05.11.2017

Сегодня утром я составил вопросник для работы с населением Ванкарема. Получилось сорок вопросов по разным блокам. Вопросы были и об охоте, и о том, каким видят свое будущее ванкаремцы, и о взаимоотношениях с русскими. Альваро пришел в восторг и начал думать о тематике фотосессий.

На обед была сельдянка, которую нам передали в качестве угощения от Лады Анатольевны – главы администрации поселка.

Вечером приходила Лариса Аркадьевна, и я рассказал ей о проекте и о своих сомнениях.

– Не волнуйся, поможем.

Сразу стало легче на душе. Главное – понимать, что не тебе одному это нужно.

06.11.2017

Весь день Альваро допекал меня вопросами, когда мы начнем работу. Лично я вообще-то уже давно ее начал. Пытаюсь объяснить ему простое правило: без разведки в бой не ввязываться – так учил дед, который прошел две войны. Вначале нужно несколько дней присмотреться к людям, дать им привыкнуть к нам, понять, с кого начать. Если пороть горячку и торопить людей, то они могут закрыться и перестать с нами общаться.

Словно в ответ на мои слова в дверь постучали, и вошла Лада Анатольевна, которая передала нам вчера сельдянку. Внешне Лада напоминала полинезийку с картин Гогена – круглолицая, пышногубая. Только кожа светлая. Она спросила, не нужна ли нам банька. Мы подпрыгнули от радости:

– Конечно!

– Тогда приходите ко мне, начнете с баньки. Попаритесь, а потом попьем чаю и поговорим.

Вот! Я же говорил: не надо спешить – все само организуется.

На обед в этот раз я приготовил строганину из чира и рис. Такое Альваро пробовал первый раз в жизни. Рис подоспел на печке, пока я чистил чира от шкуры. Потом я порезал рыбу тонкими стружками, приготовив макало из уксуса, перца и соли. Все ушло моментально, мой испанский друг даже не поперхнулся.

И все бы было у нас хорошо, если бы постепенно меня не начало раздражать то, что он не моет за собой посуду. Как будто не видит! Получается несправедливо: я растапливаю печь – понятно, он не умеет. Готовлю еду – это тоже понятно, я никому не доверю такого важного дела. Но посуду же он может мыть – в конце концов, здесь особые навыки не нужны. Прямо сказать ему об этом я не решаюсь: не хочу обидеть иностранца, ведь он вроде бы не только мой компаньон, но и гость в России. Попробую действовать исподволь – создам ситуацию, чтоб он сам догадался.

После обеда я быстро встал, помыл общую посуду и свою миску. Он остался за столом. После этого доел и поставил свою миску в раковину. И что он хочет этим сказать? Что я должен домыть за ним? Тоже мне гранд, идальго, рыцарь непонятного образа! Придется повозиться с дрессировкой. Уголь он уже приносит. Пару раз попытался печь растопить. Ничего, научим! Я ему уже втолковал, что каждый вечер нужно обязательно вынимать чижи из обуви и развешивать их для просушки. Если в них останется влага – ноги замерзнут. Еще нужно вычищать снег с периметра двери – с косяков и порога, иначе она не захлопнется. Забот много, когда живешь без прислуги.

Все – пора идти в баню. Лада приветливо встретила, принесла дров и выдала нам простыни. Теперь объясняю испанцу, как надо вести себя в бане.

– Для чего нам шапочки?

– Чтоб уши паром не обжечь! Сейчас поддам – поймешь!

– А, как мудро! Да, я понял уже!

– Наклоняйся ниже, если жарко! Чем ниже, тем прохладнее!

– Вы, русские, ненормальные!

– Да, и гордимся этим! Баня – это спа по-русски. Может быть, только баня и спасает нашу нацию. Париться в бане – полезнее, чем пить водку.

– Все в мире полезнее, чем пить водку!

– На вот, снегом оботрись, умник! И не одевайся, пока не высох, иначе заболеешь. Давай посидим подождем.

После бани нас ждали чай и чебуреки с начинкой из китового мяса. Разговор завязался активный, я не успевал переводить и потом просто махнул рукой. Альваро заскучал, а мы с Ладой протрепались часа четыре: про детей, про работу, про алкоголизм, охоту и односельчан.

Особенно мне запомнился рассказ про ее бабушку-тундровичку. В юности бабушка спала только на улице рядом со стадом, свернувшись калачиком. Отец бывало будил ее, если она зазевалась и стадо отошло, и она бежала догонять его. Ей не было равных в беге и прыжках, и парни боялись брать ее замуж. Так и жила она одна, пока не встретила алеута, который был моложе нее. С ним вместе они поставили ярангу километрах в двадцати от Ванкарема, и жили там. Лада спрашивала бабушку, играли ли они в детстве в салочки. На это бабушка отвечала – нет, бегать – это слишком просто, так не играли. А играли вот как: забрасывали ноги за плечи и, передвигаясь на руках, пытались догнать друг друга.

Или вот что рассказала Лада о борьбе с алкоголем в Ванкареме. Сама Лада и ее муж не пьют уже лет четырнадцать – просто решили бросить, прочитав статью о вреде алкоголя. Удивительно! Речь Джефа Питерса имела бы успех в этом селе. И теперь они в любой компании сидят трезвыми – все к этому привыкли, кроме приезжих, которые постоянно спрашивают, скоро ли они уйдут домой, чтоб все остальные могли расслабиться. Трудно вести трезвый образ жизни, когда все общество смотрит на тебя как на неполноценного.

У Лады с мужем Александром четверо детей: три сына и одна дочь. Старшие дети тоже не пьют и рассказывают, что их часто не приглашают в компанию только по этой причине.

Дочь Диана влюбилась, когда ей еще не исполнилось восемнадцати, дождалась совершеннолетия и с первым же вертолетом улетела к любимому в Эгвекинот. Жених – парень из Уэлькаля.

– Не эскимос ли? – уточнил я.

– Вроде нет, русский, – ответила Лада.

Свадьбу не играли, просто поженились и вскоре родили мальчика, сделав Ладу счастливой бабушкой.

Два старших сына учатся в Анадыре и после окончания учебы хотят вернуться в Ванкарем – здесь их ждет охота и вольная жизнь. Младший, школьник, сейчас в интернате в Амгуэме.

– Мы хорошо здесь живем! Кто хочет, тот старается. Некоторые жалуются, как все плохо. А что плохо? Уголь мы получаем по 600 рублей за тонну, тогда как он стоит 6000. Если много детей – получаем субсидии на жилье. Охотников снабжают снегоходами, запчастями, бензином, патронами бесплатно. Если тебе здесь нравится жить – то все условия созданы. Если не нравится – другое дело, тогда можешь ехать в другое место, никто ж не держит. Те, кто жалуется, не видели, как живут в русских деревнях в центральной России!

– Это уж точно!

Приятно видеть перед собой счастливую самодостаточную чукотскую семью.

Так мы и сидели, неторопливо беседуя и уплетая чебуреки с китятиной. Четвертый уже не лез, но жадность настаивала, и мы с Альваро поделили один на двоих.

– А где вы на всю семью запасы храните? В холодильник же столько не запрячешь!

– Хочешь посмотреть? Будете выходить – покажу.

– Ну, нам как раз пора уже, спасибо большое, давай посмотрим!

И, выйдя из дома, Лада открыла двери в морской контейнер, который стоял рядом с домиком и служил складом-холодильником для семьи. Ого! Стеллажи по стенам, на которых аккуратно сложены мясо и рыба.

– Ну вот, это – оленина, это – моржатина, это – чир. А внизу – горбуша для собак. Мы ее не едим.

– Альваро, смотри, это – лосось, им собак кормят.

– Ты шутишь!

– Нет, Альваро, это не шутки. Чукчи едят более вкусную рыбу – чира, хариуса, сельдянку. А лосось – только для собак.

– Osh Dios! Расскажу друзьям, какая трудная жизнь на Чукотке!

– Расскажи, расскажи! И про чебуреки с китом, и про лосося для собак!

Вернувшись, мы уснули как младенцы, а за окном разыгрался буран…

07.11.2017

Столетие со дня Великой Октябрьской революции! Кто бы мог подумать лет двадцать назад, что этот день ничем не будет отличаться ото всех остальных! Как изменилась жизнь за эти годы!

Проснувшись, я выскочил на улицу – ветром чуть не оторвало дверь. Невозмутимый и вечно готовый играть Ревыч, как всегда, поджидал меня у входа в надежде чем-то поживиться с нашего стола. Но на этот раз я ничем его не порадовал, кроме ласкового шлепка по огромной морде. Печь потухла, и я начал очищать ее от золы. Под рукомойником налилось ведро помоев почти с верхом. Пора уже «припахивать» и заморского гостя. Я выставил ведро у порога.

– Альваро, мне нужна помощь: вот ведро, вылей неподалеку от дома!

– Си, команданте!

Это мне понравилось. Ладно, уважил, за углем в таком случае схожу сам. Я растопил печку, Альваро уселся за стол и спросил:

– Что у нас на завтрак? Может быть, нам сходить в магазин?

Откуда ж во мне столько терпения? Я молча поставил на печку сковородку, которая уже заиграла в моей руке как бейсбольная бита, высыпал в нее остатки гречки, положил несколько кусков тушенки, нарезал хлеба, намазал маслом и с расстановкой сказал:

– Сегодня в магазине выберешь все необходимое для испанского завтрака на завтра. А мне нужно идти в администрацию – делать для тебя регистрацию!

Я встал, собрал бумаги и вышел.

Для начала я намеревался поговорить с Ладой о жителях поселка – хочу взять у нее полный список с адресами, чтоб понимать, как планировать работу.

Однако оформление регистрации для Альваро неожиданно заняло много времени. Прецедента не было, и никто толком не знал, что надо делать. Я заполнил документы на свой страх и риск и отправил по почте заказным письмом.

После этого мы с Альваро пошли в гости к Федору – известному охотнику. Его жена работает в магазине; они сообщили через Ладу, что ждут нас. Мы постучались к ним домой, открыл Федор – сухощавый, жилистый мужик. В коридоре были развешаны ремни с рабочими ножами в ножнах из шкуры лахтака.

– Внучка приболела, сейчас не очень удобно вас принимать, – начал оправдываться он.

– Ничего страшного, давайте вы к нам! Попьем чаю и поговорим.

– О чем разговаривать будем?

– Да обо всем – о жизни, об охоте.

– Ну хорошо! Во сколько приходить?

– Давайте через часок!

Федор появился как обещал. Он оказался кладезем информации. Рассказывал нам о белых медведях и их повадках, о поколе моржа копьями, о скрадывании нерпы и об охоте на кита. Если проколоть копьем киту диафрагму, то воздух из легких заполнит внутренности, и животное не утонет. Федор сам предпочитает действовать копьем, а не огнестрельным оружием. Я слышал от многих, что он очень ловок в поколе моржей, мастер этой древней уникальной техники.

Но особенно меня заинтересовал рассказ о традиционном погребальном обряде, таких подробностей я не знал.

Если хоронят по-старинке, оставляя тело в тундре на съедение зверям, то покойному разрезают сухожилия, а потом шаман набрасывает аркан на кочку и делает дорогу в мир мертвых. По этой дороге проходят участники церемонии. После окончания они уходят не оглядываясь, делая три раза остановку по команде шамана. Потом он закрывает ворота в мир мертвых, и они разжигают костры, создавая дымовую завесу, через которую проходят, очищаясь. Заслон из дыма препятствует духам из мира мертвых проникнуть в этот мир.

Мы просидели больше часа, я записывал интервью на видео. Потом мы договорились, что завтра придем к ним в гости, так как внучке уже чуть получше.

08.11.2017

Сегодня Альваро выглядел очень грустным, ночью совсем окоченел. Нам лень было поддерживать огонь в печке. А, как говорил вчера Федор, «ленивые на севере не выживают».

Мы встали, я сунул ведро в руки Альваро, и он выскочил за углем со словами:

– Слушаюсь, товарищ Сталин!

– Это что за новость? Почему я теперь Сталин?

– Только Сталин посылает человека в пургу за углем!

– Лучше называй меня как раньше – команданте.

– Окей, хозяин, слушаюсь!

Ладно. Рассмешил. Я тем временем начал шаманить с печкой. Альваро, возбужденно показывая на печку, запричитал:

– Это меня добивает! Я никак не пойму, как ей управлять!

– Не беспокойся, у тебя еще есть время!

Мы согрелись чаем и стали собираться в гости к Федору. Сегодня утром договорились пойти с ним пофотографироваться на берег моря. Посмотрели на термометр, на улице – минус пятнадцать! А вчера был ноль! Теперь понятно, почему мы так замерзли. Организм не успел адаптироваться к такому резкому перепаду. А ветер-то какой! Федор надел свой охотничий костюм, сверху – белую камлейку, взял карабин «Барс», пешню, бинокль и выдвинулся. Вначале мы пошли к леднику, где жители хранят мясо. Это сооружение из кровельного железа и из контейнеров. Там помещается двадцать пять тонн. Федор показал нам внутреннее помещение.

После этого по просьбе Альваро мы пошли на берег моря, и там Федор изображал, что подкрадывается к нерпе. Надев на лицо белую балаклаву, пополз по-пластунски – в одной руке пешня, в другой – винтовка. Навстречу с фотоаппаратом полз Альваро. Я не хотел ничего морозить и снимал стоя.

После берега мы зашли в сарай, где охотники хранят «кымгыт» – мясной рулет из моржа – лакомство чукчей, которое не по вкусу европейцам. Мясо в этом рулете бродит до наступления холодов, издавая резкий запах, а потом оно промораживается и употребляется в пищу на протяжении всей зимы. Чукчи считают, что такое мясо дает особую энергию организму, позволяющую весь день преследовать зверя на морозе.

По пути видели остатки старого поселения – полуземлянок, в которых жили предки ванкаремцев. Там до сих пор находят множество артефактов: костяные наконечники гарпунов, каменные ножи-пекули, знаменитые загадочные «крылатые предметы».

Хорошо, что после этой то ли фотосессии, то ли полосы препятствий нас ждал горячий чай и обед в доме Федора. Его жена Алена угощала котлетами из оленины.

Позднее мы договорились с Ларисой Аркадьевной, что хотим собрать всех ванкаремцев в клубе, чтобы рассказать о нашем проекте, показать фотографии и пригласить местных жителей к сотрудничеству. Она согласилась и расклеила объявления на клубе и на магазине. Тему вечера мы обозначили так: «Родословная Чукотки».

Народу пришло человек двадцать. Для Ванкарема внушительное число. Я рассказал о нашей прошлой экспедиции Академии наук СССР и о сборе генеалогий; многие помнили это событие и просили показать фотографии 1991 года, что я с удовольствием и сделал. Потом я рассказал о нашем нынешнем проекте, об Альваро и National Geographic. Альваро показал фотографии из Венесуэлы, Африки и Чукотки. После стали говорить об Испании. Нас расспрашивали о корриде, и мы с Альваро в красках описывали эту древнюю традицию. Я обращал внимание на то, что бой быков по своей сути очень похож на китовую охоту на Чукотке. Все активно участвовали в беседе.

В завершение мы раздали конфеты и сфотографировались на память.