Демократ от природы

В июне 1989 года министр газовой промышленности СССР пришел на заседание Совета министров Советского Союза с революционной идеей. Он предложил ликвидировать его министерство. Участники заседания не верили своим ушам: им казалось, что министр сошел с ума. Министра звали Виктор Черномырдин.

Наина Ельцина, Виктор Черномырдин и Борис Ельцин

Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»

Черномырдин получил должность министра в 47 лет, когда в 1985 году страну возглавил Михаил Горбачев, которому было всего 54 года, и начал двигать во власть новое поколение

На заседании правительства в 1989 году Черномырдин рассказал, что за последние годы изучил мировой опыт, съездил на Запад, посмотрел, как устроена энергетическая система в Европе. Он уверен, что его министерство надо ликвидировать, а вместо него создать государственный концерн, который будет более эффективно вести хозяйство. «Виктор Степанович! Ты больше не хочешь быть министром? Ты понимаешь, что ты всего лишишься? Дачи, привилегий?» – пытался отговорить его глава правительства СССР Николай Рыжков. Но Черномырдин настаивал на своем.

«Я выслушала все, что сейчас докладывал министр, – взяла слово Александра Бирюкова, зампред правительства СССР, – и ничего не поняла из того, что он сказал. Но хочу сказать: а почему бы нам не попробовать? Чего мы боимся? Мы его хорошо знаем. Если у него не получится, то мы ему голову оторвем и все вернем на свои места». И советское правительство поддержало реформу Министерства газовой промышленности.

Иначе сложиться и не могло – Черномырдин был в тренде, тогдашний глава Советского Союза Михаил Горбачев требовал «нового мышления» и даже провел в том же 1989 году первые в стране альтернативные выборы – народных депутатов СССР.

Советскому Союзу оставалось просуществовать всего два года – в 1991-м он распался, а те министры, которые планировали оторвать Черномырдину голову, потеряли работу. Одновременно рухнула и прежняя советская экономика – предприятия остановились, страна оказалась в шаге от голода. Но бывший министр газовой промышленности успел к этому моменту не только расформировать собственное министерство, но и создать концерн «Газпром», который стал едва ли не единственным источником валюты для государственного бюджета.

В 1992 году руководитель самой богатой теперь уже российской госкомпании «Газпром» Виктор Черномырдин вновь был призван в правительство, которое возглавлял Егор Гайдар. На этот раз – вице-премьером по топливно-энергетическому комплексу. Но вскоре начал нарастать конфликт между парламентом и президентом, депутаты были недовольны реформами, которые проводило правительство, и не утвердили Гайдара премьером. И Гайдар предложил Ельцину компромисс: сделать главой правительства Черномырдина – он, с одной стороны, искренний сторонник реформ, а с другой – вызывает доверие у депутатов. Они считают его опытным советским руководителем, он умеет говорить и на их языке тоже.

Так Виктор Черномырдин стал премьер-министром. Удивительным образом, он сработался с гайдаровскими министрами: ведь он понял, что советская плановая экономика нежизнеспособна, а рыночная – наоборот. Но Черномырдин пришел к пониманию того, что предлагают более молодые министры, не за партой университета, а самостоятельно – прямо на производстве, а потом и в правительстве. Недоброжелатели повторяют шутку, якобы придуманную Гайдаром: «Черномырдин получил самое дорогое экономическое образование в мировой истории».

К 1995 году Черномырдин становится вторым по значению человеком в стране. В марте Ельцин поручает Черномырдину создать и возглавить правящую партию.

Черномырдин далеко не любимец прессы, каким некогда был Ельцин. Журналисты постоянно смеются над его своеобразными афоризмами вроде «Хотели как лучше, а получилось как всегда» или «Отродясь такого не бывало – и вот опять». Думская кампания НДР довольно старомодна и неизобретательна. Рекламные плакаты НДР – на них изображен Черномырдин, сложивший руки домиком, – высмеивают: говорят, что он кого-то крышует. Наконец, сам блок, помня о прежнем месте работы Черномырдина, называют «Наш дом – "Газпром»".

Но в разгар кампании случается самый страшный на тот момент в России теракт. В июне 1995 года группа террористов во главе с Шамилем Басаевым захватывает город Буденновск в Ставропольском крае. В заложниках оказывается около полутора тысяч человек – всех их сгоняют в центральную районную больницу. Ельцин собирается на саммит «Большой семерки» в Канаду и поездку решает не отменять. Переговоры с Басаевым по телефону ведет премьер-министр Черномырдин – причем их транслирует телевидение на всю страну. Легендарной становится фраза премьера «Шамиль Басаев, говори громче, вас не слышно».

Черномырдина потом будут упрекать в том, что он пошел на поводу у бандита и создал ненужный прецедент: если бы не эти переговоры, то не было бы и последующих терактов. Но в результате переговоров все заложники были освобождены. СМИ обращают внимание на то, что Черномырдин – единственный представитель власти, который не побоялся взять на себя ответственность. «Горцы прикрылись беременными женщинами, а вся российская власть – Черномырдиным» – с таким заголовком выходит газета «Московский комсомолец» после событий в Буденновске.

«Я думал не о нем и не о себе, а о тех людях, которые были в больнице. Конечно, нужно было разговаривать. Если страна не защищает своих граждан, то что же это за страна? Даже если бы было 10 человек, я бы все равно стал разговаривать», – так потом будет вспоминать эти события Черномырдин.

Успешное завершение переговоров в Буденновске меняет расклад в российской политике. Спасший заложников премьер показывает, что он самостоятельная политическая фигура, способная заменить главу государства и сделать это качественно и эффективно. Между президентом и премьером все чаще ощущается конкуренция.

Когда в июле 1995-го у Ельцина случается первый инфаркт, западная пресса начинает писать, что Черномырдин – очевидный преемник Ельцина и для России было бы лучше, если бы он стал президентом: он выглядит куда более надежно и предсказуемо.

Эти публикации вызывают мощную ревность у окружения Ельцина.

Черномырдин публично демонстрирует лояльность: он заявляет, что не собирался и не собирается баллотироваться в президенты. Но Ельцин, оправившись от инфаркта, выступает с прогнозом, что «Наш дом – Россия» получит на парламентских выборах всего 10 %. Все понимают, что окружение президента совсем не хочет для НДР хорошего результата, который бы превратил Черномырдина в слишком сильного конкурента Ельцину.

В октябре 1995-го, после второго инфаркта Ельцина, западная пресса вновь обращает все свое внимание на Черномырдина как на человека, который по Конституции станет и. о. президента в случае, если глава государства умрет. Журнал Time задается вопросом, передаст ли президент ядерную кнопку Черномырдину на время болезни. И отвечает: конечно, нет. И сам Ельцин, пока может, не расстанется с властью. Но в первую очередь этого не допустит тот, кого в реальности стоит называть вторым человеком в стране. Это глава Службы безопасности президента Александр Коржаков.

Тень президента

Сейчас, много лет спустя, Александр Коржаков любит показывать шрам на руке. Он рассказывает, чтоэто его порезал Борис Ельцин в 1991 году в Якутии. Они якобы парились в бане и решили побрататься, смешав кровь. Но нож был слишком острым, а Ельцин слишком пьяным и не рассчитал силу удара. «Чуть руку не отрезал», – говорит Коржаков.

Неясно, можно ли ему верить, – сейчас у Коржакова сложная репутация. Нет сомнений, что многое из того, что он рассказывает, – выдумка. Но некоторая часть его слов все же подтверждается фактами и документами.

Все началось в 1985 году. Едва возглавивший СССР 54-летний Михаил Горбачев в поисках более молодых кадров начал переводить в Москву руководителей из регионов. Глава Свердловской области Ельцин был ровесником Горбачева, он получил должность руководителя столицы. Тогда это называлось «первый секретарь московского горкома». Ельцину выделили несколько телохранителей, одним из них был 35-летний офицер КГБ Александр Коржаков.

Коржаков оказался верным охранником: даже когда в 1987-м Ельцин попал в опалу, тот его не бросил и продолжал навещать. За что и поплатился: в 1989-м его вынудили уйти из КГБ за присутствие на дне рождения Ельцина. После этого Коржаков стал работать только на своего опального шефа. В 1991 году после победы Ельцина на выборах президента России Коржаков возглавил его Службу безопасности. В 1993-м, когда у Ельцина обострился конфликт с Верховным советом, именно Коржаков взял на себя руководство операцией по усмирению восставших парламентариев. После обстрела из танков и штурма здания Верховного совета Коржаков лично пошел арестовывать лидеров оппозиции и отбирать удостоверения у их сторонников. Решимость Коржакова значительно увеличила его аппаратный вес в глазах Ельцина.

Коржаков рассказывает, что в конце 1992 года у Ельцина во время визита в Китай случился инсульт. Глава охраны провел вместе с Ельциным всю ночь. Якобы они разговаривали о том, сможет ли президент остаться в политике. Коржаков уверяет, что Ельцин переживал, говорил, что очень боится отказаться от власти, так как коммунисты снова заберут ее себе. А охранник утешал: «Вспомните Рузвельта, его в последние годы возили в кресле, и ничего – не стеснялся, главное, чтобы голова работала». К утру умелые врачи поставили Ельцина на ноги – так, что он смог сам подняться по трапу и улететь в Москву. (Семья Ельцина 25 лет спустя уверяет, что это выдумка и у президента не было инсульта.)

Коржаков – тень президента, самый близкий к нему человек. Он больше, чем член семьи, – он проводит с президентом почти все время. Коржаков сопровождает Ельцина во всех поездках. Они вместе парятся в бане в выходные. Семья недолюбливает Коржакова – жена и дочери Ельцина считают, что охранник его спаивает. Но им приходится с этим мириться.

Коржаков подтверждает, что они с Ельциным часто выпивали вместе, правда, настаивает, что он иногда разбавлял Ельцину водку. Вот как он описывает обычный распорядок:

Борис Ельцин с партнерами по теннису: Валентином Юмашевым (в центре) и Александром Коржаковым (справа)

Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»

«У Ельцина день начинался рано. Он всегда приезжал в Кремль в восемь – полдевятого. В 10 часов звонок повару: "Дима, ланч!" (Яичница-глазунья, 50 граммов черной икры, бородинский хлеб и стопка водки.) Ровно в 11 звонок: "Ну что, Александр Васильевич, пообедаем?" – "Борис Николаевич, через четыре минуты буду у вас". Ровно через четыре минуты к нему прихожу. Мне подняться надо. Я на втором этаже, а он на четвертом. И все, день закончился и у меня, и у него. Дальше мы сидим».

Нет сомнений, что Коржаков сильно преувеличивает: у Ельцина плотный график встреч, вести такой образ жизни он не мог бы. Да и у самого Коржакова куда больше забот, чем пить с президентом. Он уже не просто глава охраны, он главный советчик Ельцина; у него свое мнение не только по поводу безопасности президента, но и по поводу всех аспектов политики и экономики. Он имеет свободный доступ к главе государства. Коржаков превращается в самостоятельную публичную фигуру: может позволить себе давать интервью журналистам, высказывать свое мнение по разным политическим вопросам.

Евгений Киселев, один из самых популярных телеведущих 1990-х, вспоминает, что в 1994 году на НТВ из президентской пресс-службы пришла очередная протокольная съемка: совещание Ельцина с руководителями силовых ведомств. Телохранитель Ельцина, обычно стоявший на полшага позади президента, на этот раз был участником совещания, то есть сидел за столом вместе с министрами обороны и внутренних дел, а также с главой ФСБ. «Картинка не оставляла сомнений: начальник службы охраны президента участвует в обсуждении государственных вопросов наравне с высокопоставленными силовиками», – вспоминает Киселев. Тогда он в своей программе сделал вывод, что бывший телохранитель Ельцина начал превращаться в политического тяжеловеса.