– Сяй-линь, почему ты не в школе? Твой отец будет очень недоволен!
– Господин учитель сказал, что уроков больше не будет!
– Сяй-линь, ты опять обманываешь! У кого из подружек ты этому научилась? Сколько раз я тебе говорила, что тебе разрешено дружить только с русскими детьми…
– Но, мама, я говорю правду! Господин учитель пришёл очень грустный и сказал, что школу закрыли навсегда.
– И что же мы теперь будем делать… Сяй-линь, признавайся, это тебя Си подговорила? Вот паршивая полукровка! Сама не учится и другим не даёт!
– Мама, как тебе не стыдно! Ты забываешь, что я такая же полукровка, как и она!
– А вот и не стыдно! Я вчера, когда на Семёновский рынок ходила, такое про её мать слышала! А ведь правду говорят, что яблочко от яблони недалеко падает! Эта Си…
– Мама, её зовут Анастасия, а меня Мария!
– Но Сяй-линь!
– Я Мария Ивановна Петухова! И не смей меня называть своим именем! Это ты Сяй-линь, а не я!
– Но доченька, ты же знаешь, что в момент твоего рождения…
– Всё, не хочу я больше об этом слушать! А Си, если хочешь знать, вообще сегодня в школу не пришла! А господин учитель сказал, что ему очень жаль, что так получилось, но ему уже второй месяц не выплачивают зарплату, а у него жена и трое детей!
– Да, пожалуй, ты говоришь правду! Такого не придумает даже твоя Си. Ну что, будешь уже обедать? Только не вздумай отказываться от обеда! Ты и так похудела за этот месяц, как не знаю кто… Думаешь, не знаю, что ты подкармливаешь эту… Слушай, а что там за шум? Вот и к нам стучат. Боже! Да что же это такое, сейчас дверь сорвут с петель! Иду, иду!
Мать Сяй-линь успела лишь подойти к двери, а дверь уже распахнулась. Трое полицейских – двое русских, один китаец – вошли в дом. Русские говорили, китаец переводил.
Мама Сяй-линь не выдержала:
– Чжан, ты же знаешь, что я хорошо понимаю русский язык. Мой муж русский.
– Таковы правила, госпожа Сяй-линь. Но, впрочем, хорошо, что мы все здесь понимаем по-русски. Все пройдёт проще.
– Что пройдёт проще?
– Допрос вашей дочери, Марии Ивановны Петуховой, – вступил в разговор один из русских.
– Но моя дочь ни в чем не виновата! Она только что пришла из школы. В школе отменили занятия, потому что…
– А разве кто-то из нас сказал, что девочка в чем-то виновата? – вкрадчиво спросил второй полицейский. – Мы зададим ей несколько вопросов в полицейском участке и отпустим.
– А почему вы не хотите задать эти несколько вопросов здесь, при мне?
– Таковы правила, госпожа Сяй-линь. Таковы правила.
– Но что же все-таки случилось? Вы должны мне сказать! Я мать этой девочки! Скоро придёт со службы её отец, а что же я скажу ему?
– Не надо так волноваться! – вступил в разговор полицейский с вкрадчивым голосом. – К приходу господина Петухова девочка будет дома!
– Вы не можете увести мою девочку, не объяснив, что произошло!
– Таковы правила, госпожа, таковы правила, но… – начал свою мысль Вкрадчивый.
– …но из каждого правила есть исключения! – закончил китаец.
Мама девочки несколько минут постояла, осознавая сказанное, а потом покорно вздохнула и поплелась в соседнюю комнату, где у неё была спрятана в укромном месте кубышка с деньгами. В это время первый полицейский, который все время молчал и лишь неодобрительно косился в сторону коллег – вымогателей, подошёл к девочке:
– Ты, девонька, давай собирайся! Что там тебе надо надеть? Тулупчик, валенки? Давай, давай, пообедаешь потом! Поговорим с тобой и вернёшься! Ещё и каша твоя не успеет остыть!
– Дяденька, а что я такого сделала?
– Тебе все объяснят в участке. Собирайся!
Пока мама девочки доставала из потайного места деньги, мужчины вывели девочку на улицу. Задержался лишь китаец.
– Вот всё, что у меня есть! – с грустью произнесла мама девочки, вложив деньги в руку своего соотечественника.
– Не нужно мне ничего говорить! – недовольно воскликнул китаец. – За эти деньги я могу сказать только одно: «Прощай!» И, боюсь, твою девочку ты увидишь не скоро! Ну что, я пошёл?
– Нет, нет! Вот ещё! Забери всё! Только скажи, что произошло? За что наказывают мою девочку?
– Не кричи так! – поморщился Чжан. – Никто её ещё пока не наказывает! Следить надо строже за ребёнком! Если бы она дружила с моей дочерью Сунь, ничего бы не случилось, а то…
– Хватит! – воскликнула женщина. – Я дала тебе деньги! Говори, что случилось!
– Если будешь кричать, я отведу тебя в участок! – спокойно сказал китаец. – Арестую за неуважение! Ну ладно, не кричи! Расскажу. Её подружка, кореянка-полукровка Си, украла платье у мадам Харуко. Подняли на ноги всю полицию, но найти воровку не можем! Твою дочь допросят. Нам нужно знать, где скрывается Си. Хотя что тут допрашивать, и так ясно, что укрылась она где-то в катакомбах!
– А если ясно, так зачем мою девочку спрашивать?
– Так положено по закону.
Оставим Сяй-линь в полицейском участке. Ненадолго. В этих стенах ей ничего не угрожает. Тем более что начальник полиции хорошо знает отца девочки, господина Петухова. Но закон есть закон, ничего не попишешь. За сто лет процедура допроса мало изменилась. Вопросы такие же нудные и длинные. Писарь всё так же отвратительно скрипит пером и еле-еле успевает записывать.
Пятеро героев, с которыми вы пока не знакомы, эти февральским утром даже не подозревают о событиях, которые разворачиваются вокруг девочки Си. Более того, они и не подозревают о существовании этой девочки и её подружки Сяй-линь. Хотя двое из них живут на Миллионке, один на Китайской, а третий… Но остановимся пока на двоих. Гриша и Николай живут на улице Пекинской, это тоже Миллионка. Но с девочками Си и Сяй-линь они никогда не встречались. Может, в лицо и видели, но имени не знали. Не пересекались их дорожки. Да и школы были разные.
– Гришка, ты слышал, сегодня утром нашли мёртвого мужчину!
– Ха, подумаешь, большое дело! У нас почти каждое утро находят мёртвых! Вчера, говорят, даже тридцать китайцев преставились!
– Да ты, дурак, дослушай! Дело в том, что это был русский! Мне Филька, сын приказчика с Семёновской, рассказал!
– Врёшь небось! Побожись!
– Вот те крест! Ты бы побольше спал! Так и царство небесное проспишь! Полдень уже, а ты только глаза продрал!
– Ты, Николка, зажрался! Живёшь с батей и мамкой и не понимаешь, что мне нужно кормить сестрёнку малолетнюю и бабку. Один я кормилец остался! Я всю ночь ловил момент, чтобы рыбу стибрить у ходи китайца!
– Гришка, ты что? Воровать нехорошо! Батюшка Феофан говорит…
– Слушай, Николка, а иди ты домой! Разбудил меня – и спасибо, а то я что-то заспался после ночной! А теперь иди, иди! Иди, тебя мамочка ждёт!
– Гришка, ну ты что, обиделся? Ну не злись! Сам знаешь, язык у меня… Сначала говорю, а потом думаю! Ну, Гришка!
– Ладно, Николка. Не злюсь. Я так устал, что даже злиться на тебя сил нет! Так что там про убитого мужика?
– Да и не мужик он вовсе, а парень молодой! Лет на пять нас с тобой старше! Руки у него отрублены! А казённая рубаха изрезана в лоскуты!
– Казённая рубаха? А он что, на службе?
– А я тебе не сказал? Филька говорил, что парень матрос.
– Ну всё, сейчас опять полиция набежит! Всю Миллионку обложат! Неделю ничего не стибришь!
– Григорий, побойся бога! Я тебе про душу убиенную, а ты про воровство!
– Поголодаешь с моё, тогда по-другому запоёшь! Когда у Соньки живот вздувается от голода, все посторонние души побоку! Слушай, Николка, а уйди-ка ты лучше сам, пока я тебя с лестницы не спустил!
– Гриш, Гриша, ну послушай! Да не толкай ты меня! На! Рви его!
– Кого?
– Рви, Григорий, мой язык! Без языка мне будет лучше! Сколько бед он принёс мне, сколько ещё принесёт!
– Слушай, иди ты к бесу вместе со своим языком! Угораздило же меня за тебя вступиться, когда те четверо манз тебя избивали!
– Так не виноват я тогда был!
– Какая разница! Прошёл бы я мимо, и жизнь моя была бы сейчас проще!
Вялую перебранку мальчишек перебил крик женщины.
– Гришенька, иди сюда! Сонюшка вся горит и что-то бормочет во сне!
Кричала бабушка Гриши. Два года назад, когда отца и мать Гриши кто-то зарезал в переулке, её парализовало. С тех пор несчастная женщина мучилась, наблюдая за тщетными потугами мальчика и не в силах ему ничем помочь. Кровать неделю назад продали, чтобы расплатиться с долгами, и поэтому Серафима Михайловна и её внучка спали на какой-то дерюжке на полу. Ночью из щелей дуло немилосердно. Бабушка, как могла, кутала внучку и прижимала к себе. Слава богу, хоть руки ей господь оставил. Но где-то посреди ночи сон сморил её, и Соня во сне перекатилась к окну, прямо под одну из самых больших щелей. Когда под утро она приползла к бабушке, старая женщина сначала ничего не поняла, а когда поняла…
– Гриша, скорее беги к доктору! Чего ты стоишь?
– Бабушка, но доктор не пойдёт к нам, потому что у нас нет денег.
– Но как же так? Сонюшка же вся горит!
– Не пойдёт доктор. Тот, который был добрым, застрелился прямо на пирсе от тоски, когда судно в Россию уходило. А новый, говорят, лютый и без денег на крыльцо своей больницы не пускает.
– Но есть же другие врачи, не один же этот изверг на всю Миллионку!
– Гриш, говорят, в Докторской слободе есть врач, который лечит бесплатно.
– Николка, не рассказывай мне сказки! Нет таких докторов, которые лечат бесплатно. Господи, где же мне денег достать? За лечение надо много денег, много и быстро!
– Гришка, ты мне не веришь, а я знаю, что такой доктор есть! У моей мамки есть сестра, а у сестры подруга, которая живёт в Матросской слободке. И вот эта подруга…
– Колька, давай покороче!
– Вот всегда ты, Гриша, так, не даёшь толком ничего рассказать! Подруга долго болела, уже стала кашлять кровью, а он её вылечил. Бесплатно. А потом женился! Вот! Я даже знаю, как этого доктора зовут и где он живёт!
– Ну и где он живёт?
– Во дворе дома Токунаго. После свадьбы они перебрались сюда, на Миллионку.
– А как его фамилия?
– Аристарх Генрихович Селедкин! Ну и чего ты смеёшься? Разве человек виноват, что…
– Я не смеюсь. Пошли! А что ты так удивляешься? Ты меня убедил! Давай, давай, одевайся! Пошли!
– Да я как-то… Мне ещё мамке надо помочь. Она уже неделю зудит, чтобы я в подпол слазил за двумя банками помидор. И батя говорил, что надо приколотить…
– Пошли, пошли! Всё достанешь, всё приколотишь… Пошли! Покажешь мне этот дом, а дальше я сам!
– Но…
– Бабушка, я пойду к доктору. Вы продержитесь чуть-чуть? Я постараюсь обернуться за полчаса! Ну, Николка, пошли! Чего ты упираешься? Это куда нам надо идти?
– К нижней части Семёновской. Там, где она прилегает к рынку. Миллионка – это квартал, который был создан специально для китайцев. Однако это не означает, что здесь живут только представители этой нации. Здесь можно встретить дома, лачуги и фанзы русских, корейцев и японцев, которые теснятся друг к другу, оставляя лишь узкие проходы, ориентироваться в которых могут только местные жители.
Давайте отправимся в путешествие по одному из дворов Миллионки, например, по адресу Семёновская, 3, где расположен дом Токунаго.
Дом № 3 по Семёновской славится своими красивыми коваными воротами, которые закрываются на ночь. Давайте вместе окунёмся в атмосферу одного из дворов этого квартала.
Войдя через ворота, вы окажетесь в длинном проходе, который выведет вас в проходной двор. Пройдя через него, вы выйдете на узкую дорожку между китайскими магазинами. Цветные фонарики на вывесках подскажут вам, что здесь можно перекусить. Впрочем, о том, что здесь есть китайские рестораны, можно догадаться и без подсказок – неповторимый аромат китайской кухни расскажет вам всё без слов. А цилиндрические фонарики, развешенные вдоль дорожки, достойны того, чтобы ими полюбоваться.
Цветовая гамма на этих фонариках – настоящее искусство. Каждый хозяин ресторана, подвешивая фонарики, передаёт посетителям определённую информацию, заложенную в цветовом сочетании рисунка.
Когда вам покажется, что вы уже прошли через двор и приближаетесь к выходу, не спешите и не прибавляйте шагу, пытаясь убежать от многоязычного шума, усиленного и отражённого конструкцией двора. Такие дворы таят в себе множество сюрпризов, и двор по Семёновской, 3 – один из них.
Продвигаясь к выходу, вы можете наткнуться на кирпичную стену другого дома и решить, что оказались в тупике и вам пора возвращаться. Не бойтесь! Это всего лишь иллюзия! Идите смело, и вы окажетесь в узком проходе, перпендикулярном тому, который вы только что покинули. А вот и сюрприз: проход, по которому вы шли, становится похож на лабиринт. С одной стороны он забит досками, через которые можно перелезть, а с другой… О, это уже становится интересно! С другой стороны вы упираетесь в здание китайского театра! Театрик двухэтажный.
Итак, вы идёте к театру, потому что, свернув направо и пройдя между торцом первого здания и фасадом театра, окажетесь ещё в одном, на этот раз более просторном, хотя и по-прежнему мрачном дворе. Теперь через подворотню из него можно выйти на улицу Пограничную…
Но нам с вами выходить никуда не надо. Наоборот, возвращаемся к началу. К железным воротам, которые ночью загораживают вход непрошеным гостям, а сейчас, днём, гостеприимно открыты.
С первого взгляда было видно, что два мальчика, которые торопливо направлялись к Семёновской, 3, были заняты серьёзным спором. Гриша настойчиво убеждал Колю поторопиться, в то время как Коля, по мере приближения к дому Токунаго, всё больше замедлял шаг.
– Колька, ты говорил об этом дворе? – спросил Гриша.
– Да, именно об этом. Но, понимаешь, Гриша, я вдруг вспомнил…
– Николка, что ты делаешь? Зачем ты поворачиваешь назад? Мне что, придётся тащить тебя за собой? Просто покажи мне квартиру этого доктора, и я пойду по своим делам. Ну, чего ты упираешься?
– Гриша, понимаешь, я…
– Всё, время на разговоры вышло. Если ты будешь продолжать в том же духе, я возьму тебя на руки, перекину через плечо и понесу. Ну что, идёшь?
– Ладно, иду. Твоя взяла.
– Ух ты, какие ворота! Нам бы такие во двор! Даже страшно мимо них проходить! Это сколько же всего на эти ворота пошло! Слушай, а этот Токунаго богатый, да?
О проекте
О подписке
Другие проекты