Глава 6

Шли годы, у подростков происходили изменения и во внешнем виде, и в манерах, и в интересах и увлечениях. Вика сменила вид спорта, она прибавила в росте и не казалась самой маленькой в школьной волейбольной команде, которая достигла больших успехов и удостоилась чести выступать на юношеских городских соревнованиях. Не только в этом у неё произошли перемены, Вика параллельно с учёбой в школе окончила курсы кройки и шитья, и это давало ей возможность при всеобщем торговом дефиците выглядеть красиво, модно и современно. Мечтой для девушки, умеющей шить, было обладание иностранным журналом под не совсем понятным названием «Бурда». Даже если этот журнал попадал тебе в руки всего на день, а то и просто на несколько часов, это было удачей! Из журнала можно было скопировать выкройки, перерисовать модные фасоны, а потом, после нескольких вечеров просиживания за швейной машинкой, удивить всех, явившись в новом наряде на школьный вечер или на танцы в местном клубе. И как приятно было наблюдать за парнями, которые, вывернув шею, провожают тебя восхищённым взглядом, а потом выстраиваются в очередь, чтобы пригласить на танец. Ещё у Вики появилось твёрдое решение после окончания школы поступать в университет на филологический факультет романо-германского отделения. Поэтому она усиленно изучала английский и посещала дополнительные курсы иностранных языков. У неё совсем не было свободного времени, но, оставшись в тишине в своей комнате наедине с общей тетрадью в синем клеёнчатом переплёте, Вика записывала свои стихи, которые приходили к ней, не спрашиваясь, в любое время суток и выливались поэтическими строками на тетрадный лист. Ещё совсем недавно в душе у Вики боролись два желания, совершенно разные, можно даже сказать, противоположные. Ведь мысль об университете пришла не сразу. Вначале, основательно увлекшись театром, Вика вынашивала идею поступления в театральный вуз и даже начала подбирать материал для прослушивания. Семью в свои планы она не посвящала, предполагая сделать сюрприз и эффектно преподнести эту новость. Она хотела приобщить к театру и своих родителей, однажды пригласив их на спектакль. Вика заметила, что во время представления родители скучали, а отец даже позёвывал, прикрывая рот ладонью. Когда вернулись домой, она завела разговор о театре, о сегодняшнем спектакле, но диалога и дружеской беседы не получилось. Зато отец прямо высказал своё мнение:

– Знаешь, Викуся, мы с мамой любим смотреть фильмы, особенно про жизнь, про настоящее, не придуманное, когда тебя то, что ты видишь на экране, задевает за живое. А в театре всё ненастоящее, бутафорское, и декорации картонные, и природа на холсте нарисована, и актёры дерут горло, чтоб их было слышно аж на заднем ряду. Всё искусственное, на то оно и искусство! Ты не огорчайся, главное, что тебе нравится театр, а мы уж с матерью как-нибудь проживём и без него.

В один из воскресных дней вся семья с интересом смотрела очередной эпизод нового сериала. В нём снималась актриса необыкновенной красоты, и была там сцена, её даже постельной нельзя было назвать, но герои были в нижнем белье и, обнимаясь, целовались. Когда через несколько кадров страстные поцелуи повторились, а потом ещё и ещё раз, мать не выдержала и начала рассуждать вслух:

– Вот интересно, как она после этих съёмок возвращается в семью?! Скорее всего, у такой красавицы есть муж, ну, если он тоже актёр, то, может, как-то примет это, хотя сомневаюсь: мужики все собственники! А если муж не актёр, то сплошной скандал получается. А если есть детки, то как им, бедным, тяжко приходится! Вот посмотрят их одноклассники фильм и начнут на переменке обсуждать их мамку, которая целуется с чужими дядями, а потом прилюдно щеголяет в одной комбинашке. А ведь неделю назад показывали фильм с ней же в главной роли. Там, правда, поменьше они целовались, но всё равно было! Родители ведь тоже есть у неё, если не померли. Вот приедет она к ним в гости, а соседи по площадке и бабы у подъезда тоже все смотрят кино, и первое, что придёт им в голову, это в каком виде она снималась, как целовалась и как барахталась в чужой постели. Стыд-то какой!

– Тамара, ты чего завелась? Тебя как это касается? Фильм-то с удовольствием смотришь!

– Ну а что, и поговорить нельзя? Просто думаю, актёры – они другие люди. Вот скажи им, что для роли нужно раздеться догола, так ведь разденутся! Хорошо, что такие фильмы у нас не показывают, эту заразу заграничную! И слава богу! Говорят, там такое! Волосы дыбом встают!

– Мама! Ну кто говорит? Кто видел эти фильмы? Слушаешь всякую ерунду!

– А что ты так их защищаешь? Не хочешь ли сама податься в артистки? Хочешь себя и своих родителей опозорить! О будущем надо думать, об учёбе, о профессии, о семье, о детях! А то театр один на уме!

Вика подумала… И ей стало жалко своих будущих, ещё не рождённых детей, да и представить себя, целующуюся с «чужим дядей», в нижнем белье она не могла, а уж голой – и подавно. Но, несмотря на это, любовь к театру не прошла, и посещение нового спектакля для неё всегда было праздником.

Глава 7

Десятый класс. За порогом школы после экзаменов и выпускного вечера начнётся взрослая жизнь. Какой она будет? Хочется думать, что счастливой, удачной, с успехами и множеством друзей. И конечно, в этой жизни состоится встреча с любимым человеком, лучшим и единственным. Об этом мечтают все, но говорить на эту тему во всеуслышанье не принято. А пока у Вики, её одноклассников и друзей продолжается школьная учёба. Конечно, день «Х» приближается с неумолимой быстротой. Вот уже и Новый год, и последние зимние каникулы. На это время намечалось множество мероприятий: новогодний вечер в школе, день рождения у подруги Наташки, поход на лыжах с компанией бывших одногруппников по спортивному ориентированию. С ними Вика никогда не теряла связи, несмотря на то, что увлеклась другим видом спорта. И в череде этих мероприятий, конечно же, посещение театра. С подругами они заранее купили билеты на спектакль и с нетерпением ждали встречи с уже знакомыми, полюбившимися артистами. К посещению театра Вика подготовилась основательно: она сшила себе новое платье в красивую клетку (мама почему-то эту ткань называла «шотландкой»). А модель, конечно, была взята из «Бурды». Клапаны на груди, воротник-стоечка, впереди и сзади встречные складки и подчёркивающий тонкую талию жёсткий пояс с металлической пряжкой. Ну всё как в журнале! У Вики появилась новая причёска: путём долгих и мучительных переговоров с родителями она всё-таки получила разрешение обрезать волосы до плеч. Теперь их концы можно было завить на пластмассовые бигуди. Густая чёлка, локоны, касающиеся шеи, втайне от родителей чуть подведённые ресницы из коробочки с твёрдым блоком туши, в который перед употреблением нужно было плюнуть и растереть маленькой неудобной щёткой. Образ получался интересным и привлекательным. А ещё на Новый год Вика получила подарок, о котором она могла только мечтать – сапоги-чулки на платформе, с высоким каблуком. Они удачно подчёркивали её стройные ноги. Тамаре Ивановне стоило больших трудов достать это чудо через подругу, у которой сестра была знакома с матерью женщины, дочь которой работала в обувном магазине. Эта схема в любой момент могла рассыпаться, и тогда бы не видать Вике сапог как своих ушей! Но всё сошлось, и большая коробка с надписью: «Викусе дочке от Деда Мороза» была положена под ёлку.

Наступил долгожданный театральный день, а вернее сказать, вечер. Подружки собрались в квартире у Вики. Девчонки шумели, смеялись, устраивали толкотню, прорываясь к зеркалу в комнате подруги, они прихорашивались: у кого-то из недр сумочки появилась розовая помада, но, слегка подкрасив губы, они решили, что это перебор и что в таком виде им не удастся незамеченными выйти из Викиной комнаты и покинуть дом. На улице стояла хорошая погода с лёгким морозцем, который к вечеру основательно крепчал. Но, несмотря на это, решили идти в театр в капроновых чулках. У всех было приподнятое настроение, шли на спектакль, которого ждали, о котором много слышали – «Валентин и Валентина». Ведь интересующиеся театралы, а девушки считали себя таковыми, знали, что эта пьеса Михаила Рощина была уже поставлена в больших городах. Валерий Фокин поставил пьесу в «Современнике», Георгий Товстоногов – в Питере в Большом драматическом театре, Олег Ефремов – во МХТе. И вот докатилась долгожданная театральная волна и до их города. То, что происходило на сцене, трогало до глубины души, некоторые не могли сдержать слёз, и в зале то здесь, то там были слышны всхлипывания. Да ещё в антракте пополз слух, что героев на сцене играют муж и жена, хотя фамилии у них были разные, ну так, вероятно, было принято в театральной среде. Притихшие девушки в антракте вышли в фойе, им не хотелось бежать и толкаться в очереди театрального буфета, они тихо переговаривались, прохаживаясь и рассматривая галерею портретов, выискивая лица артистов, только что игравших на сцене. Вика на мгновение отвлеклась от общего занятия, ей показалось, что в толпе промелькнуло знакомое лицо, и в то же время она не могла сказать, что знает этого человека. Юноша тоже скользнул рассеянным взглядом по её лицу, не проявив никакого интереса.

– Наташа, тебе никого не напоминает этот парень, мне кажется, он очень похож на Давида Гольдберга?

– Ну что ты! Ничего общего! И рост, и фигура совсем другие.

Но Вика не переставала следить взглядом за юношей, удаляющимся вглубь фойе. Он как будто почувствовал, что за ним наблюдают, и прежде чем подойти к людям, ожидавшим его, несколько раз обернулся. Теперь Вика точно знала, что это Давид, ведь подошёл он к родителям, которых она очень хорошо помнила. Они почти не изменились, а вот их сын в этом преуспел.

– Наташа, я узнала, это он! Хочу подойти поздороваться с его родителями. Как считаешь, это не очень глупо будет выглядеть?

– Зачем тебе это? А в общем, как знаешь! Я бы не пошла, ещё вообразит невесть что!

Вика волновалась, но, немного успокоившись, быстрым шагом подошла к семейству Гольдбергов.

– Здравствуйте! Я рада вас видеть. Как вам спектакль, какие впечатления?

Повисла пауза, Вика понимала, что её не узнают, на лицах родителей и Давида читалось напряжение, они как будто мысленно у себя в голове перелистывали справочник с именами давно забытых знакомых. Её рассматривали, прищурившись, сводили брови к переносице, а потом, расслабив мышцы лица, снова начинали процесс узнавания. Первой поняла, кто стоит перед ними, Елена Павловна.

– Вика! Да тебя не узнать! Ты так изменилась, ну просто взрослая красивая девушка! Выглядишь замечательно! И эта причёска тебе очень идёт, прелесть! А вы, мужчины, что молчите? Языки проглотили? Яков, Давид, остолбенели?!

– Не знаю, как Давид, а я так точно! Викочка, девочка моя, здравствуй, дорогая!

Вика перевела взгляд на Давида, его лицо выражало недоумение. Перед собой она не видела того маленького мальчика, который всеми силами пытался освоить лыжи, хотел, занимаясь в секции, стать сильным, спортивным, уверенным в себе юношей и «подрасти, в конце концов». Последнее явно ему удалось – он был выше своей матери почти на целую голову, и Яков Самуилович на их фоне выглядел кругленьким, низкорослым толстячком. А Давид и вправду очень изменился, неспроста его сразу не узнала Вика и её подруга Наташа. Здесь сыграл роль не только рост: черты его лица укрупнились, исчезло милое и наивное выражение, а вот глаза, наоборот, как будто стали меньше и не так выделялись на округлившемся лице. И, как ни странно, Давид стал больше походить на отца, а ведь раньше всё было наоборот.

– Давид, а у тебя как дела? Как твои успехи в изучении математики, и продолжаешь ли ты совершенствоваться в шахматной игре?

– Да, у меня всё замечательно…

Вике показалось, что он еле выдавил эти слова, произнесённые хриплым, потухшим голосом. Он не смотрел ей прямо в лицо и, опустив глаза, больше не произнёс ни слова. Вика попрощалась с Гольдбергами и вернулась к подругам. Наташа тут же начала задавать вопросы:

– Ну как? Я со стороны видела, Давид как будто не в себе, понурый какой-то.

– Это точно! Выдавил из себя единственную фразу, что у него всё замечательно.

– Ну и забудь! Между нами, девочками, говоря, у тебя таких Давидов ещё будет вагон и маленькая тележка. С твоей-то внешностью! И потом, это же было детство…

– Вот именно, Наташа, я хотела об этом детстве сохранить хорошие, светлые воспоминания. Не получилось.