Отзывы на книги автора «Милан Кундера»

У меня была собака. Я её любил. И если бы мой Осман не умер недавно, то я точно поставил бы этой книге тройбан, и совесть моя была бы чиста. Но последняя часть спасает книгу от налёта того кича, который Кундера якобы отрицает.

Я уверен, что Кундера – потрясающий философ и лингвист. Он настолько в этом обосновался, что забыл ответить на некоторые (многие) вопросы, им же поставленные в книге. Оттого сама книга рваная, и после неё остаётся много пожиманий плечами.

Пожимание плечами первое: На черта называть собаку (сучку) мужской кличкой да ещё и именем Каренин? До самого последнего предложения я обращался к автору, я молил его: «Кундера, ну почему, зачем?!» Ясень Кундера не ответил мне, и я даже бросился читать Толстого. Но Толстой не в ответе за Кундеру, как оказалось. Наконец, я понял, зачем: чтоб я спросил. Чтоб все спросили. Такая вот шелуха постмодернизма.

Пожимание плечами второе: Экскурсия в Чехословакию, заезженную советскими танками, очень интересна. Но отрывистая гражданственность Томаша выглядит иногда так надуманно и смешно, что хочется узнать условия написания романа и пожать плечами от того, что написан он во Франции, почему-то через много лет после событий. Он, точнее наиболее сильная его сторона, запоздал, как фотографии Терезы.

Пожимание плечами третье: Рассуждение о предательстве настолько кривое, что я даже подумал, что не Кундера это сказал: «Предательство – это желание нарушить строй». Кундера действительно сваливает эту глупость на Сабину, но ему уже не отвертеться. Потому что «желание нарушить строй» – это бунтарство, и как раз оно с предательством дружит редко.

Пожимание плечами четвёртое: Главный герой на любителя: «Всё из-за неё. Моя жена, как назло, не хочет, чтобы я ей изменял. Но я же такой хороший хирург! Она, неблагодарная, не понимает, что я изменяю ей не потому, что у нас что-то не так. Всё хорошо. Я ведь даже не каждый день! А она расстраивается, и из-за этого мы оба страдаем. Я потерял работу. Всё из-за неё. Я же её муж, что её ещё надо? Я постарел и никому не нужен. Всё из-за неё. Но я настолько крутой и великодушный, что теперь буду ей верен. Пускай видит мою жертву».

Пожимание плечами пятое: Зачем в филосовской книге опускаться до примитивнейшего примитива, как:

«Сабина взяла у нее аппарат, Тереза разделась. Она стояла перед Сабиной нагая и обезоруженная. В буквальном смысле обезоруженная: минутой раньше она не только закрывала аппаратом лицо, но и целилась им, словно оружием, в Сабину.»

Это вообще для кого? Эта расшифровка настолько убогая, что я уверен - Кундера написал её для самых маленьких, которые взялись за «Невыносимую лёгкость бытия» сразу после «Курочки Рябы».

Пожимание плечами шестое: Почти вся бытовуха в книге. Я всё понимаю. Автор хотел показать обычные слабости, вкусы и любовь обычных людей. Но черт! Он же мог сделать это изящнее? Он же пишет хорошую книгу, а не снимает хоум видео, от которого если не хочется спать, то смешно.

Это мои вопросы к книге, и я буду рад услышать на них ответы. Иногда я откровенно придираюсь (пункты 2 и 5), но Кундера напрашивался. Он на каждой странице оставил водяной знак: «Ты читаешь гениальное произведение, Веталь.» А раз так, то у меня большие требования. Поэтому только тройбан.

PS: Я знаю, что нарисовал четвёрку. Просто у меня была собака. Я её любил.

«Вальс на прощание», написанный чешским писателем Миланом Кундерой в 1971-1972 гг., я бы назвал трагифарсом, где герои пытаются найти выход из замкнутого круга любовных отношений. Многочисленные любовные перипетии «Вальса на прощание» напоминают комедию недоразумений, но в отличие от простого комедийного жанра Кундера наполняет произведение драматизмом и серьезной тематикой.

Книга поделена на пять частей (как из 5 актов) и каждая из пяти частей посвящена событиям одного дня. Практически все действие романа происходит в небольшом чехословацком курортном городке, в котором лечатся по большей части бесплодные женщины. Фабула романа закручивается вокруг случайной беременности медсестры Ружены. И начинается произведение с того, что Ружена сообщает о своей беременности известному джазовому музыканту по имени Клима, проведшему с ней одну ночь, когда находился на гастролях в этом городке. Клима женат и любит свою жену (Камила), и чтобы решить этот вопрос, не желая огласки, он приезжает в этот курортный городок с целью уговорить девушку сделать аборт. Но у Ружены есть приятель Франтишек – вероятный отец ребенка, который пытается отговорить ее делать аборт.
Параллельно мы узнаем о других первостепенных героях, коих можно насчитать 8 человек, которые либо знакомы между собой, либо знакомятся по ходу действия. Так Якуб, бывший политический заключенный, несправедливо осужденный, с которым связаны практически все сюжетные линии и действующие лица романа, перед тем как эмигрировать из страны, приезжает на курорт, чтобы навестить свою подопечную Ольгу, которая испытывает к нему романтические чувства. Ольга – дочь расстрелянного в период репрессий 50-х годов политического деятеля. Лечит Ольгу местная знаменитость – приятель Якуба гинеколог Шкрета, помогающий замужним бездетным женщинам забеременеть с помощью искусственного оплодотворения (без их согласия), используя собственную семенную жидкость. Шкрета когда-то по просьбе Якуба, только что вышедшего из тюрьмы и опасающегося нового ареста, изготовил для него таблетку с ядом, которую тот собирается вернуть ему перед эмиграцией. Ситуация с таблеткой весьма интересна, из-за нее ближе к концу в сюжет неожиданно вклинивается детективная линия, что делает сюжет более напряженным. Еще в санатории лечится богатый американец Бертлеф – чешский эмигрант, верящий в Бога и называющий себя христианином. Его можно назвать христианским гедонистом: он уже немолод и нездоров, однако он веселого нрава и живет в свое удовольствие.

Герои «Вальса на прощание» оказываются вовлеченными в забавные любовные треугольники, и даже многоугольники, где наличествует конфликт вокруг мужчины и женщины. В картине, которую создает в книге Кундера, сосуществуют и соединяются веселость и грусть, как и во многих его героях, сосуществуют положительные и негативные свойства. Его персонажи очень разные и очень живые, и с каждым связана та или иная серьезная философско-этическая проблема. Например, Кундера касается проблемы эмиграции и отношения к родине, несмотря на то, что «Вальс на прощание» был написан им еще на родине, и лишь издан за рубежом. Также в книге затрагиваются вопросы свободы воли, судьбы, деторождения и т.д. Поэтому кажущаяся незатейливость этого произведения, с трагифарсовыми коллизиями, соединяется с экзистенциальной глубиной. В общем, я бы рекомендовал эту книгу тому, кто ищет в литературе интеллектуализм и развлечение.

Очень люблю начинать рецензии со слов "Это первая прочитанная мною книга у %authorname%". Потому что это означает, что я только открыла для себя этого автора, у него есть и другие произведения, которые я собираюсь в дальнейшем читать. Так вот. Это первая прочитанная мною книга у Милана Кундеры. А знаете, почему я его не читала до сих пор? Из-за фамилии. Есть два автора, чтение фамилий которых почему-то раздражает мой слух, поэтому я просто ленюсь начать их читать даже тогда, когда они появляются в списках "хочу прочесть" и задвигаю их подальше. Это, собственно, Милан Кундера (кто не помнит, ударение в обоих словах на первый слог) и Хулио Кортасар (в фамилии — ударение на второй). Вот из-за таких странностей порой и не читаешь ничего из хороших авторов...

И вот передо мной книжка Кундеры в моём любимом книжном формате 70 на 90 и 1/32, эта 1/32 умиляет меня просто до дрожи. Лаконично-аскетичная обложка, вперёд, поехали.

А дальше странно. Не могу сказать, что это восторг и эмоции из разряды "Ы-ы-ы-ы! Это гениально!", какие иногда бывают при прочтении чего-то цепляющего, но эта книга определённо прекрасна, но прекрасна не эмоциями, а разумом. Цепляет, но не за тот уровень, что обычно зацепляются книги. Такое ощущение, что всю книгу автор сидит рядом в шезлонге и рассказывает неторопливо какую-то историю, перемежая её со своими взглядами на мироустройство, а в тот самый момент, когда хочешь одёрнуть его и напомнить, что он ушёл от первоначальной темы, он вдруг делает резкий поворот и оказывается, что никуда он не уходил, а всё это говорил для той же самой истории. А ты сидишь рядом и согласно киваешь ему (ну, или временами несогласно хмуришь брови, но у меня такое было только в одной главе). Единственный момент, который прошёлся мне именно по эмоциям — воображаемая картина того, как Аньес идёт по улице с нежно-голубой хрупкой незабудкой, а толпа человечья обтекает её вокруг серой бурлящей массой.

Забавно, что весь этот роман вырос из одного-единственного жеста незнакомой девушки. Дорожка от ассоциаций из-за одного жеста рукой раскручивается в целую философскую трагедию, в которой замешаны выдуманные персонажи, реальные люди и события и исторические деятели, даже сам Кундера неожиданно появился в этом списке. Для меня этот роман оказался матрёшкой, где каждую главу открываешь и читаешь, словно заново, новое лицо куклы, но все они по сути одинаковы и связаны в одном большом кукольном тельце.

Первая глава, "Лицо". Матрёшка с пустым лицом, безликая кукольная оболочка. Аньес не может быть лицом этой матрёшки, она слишком самобытна для главы, в которой рассказывается о кризисе индивидуальности в современном обществе. Она чувствует себя неуютно среди людей, вплоть до социопатии. Остро ощущается, что она "не такая как все", но не тем вызывающим манером, каким могут быть "другими" художники или люди богемы. Она просто другая, родилась не в своё время, поэтому её лучшие качества совершенно не ценятся. Поэтому ей приходится окружать себя иллюзиями, иначе, кто знает, что с ней случится... В этой же главе вытягиваются нитки-паутинки повествования про то, что в нашем мире трудно скрыться от чьих-то глаз, и про то, что жестов настолько немного, что они лишены индивидуальности.

Вторая глава, "Бессмертие". Матрёшка с лицом постаревшего смущённого Гёте. Ниточка-связь с "Лицом" — нам не скрыться нигде от ничьих глаз, но здесь говорится уже не про обычных людей, а про известных, для которых эта проблема стоит ещё более остро. Безумная и по-своему хитрая Беттина, которая во что бы то ни стало хочет урвать кусочек славы Гёте, став его биографом. Но "звезда" зависит от своего биографа, он может изобразить известного человека как угодно, поэтому Гёте зависит от Беттины... Хорошие, тонкие моменты. В конце концов, кем бы был Иисус без тех, кто написал евангелие? А ещё это всё отчасти напоминает ситуацию с безумными фанатами, хотя акцент и на совсем другом аспекте отношений.

Третья глава, "Борьба". Матрёшка с двумя лицами женщин в чёрных очках. Эти лица похожи, но в то же время абсолютно разные. Две сестрицы Лора и Аньес противопоставлены друг другу, одна пытается создать свою личность "сложением", вторая — "вычитанием". В общем-то, об Аньес говорится довольно скупо, и именно ей начинаешь симпатизировать, а Лора кажется пустышкой, всю жизнь словно играющей на публику. Кундера очень любит углубляться в дебри женской психологии, не знаю, насколько точно он описывает истоки вещизма и женских истерик, но я этим объяснениям верю. К теме бессмертия и биографиям постепенно примешивается тема журналистики, раскрывается мысль о том, что выросшие города и скорость мира мешают нам осознавать всё происходящее кругом... Образ Лоры сливается с образом Беттины, Аньес смутно намекает на Христиану, нитки-паутинки романа стягиваются всё туже, превращая повествование в плотный клубок мыслей и событий, все сплошь связанных между собой.

Четвёртая глава, "Homo Sentimentalis". Матрёшка с лицом проповедующего Кундеры. Наиболее эссеистичная часть, особенно забавно было читать размышления о русской литературе и русской душе. Описывая гиперреагирующих на всё истеричек, Кундера как-то неуловимо приблизился к едва ли не сатире. Уже который раз повторяется мысль, которая всё больше и больше заставляет размышлять о том, что Беттины, Лоры и им подобные личности не интересуются теми, кого любят. Они любят тело своих любовников, их заслуги, славу или свою любовь к ним, но не самих объектов страсти.

Пятая глава, "Случайность". Матрёшка с лицом профессора Авернариуса, на пузе матрёшки нарисована сложная система ремней с подвешенным ножом. Дань постмодернизму, изящная маленькая глава, сковывающая вместе реальность, псевдореальность и псевдопсевдореальность, сводя вместе совершенно случайные вещи довольно изящным способом.

Шестая глава, "Циферблат". Матрёшка с символами мужского и женского начала вместо лица. Не нравится мне, хотя все мысли понятны. Не принимаю её иррационально, не из-за того, что она почти вся про секс, я к этому отношусь спокойно, а из-за чего-то другого. Возможно, если бы она была ближе к началу книги, где-нибудь по соседству с рассказом о Гёте, то я бы восприняла её по-иному.

Седьмая глава, последняя, "Торжество". Матрёшка с лицом испуганного мужчины. Какое уж тут торжество... Впрочем, все ниточки распутаны, повествование охватило всё, что хотело, Кундера и читатели торжествуют, а вот герои романа...

Итог. Понравилось, определённо, превосходный роман, буду читать Кундеру ещё. Сложно отталкиваться от одного произведения, но пока образ мыслей автора и способ их изложения мне приятен, так же как и неторопливый ход повествования, где экшена и философских рассуждений примерно равное количество.

Флэшмоб 2011, за рекомендацию спасибо Gul-Gul .

Книга с интересным эффектом. Вроде человек делится размышлениями о не самой беззаботно прожитой жизни, а действует все это как музыка в стиле релакс - расслабляет и успокаивает. И бредет у горизонта дремлющего сознания караван простых вопросов. Жизнь современного человека - она легкая или тяжелая? А если человек интеллигент, которого научили думать и он не как не может остановиться? Легкость бытия - это хорошо или плохо? А тяжесть? Какие корни у сочувствия? Какая она - любовь из сострадания?..

Родиться в Праге. Выбрать работу по призванию. Встретить женщину. Полюбить, приблизить, потерять. Обрадоваться этому. Мол, "баба с возу, кобыле легче". Через пару дней устать от легкости одинокого бытия и вернутся домой за любимой, а там танки - будто недружелюбная соседка назло с пустым ведром дорогу перешла. Не к добру. И вся страна заикаться начала. Как и некоторые эпизодические персонажи. Может пора смириться с тем, что русские - вселенское зло и начать этим гордиться? Да и не к русским у Кундеры претензии, а к имперским амбициям коммунистического государства.

Сны - как попытка представить свою жизнь при возможности проживать ее не один раз, а снова и снова, пробуя разные варианты принятия решений. Любовь - как действенный способ причинять себе боль. Тяжесть бытия - она в необходимости принимать решения кроется, а как примешь - опять живется легко и бестолково. Какие же пустяки и случайности подталкивают к определенному выбору. Как непросто становиться решиться на что-либо, если начнешь задумываться о последствиях. Воистину, меньше думаешь - крепче спишь.

Если все таки имеешь привычку размышлять, стоя у окна, можно додуматься до странных вещей. Что любовь - это не предназначение, а зачастую случайность. Что второй половинкой может стать любой человек. Вот встретил этого, а мог бы и не встретить. И быть счастливым или несчастливым с другим. Не переписать. Не узнать других вариантов. Нет у жизни черновиков. Один раз жить, сразу набело. И какие же, порой нелепые вещи, приметы, ассоциации, случайности, диктуют нам, что делать. Та же скамейка, значимая музыка в определенный момент, книга и вот выбор "любить" уже сделан. А потом приходится долго и изощренно мучить себя и других ради этой любви.

И биться в паутине непонимания. Считается, что речь должна облегчать взаимодействие. Но вот используют двое одни и те же слова, а полного понимания не случается. Слова вроде простые и понятные: собор, предательство или музыка, но даже тут каждый вкладывает свой смысл в соответствии с полученным жизненным опытом. Свои воспоминания, боль и радость. И чем старше человек, тем сильнее различия.

Покуда люди еще молоды и музыкальная композиция их жизни звучит всего лишь первыми тактами, они могут писать ее вместе и обмениваться мотивами, но когда они встречаются в более зрелом возрасте, их музыкальная композиция в основном завершена, и каждое слово, каждый предмет в композиции одного и другого означают нечто различное.

Сколько же в книге всякого разного! Рассказанного легко и просто. О коммунизме и Эдипе. О киче: масках, истоках и вариациях этой пересадочной станции между бытием и забвением. О предназначении, свободе и счастье. Обо всем понемногу. Неспешно, печально и вдумчиво. Оставляя после себя двойственное чувство.

Грусть означала: мы на последней остановке. Счастье означало: мы вместе. Грусть была формой, счастье — содержанием. Счастье наполняло пространство грусти.

В представлении многих читателей дебютная работа писателя обязательно должна быть "сырой" во всех смыслах - и сюжет хромает, и слог, и еще не выработан тот самый индивидуальный стиль, который помогает сразу же выделить произведение именно этого автора среди множества других творений. Такие ожидания, конечно, имеют место быть - зачастую первая проба пера сильно выбивается из общей картины творчества писателя, и каждое последующее произведение на порядок выше и сильнее первого опыта.

Но вот дебютный роман Милана Кундеры под названием "Шутка" - совсем другая история. С первых же строк чувствуешь ту самую "кундеровскую меланхолию", узнаешь его особенный стиль и почерк, придающие его произведениям такую непохожую ни на что самобытность.

Каждая строка любого из романов Кундеры будто насквозь пропитана лирикой и поэзией, несмотря на то, что темы там поднимаются вовсе не возвышенно-романтические, а, скорее даже, диаметрально противоположные. Писатель препарирует душу каждого героя, обнажая самые темные и омерзительные тайные закоулки человеческой души.

В этом Кундера особенно хорош: самые сильные места в его романах, а в частности, в "Шутке" - это те, где он так психологически тонко передает малейшие колебания и оттенки чувств своих героев, раскрывая их внутренний мир, всю их сущность перед глазами читателей. Ты можешь искренне не разделять циничных убеждений и аморального поведения героев, осуждать и негодовать, но не понять и не прочувствовать, что происходит у них внутри - этого Кундера вам попросту не позволит.

"Шутка" - это история одной искалеченной судьбы. Главный герой повествования, Людвик, объединяет вокруг себя всех остальных персонажей, с которыми его так или иначе связывают узы прошлого. В этом прошлом переворотный момент в жизни героя начинается с шутки, которая будет в тех или иных формах преследовать его всю жизнь.

Оптимизм - опиум для народа! Здоровый дух попахивает глупостью! Да здравствует Троцкий! Людвик.

- эти несколько строк, адресованные нравившейся главному герою сокурснице, в попытке поддразнить чересчур серьезную девушку, оборачиваются для него отчислением из университета и исключением из партии. В реалиях современной жизни эти события вряд ли покажутся судьбоносными, но в эпоху всепоглощающего коммунизма это было равнозначным подписанию обвинительного приговора.

И Людвик за долгие годы своей жизни так и не примирился с этим изгнанием из "нормальной" жизни. Он не сумел забыть своего унижения и простить бывшим товарищам их лицемерного ханжества и надменной холодности.

Но это "тыканье" было не товарищеским, а официальным и угрожающим....<...>Мир, в котором люди повсеместно "тыкают" друг другу, есть мир не всеобщей дружбы а всеобщего неуважения.

Но окончательно прочувствовать всю "особенность" своего положения Людвик смог лишь после призыва в армию. Черные пуговицы - символ политического отступничества - черной тенью нависает над душой Людвика. С отчаянием он понимает, что бессилен вновь вернуть себе "политическую честь", и потому обречен на прозябание в статусе врага народа.

Именно в этот период безысходности он встречает свою первую и единственную любовь - Люцию. Их отношения - пожалуй, единственное светлое пятно во всей книге, автор описывает их так трогательно и нежно, что щемит сердце. Однако этому светлому чувству отведено совсем немного времени - ему суждено исчезнуть под гнетом непонимания и несказанных слов.

Людвик и здесь вновь видит насмешку судьбы над собой -

Ее сопротивление меня совсем не умиляло, напротив, казалось бессмысленным, обидным, несправедливым, мучительным, я не понимал его.

Вдруг меня охватило безотчетное бешенство. Мне казалось, какая-то сверхъестественная сила стоит поперек дороги и всякий раз вырывает у меня из рук то, ради чего я хочу жить, о чем мечтаю, что мне принадлежит, что это та самая сила, которая отняла у меня партию, и товарищей, и университет, которая каждый раз все отнимает и каждый раз ни за что ни про что, без всякого повода. И теперь эта сверхъестественная сила, противоборствующая сила воплотилась в Люции.

В жизни Людвика не остается места ни для чего, кроме давно ушедшего прошлого.

А человек больше всего мечтает о том, что ускользает от него.

И его любовь к Люции становится таким же памятником прошлому. Ему не нужна сама девушка, со всеми ее страданиями, обидами, горестями и разбитым сердцем. Он любит образ, созданный его воображением, безупречный и полный романтической возвышенности.

Ореолом романтизма он окружает и свою долго вынашиваемую месть, которая на самом деле оборачивается нелепейшей шуткой всей его жизни. Вот так вот, с шутки началось, шуткой и закончилось.

Я вдруг осознал, что вещи, возникающие по ошибке, столь же реальны, как и вещи, возникающие по праву и закономерно.

Еще большую нелепость мести Людвика придает тот факт, что его главного врага, которого он так стремился унизить и стереть в порошок, больше как бы и не существует. Земанек стал совсем другим человеком, с иным мировоззрением, другими идеалами и взглядом на вещи. А если нет того Земанека, то кому же и мстить то?

Большинство людей обманывают себя двоякой верой - он верят в вечную память (людей, вещей, поступков, народов) и в искупление (поступков, ошибок, грехов и неправд). Обе веры ошибочны. В действительности же наоборот: всё будет забыто, и ничего не будет искуплено. Задачу искупления (отмщения и прощения) выполнит забвение. Никто не искупит учиненных неправд, ибо все неправды будут забыты.

И если поначалу это открытие причиняет Людвику самую настоящую боль и опустошение, то затем эти пустота и боль трансформируются в нечто прекрасное - присоединяясь к игре музыкального ансамбля своего старого друга Ярослава, Людвик вновь начинает пробуждаться к настоящей жизни, песни словно бы становятся проводниками в мир живых чувств и эмоций.

... а я чувствовал себя счастливым внутри этих песен, в которых печаль не игрива, смех не лжив, любовь не смешна, а ненависть не пуглива, где люди любят телом и душой, где в ненависти тянутся к ножу или сабле, в радости танцуют, в отчаянии кидаются в Дунай где, стало быть, любовь - все еще любовь, а боль - все еще боль, где настоящее чувство еще не выкорчевано из самого себя и не опустошены пока ценности; и мне казалось, что внутри этих песен я дома, что из них я вышел, что их свет - мой изначальный знак, моя родина, которой я изменил, но которая тем больше моя родина.

Разве эти чувства не являются весточками, знаменующими духовный переворот Людвика и его возрождение к настоящей жизни, свободной от уз прошлого? Кундера предоставляет нам возможность судить об этом самостоятельно, оставив финал открытым после внезапного окончания концерта. И такая концовка только еще раз красочно иллюстрирует талант французского писателя чешского происхождения, который до конца остается верным самому себе.

Секс сама по себе тема очень "яркая". Поэтому вплетая в ее канву иные смыслы нужно быть необычайно осторожным - замысел может оказаться просто перекрыт выдуманными для красочности передачи образами оргий, жажды изнасилования или педофилии. Такую ошибку, к сожалению, допустил Милан Кундера - если политически-коммунистические ремарки можно было, не заморачиваясь, опускать в чтении, то последние две части сборника, посвященные картинкам извращений, хоть и несущих в себе суть желания человека соединиться со своей детской частью, олицетворяющей непосредственность и свободу, или людьми-обществом, не только отвлекли от того, что имел ввиду автор, но и несколько подпортили впечатление. Лишь вскользь касаясь, оставляя многое для воображения читателя можно затрагивать сексуальные глубины человека, чтобы метафорически передать смысл проблемности нашего бытия, а не превратить в порнографию, где нехотя даже зацикливаешься лишь на внешней оболочке.

Наверное, важно не рассказать сюжеты каждой из семи историй этой книги, а выделить вкрапления размышлений Кундеры, тонко подмечающего сложность жизни человечества. Некоторые главы являются продолжением уже начатых, некоторые обособлены, казалось бы, но все вместе они создают нечто целостное, выражающее смехотворность жизни и то, насколько легко, хотя и сложно, забывается значимое и бесценное:

"Утраченные письма". Ответственность за свою судьбу в то время, как она не ощущает ответственности за человека. Готовность на признание себя любым, но только не тем, кто встречается с уродливой женщиной из мысли о невозможности посягать на нечто большее. Взаимная любовь, в которой она доказывает верность через приверженность его "врагу", а он вымарывает ее из жизни и памяти.
"Мама". Метафорический дефект зрения - что для всех велико - кажется маленьким ей. Одиночество в воспоминаниях. Он и она даруют друг другу ее, чтобы сохранить себя и свою парность (здесь сексуальный подтекст не так бросался в глаза, передавая иной глубинный смысл - жертвования собой ради двух при желании быть одному - два Сизифа). Возникновение псевдолюбви, основанной на благодарности за напоминание детского яркого переживания.
"Ангелы". Два вида смеха: дьявола, указывающего на бессмысленость всего, ангела - выражающего радость порядку и всему. Из ряда с возможностью возвращения выйти можно, из круга - никогда. Без нахождения в коле невыносимо (жажда изнасилования - попытка вновь приобщиться).
"Утраченные письма". Одиссея уже не снаружи - она содержание души. Ради воспоминаний о человеке пожертвовать памятью о нем. Книгу пишут, когда авторов не хотят слышать важные люди, а графомания возникает при высоком уровне благосостояния народа (вовсе нет - от одновременно распаляющего нарциссизм и нулевого воспитания), тотальной разобщенности людей и отсутствия изменений внутренней жизни членов социума. Взгляды, которым ни один человек не может противиться - на автокастрофу или чужое любовное письмо (недавно писала о существовании этой тенденции, но не всем людям интересны другие люди, чтобы тянуться к рассматриванию их гибели или интимной жизни).
"Литость". Это крайне неприятное состояние, которое порождено видом своего внезапно увиденного убожества - спасение: любовь, истинно любимый кем-то быть убогим не может (здесь надо пояснить - внутри себя, сам для себя; снаружи он все то же убожество).
"Ангелы". Вот отсюда и до финала поплыли сплошные сексуальные деформации. История желания освободиться от невозможности вернуть воспоминания отправила в путь, где через сексуальные игрища с детьми был найден покой - крайне отвратительная + жирно-плотно-многослойно-закрашивающая всё метафора. Дети - будущее, но не из-за того, что станут взрослыми, а потому что общество с каждым днем все более инфантилизируется (согласна на 100%).
"Граница". Продолжение перверсий - оргии с подробностями, намекающими на ненужность сокрытия себя от социума. Эротическая биография - с кем был, кого не добился, с кем ничего и не могло случиться. Мужчина насилует, женщина насилует (при этом позитивная сторона однозначно присвоена насилию, как продолжению жизни через секс - не с той позиции рассматриваете, сударь...).

Общей чертой всех персонажей зарисовок Милана выступает и гражданское - эмигранты, и психологическое состояние - каждый лишен какого-то своего фрагмента. Только вот все герои ищут не там, идут по ложному пойти отрезания того, что могло бы им помочь сохранить себя и дополнить, окунания в крайности и полярные состояния. Глубоко и метафорично затронул жизнь человека Милан Кундера. Но весьма и весьма спорно - показав как верное направление то, чего наоборот стоило бы избежать. Неоднозначные истории сборника, неоднозначная книга в целом - как и жизнь, собственно...

теперь мне придётся прочитать ВСЕ его книги, пока меня не стошнит.

"Бессмертие" - последняя часть трилогии, которая включает в себя "Книгу смеха и забвения" и "Невыносимую легкость бытия".
Автор рассказывает нам, что идея его романа родилась из движения уже немолодой женщины, которая прощалась с инструктором по плаванию. Впоследствии Кундера будет акцентировать внимание на жестах своих персонажей, пока не раскроет нам тайну жеста, который он считал символом бессмертия.
Проза М. Кундера  магическая, иначе назвать её никак нельзя. Его слог лёгкий, даже можно сказать, воздушный, но рисует он настолько человечные образы, и с такой откровенной детальностью по косточкам разбирает проблемы, переживания главных героев, что невольно начинаешь задумываться о собственной жизни. Читая его роман, ты будто погружаешься в состояние лёгкой меланхолии, которая опьяняет.
Практически каждую главу мне хотелось разбить на цитаты. Это роман о любви с глубочайшим пластом философских вопросов, социальных проблем  и выводов, к которым приходит автор. Удивительное переплетение магического реализма, философии, размышлений об искусстве и месте человека и художника в нём.
Анализ социальных проблем, предрассудков плавно перетекает в философские рассуждения, а порой и споры, которые ведут и главные герои романа, и давно ушедшие из жизни великие писатели, художники, музыканты, такие как Гёте, Бах, Хемингуэй, Беттина и другие. Удивительный калейдоскоп мыслей  людей разных эпох, магическое переплетение прошлого и настоящего, порой с настолько неуловимой ускользающей гранью, что просто теряешься во времени и пространстве романа, что делает текст по-своему уникальным. С одной стороны, это интеллектуальная проза, которая требует размышлений, глубокого погружения и знания исторического и культурного контекста разных эпох, в которые погружает нас автор. С другой, стороны Кундера пишет настолько легко и изящно, что одного его слога достаточно, чтобы увлечь читателя в удивительные дали безграничных философских рассуждений.
К тому же автор устраивает своего рода провокации в тексте. К примеру, в одной из глав он рассуждает о стыде, и при этом уже в последующих главах описывает откровенные сцены сексуального характера и не только, которые происходят с главными героями. Да ещё так описывает, что вгоняет в краску. А мы как читатели наблюдаем за своими ощущениями и через такое соприкосновение с текстом вступаем во внутренний диалог с автором. И таких примеров масса. Этот роман натолкнул меня на размышления о разных социальных и философских проблемах, заставил рассмотреть многие вопросы под разными углами, с чем-то согласиться, а с чем-то и поспорить.
Обязательно буду перечитывать роман, а М. Кундера могу смело записывать в список любимых аавторов.

Мы все в плену застывшего взгляда на то, что есть важное, а что — незначительное, мы с тревогой приглядываемся к этому важному, в то время как незначительное тайком, за нашей спиной, ведет свою герилью, которая в конце концов изменит мир и нас, неподготовленных, застигнет впрасплох. (с) М. Кундера "Книга смеха и забвения"

Я люблю те книги, которые застигают меня врасплох. Пусть даже при этом шокируют. Главное - чтобы они реально заставляли пересматривать мою систему ценностей, разбивали границы условностей, заставляли перетряхивать мои приоритеты, разрушали стереотипы. И даже неважно, изменится ли у меня в итоге что-то в мировоззрении или я останусь при прежних своих мнениях, главное - чтобы исчезло у меня ощущение замыленности, чтобы пропала оскомина, которую порой вызывает всё происходящее вокруг нас.

И, конечно, в первую очередь такое воздействие на меня оказывает литература постмодернизма. Я не большой знаток этого направления, читаю постмодернистов не так часто, но отношусь к каждой книге, как правило, с большим любопытством и с большой благодарностью. И сейчас скажу почему.

Казалось бы, по определению, постмодернизм направлен на отрицание реальности как таковой, он выражает неприкрытый скептицизм, порой презрение по отношению к различным реальным явлениям в обществе, утверждает их надуманность, фальшь. ОДНАКО, как мы можем убедиться, именно с помощью средств постмодернистской философии мы можем наиболее адекватно воспринять окружающую нас реальность: вместо привычных и гладких формулировок нам бросают в лицо качественно новые по своему строению и содержанию тексты, которые - хочешь ты того или нет - в любом случае притянут к себе твое внимание. В статьях о постмодернизме часто цитируется характеристика этого направления, данная в одном из учебников по культурологии: "«отвязавшись» от всякой традиции, постмодерн в своём свободолюбии пошёл на крайности: стёр имена и даты, смешал стили и времена, превратил текст в шизофреническое приключение, в коллаж анонимных цитат, … смешал и уравнял святое и греховное, высокое и низкое" Эта цитата якобы приводит пример негативного отношения к постмодернизму. Для меня же эта характеристика - самая что ни на есть положительная, т.к. люблю всё конструктивно-нестандартное. И это первая причина моего неравнодушия к творчеству постмодернистов.

А вот вторая.
При моей огромной любви к классике хочу отметить, что я во время чтения классической литературы (особенно русской) проявляю себя все же ярко выраженным потребителем. Я жадно впитываю в себя все мысли, чувства, эмоции, наставления, которые так и льются на меня со страниц произведения. Да, я могу соглашаться или не соглашаться, но все это как-то неактивно, более в роли зрителя, созерцателя, слушателя.
А с постмодернистской литературой не забалуешь. Она тебя с первых же страниц вшвыривает в само произведение, где тебя начинает колбасить, швырять от стены к стене, постоянно заставляет сопоставлять, вспоминать, догадываться, перелистывать текст к началу, перечитывать, проводить параллели, да еще и время от времени лазить по словарям, справочникам или, на худой конец, гуглить в поисках доп.информации, необходимой для полного понимания текста. Уфф.
Ой как тяжело читать постмодернистские произведения. Как в тренажерном зале день провести.
За это и люблю такое чтение.

Ну а теперь, чувствуя, что вы меня уже проклинаете за то, что пока ни слова о самой книге не сказано, я заявлю следующее:
всё, что написано выше о постмодернизме и моем отношении к нему, до единого слова относится к роману Милана Кундеры "Книга смеха и забвения" (кстати, а вы в курсе, что и в имени, и в фамилии ударение падает на первый слог?).
Автор, судя по различным статьям, публикациям и интервью, не очень-то приветствует то, что его относят к постмодернистскому направлению. Я же, наряду со многими критиками, с удовольствием ему это звание присваиваю.

Книга состоит из 7 новелл ("вариаций" - как определяет форму сам автор), практически не связанных сюжетно (а некоторым покажется, что и идейно, - настолько всё неявно, как и всё у постмодернистов). В основе каждой "вариации" - бытовые зарисовки, реальные исторические факты, фантасмагорические ситуации (хм, один вечер поэтов чего стоит), аллюзии на литературу и музыку, бесконечные метафоры. Всё это замешано на элементах публицистики, где голос автора четок и понятен.
Итогом этого замеса является пестрая мозаика, вполне легко читаемая по форме и при этом для многих не очень удобоваримая по содержанию. И это тоже можно отнести к признакам постмодернизма.

Я сказала, что идейная связь всех новелл может показаться для многих скрытой и непонятной, но здесь я все-таки слукавила: идейная связь - в названии романа.
Эти два понятия - "смех" и "забвение" возведены Кундерой в ранг философских понятий, на которых пусть и не зиждется наша жизнь, но которые играют в ней или сцепляющую, или разрушительную роль. В романе эти два явления (которые в реальной жизни мы никогда бы, думаю, и не воспринимали как явления равного ранга) пропитывают каждую сцену, каждую зарисовку.
И "смех, и "забвение" представляются нам и на уровне частном, личном, и на уровне политическом, историческом. И смех здесь не легкий повод ухохотаться во время чтения книги. Он, скорее, вызовет скрежет зубов и тоску (как, к примеру, в обличительных монологах автора, направленных против тоталитаризма) или (как, например, в сценах похорон Пасселя или массового совокупления у Барбары) обнажит неприглядность человеческой жизни в принципе (что, безусловно, понравится далеко не каждому читателю). В романе Кундеры "смех" = "насмешка", насмешка судьбы, насмешка бытия.

Надо ли говорить, что тема памяти/забвения не могла не волновать писателя, чеха-эмигранта, прозаика-шестидесятника, с юношеских лет остро реагирующего на события в родной стране, выражающего сначала ярую поддержку прихода коммунистов к власти в Чехии (1948) и позже не менее ярое противостояние приходу советских войск в Прагу (1968). Многие читатели раздраженно обвиняют Кундеру в навязчивом пристрастии к теме Пражской весны. Я же могу сказать, что хоть в каждой новелле и есть то или иное упоминание пражских событий, но все же сфера авторских рассуждений гораздо шире оценки одного исторического факта. Всё, что нам показывает Кундера: соприкосновение человека и государства, разрушительная роль тоталитаризма в судьбах людей - всё это не частное, не местечковое.

Сила человека/государства - в памяти. Я так прочитала главный мессидж Кундеры.

Значение памяти на личном уровне раскрывается прежде всего через образ Тамины (героини одной из "вариаций", чешки-эмигрантки, потерявшей любимого мужа), которая перебирает в голове всё дорогое, что оставлено в прошлом (эта тема мне понравилась очень-очень! стремление сохранить каждую мелочь и сильнейшие переживания по поводу невозможности этого - как это понятно и знакомо!).

А что касается политического/исторического аспекта памяти и забвения, то для остроты понимания автор опять же вводит смех. Смех, превращающий многие серьезные явления в пародию (порой на грани черного юмора, что тоже является чертой постмодернизма). И тем самым позволяющий нам увидеть маразм происходящего на уровне властей и партий. Чего стоит, к примеру, история про товарища по имени Клементис, который заботливо надел собственную шапку на голову Клемента Готвальда во время его обращения к народу холодным днем 1948 года и который четыре года спустя был повешен и стерт со всех пропагандистских фотографий («от Клементиса осталась лишь шапка на голове Готвальда»). А тот факт, что до сих пор переписываются учебники истории, не из этой же области?

Я не могу сказать, что у меня к данному роману равно восторженное отношение. К примеру, фантасмагорическая сцена "Тамина и дети" вызвала у меня неприятие, граничащее с отвращением. Но, пожалуй, только это и вызвало мои негативные эмоции. Все остальное заставляло думать и благодарить автора за повод посмотреть на жизнь с непривычного ракурса.

Многие обвиняют Кундеру в чрезмерном увлечении темой секса. Я же это считаю настолько вторичным, если не третичным, что, спустя два дня после прочтения, уже и не помню этих сцен... На мой взгляд, его ироничность, порой издевка, которые сквозят в описании сексуальных действий героев, очень явно показывает отсутствие у Кундеры намерения написать порнографический роман.

Итак, из всех трех прочитанных мною книг Кундеры (еще были "Бессмертие" и "Невыносимая легкость бытия") считаю "Книгу смеха и забвения" самой сложной, но и....быть может....самой нужной для прочтения.

Простите, что так много написала (дочитал ли кто-нибудь до конца???). И это только часть мыслей, которые блуждают в голове после прочтения книги.... Не верите? Прочитайте сами - увидите, а может, и сами напишете еще больше.

Впрочем...

"Каждый человек страдает при мысли, что он исчезнет в равнодушной вселенной неуслышанным и незамеченным, а посему сам хочет превратиться во вселенную слов.
Но, когда однажды (и это будет скоро) во всех людях проснётся писатель, настанут времена всеобщей глухоты и непонимания"(с) М. Кундера "Книга смеха и забвения"

КНИГА ПРОЧИТАНА В РАМКАХ ИГРЫ «ДОЛГАЯ ПРОГУЛКА», ТУР VII.

Ещё одна книга, которая ждала шесть лет, прежде чем у меня дошли до неё руки. И в данном случае "промедление" оказалось не в её пользу: у "Невыносимой лёгкости бытия" было бы гораздо больше шансов мне понравиться, не будь в моём багаже университетского курса мировой литературы, а также какого-никакого собственного жизненного опыта — короче, будь я совсем наивной и необразованной. А так — это первый случай, когда я ставлю книге оценку "не понравилось", причём практически не колеблясь. Видимо, Кундера совсем не мой писатель. И я даже могу объяснить, в чём тут дело. Хотя ярым ценителям творчества, вероятно, дальше лучше не читать: ничего хорошего я сейчас не скажу.

Я убеждена, что хороший писатель — это тот, который заставляет своего читателя думать самостоятельно. Он может говорить о каких-то совершенно отвлечённых вещах. Может вообще никак не комментировать ситуацию или внутреннее состояние героя. Но хорошему писателю бывает достаточно одной фразы, обронённой героем, одного его жеста, чтобы читатель понял, как много за этим стоит. САМ понял — это-то и ценно. Нескольких как бы случайных, походя озвученных мыслей бывает достаточно, чтобы заставить читателя задуматься, начать анализировать, делать собственные логические построения. В принципе, задача писателя — только в том, чтобы дать читателю какой-то толчок. Потому что основное удовольствие, получаемое от книг, обуславливается теми процессами, которые происходят в нашем собственном сознании параллельно с тем, как разворачивается действие книги.

Кундера же являет собой пример прямо противоположного подхода. Беда не в том, что в его романе мало действия как такового (это обстоятельство меня обычно нисколько не смущает), — вся проблема в том, как он это действие преподносит. А именно: сообщает какой-то элемент сюжета, какое-то обстоятельство, какую-то характеристику героя или героини — и начинает тщательно его обсасывать и обмусоливать. И далее, на протяжении многих страниц, представляет вниманию покорного читателя бесконечную череду своих собственных измышлений, рассуждений, каких-то теорий и выкладок. Хочется воскликнуть: "Эй, товарищ, а как же я?! Оставь и мне хоть что-нибудь!!! Мне ведь тоже хочется хоть ненадолго включить свою голову!" Но тщетно. Стальные челюсти Кундеры будут жевать и пережёвывать скудную сюжетную канву, пока от неё совсем ничего не останется. А изголодавшийся в отсутствие полноценной интеллектуальной пищи читатель так и помрёт с голоду.

Вообще, весь роман похож на растянутую литературоведческую статью, посвящённую разбору какого-то коротенького, но содержательного рассказа, дающего обильную пищу для размышлений. Как водится, "критик" по ходу дела частично пересказывает сюжет, но только настолько, насколько этого требует понимание его собственных мыслей, — всё же основное место в тексте занимают его личные рассуждения по теме. И эту "статью", пожалуй, интересно было бы читать, если бы я была знакома с "первоисточником", имела бы о нём своё мнение и могла бы по ходу чтения сопоставлять его с мнением "критика"... А так — чтение теряет всякий смысл. Да, блин, может, для Кундеры это и открытие, но мыслящие люди обыкновенно читают книги для того, чтобы иметь возможность подумать САМОСТОЯТЕЛЬНО. Если же хочется просто почитать чужих мыслей — многовековое развитие философской науки оставило по себе немало стоящих трудов. До уровня которых Кундера со своей доморощенной философией уж точно не дотягивает.

Чего уж там, складывается такое впечатление, что Кундера считает своего читателя малограмотным идиотом. И это ощущение превращается в стойкую убеждённость в тот момент, когда автор зачем-то начинает В ПОДРОБНОСТЯХ пересказывать сюжет софокловской трагедии про царя Эдипа, посвятив этому целуй главу. ЗАЧЕМ?! Да, античные драматурги оставили по себе немало малоизвестных пьес, содержание которых может быть неизвестно широкой публике. Но уж история Эдипа не знакома, по-моему, разве что представителям откровенного быдла, которые с рождения только и знают, что семки лузгать да пивом запивать. Да даже если бы читатель и не знал, о чём речь, — для него мимолётное упоминание послужило бы толчком восполнить этот пробел в образовании. Но это только в том случае, если мы имеем дело с мыслящим читателем. Такому читателю было бы достаточно малейшего намёка... К слову, моё восприятие романа осложнялось ещё и тем, что я читала его сразу после Набокова, чей текст просто-таки кишит всяческими намёками и мимоходными упоминаниями, которые делаются как бы походя, между делом — и оставляют по себе столько неподдельного удовольствия. На фоне этого кундеровский подход выглядит особенно убого.

Вообще, надо отдать должное, иногда у Кундеры всё-таки встречаются интересные, стоящие мысли. Но всю их прелесть напрочь убивают многочисленные повторения, бесконечное переливание из пустого в порожнее.

В общем, осталось стойкое ощущение, что Кундера просто-напросто не уважает своего читателя. Но ещё больше, чем читателей, он, кажется, не уважает собственных героев. Они для него — всего лишь тряпичные куклы, с которыми он вправе обращаться как угодно небрежно. Кундера попросту жесток со своими героями. Даже не жесток, а возмутительно неряшлив в обращении с ними. В сущности, на их судьбы ему как будто даже совсем плевать: годы пролетают легко, практически ничего по себе не оставляя, герои бессмысленно стареют и умирают. Вообще, ощущение бессмысленности жизни применительно к кундеровским героям слишком уж часто возникает в процессе чтения. Стоило ли создавать их ради такой участи? Это относится не только к "Невыносимой лёгкости бытия" — роман "Бессмертие" в своё время оставил по себе такое же ощущение.

Ближе к середине книги всё это утомило настолько, что дочитывала уже без тени возможного удовольствия. Дочитала только потому, что читается, в принципе, легко: думать-то по ходу дела особо не приходится. Автор всё разжевал и в рот положил — не передать, как противно во рту от привкуса чужой слюны. Не знаю, может, кому-то и нравятся подобные способы прикорма. Мне — нет. В общем, потраченное время однозначно можно было употребить с большей пользой.

Это всё касается содержания. Единственное, что в подобной ситуации могло бы вытянуть книгу хотя бы до уровня "нейтрально", — это хороший язык. Но язык тут — примитивный, так что и говорить особо не о чем.