Цитаты из книги «Когда король губит Францию»

Убив Карла Испанского, Карл стал мятежником, а теперь пошел еще дальше – стал изменником. И в то же время он напустил на короля Иоанна своих меленских дам.

Если бы все французы были столь же безудержно смелыми… И в своем сожженном чуть ли не дотла аббатстве эти славные люди нашли еще возможность накормить нас вволю, да так вкусно все приготовили, что меня сон сморил. А вы заметили, каким святым весельем сияли их лица?.. «Наши братья полегли в бою! Мир праху их; Господь Бог по великой милости своей упокоил их души… А нас Он оставил на сей земле. Чтобы мы могли творить добрые дела… Наш монастырь наполовину разрушен? Вот и представился нам случай сделать его еще прекраснее!..» Знайте же, племянник, хороший монах всегда весел. Я не слишком-то доверяю чересчур суровым постникам с вытянутой физиономией, с горящими близкопосаженными глазками: так и кажется, будто они все время косятся в сторону ада. А те, кому Бог оказал наивысшую честь, призвав их себе на служение, просто обязаны быть на людях жизнерадостными; их долг – быть всем другим смертным примером, и таков же их долг вежливости.

Заметили ли вы, что в Евангелии никогда не упоминается о снах, кроме сновидений Иосифа в начале Евангелия от Матфея? И это все. Зато в Ветхом Завете патриархи без конца видят сны, а вот в Новом Завете снов никто не видит.

Ох и наслушался же я, как исповедовались и каялись во грехах люди самого, казалось бы, высокого положения, могущественные, даже князья церкви; как стремились они очистить душу от скверны и вымолить отпущение грехов. Даже ломбардские и флорентийские банкиры щелкали на исповеди от страха зубами и проявляли неведомую им доселе щедрость. А любовницы кардиналов… да-да, племянничек, не у всех, конечно, но кое у кого есть… Так вот, эти прекрасные дамы являлись, дабы возложить свои драгоценности к ногам Пресвятой Девы Марии! При этом они держали у очаровательных своих носиков платочки, пропитанные ароматическими эссенциями, а придя домой, скидывали на пороге свои башмачки. Те, что обзывали Авиньон градом нечестивцев и даже новым Вавилоном, не видали его в годину чумы. Все тогда стали набожными, поверьте мне!

Семь месяцев подряд Авиньон жил под свист этого бича. Каждый вечер, отходя ко сну, мы спрашивали себя: проснемся ли мы завтра? Каждое утро мы ощупывали себе подмышки и пах. Стоило почувствовать хоть небольшой жар, как человек впадал в смертную тоску и глядел на вас безумными глазами. При каждом вздохе невольно приходила в голову мысль: уж не с этим ли глотком воздуха в меня вошла зараза? Расставаясь с другом, каждый задавался мыслью: «Кто? Он или я, а быть может, мы оба?» Ткачи умирали прямо в своих мастерских, рухнув у остановившихся станков; золотых дел мастера испускали дух возле своих остывших тиглей; менялы – у своих прилавков. Дети умирали, вскарабкавшись на смертный одр, где лежал уже остывший труп матери. А зловоние, Аршамбо, а зловоние, ползшее над Авиньоном! Все улицы были вымощены мертвыми телами.

Вас, в Перигоре, она обошла стороной… Ну конечно, конечно, Аршамбо, и вам тоже пришлось уплатить свою дань сему бичу Божьему, да-да, вы тоже насмотрелись немало ужасов… Но, поверьте, даже сравнения никакого не может быть с густонаселенными городами, да еще окруженными густонаселенными деревнями, как, скажем, Флоренция, Авиньон или Париж. А знаете ли вы, что бич этот пришел к нам из Китая через Индию, Малую и Среднюю Азию? Говорят, он дошел даже до Аравии.

Ax, дорогой мой племянник, вы сами увидите на своем веку – не велика заслуга служить всем сердцем хорошему королю; следуя за ним, вы выполняете долг ваш, и сопряженные с этим трудности вам нипочем, ибо вы знаете, чувствуете, что дела ваши ведут к высшему благу. Трудно другое – хорошо служить плохому монарху… или плохому папе.

Война началась не по одной какой-нибудь причине, а по сотне причин разом, тлевших, как костер в ночи. А тут еще Робер Артуа – человек, потерявший честь и изгнанный из родной земли, – отправился в Англию раздувать эти головешки.

О любом проектируемом браке мы узнаем раньше, чем сами брачующиеся: «В случае, если девица принадлежит к такому-то царствующему дому и отдаст свою руку государю, принадлежащему к такому-то царствующему дому и который доводится ей троюродным братом, даст ли святой отец разрешение на сей брак?..» Узнаем о любом готовящемся договоре, коль скоро посланцы обеих сторон отряжаются к нам; и о любом преступлении, поскольку к нам бросаются за отпущением грехов… Святая церковь поставляет королям и принцам их канцлеров, равно как и большинство их легистов…

Большинство королей, и в первую очередь король Франции, правили бы своим государством с большей для дела пользой, если бы они чуть меньше утомляли чресла, а побольше голову и не решали бы важнейшие дела за пиршественным столом после бешеной скачки или охотничьих забав.