4. Известный абрек из с. Хунзах Ахверды-Магома сделан Шамилем кадием у боголяльцев и живет в с. Коштгель. Абрек этот, имея в виду пользу Шамилю, сносится с каратлинцами и на днях с небольшою партиею конных из джамаляльцев отправился к нему, Шамилю, неизвестно для какой причины.

5. Ташов-Хаджи, оставив с. Соясан, живет в урочище Зефругай, расстоянием от первого полчаса езды. В сем урочище он построил укрепление и с имеющими у себя до 40 человек абреков грабит без различия всех проезжающих.

6. Ичкеринцы хотя и не имеют намерения восстать против русских, но боятся в сем случае Шамиля, который может заставить их силою присоединиться к его партии.

7. Кибит-Магома тилитлинский прекратил всякие сношения с Шамилем и распустил слух между обществами карахцев и андаляльцев, что он от русского начальства назначен будет их приставом.

Обо всем семь долгом поставляю в. пр. иметь честь поспешнее донести.

Рапорт полковника Широкого генерал-майору Коцебу 2 от 4 июля 1840 г. №641.

Стр. 393 …Назад тому 10 дней как возмутитель Шамиль выехал с своим семейством из пределов шатоевских в чеченские пределы по той причине, что уже он не стал иметь доверия к шатоевцам, а допредь сего под разными предлогами набрал от первостепенных хороших крымских людей более трехсот, которые тоже забрал собою в деревню Дачи-Борзи; деревня эта лежит по ту сторону реки Аргуна, в которой тоже не имеет намерения находиться долгое время по той причине, что он не имеет доверия к чеченцам и карабулакам; при Шамиле находятся одни только мюриды человек не более двадцати; намерение Шамиля скитаться по разным местам и возмущать народ или удалиться секретным образом за Кубань.

Краткий отчет о положении дел в Чечне и Северном Дагестане, составленный генерального штаба штабс-капитаном бароном Вревским.

Стр. 394 …Известно, что Шамиль после движения к Зиряны войск Северного и Нагорного Дагестана и неудачной своей попытки на Унцукуль скоро распустил свою шайку. Сам он удалился в Чиркат, где занимался укреплением своего замка Ахульго, обеспечиванием себя продовольственными запасами и переселением семейств покоренных им деревень на левую сторону Андийского Койсу. По последним известиям жители Гимры также оставляют свои дома, опасаясь вероятно должного за их вероломное поведение наказания: некоторые из них более благоразумные переходят в покорные нам деревни.

О намерениях Шамиля ничего достоверного не было известно. Сведения доставляемые лазутчиками часто не соглашаются и даже противоречат друг другу. Таким образом одни уверяют, что предложения Кибита-Магомы, посланного для возмущения в общество Хидатль были отверженны и что он сам едва мог спасти жизнь свою, между тем как другие утверждают совершенно противное, будто бы как Хидатль, так и соседние общества в сильном волнении и обещались дать Шамилю значительную помощь. Важнейшие слухи полученные о намерениях Шамиля были: что он хотел возобновить нападение на Унцукуль и спуститься даже на Эрпели и Каранай, овладеть деревнями верхней Аварии, как-то: Цолода, Ингердах и проч. занять Карадахский мост и тем отрезать главное сообщение Ахмет-хана с мехтулинскими его владениями. Силы наши в Северном и Нагорном Дагестане Шамиль считал гораздо значительнее действительного.

Как бы то ни было, но чтобы его более держать в недоумении, г.-м. Пантелеев решился двинуть к Хунзаху отряд из 2-х баталионов (один Апшеронского и 1-й Куринского егерского полка) при 2-х горных единорогах и 20-ти конных казаках. Начальник сего летучего отряда назначен был командир Апшеронского полка полковник Попов; сам г.-м. Пантелеев с остальными войсками остановился в кр. Темир-Хан-Шуре, дабы тотчас иметь возможность в случае покушения на Эрпели и Каранай двинуться к ним на помощь.

12-го и 13-го марта баталион апшеронцев занимался расчищением дороги по Гимринскому хребту. 14-го числа с рассветом войска тронулись из Зиряны. Провианту взято на 6 дней. Тяжести были все на вьюках. При Зиряны и Балаканском ущелье был по-прежнему оставлен один баталион. Невдалеке от Москоха войска расположились на ночлег по дороге от Зиряны до Хунзаха, это одно место, где можно добыть дрова и то по причине местоположения с большим затруднением.

15-го числа отряд тронулся: на высоте Арахтау сверх ожидания не было снега, но не доходя Хунзаха есть еще две большие горы по северному скату, которых завалы значительно замедлили шествие отряда. Горные единороги принуждены были разобрать и тащить на руках. Южные же скаты везде были сухи, как в знойное летнее время. К вечеру отряд прибыл в Хунзах, близь которого расположился лагерем. Жители как Хунзаха, так окрестностей охотно нам доставляли все нужное. Хунзахский гарнизон имеет многих больных цингою, но вновь принятые меры и весенний воздух нужно надеяться скоро прекратит эту болезнь. Впрочем, гарнизон духом не упал, блокады не ожидает; ее, кажется, не так скоро опасаться должен.

По прибытии отряда в Хунзах сообщено было от Ахмет-хана известие, что 16-го числа возмутитель Шамиль намеревался сделать нападение на близлежащие деревни. Это, кажется, ложные слухи. 16-го числа отряд остановился у Хунзаха, 17-го к вечеру выступил и имел от Хунзаха ночлег в 7-ми верстах, 18-го продолжал свой обратный суть к Зирянам, но нигде мюриды не показались. И так движение к Хунзаху и обратно вышло совершенно без одного выстрела и без тени неприятеля. Кажется, что возмутитель Шамиль теперь более думает об оборонительных, чем о наступательных действиях. Может быть и время года было причиною, что он не действовал решительнее, может быть его удерживает всегдашняя готовность к движению войск находящихся в Северном Дагестане. С наступлением теплой погоды и появлением подножного корма вероятно партии его начнут действовать. Но с выступлением наших войск большая часть его шайки принуждена будет заботиться о сохранении собственного имущества и тогда Шамиль предоставлен будет собственным силам; самое упорное сопротивление кажется должно ожидать в гнезде его и окружающих пунктах. Сам возмутитель Шамиль характера довольно нерешительного, но завлечен слишком далеко, чтобы, не подвергаясь верной гибели от его окружающих, мог, если бы даже и хотел, направиться на истинный путь. Теперь он лишен правой руки своей. Уди-мулла убит другим мюридом Ташов-Хаджею, вследствие частной между ними ссоры. Сурхай, Ташов-Хаджи, Кибит-Магома, главные действующие лица, не имеют достоинств Уди-муллы. Из них замечательнейший по своему влиянию остается Али-бек, но и он если верить слухам, не заменит сделанной мюридами потери – ни решительностью характера, ни военными доблестями.

В Аварии Шамиль не однажды встречал сильное сопротивление: жители ее кажется начинают понимать выгоду мирных с нами сношений. При том одна милиция Ахмет-хана (до 5.000 человек) равняется наибольшему числу войск, которые до сих пор выставлял Шамиль.

На преданность полупокорной Чечни надеяться нельзя, но здесь развито довольно в высокой степени торговля и промышленность и народ противодействовавший нам многое теряет, между тем как выгоды доставляемые ему Шамилем отрицательны.

Одни гумбетовцы до сих пор решительно забыли покорность, хотя прошедшего года не оказывали сопротивления действиям отряда г.-м. Крюкова. Чиркат, который имеет значительное влияние на остальные деревни и из которого 2-я жена Шамиля, можно считать корнем зла. Андийцы и ичкеринцы в волнении, но между ними мы имеем много приверженцев и старшины 3-х деревень при Шар-Аргуне еще на днях являлись к начальнику Левого фланга линии г.-м. Гржегоржевскому с объявлением желания покориться русскому правительству. Салатавцы в сношениях с мюридами, но еще покойны, и выгоды Джемала Чиркеевского, на которого недавно излилась Монаршая щедрость, тесно связаны с нами. Объявление на днях наград Высочайше дарованных по случаю проезда Государя Императора через Кавказский край имело самое выгодное влияние на алчность характера сих народов. Быстрого распространения пожара и возобновления времен Кази-Муллы скоро ожидать кажется не должно.

22-го числа Куринские баталионы прибыли в крепость Внезапную, люди немного утомлены трудными движениями, но погода вообще благоприятствовала походу, и больных самое незначительное число.

23-го марта баталионы продолжали свой путь для расположения на зимние квартиры, где успеют немного отдохнуть и приготовиться к новым трудам; нынешние обстоятельства не дают повода полагать, что сбор их потребуется прежде означенного срока.

Рапорт генерал-майора Клюки-фон-Клугенау генералу Головину от 4 июля 1840 г. №147.

Слухи о смерти Шамиля, как теперь видно, ложны, и были нарочно выдуманы для спасения собственно его, ибо родственники несчастной жертвы, которому Шамиль выколол глаза, покушались на его жизнь и только прибытие Ахверды-Магомы и Джават-хана с 5-ю стами конных чеченцев могло спасти Шамиля от разъяренных этим варварским его поступком шубутских жителей. Теперь Шамиль находится с семейством своим в ауле Гилдерген, откуда имеет намерение прибыть в Чиркей. Салатавский пристав шт.-капит. Гебеков в рапорте своем ко мне от 2-го июля за №107 поясняет, что в Чиркее нельзя положиться ни на кого по случаю большинства голосов мюридов, и что Шамиль имеет намерение нечаянно посетить Чиркей или Зубут. Обо веем вышепрописанном спешу иметь честь почтительнейше донести вашему высокопревосходительству.

Приказ по Отдельному Кавказскому корпусу 13 августа 1840 г. №90.

Из донесений командующего войсками в Дагестане г.-л. Фези, усматривая, что он, по получении известия о вторжении возмутителя Шамиля в Шамхальские владения, с необыкновенною поспешностью прибыл с отрядом из Кубы к границам Дербентской провинции и что в тоже время, по его распоряжению, поспешно и в значительном числе собраны в разных провинциях Южного и Центрального Дагестана милиция для отражения Шамиля, – я приятною обязанностью поставляю за таковую деятельность и благоразумную распорядительность изъявить г.-л. Фези мою совершенную признательность.

Объявляю также мою благодарность г.г штаб и обер-офицерам шести рот пехотного князя Варшавского полка, артиллерии и сотни Донского казачьего №22 полка, бывшим в отряде г.-л. Фези, и частям Грузинских линейных баталионов №8 и 10-го быстро следовавших на присоединение к отряду. Начальнику Самурского округа, подполковнику Корганову, изъявляю мою благодарность за благоразумную распорядительность при сборе милиции из ханств Казикумыкского и Кюринского и в особенности Самурского округа.

Рапорт генерал-лейтенанта Галафеева генералу Головину от 15 июля 1840 г. №304.

Войска Чеченского отряда, состоящие из 2-х рот сапер, 2-х баталионов пехотного его светлости, баталиона Мингрельского и 3-х баталионов Куринского егерских полков при 14-ти орудиях и 1400 человек казаков, 6-го июля выступивши из крепости Грозной, следовали на деревню Большой Чечень, истребили как эту деревню, так и Дуду-юрт с огромными полями засеянными хлебом, до самого Аргунского ущелья; оставя деревни Большую Атагу и Чах-Гери в том виде как их нашли, чтобы иметь лес для будущего построения укрепления в сей последней оттуда направясь к Гойтинскому лесу, прошли через оный с бою и уничтожили деревни Ахшпатой-Гойта, Чунгорой-юрт, Урус-Мартан, Чурик-Рошни, Хажи-Рошни и Гехи с их садами и также с значительными посевами кукурузы. А чтобы произвести большее моральное влияние на край, то они направлены были через гехинский лес к деревне Ачхой. Неприятель, отгадавши по решимости движения о сем последнем намерении, собрал все свои силы в гехинском лесу и в продолжение трех дней, устроив многочисленные завалы из срубов на реке Валерике, ожидал с нетерпением появления отряда и в полной надежде, противустав ему, воспрепятствовать дальнейшему движению. Но войска, одушевляемые примером храбрости и самоотвержения частных своих начальников при общем направлении их к одной цели, после упорного и кровопролитного боя, с помощью артиллерии, действовавшей отличным образом, взяли все завалы приступом и по грудам тел неприятельских проложили себе дорогу через это трудное дефиле. Затем неприятель не смел более уже показываться и в продолжение двух суток ничем более не занимался, как только подобранием тел убитых и раненых своих, число которых, по словам лазутчиков, чрезвычайно велико; одне надтеречные деревни, бежавшие в Чечню, потеряли убитыми 98 человек; Ахверды-Магома ранен в ногу. Сборище неприятельское состояло из мичиковцев, жителей Большой и Малой Чечни, бежавших надтеречных и всех сунженских деревень, с каждого двора по одному вооруженному человеку. После этого дела отряд, пришед на реку Натахы, провел там без малейшей тревоги почти двое суток, как для отдохновения своего, так и для успокоения раненых. Во время сей дневки последовало истребление деревни Ачхой и полей вокруг нее лежащих.

Обзор бедственного положения дел в Северном и Нагорном Дагестане в 1841 году с кратким очерком предшествовавших обстоятельств.

По мнению преданных нам дагестанцев, дела наши даже во время Кази-Муллы не были в таком опасном положении, в каком находятся теперь. Шамиль готовит себе новые средства, и новое убежище, гору Гуни, новый Кенигсштейн, укрепляют и свозят в аул Гуниб значительные запасы хлеба; по донесениям же, получаемым со всех сторон, туда перевозится имущество Шамиля. Устроение почти неприступного пункта для убежища главы шариата, в соседстве многочисленнейших и сомнительных своею преданностью племен Среднего и Южного Дагестана, Андалаля, Акуши, Цудахара, Казикумык, вольной Верхней Табасарани и горных магалов Каракайтага угрожает упорной и продолжительной борьбой, особенно когда весной для покорения пространства между Аварским и Кара-Койсу не будет обращено нами значительных сил (общий обзор о положении дел в Северном и Нагорном Дагестане от 19-го ноября). Если при начале мы не уничтожим замыслов возмутителя, то он будет иметь в руках своих такие средства и силы, какие не имел ни один глава шариата, ни даже Кази-Мулла. Покорность Казикумыка, Акуши и Цудахара слишком сомнительна, и, к сожалению, это сомнение подтверждается не одним доказательством. Теперь употребляются все усилия со стороны неприятеля к распространению всеобщего мятежа, к решительному вытеснению нас из гор, особенно к освобождению Аварии и Койсубу из-под нашей власти. Весной, когда откроются все тропинки, наступит время удобное для вторжения, они достигнут своей цели, если с нашей стороны не будет предпринято наступательных действий.