Тюремщик наспех спрятал револьвер за поясом и поспешил к двери. Из-за спины Ханга раздался его голос:

– Скоро ты усомнишься, на правильной ли стороне находишься.

После удаляющаяся рысца слилась с суетливым гомоном, а Ханг наконец попытался угадать, где же его пленили. Безуспешно. Он сжал кулаки и всеми силами попытался освободиться от пут. Пальцы рук болезненно потемнели. Широкая бечева жёстким ворсом царапала кожу. От усилия убийца упал навзничь, и из уст вырвался скупой стон. Боль под рёбрами напомнила о потере крови, но Ханг всё равно разозлился на свою беспомощность. Один провал за другим. Видел бы его отец.

Видел бы его отец.

– Далеко ты так собрался?

Ханг закусил губу, отличив насмешливый голос Шилина. Запрокинув голову, увидел его худощавую фигуру. Следом – когда тот снял маску, – и хитрое лицо.

– Видел бы тебя отец. – Шилин махнул рукой и уселся на корточки, принявшись распутывать убийцу. Сперва развязал ноги, следом – руки. – Не волнуйся. Мы ему об этом не расскажем – тактично умолчим.

– Я не боюсь его, – огрызнулся Ханг и медленно поднялся на ноги.

– Зато я боюсь.

Теперь лицо дяди помрачнело, и он с беспокойством оглядел кровавое пятно на рубашке наёмника. В дыре с обгоревшими краями мелькнули грязные бинты. Шилин положил руку на плечо племянника.

– Ну как ты?

– Я в порядке. Нам нужно найти предателя.

Ханг выпрямился и направился к двери, стараясь не гримасничать от боли. Но с каждым проделанным шагом невольно между бровями пролегала морщинка.

– У меня есть новости, – задорно объявил Шилин. – В Чайна-Тауне начался настоящий хаос. Банды, покровительствующие Сунь Янсену, упрятали его.

– Разве это хорошие новости?

– Да. Потому что мои люди кое-что узнали.

Ханг продолжал идти, пока дядя не остановил его, выставив руку перед грудью. Ассасин недовольно хмыкнул.

– Переплётчик предсказал судьбу Сунь Янсена.

– Как? – удивился Ханг. – Откуда ты знаешь?

– Одна секта, прибывшая с Гонконга, изловила предсказателя. Я заслал туда своего человека. Переплётчик, оказывается, ясно ни о чём не говорит, но по его пророчеству можно узнать об успехе нашего задания.

– Тогда не томи.

Шилин загадочно улыбнулся, и на щеках заискрились лукавые ямочки. Тонкие брови заговорщически вспорхнули.

– Через два дня Сунь Янсен не пересечёт ни одну американскую границу. Это значит, что он останется здесь.

– Надолго ли?

Ханг заметно оживился. Хмурое лицо прояснилось, разгладилось, будто теперь боль не донимала убийцу. Шилин усмехнулся и протянул племяннику его металлические браслеты, перчатки и – самое главное, – маску, которую ассасин тут же надел.

– По крайней мере, мы выиграли немного времени.

– Нужно вернуться к грандмастеру, – буркнул Ханг, облачаясь в амуницию.

Он широким шагом двинулся к выходу. В узком коридоре дюжина наёмных убийц терпеливо выжидали командиров, выстроившись в одну шеренгу. Миновав лестницу, ведущую на небольшой склад, ассасин услышал звон колоколов, что гремели наперебой с тифонами. Он замедлился. Только сейчас до него дошло, что Лонгвей держал его в подвале неподалёку от бухты.

– Мы в порту?

– Почти.

– Надо спешить. А после я найду жалкого переплётчика и его безмозглую ученицу. И обоих убью, – будто вместе с желчью выдал ассасин.

– Надеюсь, ты не забыл про Сунь Янсена, – ответил Шилин, поднимаясь по лестнице.

Вырисовывающиеся у кряжа корабли встретили убийц, когда те выбрались на поверхность. В нос тут же ударил рыбный запах. Он морем засел на половицы и качающиеся у берегов лодчонки. Узкие тропы траншеей вели вдоль деревянных амбаров и пакгаузов к причалу. И те, в точности как сам залив, оказались заполнены повозками и кучными рядами людей. Тем временем меж высоченных зданий теснились паруса: низкорослые мачты канонерок суетились вокруг гигантских торговых судов.

Гвалт звуков опоясал болью голову Ханга, и он зажмурился от лучей белесого солнца, едва ли пробивавшихся сквозь густую хмарь. Тошнота подкатился к горлу, но вместе с тем в животе от голода натужно заурчало. Убийца с опаской косился на проходящих мимо людей, старательно выискивая в редких тенях лицо с единственным глазом. Но вместо загадочного контрабандиста ему попадались другие. Они крутили махорку на тех же столах, где разделывали рыбу, недовольно рассматривая раненого наёмника.

– Один сбежал! – крикнул Ханг через плечо, силясь перекричать толпу. – У него не было одного глаза. Никто не заставал такого у выхода? Быть может, он не покидал склада.

– Мы никого не нашли, – угрюмо заметил Шилин. – Но ребята остались там и не уйдут, пока не перевернут всё вверх дном.

– Наверняка его уже и дух простыл.

– Кем он был?! – громко спросил дядя.

– Пиратом, полагаю. Контрабандистом точно. Китаец. Но, судя по говору, живёт здесь очень давно.

– Переселенец, значит. Хуацяо.

– Верно.

Шум прибоя затихал вдали. Путники вышли на главную дорогу, и Шилин попытался поймать закрытую повозку. Всё это время Ханг старательно прятал рану за рукой. Боль утихала от ледяного прикосновения металла.

– Пойдём.

Дядя кивнул и первым взобрался в экипаж, изнутри придержав дверь для племянника. Ханг сумел сдержать стон, когда усаживался на сидение.

– Дай мне осмотреть рану.

– Просто царапина.

– По твоему бледному лицу не скажешь.

– Пить хочется. И есть. Так сразу же приду в форму.

Шилин кивнул и захлопнул дверцу. Выглянув сквозь органзу в окно, он следом тщательно задвинул её на края карниза и подвинулся. Опёршись локтями на колени, начал:

– Ну?

– Что? – Ханг задрал одну бровь.

– Что хотел от тебя твой похититель?

– Хотел купить меня.

– Для чего?

– Чтобы я убил заказчика Сунь Янсена.

Взгляд Шилина преобразился. Сперва дядя принятым порядком усмехнулся. Однако чем дольше он всматривался в безжизненные глаза подопечного, тем сильнее вытягивалось его удивлённое лицо.

– Но никто, кроме твоего отца, не знает заказчика.

– Он имел в виду истинного заказчика, – небрежно бросил Ханг и увёл взгляд.

– Император? – Шилин понизил голос. Племянник кивнул. – Неужели? Да тебя похитили какие-то сумасшедшие!

– Я согласен.

– Нет-нет, это плохо. Ты теряешь хватку. Тебя дважды обдурила какая-то девка с лавки, а теперь кучка безумцев сумела тебя подстрелить и похитить!

Ханг уловил в елейной интонации дяди насмешку и нахмурился. Невольно на бёдрах сжались кулаки. Шилин прочистил горло.

– Надеюсь, ты не согласился?

– Конечно, нет!

– А что они предлагали взамен?

Ассасин открыл рот, но слова так и не вырвались наружу. Только сейчас стыд кольнул куда-то в грудь: из всей группировки изловили ведь именно его. Допустим, Лонгвею непременно нужен был чародей, заговаривающий металл, но так ведь Шилин владел этим мастерством куда лучше Ханга, которого он магии и обучал. Если контрабандист узнал об одном кудеснике, значит, наверняка знал и о другом. Так почему среди всех талантливых наёмников именно Хангу предложили убить императора, да за столь щедрую награду? Неужели кто-то сомневался в его воле? Как на самом деле к этому отнесётся дядя? Что если он не поверит племяннику, узнав о высокой плате, которую предложил пират?

– Он не успел упомянуть награду. Я наотрез отказался.

– И правильно. – Шилин кивнул.

Повозка наполнилась молчанием. Дремотные перекаты тяжёлых колёс поглощали суету улиц. Тусклое солнце заслонили строительные леса тауэров на Монтгомери-стрит, и купе погрузилось в редеющий полумрак. Клинкерные исполины возвышались над широкими улицами, сковывали клеткой небосвод, будто гигантские хранители, что были слепы, но пристально следили за каждым страждущим. Высокие грозные здания, рассекающие улицу дорогие костюмы и платья – всё здесь ощущалось для путников иным, не как в Китайском квартале. Слишком просторным, слишком блеклым, но пугающим одновременно.

– Расскажи мне о своём человеке, – наконец спросил Ханг. – Что за секта пересекла океан, чтобы защищать жалкого мятежника?

– Это не просто секта. Это настоящее тайное общество. Сколь скрытное, столь и опасное.

– Чем же оно опасно?

– Его члены – не всякие там бандиты, что торгуют у нас в квартале опиумом, и не головорезы с Ричмонда. Полагаю, что именно они занимаются кампанией Сунь Янсена, – деловито ответил Шилин, откинувшись на спинку сидения. – Численность его сторонников растёт.

– Люди узнают о нём.

– Именно. Подумай только: почти все жители нашего квартала бежали из родной страны по какой-то причине, в том числе от режима императора, – тихо заметил дядя. – Разумеется, они будут поддерживать Сунь Янсена.

Ханг нахмурился. Сжатые до боли челюсти упирались в металлическую маску. На горизонте появился ещё один враг – более грозный.

– Что-то они не пытаются расправиться с нами, как другие, – выдал убийца.

– Кто знает, всё ещё впереди, – устало ответил Шилин.

– Это тайное общество – каким догматам они следуют?

– Без понятия. Знаю только, что поклоняются они Гунгуну.

Гунгун. Божество разрушений и водной стихии, змеиная сущность которого всегда норовила уничтожить всё вокруг себя. Подстрекатель, обманщик. Колдун. Что можно было ждать от его почитателей?

Ханг покосился на утомлённого дядю. Затем глубоко вздохнул, пытаясь совладать с болью.

– Они как-то величают себя?

Вопрос племянника вырвал Шилина из дум, и он чуть заметно оживился. На его лице вновь заиграла насмешливая улыбка. Ханг отвечать тем же не стал.

– Не поверишь, но именуют они себя точно как приспешники Гунгуна.

Обессиленный Ханг, мало что смыслящий в китайском пантеоне, безразлично повёл плечом. Шилин разочарованно фыркнул.

– Ну же! – он всплеснул руками. – Сянлю!

Племянник на это лишь недоумённо мотнул головой. Имя ему ни о чём не говорило. Он нахмурился и опустил руку, разглядывая рану. Металлические наручи согрелись под натиском застывшей крови. Кожа горела, но мышцы вдруг почувствовали холод, будто от самого сердца взвыли беспощадные волны мороза. Мелкой судорогой отдавали конечности, и боль нестерпимым узлом затянула кости. Мрак застелил взор. Стало мучительно тихо. В сердечном холоде заклокотали отголоски давно утерянного. Впереди зернились лучи солнца, обволакивали бледное лицо и робкую улыбку. Глаз не было видно – пряди тихими тенями пританцовывали на скулах. Вот мышцы перестало студить: лёгкое касание ледяных пальцев. Запах морозный и вязкий. Пахло улуном, северными пиками Тайваня. Там болело меньше. Жгло слабее. Почти не слышно. Аромат навсегда утерянного покоя.

Вина.

Неугомонным дребезжанием блики у самого носа шептали нечто знакомое, но давно забытое. Будто порча, магическое заклинание или имя заклятого врага, в голове раздавалось: Сянлю. Улыбка завяла. Пряди резким порывом слетели с лица. Печальные-печальные глаза с нестерпимой тоской словно дышали, вбирали в себя каждый дюйм бледной кожи. Яшмовые глаза. До боли знакомые. Пальцы соскользнули с щеки. Губы раскрылись. Раздалась тишина. Но ты заведомо знал, что произнесли тогда уста.

– Я люблю тебя.

Крик растворился в застывшем вдохе, и Ханг вскочил, распахнув глаза. Ледяной пот бисером облепил кожу. Грудь задвигалась ходуном от учащённого дыхания. Голова закружилась, и убийца моргнул несколько раз, пытаясь оглядеться. В пустой крошечной комнате с одним лишь низким столиком и лампой Ханг узнал свою обитель – комнату в резиденции родного клана. Пальцы нащупали твёрдые перины, и ассасин непонимающе уставился в пустоту, пытаясь вспомнить, как он здесь оказался. Тело его подводило: как деревянные мускулы подводят престарелого бойца на ринге. Но ведь сам Ханг был ещё молод. Да и тяжесть раны его не сильно заботила. Что же с ним происходило?