Цитаты из книг автора «Михаил Гиголашвили»

Порой ему казалось, что он в каком-то новом Ленинграде – светлом, очищенном и украшенном. Почему-то часто вспоминалась мать, рано умершая, никогда не узнавшая, что на свете есть много чего, кроме кухни, стирки, уборки. Он думал и о жене, которую вывезет сюда, едва появится возможность. И горевал о том, что столько лет прошло даром – в темноте и тесноте, в грязи и гонке!.. Сумеет ли он врасти в эту новую жизнь? И что для этого надо сделать?!

У него эти мысли наверняка от бородатого Зуры… – размышляла Нана. – Этот Зура – странный тип. Отличается от других приятелей Ладо: не принимает наркотиков, не курит, не пьет и, по словам Ладо, пишет какую-то историю про бесов и шаманов». Как-то в городе они с Ладо столкнулись с Зурой и его приятелями.

А делал ли сам Ладо различие между ними?.. Он всегда выкуривал, выпивал и вкалывал все, что у него было… Впрочем, разве он один такой всеядный?.. Вся его компания такова… Да что там компания – пол-Грузии!.. Сколько Нана себя помнила – столько вокруг нее дворовые мальчишки, парни в школе, однокурсники-студенты, теперь сотрудники института охотились за кайфом.

Ты сиди тихо, а я поговорю с Большим Чином. Это дело серьезное. Если ревизоров сверху не прижать – не успокоятся. Денег не берут, сволочи! До чего же дошло!.. Ревизоры денег не берут! Тут новый Гоголь нужен!

– Он тогда не был бесом… – отозвался шаман. – Я – то, что был. И буду то, что есть. И мне без него нельзя.

Мне нужен именно он. Мы встречались с ним в прошлых жизнях, я связан с ним неведомыми узами…

Хачик позвонил через день. Кока важно сообщил слово в слово, что бабушка запрещает ему подобные контакты. Услышав это, Хачик забеспокоился: – Зачем, ара, ты такой плохой вещ делал?.. – Я привык советоваться в серьезных делах со старшими. Если ты своих родных уважаешь, то и я своих не меньше, – ответил Кока. – У нас с этим строго!

Я в свое время к Берии ходила, не побоялась, а этого сморчка испугаюсь? – И что, видела Берию? – Нет, не застала дома. С его женой, Ниной Гегечкори, поговорила.

Бабушка задумчиво допила вино из хрустального бокала и утерлась хрустящей салфеткой: – Скажи этому молодому человеку, что я тебе не разрешаю с ним общаться. Этого вполне достаточно.

Присмотр должен быть обоюдным и строгим: я слежу за твоим, а ты – за моим… иначе твой у меня в заложниках, как и мой – у тебя… И если мой не будет делать карьеру, то и твоему далеко не пойти. Словом, погон за погон, медаль за медаль.