Читать книгу «Бураттини» онлайн полностью📖 — Михаила Елизарова — MyBook.
image

Культ нордического матриархата

Советских юных читателей андерсеновской «Снежной королевы» было не так уж и много: куда больше юных зрителей, причём исключительно благодаря пьесе драматурга Евгения Шварца – замечательной сценической интерпретации, в художественном исполнении нисколько не уступавшей оригиналу. По пьесе сняли отличный детский фильм, в семидесятых фирмой «Мелодия» была выпущена виниловая пластинка – это кроме самого спектакля, который шёл во всех без исключения ТЮЗах. И всякий вдохновлённый Шварцем ребёнок, ознакомившись с оригиналом Андерсена, испытывал разочарование от датского исходника и, соответственно, гордость за прекрасный советский тюнинг. Пьеса Шварца выигрывала за счёт живых диалогов, действия и… наличия мужчин. Именно они возвращали сказке Андерсена ту самую необходимую полноту, что, к примеру, делает семью семьёй: «полная семья» – это наличие папы и мамы. В сказке Андерсена мужчин просто нет – только мальчик Кай, ребёнок, непроявленный мужчина.

Советская интерпретация подчистую изъяла всю религиозную подоплёку, оставляя одно «волшебство». Глава о Верховном тролле и его зеркале была изъята как несюжетообразующая. Пьеса приобретала нужную социальность. Вечные человеческие ценности противостояли миру алчности, денег.

От Шварца не укрылось, что мир сказки Андерсена оказывался «женским», сюжет там вершили женщины – Герда, Снежная королева, бабушка, старушка-колдунья, Принцесса, Маленькая Разбойница, две мудрые северные союзницы Герды – финка и лапландка. Отсутствие мужчин было просто вопиющим. Поэтому Шварцем и были придуманы два новых персонажа. Положительный – Сказочник, он же Рассказчик (по драматургическому «сакральному» совместительству папа Кая и Герды – недаром он говорит, что он их Учитель; и вообще, Сказочник намекает, что вся эта история – его вымысел, он её Творец; также Сказочник своего рода «муж» бабушки («полная» семья)). Второй – отрицательный мужской персонаж – Коммерческий Советник. Он – носитель активного и злого мужского начала. Это он, собственно, начинает всю историю – хочет купить расцветший зимой розовый куст (уже не христианский символ, а социальный – решается, что такое куст: товар или предмет), а ему отказывают – дескать, не всё продаётся. Этот злой Советник исполняет роль «мужа» Снежной королевы: их холодный денежный «брак» бесплоден – они же существа изо «льда» (капитала), и поэтому им для «полноты» нужен ребёнок, сын, но такой же, как они, природы – алчный, холодный, жестокий. Для этой цели выбирают Кая (кстати, у Шварца он Кей). Так пьеса обретает новые живые краски.

Почему же у Андерсена только женщины? Не потому ли, что в сказке происходит обращение к матриархальным архетипам? Христианский сказочник Андерсен, сам того не замечая, выводит на поверхность позабытые личины нордического матриархата. Через сто лет Юнг выскажет свою блестящую гипотезу, что все пласты древнейшего исторического наследия человека, скрытые от его рассудка и активной памяти, сохранены в общей памяти всего человечества, в особом хранилище – коллективном бессознательном. По Юнгу, там хранятся истоки и оригиналы всех древних мифов, прообразы всех символических матриц. «Снежная королева» выдаёт Андерсена в том, что самые глубинные основы его скандинавской души содержат мотивы и символы нордической матриархальной культуры.

Существует множество убедительных гипотез, что матриархальное общество исторически предшествовало патриархальному, матриархат как слой подсознания предшествует символам и мифам патриархата. Культ Богородицы в христианском мире не случаен.

На период создания «Снежной королевы» (середина XIX века) оккультный феминизм ещё не проявил себя. Это произойдёт позже. Русский символизм воспоёт Прекрасную Даму, Софию – Премудрость Божию. Магический феминизм вернёт свастику – древний солярный символ. Одной из основ теософской доктрины станет почитание женского начала.

Основатель «Аненербе» Герман Вирт[4] свяжет нордический матриархат с арийской расой, проживавшей на полюсе, с культом Белой Богини. Неслучайно у Андерсена место обитания Снежной королевы – полюс, символическое средоточие прапамяти, застывшей в вечной мерзлоте.

В сказке фигурируют не женщины, а непорочные богини. Снежная королева – чистая дева ночи и холода, Герда – солярная дева. Геральдический символ девственности – единорог. У Андерсена единорога заменяет северный олень. Да и Маленькая Разбойница, встречающая Герду, когда она возвращается обратно с Каем, почему-то оказывается в красной шапочке – Андерсену понадобилась именно эта деталь (у славян также красная лента на голове невесты символизировала девственность).

История Кая – это сновидческое путешествие мужчины-христианина в нордическую ночь, на полюс, в глубины подсознания, где у истока мудрости он встречается с Белой Девой – девственной арийской праматерью. А потом за ним неизбежно приходит Солнечная Дева и увозит его, преображённого слезами (знания умножают скорбь), в привычную христианскую реальность.

Космогония льда

Сказка «Снежная королева» написана в 1848 году – пожалуй, в самый главный год XIX века. Из революционных потрясений сорок восьмого выделилась чудовищная интеллектуальная энергия, определившая политические и социальные векторы века двадцатого. Достаточно вспомнить, что именно в 1848 году Маркс и Энгельс по поручению Второго конгресса союза коммунистов создали «Манифест Коммунистической партии».

Сказочный мир «Снежной королевы» находится вроде бы на обочине грозных европейских событий. Поразительно, но слащавый сочинитель-протестант из тихой провинциальной Дании сознательно ли, случайно ли воссоздаёт величественную мистерию Льда.

Маленький бюргер Кай преображён. Крупица Льда перестроила его духовную оптику. Андерсен, формально выступая на стороне христианства, подчёркивает, что Гнозис (Знание) – это и есть Лёд. Именно Лёд – мера объективности в восприятии реальности, настраивающая глаза на правильный лад. Кай, лишённый розовых очков детства, сквозь оптику Льда видит истинную суть вещей и людей – тлен и тщету. Лёд открывает ему уродство и несовершенство мира. Также не случайно во дворце Снежной королевы Кай выкладывает слово «Вечность» из кусочков льда – природа вечности напрямую связана со Льдом – первоматерией Вселенной, а властительница этой первоматерии – Снежная королева, Мудрость, София.

Лёд и Холод как мистические, алхимические элементы – не открытие Андерсена. Лёд – постоянный элемент средневековых трактатов алхимиков и каббалистов, рассуждающих о ледяной природе. Для алхимика Лёд – это мистический предел, отделяющий жизнь от духа. Мистик и философ XVI века Чезаре делла Ривьера трактует слово «ангел» как gelo antico, то есть Древний Лёд. Подвижник Знания, сделавшийся частичкой Льда, обретает иную природу – ангелическую. Собственно, таким и становится Кай, едва сердце его преображается Льдом, – он «ангел». Само его имя «Кай» созвучно Eis и Sky. Кай – это Небесный Лёд. Герда это – Erde, по-немецки «земля». Герда олицетворяет всё земное – страсти, чувства. Она охотно и часто плачет. Слёзы Герды – это Соль Земли (соль – кристалл враждебной льду природы, в гололёд улицы посыпают солью).

Лёд у Андерсена отнюдь не выступает материей Зла. Пришедшая с Христом земная Герда не способна уничтожить Ледяной Чертог, потому что он не противоречит Христу. Ничто не изменяется во дворце Снежной королевы. Он не рушится, как толкиеновский Мордор. От вмешательства Герды растаяло только ледяное сердце Кая. Льдинки же, словно в насмешку над Каем, складываются в «Вечность», которая уже недостижима для него. Он перестаёт быть подвижником Знания, лишается своей бессмертной ангелической ледяной природы и становится обычным земным человеком. Для средневекового алхимика-гностика «Снежная королева» описывает ледяную космогонию Духа и повторное грехопадение.

Лёд как алхимическая субстанция не оставил в покое и XX век. В двадцатые годы возникла очередная космогония Льда, одухотворившая одну из самых грозных цивилизаций XX века – Третий рейх. Речь идёт о Welteislehre, или «Учении о мировом льде», Ганса Хёрбигера. Его идеологическая доктрина стала на тот период символом возрождения немецкого народа. В XXI веке замечательный русский писатель Владимир Сорокин создаёт трилогию «Лёд» – о братьях Света, позабывших самих себя и возвращённых Льдом к осознанию своего божественного происхождения.

Лёд одной своей фактурой будоражит ум и рождает образ. Хёрбигера осенило, когда он наблюдал, как расплавленную сталь вылили на покрытую льдом землю. Владимир Сорокин в интервью говорил, что идея романа пришла к нему, когда он увидел выброшенный на асфальт кусок льда.

Ганс Хёрбигер утверждал, что Солнечная система возникла в результате падения на Солнце гигантского ледяного метеорита. Взрыв выбросил массы расплавленного вещества, которые и образовали планеты. Согласно теории Хёрбигера, у Земли существовало четыре луны – четыре ледяных спутника, с определенной периодичностью падавших на Землю. Эти падения льда вызывали мировые катастрофы, вершившие геологическую историю Земли. Катастрофы обусловливали исчезновение старых и возникновение новых цивилизаций и рас. Падение второй луны породило гигантов: сверхлюдей и сверхчудовищ. Падение третьей луны уничтожило и тех и других, разделив новое человечество на арийцев и прочих.

В романах Владимира Сорокина удары молота, сделанного из космического Льда, пробуждают уснувший Дух в сынах Света. Их всего двадцать три тысячи. Они были погребены в «мясных машинах» – в людях. «Проснувшиеся» – по сути те самые льдинки из дворца Снежной королевы, двадцать три тысячи ледяных осколков, пытающихся выложить из самих себя слово «Вечность» (или «Бог»). Дети Света ошибаются, создают слово «Смерть» и гибнут.

Лёд – творец и творческий материал. Он способен породить Вселенную, прекрасное художественное произведение, нацистскую космогонию. И этим возможности Льда не исчерпаны.

Любительский алхимический опыт

В короткий период с 1612 по 1616 год в немецком городе Касселе один за другим вышли в свет три опуса, знаменуя начало величественной религиозной мистификации розенкрейцерства: «Слава Братства», «Провозвестие Братства Розы и Креста» и «Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца». По общему мнению, «Химическая Свадьба» представляла собой записанную аллегориями алхимическую процедуру Великого Делания.

Основоположником ордена назывался Христиан Розенкрейц (1378–1484). Великий Магистр с юношеских лет путешествовал по Востоку, набирался тайных знаний в мистическом городе Дамкаре. Вернулся посвящённым на родину и в 1400 году (как вариант – в 1410-м) создал тайный орден. Таким образом, благодаря легенде история розенкрейцеров углубилась ещё на двести лет, создавая исторический фундамент.

Христиана Розенкрейца как исторической фигуры, по-видимому, никогда не существовало. Его «родителями» были два блестящих немецких философа – Иоганн Валентин Андреэ и Якоб Бёме. Они сочинили все три розенкрейцерских текста, дали им печатную жизнь (Валентин Андреэ был издателем Христиана Розенкрейца) и с удивлением обнаружили, что фейковый литературный продукт обрёл реальность и размах. Орден не замедлил появиться, но быстро обзавёлся многочисленными адептами, сторонниками и, что немаловажно, историей, уходящей даже не к Христиану Розенкрейцу, а в совершенную архаику – чуть ли не в Египет, к верховным жрецам Тота. Доктрина розенкрейцерства с её гуманистическим пафосом пришлась по душе любителям теософии. Герметическая наука во всём мире одна и та же – тайное знание об абсолютной истине. Розенкрейцерство также провозглашало синтез всех религий и наук, тайное знание.

Общественность приписывала розенкрейцерам невероятные возможности: дескать, они знали секрет философского камня, а стало быть, обладали бессмертием. Фигуры Сен-Жермена и Калиостро связывались именно с орденом розенкрейцеров.

Возникновение ордена было вызвано подспудной исторической необходимостью увязать историю средневекового европейского гностицизма – тамплиеров, катаров – с новой эпохой. Но, в отличие от тех же тамплиеров, которые были настоящими христианами, розенкрейцеров христианами назвать уже было нельзя. Доктрина розенкрейцерства опиралась на гностические традиции. Христос для розенкрейцеров был воплощением божественного начала в человеке – «внутренний Христос» теософов разлива Е.П. Блаватской.

Визиткой розенкрейцеров были Роза и Крест. Поначалу комбинации символов менялись: роза и помещённый внутрь крест, потом крест, увитый розами. Крест как символ древнего христианства. Кстати, одним из первых изображений символики розенкрейцеров были роза и тау-крест, иногда называемый египетским. По сути розенкрейцеры сознательно мимикрировали под символы христианства. Крест розенкрейцеров был христианским, потому что назывался «крестом». Это была «акустическая» защита – произнесённое вслух слово «крест» говорило само за себя и уберегало от обвинения в ереси. Роза в аллегорическом прочтении означала Деву: Дева Роза, Невеста Христова, Святая Церковь.

При этом розенкрейцеры исповедовали свою универсальную теософскую религию. Роза розенкрейцеров – символический извод шестиконечной звезды каббалистов, фигура большой вселенной, макрокосм. Микрокосм, то есть человека, обозначала пентаграмма. Чтобы избежать знакомства с инквизицией, символы трансформировали.

Крест был также символом Адама. А розенкрейцеры в первую очередь были алхимиками. Кроме мужского знака, требовался знак женский – круг или роза, иначе как же быть со свадьбой. Крест и Роза – это символы великого алхимического Делания.

В чём различие между химией и алхимией? В том, что алхимия допускает трансмутацию химических элементов. Алхимия всегда была наукой оккультной, тайной. Её результаты следовало скрывать от людей непосвящённых, поэтому записи велись на языке аллегорий.

Что есть химическая свадьба: сакральный брак (химический процесс) между разъединёнными «королём» и «королевой» (под аллегорическими титулами понимались соли и металлы). В результате должен появиться «принц», философский камень, способный порождать золото, то есть метафизический свет.

Философский камень также постоянно сравнивался с Христом и зачастую им же объявлялся. По словам Парацельса: «Философский камень – это Христос природы. Христос – это философский камень Духа».

Гёте в «Фаусте» так описывает Делание:

 
Являлся красный лев, – и был он женихом,
И в тёплой жидкости они его венчали
С прекрасной лилией, и грели их огнём,
И из сосуда их в сосуд перемещали[5].
 

Всякий алхимический опус – рецепт нахождения Христа, философского камня.

«Красная» и «белая» субстанции проходили процесс перегонки в так называемой стадии «нигредо», затем очищения в стадии «альбедо» и соединялись в стадии «рубедо» – красный жених и невеста с белой лилией. Рыцарские романы Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха также описывают Великое Алхимическое Делание: на рыцаре Парцифале не случайно красные доспехи, а Бланшфлер (Белый Цветок) в белом платье.

Ради чего алхимик посвящал всю жизнь Деланию – кропотливому труду не одного десятилетия. Овчинка стоила выделки. Речь ведь шла не о возможности обращать ртуть и свинец в золото. Это был, скорее, побочный эффект. Процесс Делания преображал суть алхимика. Он переходил на новый духовный уровень. Соединившись с внутренним Христом, он получал бессмертие, молодость, постигал тайны материи и энергии.

XIX век вывел розенкрейцеров из тени. Розенкрейцерская символика, различные алхимические опусы прошлых веков – всё сделалось доступным. Под очарование розенкрейцерского мифа попал и Ганс Христиан Андерсен. «Снежная королева» напичкана алхимическими аллегориями и символами. В сказке налицо попытка Великого Делания.

1
...