Цитаты из книги «Земля»

ошибался. Пространство смердело чем-то сугубо техническим, перегоревше-вонючим, словно обосрался выхлопом “КамАЗ” или тепловоз. Я почему-то не сомневался, что Гапон сейчас обязательно как-то отреагирует, раз характер вони не задевает репутации его драгоценных москвичей.

Это всеобщее спокойствие смущало и настораживало. Если бы Гапон, к примеру, вскричал, озираясь с брезгливой миной: “Бля, откуда говнищем-то несёт?!” – всё встало бы на свои места.

И буквально в унисон с гапоновской ремаркой о стульчаке слабенькая памперсная вонь вдруг поменяла качество. Уверенно и недвусмысленно запахло шептуном жирного и несвежего мужика, нажравшегося капустной дряни.

Вот чем-то похожим и пахло возле нашего стола – выдохшимся дерьмецом.

Меня на самом деле всё больше раздражал крепнущий запашок. В какой-то момент почудилось, что источник его – отдушина в полу.

Но зато проклюнулась вонь. На самом деле она присутствовала и раньше, ещё до того, как Денис Борисович спросил меня про рытьё могил. Такая едва уловимая, как выдох несвежего рта по соседству, вонь. А теперь я поймал носом устойчивый душок, словно от протухшего яйца.

Потом шум и рябь в голове, которые я списывал на выпитый натощак коньяк, вдруг пришли в движение. Обстановку за столом тряхнуло, она поползла, как если бы я сидел в неподвижном вагоне, а на соседних путях в разных направлениях тронулись поезда.

Тогда же я и обратил внимание, что творится нечто чрезвычайно странное. Точнее, это “нечто” явно подкрадывалось исподволь, а к определённому моменту просто окрепло и проявилось осязаемо. Началось с довольно предсказуемой тоски, прихватившей за сердце невидимой пятернёй.

был ещё один момент, в чистом виде умозрительный: вместо ощущения чьего-то незримого присутствия, донимавшего меня раньше, пришло стойкое ощущение недоброй, неуютной целостности. Будто взялись из ниоткуда похожие на облачка пазлы и сложились в общую картинку окончательной необратимой тревоги.

И, значит, прав был чудаковатый Антоша Харченко, говоря мне про таинственный зов, кладбищенский эгрегор и “старших товарищей”…