– Не знаю, были в части такие или нет, но когда я Диме предлагала перейти из ПВО в морфлот, у сестры ее муж в морфлоте на подводной лодке, и там пока не отправляют, Дима отказался.

– Вот вам и ответ: защищать или в кусты прятаться?

– А почувствовала я, что он поедет, теперь, понятно, на Украину, еще в ноябре или декабре 2021 года. За несколько месяцев до объявления спецоперации. Я тогда понимала, что поедет. В 2022 году, когда он приехал с полей, мы с полей его долго ждали. Он и так часто был в полях. Приехал он домой в субботу вечером, воскресенье побыл дома, в понедельник уехал на работу и в понедельник же сообщил, что его отправляют, что он тоже поедет на Украину. А 7 апреля он уже уезжал.

– Спецоперация уже шла…

– Да. И вот началась беготня, потому что нужно было готовиться к отъезду. Неизвестно было, отправят завтра, послезавтра. Было непонятно. У Димы не было возможности самому ездить и все закупать. Нижнее белье, одежда верхняя, продукты. Там даже были вещи, которые он заказывал, а я в них вообще не разбиралась.

Молодая жена познавала военную жизнь с ходу.

Настя:

– Эта та же самая рация. Рация, балаклавы. Газовые баллончики. Много вещей. Четыре дня я была вот в этой беготне, и четыре дня Дима был в части и появлялся дома только поздно вечером. Очень поздно. В это время даже ребенок уже спал. То есть пока был в полях, ребенка не видел, приехал – ребенка почти не видел, и потом только в отпуске. А так эти четыре дня были активные. А плюс ко всему как раз было такое время, когда в магазинах в больших количествах ничего не продавали. Из-за этого тоже были свои сложности, и пришлось по всему городу ходить пешком, выискивать таблетки, а таблетки еще не продавали просто так, пришлось доставать рецепты. А когда поехали провожать, приехали в часть. Естественно, ребятам помогали, чтобы от части доехать до перрона и загрузить вещи. Но, конечно, не обошлось и без форс-мажора. Муж сообщил, что нужно привезти паспорт, а время ночь, на улицах темно, холодно. Чтобы выехать от части, нужно проехать мост, а там протекает река и там гололед. И мы под этим мостом застряли. Ночь, таксистов нет, телефон садится, денег с собой наличных нет. Мы застряли под мостом, никого вокруг тоже нету. В итоге позвонили мужу, сказали: «Нам нужна помощь». И стояли под мостом. Было немножко жутко. Мало того, что такая обстановка, эти проводы, плюс ко всему мы застряли, а нам нужно спешить. Телефон садится. А над головой очень шумно. Такое ощущение, что я оказалась в военном времени. Очень жуткая ситуация была, но тогда ребята приехали и помогли вытащить машину. На помощь приехала машина на автомате с передним приводом. И эта маленькая машинка вытаскивала нашу огромную, микроавтобус. Мужчина не пожалел свою машину, вытащили. Помогли ребята. В тот день их проводили…

– Паспорт успели привезти…

– Да, успели. Еще покушать им привезли. Все успели.

– И вот они тронулись и поехали.

Настя рассказывала:

– Пока они ехали эти две недели, тоже было очень волнительно. Опасно. Тоже переживали, как доедут. Но доехали. Потом муж рассказывал, что, когда они уже заезжали на Украину первый раз, они все на себя нацепили гранаты, магазины от автоматов. Но он еще смеялся: «Как Рэмбо». Они тогда действительно думали, что едут «на убой», и готовились к тому, что если они погибнут, то и ближайшие с ними пострадают, и обвешались гранатами. Мужественно поступили.

– Он связывался с вами?

– Да, когда он на технике заехал туда первый раз, я знала, что он не должен быть на связи. Он заезжает на своей машине: «Все, поехал». Они заехали на Украину. И через некоторое время я вижу сообщение, что он на связи появился. А я знаю, что его не должно быть на связи. Я перезваниваю – не отвечает. Еще перезваниваю – не отвечает. И у меня весь вечер такой напряженный. В итоге поздно ночью позвонил и сказал, что его машина не доехала, его машина загорелась. И он тогда вернулся, и его машину отправили на ремонт. Я тогда сильно перепугалась, но я знала, что он не может быть на связи. А если на связи, значит, что-то случилось. Однозначно…

– Машина загорелась около заправки.

– Да. Как Александр Александрович (командир Димы. – Примеч. авт.) рассказывал, машина-то загорелась, заехала на заправку, где огнетушители, Дима забежал туда, начал кричать: «Несите скорее огнетушители!» Тушить машину. Ему отказали, а он на них посмотрел и сказал: «Видите вон ту машину? Если она сейчас взорвется, вам уже никакие огнетушители не помогут…» Огнетушители сразу дали. И тушил…

– Смелый, – я помнил об этом случае рассказ матери.

– Да, он тихий, спокойный, но очень смелый… Молодец.

Я представил, как старший лейтенант Зуев бежал с огнетушителем, как проникал в машину, как заливал пеной огонь и в любую секунду мог с ней взлететь на воздух, но тушил. Одним словом, о себе не думал. Если бы думал, то от машины бы убегал, а не требовал огнетушители!

Надежный…

Анастасия:

– Он даже прорвался на роды. Мы как раз собрали сумку в роддом, а тут начались схватки. Мы поехали в роддом, и он добился, чтобы его пустили в родильное отделение… За месяц до родов он сказал, что хочет пойти со мной. И в итоге он попал на роды, врач разрешила. И хорошо, что он попал. Все хорошо обошлось. Но пристально наблюдал за всем происходящим. Чтобы ребенка не поранили. Все хорошо прошло. Молодец!

– У моей невестки были сложные роды, ей кесарево предлагали, даже заставляли согласиться, но мой сын сидел рядом, она держалась за него и родила.

– Дима держал меня за руку. Он держал, и у меня еще был такой момент: у меня падал гемоглобин, и я плохо реагировала на схватки, и мы тогда весь роддом насмешили, и нас до сих пор вспоминают. Что я только закричу, а муж сразу командует: «Тихо! Дыши!» И когда сами роды были, он командовал. Я врачей и не слышала, хотя они стояли очень близко. А муж все повторял. Если бы не он, все было бы намного сложнее и с негативными последствиями. Так что он молодец!

13. «Люблю. Целую. Обнимаю». Последний отпуск

Настя:

– Выехал на ремонт, сказал, что будет ждать, пока его машину отремонтируют. Тут я уже более-менее успокоилась, что он будет все равно здесь, а не там. А Дима все рвался туда. Сначала первое время он говорил: «Ну хорошо, посижу. Значит, еще не время ехать туда». А потом говорил: «Ну хватит, сколько можно здесь сидеть. Надо ехать».

– Туда, где сослуживцы…

– Да. «Почему я здесь, а все там». Ему это было не очень… Он рвался уже туда, говорил: «Когда я поеду…» Потом уехал. Тоже его не было некоторое время на связи, и писал эсэмэски, когда в город выезжал, или связь была, но периодически писал.

– А что писал?

– Короткое сообщение. Мы друг друга называем «хорьками», и он писал короткое сообщение: «Хоречек, со мной все хорошо. Люблю. Целую. Обнимаю». И каждый раз вот так сообщал, что все в порядке, жив-здоров. А потом они заехали в какое-то место, и там была связь, и почаще выходил на связь. Ничего не рассказывал, да и нельзя. И когда был там, он меня расспрашивал, что у нас нового, что мы делаем. Как у нас дела. Он сам особо ни про себя, ни про то, что там происходило, не говорил. Максимум, что мог сказать: «Я работаю». И все.

– И вот время идет…

– Время идет. Начали говорить об отпуске. Обсуждать, что будем делать в отпуске, куда поедем. Решили в сентябре, а я как раз собиралась выйти на учебу, только взяла все документы, чтобы восстановиться, и тут же он сообщает, что его отпускают в отпуск. Я тут же снова звоню в институт и говорю: «Так, все. Я уезжаю. Для меня семья, муж важнее учебы». Тем более такая ситуация – без вариантов. И я знала, что муж не поехал бы в отпуск в Читу. И мы договаривались, что поедем в другое место. В итоге мы взяли билеты, с дочкой вылетели в Москву, где должны были сделать пересадку. Нас встретил свекор, а Дима сказал, что его не отпустили. Недели две жили у моей подружки, ждали Диму, когда его отпустят. А потом поехали к его родственникам: его брату и его семье. Жили у них на протяжении чуть меньше месяца. Ждали, нервничали очень сильно.

– Еще бы!

Меня поражало терпение молодой мамы и жены.

Настя:

– Даже доходило до такого, что мне пришлось позвонить командиру дивизиона Кошкину. Не Александру Александровичу, а самому главному в части. И уточнить. Это была огромная ошибка, такие люди не любят, когда им звонят. Да еще жены подчиненных. Но ничего, потом все решилось, Диму отпустили.

– Значит, не зря звонили!

Настя вздохнула и продолжила:

– Его отпустили в отпуск с 10 октября. И мы его ждали в Москве. А сколько мы его ждали – полтора месяца просидели в Москве. Его родители переживали, все говорили: чего вы там сидите. Приезжайте к ним.

– А как не сидеть? Вот-вот может приехать…

– Да, но я отказывалась, потому что у нас с Димой была договоренность, что он нас в Москве встретит. Но раз не встретил, то мы должны его встретить именно в Москве. И не где-нибудь еще. И дождались, наконец он приехал. Я поехала вместе со свекром. Дочка в это время уже спала. Они из деревни приехали в Москву. Но был шок, мягко говоря.

– Приехал – не предупредил.

– Предупредил. Ждали. А я уже к тому времени так вымоталась, потому что полтора месяца не дома у себя, плюс смена часового пояса, плюс еще с ребенком и здоровьишко пошатнулось, что, когда встретила, я была настолько уставшей, но встретила, все в порядке. Немножко поразговаривали, пошли отдыхать, а наутро, когда проснулись, проснулась дочка, а дочка лежала у стенки, я посерединке, муж с краю лежал, и когда Соня проснулась, увидела, что на мне лежит чья-то рука, удивилась, посмотрела и увидела, что там папа лежит! Она так удивилась. Но у нее тоже был шок, столько времени его не видела. И потом лежала с папой в обнимку. Играли, делали вид, что они спят, им ни до чего вообще… Но и когда в отпуске были, Диме первое время непривычно было. Все равно находился с ребенком. Потому что больше полугода прошло и девочка выросла за это время. Много слов у нее появилось. И, соответственно, у него были сложности, он не мог понять, что от него хочет ребенок. Поэтому он с дочкой и не расставался. А потом, когда поехали в Казань отдыхать, там Дима на руках ее носил. И одевал. И кормил. И везде водил, – с восторгом рассказывала Настя.

– Счастье…

– Да. Он начал чувствовать, ощущать, что такое отцовство. Потому что первое время он в принципе не понимал, что с маленьким ребенком делать, а тут начал чувствовать, что такое быть папой. Где-то от слез успокоить, где-то повеселить, где-то на руках поносить. Где-то какие-то хотелки ребенка удовлетворить. Ну молодец! В этом отпуске максимально отдался ребенку, мне.

– И вот нужно возвращаться…

– Да, пришло время разъезжаться. Дима со свекром проводили нас, в аэропорту попрощались. И разъехались… – Настя чуть не заплакала.

– Мне мама Димы рассказывала, как его провожали, догоняли…

– Да, наверно.

– А он не рассказывал, как ему там на спецоперации?

Настя:

– Скажем так, он не жаловался. И даже когда спрашивала о чем-то, он говорил: «Ну, не жалуюсь». Не говорил, хорошо или плохо, а просто – не жалуюсь. Максимум мог сказать, что устал.

14. Очевидцы о подвиге. Горькая весть. Мемориал

– А с женами других офицеров не были на связи?

– Я была на связи с одной женой, но она тоже особо ничего не знает.

– У нее муж тоже там?

– Да, он был там. Но разница-то в том, что Дима-то ушел в другое, скажем так, подразделение или в другое место. Он вообще ушел охранять штаб. Он остался в своей части, но его забрали, то есть его ребята были вообще отдельно. То есть из части в охране штаба он был один.

– Мне рассказывали, когда командир спросил: кто пойдет штаб охранять, никто не согласился, а Дима пошел.

– Да. Дима вызвался и сказал: «Я готов».

– Веское решение.

– Да, потому что было объявлено, что нужен один человек для того, чтобы охранять более важную территорию… Дима рассказывал о том, что дроны летают. Я спрашивала: видно же, что летают дроны, почему оттуда не уходят? Так они там находились долгое время. И, честно, для меня непонятно, почему оттуда не уходили, ведь видели, что там есть опасность. Есть вероятность того, что что-то может произойти. Но они там находились, и случилось…

– Он там был с техникой?

– Нет, без техники. Они заняли жилые дома, они заброшенные. Они там жили. Обустраивали все. Работали.

– И что же произошло? – спросил.

Хотел услышать, что расскажет жена.

– Один человек – очевидец, который был рядом с Димой, он рассказал: они увидели, что в штаб прилетела первая ракета. После трех ракет они побежали спасать. То есть они успешно вывели людей в лес. Тех, кто был не ранен, и тех, кто легко ранен. Их также вывели в лес. Затем они побежали за тяжелоранеными и за погибшими. И в этот момент, когда одного раненого загрузили в пикап, Дима его держал, а второй грузил следующего, и в этот момент над ними завис дрон. И тут же прилетели еще ракеты. После первой ракеты упал Дима с машины. Упал, и у него сразу пошла пена изо рта, – тяжело выговорила слова Анастасия. – Потом прилетела еще ракета, и очевидца отбросило. Ну а дальше он особо не помнит, что происходило. Помнит, бегали, вытаскивали. Но он сознание потом потерял. Это вот то, что рассказал мне один человек. А то, что я читала, там немножко другое.

– Где читали?

– Мне Александр Александрович показал показания одного из очевидцев, и там показания немножко другие.

– В части чего?

– Там не указано, спасли они людей или нет. Написано, что только побежали спасать. Почему так, я не знаю. Конечно, предполагаю, но точно не знаю. Там были очень важные люди, от которых зависит развитие страны, и такой поступок Димы достоин самой высокой награды независимо от того, там мой муж или нет.

– Конечно, если спасал – это подвиг.

– И видимо, был вопрос, к какой награде представить: самой высокой или к ордену Мужества.

Я напомнил размещенную на сайте школы информацию:

«…14 марта 2023 года старший лейтенант Зуев Д.А. был назначен старшим по охране штаба и прилегающей к нему территории… Днем вышеуказанный штаб подвергся атаке из РЗО. Офицер успешно эвакуировал людей с места обстрела, затем вернулся и забрал раненого товарища…»

– Вот, эва-ку-и-ро-вал… А ведь ему еще за спасение машины причиталась награда…

Настя:

– Да, тогда спас машину. Молодец, сообразил, как потушить огонь. Там тоже был особый момент: машину можно было потушить только снизу. Но со стороны улицы не подобраться к этому месту, в машине был маленький люк, и Дима туда пробрался через люк и начал тушить машину. На него лилось горячее масло, и он обжег все лицо, и свекровь говорила, что у него пятна на лице. А он нам говорил, что это от солнца. А это было от масла. Даже про вот этот момент он не сказал нам, а сказал: это от солнца.

– Чтобы жена и мама не волновались…

– Не знаю, но я Диме всегда говорила: «Мне лучше знать правду, какой бы она ни была». Потому что, я не знаю, жены и матери очень хорошо чувствуют, когда их ребенок или муж недоговаривают или…

– И как вы узнали горькую весть?

– А мы в тот момент переписывались. Я написала: «Как дела?» – и вижу, он на связи не появляется. Я чувствовала, что-то случилось. Я знала, что у них там сбивают вышку, из-за этого связь пропадает. Но тут я понимала, что что-то не так. И чувствовала, что что-то случилось, и я потом начала писать: «Хорек, ты как? Ты где? Что случилось?» И я вижу, что ответа нет. Я тогда всю ночь проревела. И оказывается, в тот момент, когда я ему писала: «Хорек…», оказывается, в тот момент он погиб. А официально мне сообщили: это было 15 марта. Ближе к обеду мне позвонил Александр Александрович, представился, что он Димин командир, что возле дома, что сейчас поднимется. Александр Александрович поднялся, с ним его товарищ в форме, психолог и врач. И они сказали, что тяжело переживают. Видно было, что они переживают. В тот момент у меня дома была мама и ребенок, и я не хотела, чтобы ребенок слышал, – Настя не могла дальше говорить, плакала.

Придя в себя:

– Поэтому мы разговаривали сначала в подъезде, и там же в подъезде сообщили…

Снова плакала.

Но вот взяла себя в руки:

– Некоторое время там побыли, потом зашли домой, психолог разговаривала со мной. Соня подходила: «Мама, ты чего плачешь?», «Почему?». Вытирала у меня слезы. Но и когда психолог и врач были рядом, мы начали звонить свекрови и свекру. До свекрови я тогда не дозвонилась, а свекру сообщили. Дальше все начало передаваться от одного к другому. Потом дело дошло до свекрови, она позвонила, спрашивала, что да как, Димина сестра Вера звонила, со слезами спрашивала: как это случилось, почему решили, что это Дима? Они вообще не верили, что произошло. Димин брат сразу же начал проверять по частям, не знаю, как это происходило, действительно ли это так. Но больше всех не верила сестра Вера. Ну свекровь тоже. Вера рыдала – переносила очень тяжело. Она с ребеночком. Я понимала, как это тяжело, тем более у Веры ребенок маленький, которого она кормит. Старалась максимально ее поддержать. Успокоить. Насколько могла, успокоила в те дни. Да и потом, когда приехали в деревню, тоже ко всем подходила, стараясь всех успокоить…