Страх

– смотри мне прямо в глаза – приказала я.

она задела взглядом, остановилась.

– смотри мне в глаза – повторила я.

два уголька, два черных солнца – не смущены, не мигают, смотрят ровно, холодно.

– муть какая-то… – она встряхнула головой, словно прогоняя наваждение.

– что?

– каркнула бы для приличия…

– я не в духе… лето все-таки…

– ну ладно, допустим… смотрю… что дальше?

– как, насчет я – да?..

– чего?

– яда…

– подкалываешь?

– куда там… мне с тобой не сравнится…

– детка, похоже, ты перебрала…

– яда для маленьких душ… – я упрямо стучала в переносицу меж двух солнц.

– а-а… – протянула, зевнув, – так ты опять об этом… ревность?.. боже, как скучно… интересно, почему я не удивляюсь?

– разве ты способна?

– ты права… меня мало, что может удивить.

– еще пару ступенек…

– ты донельзя идиотична… к тому же их никто не заставляет.

– говорил удав кролику.

– перестань сверлить меня взглядом… – резко откинула челку. – я не белая и не пушистая… а если удавы едят кроликов – значит это кому – нибудь нужно.

я отвернулась. посмотрела в окно.

– скоро дожди… грустно…

– нет. это хорошо… – кивнула она. – все кролики забьются по теплым норкам и к весне их станет побольше.

– ты не найдешь здесь себя.

– тебе – то, какое дело?

– смешно…

– не правда.

– и страшно за тебя… ты за гранью…

– может быть, и что с того?

– оттуда не возвращаются.

– что ты можешь знать об этом?!

– все… и ничего… мне и этого достаточно… в твоих глазах все меньше света и они не отражают ни-че-го.

– так было всегда.

– нет… раньше ты в это играла… а теперь поверила и живешь с этим… была бабочкой – стала тенью.

– кого?

– ты знаешь… издалека похожа… зачем тебе это? всю жизнь – тенью?

– у тебя не спросила.

– ну нет же! нет!.. – вскричала я так, что мир содрогнулся. – нет никакой реинкарнации!.. пойми ты наконец!.. поэтесса хренова!

– тихо – тихо детка… не пойму… что-ты так суетлива сегодня? – пальцы задумчиво перебирали перья. – так… подожди, подожди… – она щелкнула языком. – может это все из-за нее? – мой полуслепой кивок. – бог мой… как же я сразу не догадалась!

улыбочка.

– значит она среди них?

– да.

– и кто ж такая таинственная?

– неважно… – я пришла в себя и отстранившись, уже спокойно продолжила: – напиши что-нибудь… грубо, бестолково, непристойно… то, что ей не понравится и оттолкнет от тебя…

– с какой стати?

– подумай…

– я никого не неволю… тем более себя… да и ты знаешь – я ненавижу насилие…

– угу… возможно… но то, что ты делаешь – еще хуже…

– это твои домыслы…

– ты никого не сделала счастливой.

– а должна?

– не в этом дело – должна – не должна… ты питаешься кроликами – разве это не насилие?

– но кролики кричат – еще-еще-еще!!!

– ну и пусть кричат… ты же умней… и никогда не слушала толпу… только себя… зачем они тебе?

– может, взрослею…

– и теряешь себя.

– когда кругом кролики – рано или поздно сам становишься им.

– не ври… ты просто искала бога… и не нашла…

– ха-ха-ха… ну и память…

– так как?

– нет.

– тогда…

– да-да, ждем-с с нетерпением… что тогда?

– тогда я предам тебя… и для начала опубликую наш разговор…

– так-так… интересненько… шопотом?

– топотом… всю твою историю… от начала до конца.

– ты не можешь знать…

– я знаю… почти все… впрочем, это не главное, ты не того боишься.

– ненормальная… я давно это подозревала… но, ты не посмеешь.

– еще как посмею… так как?

– ну, ты и мерзость… – она брезгливо поморщилась. – тебе никто не поверит.

– поверит… твои слова… твой слог… это лучше всякого признания.

уже сидя на подоконнике, я повернулась и сказала:

– если ты взрослая, то знаешь – когда родится он, твоя выдуманная страна рассыпется в прах… перья перестанут светиться… страх быть как все – уйдет… родится другой страх – быть не как все… ибо все нынешнее – неживое… а жизнь свою ты ни за что не пожелаешь ему… так что подумай… у тебя еще есть время…

а пока – ври, если можешь, ври.

И да не наступит никогда Осень…

Осень… Я ненавижу осень за сырость и холод, за внезапно налетающий ветер, за свинцовые тучи и долгие нудные дожди, за пустынные улицы и раннюю темноту, за бабочку, окоченевшую под утро у окна, но больше всего за то, что она выкинула со мной сегодня вечером. Летним вечером… Ну, хорошо, хорошо… Поздним летом, поздним вечером.

Итак, все по порядку.

Я столкнулась лицом к лицу с Осенью, вечером, в одном из старых закоулочков Риги. Подвернув каблук, я лихо спикировала прямо в ее объятия, чуть не задохнувшись от запаха мокрых листьев и сильных рук, прижавших на мгновение меня к своему телу.

– Осторожно! – Губы сжаты, глаза из-под копны пепельных волос понимающе смеются.

– Что-что?.. – Я никак не могла сообразить, что произошло, и ничего не видела вокруг, в секунду потерявшись в непроглядном тумане ее бездонных серых глаз.

Лишь какое-то время спустя я опомнилась, неловко отстранилась и густо покраснев, пролепетала:

– Извините, пожалуйста… Я вас не испачкала?

Идиотский вопрос. Ее белый плащ был без единого пятнышка.

Я попробовала стать прямо. Заныла нога. Осень подхватила меня под руку:

– Идем со мной… Здесь, за углом есть тихое уютное местечко. Посидим, пока дождь не пройдет.

– Какой дождь? – Я удивленно вскинула голову вверх, и крупная капля упала мне на лицо.

Еще секунду назад небо было чистым, и закатное солнце освещало город в оранжево-золотистый цвет, а сейчас все заволокло серыми облаками. Потемнело. Поднялся ветер. Большие тяжелые капли забарабанили по крышам домов, по булыжникам мостовой, зашелестели листьями деревьев и холодными струями потекли по моему лицу.

Прихрамывая и опираясь о руку Осени с изящными тонкими пальцами, я кое-как доковыляла до невысокого дома с башенками. Дверь певуче скрипнула, и мы окунулись в атмосферу старинного особняка.

Одинокие свечи бросали слабый свет на неровную поверхность столов. По стенам, обшитым темным дубом, колебались и ползли причудливые тени. В дальнем углу потрескивали бревна в камине. И ни одной человеческой души.

– Где мы? – недоумевая, спросила я, повернувшись к своей спутнице.

– У меня в гостях, – На красивом широкоскулом лице заиграла таинственная улыбка. – Позволь, предложить тебе бокал вина.

Она бережно усадила меня за стол у горящего камина и грациозным движением скинула свой плащ на спинку соседнего стула. Открытое темно-синее бархатное платье, на руке красивый золотой браслет и на чуть смуглой коже, около шеи, две ярких изумрудных звездочки на жемчужном ожерелье.

Боль в ноге прекратилась. Теперь я вся дрожала, почувствовав тревогу и нереальность происходящего. Я попробовала вскочить и убежать. Но, повинуясь негласному приказу, осталась на месте и, не сводя взгляда с ее колдовских глаз, пригубила вино из хрустального бокала.

Теплая красная жидкость согрела меня и успокоила. Откуда-то полилась нежная мелодия, и старинная музыка захватила меня.

– Это – Корелли, – ответила она на мой немой вопрос и, щелкнув зажигалкой, прикурила сигарету. – La Follia. Восхитительная вещь.

Я протянула руку. Наши пальцы медленно встретились у свечи, и я пару раз затянулась ее сигаретой.

Вновь странная улыбка промелькнула на ее лице и, наклонившись вперед, ко мне, она спросила:

– Потанцуешь со мной?

– Но, я не умею, – смутилась я.

– Ничего… Не волнуйся. У тебя все получится.

Словно в полусне, я прильнула к ней и, вдыхая терпкий дразнящий запах ее кожи, медленно, торжественно закружилась в танце. Магические звуки проникали внутрь, растворялись в моей душе, вознося ее к небесам, и потом бросали в объятия Осени, волнующей меня безумными, соблазнительными прикосновениями.

Осень трогательно и нежно целовала мои губы:

– Ты давно ждешь меня?

Внутри, будто кольнуло что-то… «Ждешь меня…» – эхом пронеслось по каждой клеточке и взорвалось в сердце. Память вернулась ко мне.

– Не-е-т! – прокричала я нахально и дерзко, остолбеневшей Осени…

В тот же миг все исчезло и растаяло, оставив ощущение какого-то неповторимого, ускользнувшего волшебства.

Пространство вокруг свернулось, уменьшилось, и меня захлестнул рев гитарных аккордов и грохот ударника. Помещение заполнилось людьми, в основном – молодыми, громкими разговорами, смехом. Запахло пивом и дешевым вином, а под потолком, с безвкусными люстрами в виде свечей, клубился сизый табачный дым.

Я подняла стеклянный бокал и поморщилась от боли в ноге. Черта с два, тебе… Осень… И, вспоминая красивое, вытянутое от изумления лицо, глупо захихикала. Светка, сидевшая рядом, недоуменно взглянула не меня…

Я вышла в ночь на узкую пустынную улочку. Часы на башне Святого Петра пробили три раза.

Заканчивалось мое долгое ожидание.

Внезапно, по лицу вновь побежали капли… Я испуганно лизнула языком и счастливо рассмеялась – по моим щекам струйкой стекали слезы. И в каждой была частичка радости и дикого шального счастья, что летело, посапывая во сне, на высоте десяти километров… Она возвращалась… Моя Любовь… А значит, Осень никогда не наступит.

Я не люблю смерть

Я не люблю смерть. Я не люблю игры, которые затевают со смертью. Не люблю, когда меня охватывает азарт и появляется щекочущее ощущение на острие бритвы. Когда шаг влево – бездна, шаг вправо – бездна, назад не вернутся, а вперед нет сил больше идти. Закрываю глаза и молюсь всем богам, которые во мне. Закрываю глаза и ухожу в себя, «там, где сбываются мечты»… Там, где сбываются мечты, ее нет, не было и никогда не будет. Ни для меня, ни для моих близких, ни для кого на свете. Она – просто миг, не самый страшный, не самый важный из всего, что было или будет в моей жизни. Я не хочу знать ее, я не хочу видеть ее, я не хочу верить в нее… Я открываю глаза – она позади. Ей снова не удалось увлечь, затянуть меня в свой мистический мирок. Пусть белая обезьяна истошно повизгивает, бренчит своими колокольчиками и рядится в шутовской погребальный смокинг. Напрасно старается. Все позади… Все кто ушел… это ничего… они просто ушли. Они живут во мне и рядом со мной, в солнечности лета и морозных зеркалах зимы, в ночном дыхании и дневной суете, в твоих трогательных детских глазах и в цветистом огоньке светлячка… Жизнь будет долгой. Долгой и удивительной. А временами прекрасной, как твой поцелуй. И бесконечной, ведь ты знаешь – я не люблю смерть.

Капелька

Туча нависла над городом. Над парком. Над пожелтевшей от осенних ночей листвой. Тенью легла на сердца двух влюбленных… Возможно, они так никогда больше и не увиделись, если бы не капелька…

Капелька пьянела от свободы. Только что она покинула облачко и летела, кувыркаясь, свободная ото всех и от всего. Она летела и пела о своем неожиданном счастье. Лучик солнечного света упал на нее и согрев, засветился красочным фонариком. Удивительно красивая, удивительно искристая звездочка парила и кружилась в пространстве. Весело и безмятежно. Но впереди была земля. Капелька не знала об этом, а земля неумолимо приближалась – года пролетали за секунду. В какую-то из них капелька заметила другую капельку и влюбилась в нее. Переливаясь двумя бриллиантами, капельки приблизились, и растворились друг в друге. Солнечный луч, отразившись от них, упал на лицо веснушчатой девчонки и ослепил вспышкой света. Та зажмурилась. Ее подруга, воспользовавшись этим мгновением, прикоснулась к ее губам. Маленький мокрый бриллиант, рассыпался на тысячи мельчайших брызг, напоил нежные губы, и иссохшие уста прошептали: you don’t fool me… nevermore…

Я была капелькой, а может одной из девчонок, а может быть просто пьяной, пьяной от выпитого вина, от невозможной радости и сумасшедшего счастья.

Моя маленькая нежность

Поезд медленно набирал ход. Мимо потянулись унылые серые постройки. Купе пустовало. Я откинулась на мягкую спинку и тупо уставилась в окно, за которым подходил к концу хмурый осенний день. Чтобы совсем не раскиснуть, я попробовала унять накатившую тоску спасительным самоанализом…

«Никто тебе не обещал легкой встречи. Не девочка же и знаешь, что от инета до реальности, как от Земли до Веги. Наверно легче покорить Эверест, ступая по краешку бездны, но все же по твердой земле, чем в зыбких песках Сети найти любимую и обрести счастье. Пожалуй, если ввести такое понятие Сети (по аналогии с SETI) как поиск любимого человека, то придем к той же неутешительной картине, иже – безысходности. Одни говорят, что никого нет и мы одиноки, другие уверяют, что Она существует, только надо набраться терпения. Вот только нет у меня в запасе столько времени, как у компьютеров, просчитывающих далекие сигналы в поисках братьев по разуму. Жизнь коротка и годы стремительно уходят… Забавно, но мы по отдельности чем-то схожи с Человечеством, которое ищет понимание в глубинах равнодушного космоса. Хотя, может статься, что и то и другое одинаковая блажь и на самом деле ничего не существует кроме инстинктов и любовь, как и инопланетяне – только в кино и книгах, а редкие свидетельства – просто эмоциональная чушь обманувших самих себя людей…»

Заморосил дождь и капли, растекаясь по грязному стеклу, смазывали краски исчезающей реальности, словно оживляя картину импрессионистов. Раздался стук в дверь. Я не успела открыть рот, как дверь с хлопаньем раздвинулась и в купе ввалилась дородная проводница.

– Ваш билет, – грозно произнесла она.

Посмотрев заранее приготовленную мной бумажку, она присовокупила ее к остальным и, окинув взглядом купе в поисках «зайцев», на всякий случай спросила:

– Вы одна?

– Да.

– Чай не будете? – последовал то ли вопрос, то ли утверждение.

– Нет, нет, не беспокойтесь…

Удовлетворенно хмыкнув, она колобком выкатилась в коридор.

Я с облегчением защелкнула за ней дверь и вернулась на свое место. Так… Хотя бы в одном мне повезло – мое одиночество не будут нарушать докучливые соседи. Не надо будет вымучивать из себя вежливые улыбки и живой интерес к незнакомым и безразличным мне людям. По этой причине я по возможности всегда старалась лететь самолетом, где можно было избежать слишком живого и назойливого общения. Но Пулково из-за тумана было закрыто на неопределенное время и волей-неволей мне пришлось плестись на Московский вокзал.

Я вновь уткнулась в окно. Поезд уже несся на всех порах, перестукивая колесами.

Тук – ту-ту-тук – тук, там – та-та-там – там, – выбивал ритм, покачиваясь, вагон.

Там – где-то-там – там, там – где-то-там – там…

Там, где-то там позади, лил дождь и капали слезы, и губы, напрягшись для прощального поцелуя, неловко коснулись мягкой щеки.

– Прости… – тихо сказала она мне и, наскоро обняв, развернулась, засунула руки в карманы плаща и решительно зашагала в сторону Невского.

Я стояла и смотрела, как ее маленькая одинокая фигурка удалялась от меня все дальше и дальше… Так ни разу и, не обернувшись, она скрылась за ближайшим углом и улочка враз осиротела. Как и я… Вот и все… Ушла моя маленькая нежность…

За окном смеркалось. Мои глаза, уставшие от бесконечно мелькавших пейзажей, постепенно закрывались. Стало клонить в сон…

Внезапно раздался тихий аккуратный стук в дверь.

Чертыхаясь, я потянулась к ручке и, не поднимаясь, открыла купе. На пороге стояла девушка.