Глава 2

1915 год, 6 мая. Петроград

Максим медленно прогуливался вдоль Екатерининского канала^[12]. По самой набережной. Один из сотрудников Главного штаба оставил ему письмо, предлагая встречу и довольно интригующие сведения. Но опаздывал. Во всяком случае, уже прошло четверть часа с назначенного времени, а автор письма все так и не появился.

В конце концов, последний раз взглянув на часы, Максим тяжело вздохнул и направился к своему автомобилю – новенькому Rolls-Royce Silver Ghost. Ну а что? Деньги имелись. А без авто ему было крайне некомфортно. Пусть он формально и числился в кавалерии, но этот вид транспорта недолюбливал. Медленный, потный и волосатый. По сравнению с автомобилем, конечно. Если же едешь в пролетке, то и того хуже – он тебе ветры в лицо пускает. Да и вообще…

Так что, оказавшись в плену страстного желания, Максим решил обзаводиться автомобилем. А так как денег было много, не стал экономить на себе любимом и купил нечто действительно хорошее^[13].

Rolls-Royce в те годы делал только свои первые шаги на рынке и еще не стал производителем лимузинов. Не успел. Однако компания изначально делала ставку на высочайшее качество сборки, прочность и добротность конструкции. Поэтому из ее цехов выходили хоть и не лимузины, но уже очень дорогие и необычайно хорошие, надежные автомобили. Настолько замечательные, что именно их платформа оказалась самой удачной среди легковых авто, идущих на переделку в бронеавтомобили^[14].

Правда, в чистом виде этот «пережиток старины» Максим не оставил. Выкупил в Петрограде большой сарай на окраине и начал собирать команду рабочих для реализации своей задумки. Сложнее всего оказалось найти сварщиков. С электросваркой не сложилось совсем – ее было мало и практически вся задействована на флоте. А вот специалиста по газовой сварке удалось выцепить на Ижорском заводе. Особенно ценными специалистами сварщики в те годы не считались, потому что сварку применяли крайне ограниченно^[15].

Главной задачей Максим видел изготовление нормального закрытого салона и кенгурятника с отбойниками. Чтобы в случае необходимости можно было двигать всякие предметы, не боясь повредить автомобиль. Кроме того, для полноты картины он прицепил на бампер за защитной дугой простенькую ручную лебедку с тросиком. Да и вообще – «разукрасил» свой Rolls-Royce до неузнаваемости.

Ну и, разумеется, ротмистр не забыл вставить в дверцы и спинки сидений листы стали Гадфильда^[16]. Да и лобовая проекция тоже оказалась ими же прикрыта. Жаль только толстые бронестекла не было возможности поставить. За неимением. И как сделать – Максим не знал.

Переделал свой Rolls-Royce. Проникся. И решил не останавливаться. Тем более что подоспело Высочайшее повеление на формирование отдельного лейб-гвардии эскадрона. Так что ребят нашлось чем занять и дальше. Теперь, правда, за казенный счет, ведь Император согласился оплатить все это удовольствие из своего кармана.

Автомастерская начала трудиться на доработке грузовиков для армейских нужд и переделкой их в бронеавтомобили и авто-САУ. А применение автогена и газовой сварки радикально ускорило и упростило работы. Ведь клепать в неудобных проекциях ничего было не нужно, да и раскройка листов металла стала очень быстрой и простой. Из-за чего темп работ в мастерской по выделке того же бронеавтомобиля выходил в пять и более раз выше, чем на том же Путиловском заводе.

Но Максим не был бы самим собой, если бы остановился на достигнутом. Он стал расширять свое детище. Ему для своего эскадрона требовались и стальные каски, и гранаты, и противоосколочные жилеты, и многое иное. Откуда все это брать? Вот он и налегал на раздачу заказов частным столичным мастерским да собственные усилия. Можно было бы, конечно, обратиться на заводы, но это могло спровоцировать очень серьезные проблемы. Высокопоставленных недругов у него хватало. Могли начать вопить о том, что он, дескать, срывает поставки фронту. Поэтому он использовал только незадействованные, бесхозные мощности, так сказать…

И вот Максим подошел к автомобилю. Открыл дверь и ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Как? Совершенно непонятно. Просто показалось. Оглянулся и обнаружил в трех шагах от себя незнакомого блондина.

Мгновение.

Лицо незнакомца перекосила гримаса не то ярости, не то злости. А его рука потянулась за полу френча, пытаясь что-то выхватить из-за пояса.

Максим сорвался с места, подсознательно, чуть ли не рефлекторно ощутив смертельную опасность.

Шаг. Еще. Еще.

Вот он схватил за предплечье руку с пистолетом, фиксируя ее. А всем телом, двигаясь по инерции, развернулся и прописал локтем в лицо этому блондину.

Тот дернулся и выжал спусковой крючок. Выстрел. Пуля ударила в камень брусчатки, расплескивая свой свинцовый сердечник. А следом упал пистолет. Не готовый к выстрелу, блондин выронил свое оружие. Да и вообще как-то потерялся от реакции жертвы.

Максим же краем глаза заметил еще одного «убийцу», только уже рыжего. Тот с таким же перекошенным лицом лез под полу френча. Слишком далеко. Не успеет он его заблокировать. Поэтому ротмистр, крутанув руку блондина, заламывает ее, заводя за спину. А потом, прикрываясь телом нападающего, словно живым щитом, атаковал рыжего. Ведь блондин практически не сопротивляется, шокированный ударом и стремительностью расправы.

Рывок вперед.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Рыжий пытается «поймать» Максима в те моменты, когда он выглядывает из-за блондина. Кто-то за спиной вскрикнул. Видимо, зацепило шальной пулей.

Но вот остался шаг. Второго стрелка почти удалось прижать к чугунной ограде. Ротмистр со всей силы толкнул своего блондина, используя его как снаряд. Но рыжий в последний момент увернулся, развернувшись и отступив в сторону.

Блондин, ударившись о парапет, по инерции его перелетел и рухнул в воду Екатерининского канала. А рыжий с безумным лицом, перекошенным злорадной ухмылкой, начал разворачиваться к Максиму. Ведь его больше никто не прикрывает.

Но поздно.

Сначала парень заблокировал руку с пистолетом, не давая навести оружие на него. А потом ногой со всей дури ударил противника по яйцам. Раз. И бедолага, уронив оружие, свалился на брусчатку, пронзительно подвывая тоненьким голоском. В общем – ему стало резко ни до чего. Видимо, удачно попал.

Максим же, понимая, что все еще, может быть, не кончено, окидывает холодным, жестким взглядом периметр. Но вокруг лишь испуганные барышни да взволнованные мужчины. Ну звуков множество: визг, писк, крики, причитания…

Расслабился он. Обленился. Потерял бдительность. Перестал всюду с собой таскать пистолеты. Начал оставлять их в автомобиле. Только уставную шашку для вида на поясе носил. Но рефлексов на ее использование у него не было. Так что она ему была больше для декорации.

Подбежал запыхавшийся городовой с испуганным лицом. Он все видел, но не успел вмешаться. Слишком быстро произошел инцидент. Слишком далеко он находился.

– Вылавливай этого, – кивнул Максим на канал, где кто-то отчаянно плескался. Видимо, не очень хорошо умея плавать. – И надо выслать наряд на конспиративную квартиру к ним.

Ротмистр сделал пару шагов и, пнув рыжего в живот, поинтересовался:

– Где у вас конспиративная квартира?

В ответ же услышал лишь мат и оскорбления в свой адрес. Но не растерялся. Спокойно взял его левую руку за кисть. А потом ударом ноги сломал в локте эту конечность. Словно палку. Раз и готово. Только кости наружу торчат.

Взвыл рыжий от такого обращения. Но ненадолго. С целью повышения готовности к продуктивному общению Максим прописал ему интенсивный массаж тестикул носком сапога… с размаху. Что немедленно и исполнил. Отчего парень скорчился, перейдя к пению в беззвучном режиме. Вроде и кричит, и вон, даже рот открыт, а звуков нет.

– Повторяю вопрос. Где у вас конспиративная квартира? – повторил ротмистр свой вопрос, когда парень немного отошел.

Тот прохрипел адрес. После нового пинка сообщил, сколько там человек. И вообще охотно поделился оперативными сведениями.

– Все понял? – спросил Максим у городового.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – Тот был приятно удивлен и шокирован тем, как этот боевой офицер быстро и просто расколол обычно неприступного «борца за правое дело». А потом осторожно добавил: – Лихо у вас вышло. Может, он вам расскажет о том, из какой организации?

– Этот? – удивился Максим. – А он разве не простой разбойник?

– У меня убеждения! – прохрипел рыжий.

– Все твои убеждения – на мухоморах замешаны! Ты изменник, враг народа и идиот! – рявкнул Максим. А потом продолжил, понимая, что раз уж на то пошло, надо поработать и на публику. – Изменник, потому что вышел против верного слуги Императора. Враг народа, ибо напал на офицера во время войны. То есть стремился приблизить поражение нашего Отечества. И ввергнуть всех этих людей в ничтожество! – громко произнес ротмистр, делая широкий жест. – Ибо горе побежденным! А идиот, потому что напал на боевого офицера. Или ты думаешь Георгия и Владимиров с мечами мне повесили за красивые глаза? Олигофрен обкуренный!

– Олигофрен? – спросил кто-то из толпы. – А что сие?

– Олигофрения выражается в умственной отсталости по причине патологии головного мозга. Грубо говоря – дурак не потому, что не учился и не развивался, а потому что таким уродился. Ну а как иначе? В «борцы за народное счастье» идут либо дураки разного толка, либо откровенные мерзавцы. Честному и здоровому человеку там делать нечего.

Высказался и посмотрел на часы. Потом на этого скрюченного дельца на мостовой. И спросил городового:

– Как скоро по адресу прибудет наряд?

– Не ранее чем через час, ваше высокоблагородие.

– Эх… разбежаться могут.

– Почему?

– Как почему? Ты третьего видишь? Я слышал, что они тройками работают. Или его не было, что вряд ли. Или он побежал предупреждать своих. Ладно…

Сказал Максим и, схватив рыжего за здоровую руку, потащил его по мостовой к автомобилю. Открыл багажник. Загрузил его туда, словно мешок с картошкой. Закрыл крышку. И бросил городовому:

– Поеду, навещу разбойничков. Но наряд все равно высылай…

Спустя десять минут в дверь конспиративной квартиры постучали. Ее порывисто открыл какой-то черноволосый мужчина. Но только для того, чтобы поймать в объятья затравленно озиравшегося рыжего подельника. А следом зашел Максим с пистолетом в руке и не предвещающей ничего хорошего улыбкой…