Я лучезарную звезду
в мечтах навечно уведу,
пусть наслаждается она
в ночной прохладе,
скупую высушит слезу,
уймет тревогу и тоску,
сияет ярче всех всегда,
как на параде.
Я плохо видеть стал во тьме,
стою в печали на холме,
безбрежно небо
и созвездий самородки,
звезда с собой возьмет беду,
ее вовек не подведу,
отдам тепло свое последнее
красотке.
Тебе ведь холодно, поди,
меня напрасно не суди,
Зачем упрямого
На странности толкаешь,
и улыбнуться не спешишь,
хотя обманчиво молчишь,
но все дела мои
из вида не теряешь.
Нам хорошо вдвоем, ведь так?
ты недоступна, всюду – мрак,
твой зоркий взгляд мои седины
потревожит,
с тобой мы видимся пока,
но небо скроют облака
и пробежит к утру озноб
волной по коже…
Торчит антенна гордо в небесах,
нашел же время ржавую приляпать!
теперь сомненья бьются на весах,
быть может, я, на самом деле – «лапоть».
Зачем я это чудище привез,
ведь не люблю я разные «страшилки»,
каналы душат страждущих всерьез,
а у меня вибрируют поджилки.
Какая новость вывернется вдруг
и чем нас припечатают для фарса,
а пульт, теперь почти «заклятый» друг,
в мой быт, да и в сознание прокрался.
Но все слова – простой самообман,
я выключу, пожалуй, это чудо,
не буду заводить шальной роман
с экраном,
и, глядишь, целее буду…
Последний день жары,
идет циклон,
прольется ночью дождик на газон
и солнце в нерешительности вздрогнет,
не выйдет утром,
все вокруг промокнет
и в лес тропинку нужную зальет,
раскиснет мир полянок и болот,
где каждая травинка – милый друг,
где сотни тысяч теплых,
нежных рук
все тянется ко мне —
– встревожен лес,
его гнетет небрежность и прогресс,
пейзажи исчезают, словно дым,
он раньше был дремуч, непроходим,
теперь – поля пожарищ здесь и там,
пеньки торчат в завалах по кустам,
обидно, что так вышло,
ты прости!
тебе теперь десятки лет расти,
разбрасывать и шишки, и сережки,
чтоб я спокойно спал в своей сторожке,
остаток лет дышал, любил, дружил,
любовью нашей вечно дорожил.
Мужайся, лес…
Мы утром за столом «гоняем чай»,
батон нарезан, сырники – на плитке,
Посмотришь – не житье у нас, а рай,
сомнений нет, исчезли пережитки.
А чай индийский крепкий – чудный дух,
из чайника заварка исчезает,
распелся, как положено петух,
и солнце гаммой красок одаряет.
Часы на стенке бьют, не торопясь,
глядим в глаза друг другу, как обычно,
и яблонька, к окошку прислонясь,
от ветра чуть качается привычно.
Вот так бы здесь сидеть и час, и два,
Забыв про неудобства и невзгоды,
любви приняв законы колдовства,
благословив все прожитые годы.
Прости меня, мой ангел, я болею,
тоска съедает сердце день за днем,
любить тебя я больше не сумею,
горит мое прибежище огнем.
Душа, как раньше, вроде, нараспашку,
но солнца в ней на донышке, чуть – чуть,
я снял с нее последнюю рубашку,
подняв со дна немыслимую муть.
Сегодня дождь с утра и неприглядно,
ручьи текут повсюду во дворе,
когда -то ты была еще желанна,
хвала той зажигательной поре.
Сейчас – другая жизнь, другие чувства,
я чую, как расходятся миры,
тебя давно не видел, стало пусто,
не спрятаться надежно от хандры.
Я к озеру пойду, устав томиться,
себе я много лет уже не лгу,
увижу, как туман на лес ложится
и тени копошатся на лугу…
Страдаю от любви, и каждый раз
упрямым мыслям нет пути наружу,
сегодня я опять увидел вас,
вы что -то, походя, твердили мужу.
Вы – наважденье, эхо над землей,
упрямый всплеск печали и порока,
на долгий срок убив во мне покой,
сумели обмануть меня жестоко.
Сижу в своей стандартной конуре,
и, карточки альбомные листая,
хочу с мечтой расстаться на заре,
взамен своей любви не предлагая.
Ведь все кругом обманно и смешно,
а сердце от желанья безоружно,
из жизни будто выпало звено,
и стало все постылым и ненужным…
Я отстранился от прежних дел,
столько успел, но осталось много,
в этой воронке горел, как умел,
тихо сползая с вершины пологой.
Я к перепутью вернуться хотел,
только вираж мой уже бесполезен,
годы работал и вот – не у дел,
мозг прибрала вездесущая плесень.
Ржавым замком все пути отсекло,
ключ где -то был, ну, а где – не знаю,
тучи сбежались, умылось стекло,
я, как и прежде, в раздумьях таю.
Раньше сносил все невзгоды, любя,
жил нараспашку, дышал и верил,
что бы ни делалось, все – для тебя,
жаль, что тот ключ навсегда потерян.
Видно, сгорела моя звезда,
только никто ничего не заметит,
все, что случилось – моя беда,
зло, как всегда, только в слабого метит…
Ты странно посмотрела и ушла,
сомненья не развеяв ни на йоту,
Всевышнему – безмерная хвала,
что снял с меня обузу и заботу.
Бреду один, желаний – ни на грош,
Там, за углом, трамвайчик мой любимый,
я, как всегда, и молод, и хорош,
достал билетик в мир неповторимый.
Оттуда чую запах шашлыка,
впервые я почувствовал смятенье,
зовет меня кафе издалека,
сегодня у свободы день рожденья.
Не буду торопиться взять свое,
душа моя от гнета отдыхает,
над кленами кружится воронье,
и день, как эскимо, приятно тает.
А дома вновь застыну у плиты
найду сухарик белый залежалый,
полью слегка завядшие цветы
и лягу спать довольный и усталый…
А лес – он рядом, виден из окна,
узкоколейкой обрамлен, теперь уж бывшей,
он манит в глушь богатством, старина,
всех тех,
кто с ним живет под общей крышей.
Вдвоем с утра мы выйдем за порог
с корзинками,
а вдруг – поможет случай,
кругом чащоба,
нет прямых дорог,
и день какой -то явно невезучий.
Ну, вот и просека,
любимый наш маршрут,
он выведет на вырубку зигзагом,
пеньки во мху мелькают там и тут,
мы в сказку устремились бодрым шагом.
А вот и цель, осинок череда
вокруг неповторимые
пейзажи,
никто не забредал еще сюда,
не видел этих мест
в мечтаньях даже.
Вокруг стволы поваленных берез,
вдоль них черничник с белыми грибами,
и восхищение мое растет до слез,
его не выразить обычными словами.
Обратный путь затейлив и красив,
и дождик не помеха моросящий,
а лес нас эхом долгим проводив,
заглядывать зовет
обратно в чащу.
Отталкивая небо от земли,
я в мыслях создаю себе пространство,
живу, дышу в безоблачной дали,
увидев в этом капельку шаманства.
Волшебником предстать я не могу,
но где -то в голове утихли споры,
себе советом дельным помогу
закончить все мытарства и раздоры.
Ведь жизнь – она коварна, непроста,
и всюду ищет новых воплощений,
засела в каждой строчке маета
и ждет от нас обдуманных решений.
Охвачен был твореньем дел благих —
Ведь душу не заставишь жить иначе,
но время затихает в нас самих,
и лопнула струна самоотдачи.
Спешу успеть расставить по местам
все то, что замышлялось и бродило,
и почести отдать своим годам,
надеясь, что и жизнь меня простила…
Букашка в занавеске заплутала,
ну, кто ее, несчастную, спасет?
она все муки ада испытала,
не видя рядом нужный поворот.
И сколько ей еще по кругу бегать,
свобода где -то рядом, напрягись!
искать придется место для ночлега,
ведь нет лазейки, сколько не трудись.
Мне выручить бы надо бедолагу,
и как тебя в жилище занесло?
ведь ты пока не сделала ни шагу,
чтоб тут тебе реально повезло.
Обидно ей до слез, ну что ж, бывает,
не всем щедроты валятся с небес,
ведь кто -то же намеренно срывает
Твой вырваться наружу интерес.
Я спас букашку, взяв ее в ладошку,
и вынес на тропинку у крыльца,
она в себя приходит понемножку,
уверенная в помощи Творца…
Волна – на юг, волна – на север,
дыши, свободный человек,
других дорог увижу веер,
все не охватишь в краткий век.
Куда потянется желанье,
в какую сторону души?
назначь ей скромное свиданье,
но объясняться не спеши.
А мир прекрасен, мир чудесен,
необозрима память слов,
он всем поэтам интересен,
как даль нечитанных стихов.
Волна ведь может быть короткой,
ее мотив в простор продли,
и управляй послушной лодкой,
чтоб не остаться на мели.
Окаянные двери скрипят, как качели,
неуемная страсть к шевелению ветра,
что сказать мне пытаются,
в самом деле
в этой злобе терзающей
черного спектра.
Я в кафе ни ногой там – глумливые цены,
я не жду для себя никакой поблажки,
бьются тучи машин,
как быки на арене,
мне не стоит вышагивать в красной рубашке.
Кто -то просто привык принимать парады,
в этой копоти что -то искать для сердца,
есть артисты, которые ночью рады
отыскать в пьяном виде
единоверца.
Я – к себе, я – туда,
где природа опрятна,
где не слышно моторов творцов морали,
где заря, как и прежде,
звонка и понятна,
где ласкают мой взор королевские дали…
Он шагал по дорожке,
за ним – неприютная свора
желтых листьев на пандусе и у забора,
бесконечная лента потерь,
оттого и беден,
человек – не в себе, и всегда нелюдим и бледен.
Ну а старость не ждет от судьбы поворота,
видно в мир уходящий
закрыты уже ворота,
а любовь избегает его,
как дурную простуду.
он ведь бомж —
в закоулках ютится повсюду.
Неприкаянна жизнь
и желанья давно испарились,
где любовные сцены?
давно по ночам не снились.
пиджачишко потертый
и стоптан задок у ботинка,
только в памяти – цепко —
добытая в ночь четвертинка.
Он, бывало, блистал,
был хорош, и умен, и молод.
А дождинки буравят
его неприкрытую плешку,
ты ступай себе, милый,
у края дороги не мешкай,
неизвестно, что в голову влезет,
возможно тебе, дурному,
топай тихо, не майся,
к последнему «райскому» дому.
О проекте
О подписке