Глава пятая

В кабинет Светланы вошел начальник отдела кадров. Подполковник Мякишев всегда был хмурым, за все годы работы в отделе кадров он ни разу не улыбнулся. Мякишев прошел в кабинет и, стирая со лба испарину, пробормотал:

– Как же сегодня душно, вы не находите?

– Да, есть немного!

– Да какое там немного… Парит, ох парит… И гроза ничуть не помогла.

– Это точно.

– Ладно, я к вам не на погоду жаловаться пришел. Вы в курсе, что восемьдесят второй боец погиб?

– Да, у них потеря. Прапорщик погиб на прошлом дежурстве.

– Что-то неладное, один увольняется, другой погиб, заколдованный участок какой-то… А у нас с тобой и замены толком нет.

– Товарищ полковник, Астахов передумал уходить!

– Ну это хорошо! А то мне Егоров только что звонил, не знает, чем дыры затыкать. Начкара нет, отстранен в связи с проверкой, бойца не хватает, как быть? А я ему, где их должен взять?

– Владимир Сергеевич, у меня появилась одна мысль насчет начкара! Астахов со дня на день получает диплом, мы можем ему присвоить офицерское звание?

– В принципе, можем!

– Тогда звоните Егорову и говорите, что вопрос с начкаром закрыт! На следующем дежурстве будет у него начкар.

– А он справится?

– Гена? Конечно справится, он не один год со стволом в руках. Работал на серьезных пожарах.

– Ну хорошо, пойду тогда Егорова обрадую! А насчет бойца, никаких мыслишек нет?

– С бойцом сложнее…

– Интересно у нас с тобой, Света, получается! Офицера нашли, а бойца – не можем.

– Не можем, и вы лучше меня знаете эту причину.

– Конечно, знаю… Ну не хотят нам зарплату поднимать, не хотят. А вы почему не идете домой? Рабочий день уже полчаса как закончился.

– Я жду Астахова, он должен сейчас подъехать.

– Вон в чем дело. Ну ждите, ждите, а я пойду Егорову звонить.

Когда Астахов появился в дверях, Светлана готовила на него уже новый приказ. Астахов еще не знал, что он не просто возвращается обратно в первый караул, он возвращается туда офицером – начальником караула. По крайней мере, займет эту должность на время отсутствия, по понятным причинам, Севостьянова.

– Разрешите?

– А, Гена, проходи! Я как раз готовлю на тебя приказ.

– Приказ? Светлана, я подумал, что Севостьянов прояснил недоразумение по поводу моего увольнения.

– Ты меня неправильно понял! Я готовлю другой приказ. Приказ о твоей новой должности.

– О должности?

– Гена, – переведя на Астахова взгляд, продолжила Светлана, – ты возвращаешься в восемьдесят вторую часть начальником первого караула! Тебе присвоено звание младшего лейтенанта.

– Лейтенанта? – окончательно протрезвев от этой новости, переспросил Астахов.

– Гена, ты со дня на день получаешь диплом, верно?

– Да.

– Ну вот, тебе и присвоено офицерское звание.

«Стас два часа назад, как в воду глядел, поднимая тост за младшего лейтенанта Астахова», – подумал Геннадий и поинтересовался дальнейшей судьбой Севостьянова:

– А, как же Стас? Что будет с ним?

– На время проверки он отстранен, поэтому караул возглавишь ты! Ну что ты так испугался? Ты опытный боец, работал на серьезных пожарах, спас не один десяток людей, да и сам Севостьянов тебе своей жизнью, если я не ошибаюсь, обязан! Поэтому твоя кандидатура, на начкара больше всех подходит. А как только вернется Севостьянов, перейдешь во второй караул, там Гвоздев капитана получил и ему предлагают возглавить часть. Кстати, как там Стас? Очень переживает?

– Что касается Севостьянова и его жизни, то мы тогда чуть вместе не погибли… А сейчас переживает сильно, но не из-за проверки, а из-за гибели Носова.

– Ну, его уже обратно не вернешь.

– Как мне Севостьянову сказать теперь, что я на его место возвращаюсь.

– Насчет этого не переживай, я сама ему сегодня об этом сообщу, он обещал подъехать.

– Хорошо! Тогда я пока молчу?

– Да. Я удар беру на себя, – ответила Голубева, – ты лучше, Ген, с Егоровым свяжись, сообщи ему о своем выходе.

Все это время в кабинете находилась вторая сотрудница отдела кадров Екатерина, она готовила на сотрудника приказ и стала невольным свидетелем разговора Светланы с Астаховым.

– Света, мне показалось, или ты на Севостьянова глаз положила?

– Показалось!

– Смотри осторожнее, а то поговаривают, что он, тот еще ловелас.

– Врут. Он не такой.

– Не такой? Все они такие подруга… У меня есть знакомая диспетчер, не буду тебе номер части называть, она работает в другом округе. Так вот, эта знакомая, назовем ее, к примеру, Ниной, имела неосторожность принять предложение своего караула, посетить после дежурства баню, чтоб, как ей было сказано, смыть с себя всю копоть прошедшего, далеко не легкого, дежурства.

– И, что? Согласилась она?

– Скажи мне, а ты, как поступила бы в этой ситуации? Согласилась бы?

– Скорее, да, чем нет, а что в этом криминального? Почему нельзя культурно посидеть, пообщаться в неформальной обстановке, попить прохладного пива, в простыне или в купальнике сходить в парную, разумеется отдельно от мужиков! Что в этом такого? Согласилась бы…

– Поначалу все так и было, а после, подруга, я тебе даже и рассказывать не стану. Скажу только так: больше в этой части она не работает. Так что смотри, не наломай дров.

– И что мне делать?

– Поступай так, как подсказывает тебе сердце, а может быть, ум! Выбор за тобой… За тебя никто твою жизнь не проживет – решай сама!

– Это очень тяжелый выбор! Я ночью думаю о нем. Что со мною твориться? Я не понимаю для чего мне все это?

– А для чего вообще на земле рождены мужчина и женщина?

– Для любви!

– Вот ты сама и отвечаешь на свои вопросы.

– Но почему он? Что вокруг меня мало неженатых мужчин? Он, как назло, еще и муж моей подруги. Господи, за что мне это все?

– Такова жизнь, Света, такова жизнь! А сердцу, как ты знаешь, не прикажешь! Помнишь, как в песне: «Парней так много холостых, а я люблю женатого».

Неожиданно в дверь постучали, тук, тук, тук…

– Войдите, – выкрикнула Светлана.

Дверь медленно отворилась и на пороге появился мужчина с прилизанными волосами и гладковыбритыми щеками:

– Вы позволите мне войти? – обратился он к присутствующим.

– Ой, Стас, проходи, конечно! – ответила Голубева с блеском в глазах.

Екатерина при этом, одним движением руки убрала документы в стол, и незаметно удалилась.

– Я обещал вас, Светлана Игоревна, отблагодарить!

– За что?

– За Астахова, за то, что поняли меня, и без единого вопроса, вернули Геннадия в строй!

– Я бы не торопилась на вашем месте так распаляться!

– А что случилось? Я чего-то не знаю?

– Вы многого, Станислав, не знаете.

– К примеру, вы не знаете на чье место назначен Астахов!

– Я могу предположить, что на мое…

– Но, как? Ты успел позвонить уже Егорову?

– Нет! Я прочел это в твоих неотразимых глазах!

– Ты научился читать по глазам?

– Немного. Послушай, я тут набросал не так давно пару строк:

 
Свои мысли оставив на гладкой воде,
Ты тяжелой гардиной завесишь все окна…
В непроглядной, холодной, немой тишине
Ты как прежде, с любовью, все ищешь кого-то.
 
 
Твоё сердце неспешно стучит с кораблём,
С тем, который в мечтах тебя вновь забирает…
До утра ты прождёшь, вспоминая о нем.
Повторяя себе то, что так не бывает.
 
 
Но холодное небо вчерашнего дня
Новый день с новой силой, поверь, согревает…
И пока ты мечтаешь, Ассоль, у огня,
Грей с восходом уже паруса надувает…
 

Неожиданно для самого себя, прочел Севостьянов. Нет, Светлана ему, конечно, нравилась. Эта красавица могла, порой, заставить пробежать холодку по его спине, но она была подругой жены, поэтому он и запретил себе приближаться к ней.

– Романтично! Стас, почему я не встретила тебя раньше, чем Алла?

Утром Севостьянов отправился на первый допрос в прокуратуру. На автобусной остановке, он заметил одиноко стоящую девушку. Девушка переминалась с ноги на ногу, как будто куда-то очень сильно торопилась.

– Девушка, я могу вас подвезти, – предложил Севостьянов, остановившись, напротив.

– Мне нужно срочно в ГАИ, у меня через тридцать минут экзамен, а автобуса все нет и нет.

– Так садитесь же скорее, я вас подкину!

– Спасибо, – ответила девушка, и села на пассажирское кресло.

– Вы хотите водить авто? – попытался завязать разговор Севостьянов.

– Не так, чтобы хочу… Я больше предпочитаю, когда меня возят. Но папа настаивает, чтобы я села за руль, переживает, что поздно возвращаюсь с работы. Я езжу на загородной электричке.

– Тогда я прекрасно понимаю вашего отца, шпаны в электричках хватает.

Когда подъехали к месту, Стас, невзначай, поинтересовался:

– Через сколько мне за вами подъехать? И я не спросил ваше имя.

– Меня зовут Маша.

– Так через сколько мне вас, Машенька, забрать?

– А зачем меня забирать?

– Ну, как же, мы должны обязательно сходить в ресторан отметить получение прав.

– А вдруг я не сдам?

– Сдадите, Машенька! Я в вас верю!

– Сколько сейчас на ваших, – спросила Мария у Севостьянова.

– Без пяти одиннадцать.

– Тогда я жду вас к часу! Мы, правда, в ресторан поедем?

– А что, я разве на обманщика похож?

– Да вроде бы не похож…

Разрешив все свои дела в прокуратуре, Севостьянов приехал, как и обещал Марии, в условленное место к часу дня.

– А я подумала, что больше вас не увижу! Я прошу прощения, забыла ваше имя.

– Стас, меня зовут Стас.

– Так вот, Стас, я подумала, что обратно мне придется возвращаться на автобусе.

– Что вы, Маша, я мчался к вам на всех парах! Садитесь.

– И в какой ресторан мы направимся?

– Сперва я хотел бы уточнить, получили ли вы, Машенька, права?

Мария достала из своей дамской сумочки водительское удостоверение и показала его Севостьянову.

– Тогда я просто обязан отвезти вас в самый лучший французский ресторан Москвы.

Через несколько минут они вошли в зал любимого ресторана Стаса. В это заведение он приглашал только своих, так называемых VIP-персон.

Мария прошла вовнутрь и обомлела, перед ней распахнулся изысканный интерьер с французским шармом. В декоре не было ничего лишнего, все было продумано до мельчайших деталей. Материалы, выбранные для отделки, были эксклюзивны и высококачественны. Пастельные тона и приятная музыка создавали теплую атмосферу, способствующую расслаблению.

– Стас, мы не ошиблись дверью? – поинтересовалась Мария.

– Нет, Машенька, мы прибыли точно по адресу, проходи! – ответил ей Севостьянов.

Когда гости сели за свободный стол, возле него незамедлительно появился официант.

– Добрый вечер! Пожалуйста меню!

– Спасибо, – ответил Севостьянов и поинтересовался у своей спутницы, – Мария, что ты будешь заказывать?

– Я не знаю… Я в таких заведениях, признаться, не часто бываю, у меня разбегаются глаза.

– Хорошо! Если позволишь, то я помогу тебе с выбором.

– Конечно, я только буду этому рада.

– Готовы сделать заказ, – поинтересовался официант.

– Да, – ответил Севостьянов.

– Я вас слушаю!

– Значит, нам луковый суп, цыпленок в вине и картофель, с сыром и сливками.

– Гратен Дофинуа?

– Именно!

– Простите, суп один?

– Да.

– Что будете пить?

– Маша, ты будешь шампанское или вино?

Мария сидела напротив Севостьянова чуть прикусив губу.

– Маша, ты меня слышишь? – поинтересовался у нее Севостьянов.

– Да, – чуть слышно ответила Мария.

– Ты, что спишь? Проснись же уже наконец! Я тебя спрашиваю, ты будешь шампанское или вино?

– Пожалуй, шампанское!

– Какое предпочитаете? – поинтересовался официант.

– Я давно мечтала попробовать «Вдову Клико»!

– Принесите нам, пожалуйста, бутылочку! И еще, пожалуй, бутылку «Камю».

– Хорошо, десяти или пятнадцатилетнюю?

– Обойдемся десятилетней!

– Хорошо, – ответил официант и удалился.

Через несколько минут он появился с луковым супом.

– Ваш суп, мадмуазель! – произнес официант, поднося тарелку к столу.

– Спасибо! Но нам бы еще хлебушка, и хозяина этого прекрасного заведения! – оборвал Севостьянов.

– Вам позвать сеньора Луи?

– Да, прошу вас, пригласите сеньора Луи!

– Пять минут.

– Зачем тебе хозяин?

– Хочу поздороваться с ним и поблагодарить за прекрасный обед.

Через пару минут из-за бархатных штор, закрывавших дубовую дверь, появился элегантный темноволосый директор ресторана:

– О, Мадонна, кого я вижу! Станислав, какая для меня честь!

– Перестань, Луи, я тебе, наверное, уже до чертиков надоел.

– Что ты такое говоришь? Человек, который спас жизнь моему сыну, это мой кровный брат!

– Выпьешь с нами?

– Тебе не откажу! Я хочу поднять свой бокал! Стоп. Это что такое?

– Коньяк!

– То, что это коньяк я вижу, но почему он десяти, а не пятнадцатилетний? Серж, подойди сюда.

– Я слушаю вас, сеньор Луи!

– Почему за этим столом десяти, а не пятнадцатилетний коньяк? Я вам всем показывал этого клиента! И просил, чтоб его обслуживали в лучшем виде.

– Луи, не ругайся, я сам попросил десятилетний коньяк! Не хотел разорять ресторан.

– О каком разорение идет речь, ты мой спаситель, и я тебе обязан по гроб жизни.

– Перестань, а то я сейчас возгоржусь собой.

– Хорошо! Тогда, я хочу поднять этот бокал, мой друг, за тебя и за твою неотразимую спутницу!

Луи выпил коньяк и, откланявшись, удалился, сославшись на дела. Мария сидела за столом и задумчиво смотрела в окно… За окном бесконечным потоком мелькали автомобили, и скользили одинокие силуэты прохожих. Самое верное решение было бы, подняться и, молча, отправиться к выходу. Но чем дольше она продолжала сидеть за столом, тем больше влюблялась в этого бесшабашного красавца. И этот механизм был уже запущен в ее голове, и останавливать она его не хотела. Повседневная рутина разрушала ее изнутри, последнее время жизнь ее утомляла и не приносила никакой радости… Ей было грустно оттого, что ее существование протекало бессмысленно. Она хотела, чтоб ее, как многих женщин нашей планеты, вечерами с работы встречал любимый мужчина… Но, по ее понятиям, этого не могло произойти, даже несмотря на то, что она работала в мужском коллективе. Папа, который очень ее любил, не мог заменить ей мужа. А там, где она работала, ее просто-напросто никто всерьез не воспринимал. Она бросила взгляд на Севостьянова и стала любоваться его пухлыми губами, которые что-то объясняли официанту. Мария поняла, что могла бы, без всяких преувеличений, любоваться ими всю свою жизнь. В это время Стас повернулся в ее сторону, и они встретились глазами… Маша незамедлительно отвела свои в сторону окна. Но за эти доли секунды она смогла заметить во взгляде своего спутника необыкновенную глубину и нежность, сравнимую с чистотой и прозрачностью бесконечного неба. Тишина, повисшая в воздухе, развеялась, когда она снова повернулась в сторону Севостьянова. Он пил небольшими глотками морс, который ему принесли в качестве запивки.

– Тебе налить еще шампанского? – спросил он у Марии.

Его голос обволакивал и гипнотизировал ее.

– Не откажусь, – ответила она.

Станислав наполнил фужер и предложил выпить брудершафт. Его рука легла на ее, влажную от напряжения, ладонь, пальцы скользнули по руке, и кожу, как будто опалил огонь.

– Стас, если ты не прекратишь, я растаю, и тебе придется уйти отсюда одному, – пробормотала она чуть слышно, пытаясь справиться с дрожью, которая пронзила все ее тело.

– Конечно, – ответил Стас, и пригласил ее на медленный танец.

Во время танца, Стас склонился к своей спутнице и прошептал ей на ухо:

 
В отражении земного простора,
На морях раскрывая крыла…
Я любовь нашу всю, без укора,
Превращаю из тени в слова.
В те слова, что прекрасней и чище
Проливаются светом из тьмы,
В те, что мы не находим, но ищем,
В те, что нами давно не слышны.
А когда эти фразы прольются,
И услышит их воздуха плен…
Волны вместе друг с другом сольются,
И закат станет сладок и нем.
 

– Какое замечательное стихотворение! А, кто его написал? Есенин?

– Я, – с улыбкой ответил Севостьянов.

– Ты поэт?

– В некотором роде!

– Стас, ты знаешь, я хочу тебе сказать, что мы с папой живем вдвоем, а он сейчас на даче. Поедем ко мне, я угощу тебя кофе!

– А я кофе только утром пью!

– Тогда я сварю его с утра.

– Правда? Тогда, почему мы еще здесь, красавица!?

– Только у меня просьба: едем на такси.

– Конечно, на такси, я выпимши за руль не сажусь.