Но уснуть еще долго не мог. Ксавьер храбрился, и он тоже, но на деле никто из них понятия не имел, что делать.

Себастьян казался непобедимым, но у каждого монолита, у каждой скалы есть точка, удар по которой рассыплет ее на мелкие кусочки. Оставалось только найти ее.

А они зашли в тупик. Даже Даниэль, бодро пытавшийся встрять в каждое обсуждение этой проблемы, признал, что задачка не так проста, как казалось. Амадео строго-настрого запретил ему приближаться к Себастьяну, а потом тот вернулся в Мексику.

Последний месяц Амадео был вынужден просто плыть по течению. Заниматься делами «Азар», выявлять вместе с Даниэлем проблемы «Гандикапа» (все они свелись к двум: крупным должникам и долгам самой компании), но с каждым днем Амадео чувствовал себя слабее. Он сидел в кабинете и подолгу смотрел на портрет, написанный Диего, а перед ним выжидательно мигал курсором открытый документ, в котором не было ни строчки. На совещаниях ему приходилось сосредоточиваться изо всех сил, чтобы ничего не упустить. Им овладевала странная апатия, будто они уже проиграли.

Усилием воли Амадео заставлял себя собраться, но помогало это ненадолго. Не в силах больше выносить бездействие, он вскакивал и начинал мерить шагами кабинет, сам не зная, зачем – ни единой дельной мысли в голову не приходило, но сидеть на месте он тоже не мог. Слова «нужно что-то делать» набатом стучали в голове, не давая сосредоточиться на чем-то еще или просто отдохнуть. Ложась вечером спать, он чувствовал вину за то, что сегодня не сделал ничего, что могло бы приблизить их к разгадке тайны по имени «Себастьян», и спал плохо.

И надеялся, что Ксавьер ничего не заметил.

Ксавьер отложил телефон и, свернув лист, на котором писал, вчетверо, сунул его в ящик стола. Должно быть, принц смертельно устал, раз не заметил, что Ксавьер сам еле держится в вертикальном положении.

Всю ночь его люди обшаривали горы у дороги, по которой пролегал маршрут, но не нашли ни грамма порошка, ни следа сбежавшего человека. Ровным счетом ничего.

Затея с самого начала была обречена на провал – Ксавьер выбрал этот путь как раз потому, что местность идеально подходила. Полиция и УБН туда не суются, вокруг разбросаны деревушки, местные жители которых в девяноста восьми процентах случаев работают на наркокартели. Множество мест, где можно бесследно исчезнуть, и Ксавьер надеялся, что беглец так и поступил, и никто о нем больше никогда не услышит. Пусть сбывает его товар где хочет и растворяется в пустоте.

Йохан не слезал с телефона, руководя поисковой операцией и изо всех сил стараясь не допустить утечки. Ксавьер и это считал бесполезным. Себастьян всегда обо всем узнавал – соглядатаев у него было полно. Кто-то из перевозчиков исправно стучал, и устранить его не было никакой возможности – если его человек исчезнет, Себастьян попросту заменит его новым да еще и устроит нагоняй Ксавьеру за то, что тот разбазаривает людей. За себя Ксавьер не опасался – а вот принцу могло чувствительно достаться.

Да, ничто не смогло поставить его на колени так, как угроза расправы над Амадео. В этом Себастьян попал в яблочко.

– Ничего? – спросил он, когда Йохан закончил разговор.

Помощник покачал головой.

– Ладно. – Ксавьер поднялся и снял пиджак со спинки кресла. – Будем искать до последнего. Себастьяну пока не надо об этом знать.

Йохан поджал губы и кивнул. Он не хуже Ксавьера понимал, чем чревата любая накладка.

Ксавьер спустился вниз. Все, что он мог сейчас сделать – это продолжать поиски, задействовав все связи, до которых мог дотянуться.

– Едем к Мигелю, – скомандовал он, и Йохан с готовностью прыгнул за руль. – Себастьян же клеймит свой товар датчиками, в чем проблема на этот раз? Почему его до сих пор не обнаружили?

– Не могут установить точное местоположение, погрешность довольно высока, плюс гористая местность искажает сигнал, – ответил Йохан.

– На кой черт тогда эти предосторожности. – Ксавьер вытащил из кармана зажигалку и скомандовал: – Дай сигарету.

Йохан вовремя прикусил язык и протянул пачку. В прошлый раз, когда он осмелился напомнить, что босс не курит, получил выволочку и требование не лезть не в свое дело. Принц бы не постеснялся отчитать Санторо, но принца здесь не было.

Ксавьер чиркнул зажигалкой и наполнил легкие дымом. Давно забытое удовольствие. Он мог ни о чем не думать хотя бы минуту и отключиться от поисков выхода из заведомо проигрышной ситуации.

Нарушитель обещаний.

Он фыркнул и, докурив сигарету до фильтра, загасил ее в пепельнице. Ну вот, теперь можно пережить двадцать минут идиотии, коей неизменно сопровождался каждый визит к Мигелю.

Они добрались до Пасео де ла Реформа⁸, и Ксавьер вышел из автомобиля у «Башни ангела» – сверкающего стеклом здания. В нем золотом отражался Ангел независимости, сжимающий в руках сломанные оковы. До сих пор Ксавьер не мог уложить в голове два образа Мигеля Гарсиа – разбитного подростка, фанатеющего от «Звездных войн» и латиноамериканских сериалов, и респектабельного бизнесмена, с которым считались практически все картели Мексики.

Последний снимал офис в самом центре Мехико. А первый радостно визжал от кулачных боев в грязном клубе.

Выбросив парадокс из головы, Ксавьер поднялся на восемнадцатый этаж. Дежуривший у дверей Шон без лишних вопросов пропустил его внутрь.

Из кресла, повернутого к окну, к Ангелу, доносился раздраженный голос:

– Вероятность повторной облавы ничтожно мала. Они уже получили свое, зачем им возвращаться? Ты хочешь поспорить? Отлично, давай, ставлю десять кило «жемчужинки», что завтра груз спокойно доберется до Веракруса. Супер. Но не жалуйся, когда проиграешь, потому что в этом случае ты подгонишь мне билеты на космодром. На всю мою команду. Я говорю о месте в ракете, дубина! На кой мне смотреть снаружи, как взлетает шаттл? Сто раз видел. Что, сразу сдулся? То-то же. Давай работай, результаты мне нужны через неделю.

Мигель развернул кресло и бросил телефон на стол.

– Остолоп. Смеет спорить со мной. И как вы только терпите всяких строптивцев, сеньор Санторо?

Ксавьер опустился в кресло напротив, стараясь смотреть на Ангела, а не на Мигеля. Тот сегодня ничем не напоминал лохматого подростка – волосы были аккуратно завязаны в хвостик на затылке, черную футболку с логотипом «Металлики» сменил строгий костюм. На запястье поблескивали дорогие часы. Это здорово сбивало с толку – вчера он, одетый в национальный наряд местных индейцев, скакал по бортику бассейна на своей вилле и дудел в вувузелу.

– Принимаю возражения, только если они конструктивны, – ответил Ксавьер. – У меня проблема.

– Значит, проблема у нас, – поправил его Мигель. – Я вас слушаю.

Ксавьер благодарно кивнул и коротко изложил обстоятельства происшествия. Мигель слушал не перебивая.

– Вы считаете, что он скроется с товаром, – сказал он, когда Ксавьер закончил. – Резонно. Но есть и вероятность того, что он заявит о похищении.

– Я думал об этом, – признался Ксавьер. – Но зачем тогда он взял товар, если не намеревался его сбывать?

– Вариантов масса. – Мигель очертил в воздухе круг. – Припрятать наркоту, а потом продать. Похвастаться перед стражами порядка. Заявить не только о похищении, но и о маршруте наркотрафика. УБН дает за это вознаграждение, вы знали?

– С продажи двух кило кокаина он поимеет гораздо больше, чем дадут ему УБН, – возразил Ксавьер.

– Но для этого их надо сначала сбыть, – парировал Мигель. – Территория поделена между картелями, неизвестный товар, внезапно появившийся на улицах, вызовет вопросы. Для того чтобы толкнуть его беспрепятственно, придется добраться до границы и пересечь ее.

– А если он обратится напрямую к картелям? – не унимался Ксавьер.

– Он не знает, кто именно похитил его. – Мигель поднялся и подошел к окну. Ангел смотрел в сторону, и он наклонил голову, пытаясь поймать его взгляд. – Если он явится не к тем людям, кокс отнимут, а его самого отправят туда, куда собирались изначально. Нет, он не станет рисковать.

– Значит, вы считаете, он пойдет к властям? – Ксавьер откинул крышку зажигалки и со щелчком закрыл. – Самый плохой расклад из всех возможных.

– Я бы так не сказал. – Мигель отвернулся от окна и протянул Ксавьеру портсигар. Тот отказался, зная, что там лишь жевательные конфеты в виде сигарет. – Тот человек был мигрантом, верно? Куда он пойдет, если решит доложить о похищении?

– В полицию.

– Верно! – Мигель так обрадовался, будто Ксавьер решил сложную задачку по математике. – А сколько полицейских в этой стране сотрудничают с УБН? Назовите мне процент!

– Коррупция тут процветает, все верно, но…

– Но, – Мигель нацелил на него палец, – большинство из них захотят захапать себе либо славу, либо кокс, а остаток – пошлют незадачливого мигранта прочь, а то и вообще депортируют из страны. А теперь попробуйте оценить угрозу лично вам.

– То есть, вы считаете, что беспокоиться не о чем?

– Разумеется. – Мигель снова уселся в кресло и сцепил пальцы на животе. – Я пошлю людей следить за полицейскими участками, и если он где-то мелькнет, мне тут же об этом доложат. Но я бы на вашем месте не расслаблялся.

– Что вы имеете в виду?

– Зачем-то он ведь взял кокаин, так? – Мигель задумчиво водил пальцем по Таззу, изображенному на задней крышке мобильника. – Не для того ли, чтобы рассчитаться с кем-то?..

– Если он кому-то должен, это не мое дело, – огрызнулся Ксавьер. – Мне просто нужно найти его!

– С тем, кто помог ему сбежать, – закончил Мигель. – Не там ищете, сеньор Санторо. Под носом еще не смотрели.

Ксавьер озадаченно уставился на Мигеля. Тот достал конфету из портсигара и принялся вдохновенно жевать.

– Так здесь он погиб? – тихо спросил Даниэль, полными слез глазами глядя на темное пятно на асфальте.

Амадео наклонился и положил на землю белый пион.

– Да. Себастьян сбросил его с десятого этажа.

– Ничего себе. – Даниэль задрал голову, оценивая расстояние, а на самом деле пытаясь загнать слезы обратно. – Тут еще столько выступов… Если о каждый удариться… То что тогда…

– Не знаю. – Амадео смотрел на цветок. – Себастьян увез тело. Отдал на органы. Такая вот ирония.

– На органы?! – ужаснулся Даниэль. – Это… Это… Уж как-то совсем бесчеловечно…

– До того, как стать моим врачом, – Амадео поднял воротник пальто, – Цзинь доставал органы из трупов и отдавал их посредникам на продажу. Я ничего об этом не знал и не узнал бы, если бы не Себастьян. – Он помолчал. – Будь он проклят.

– Ого. – Даниэль почесал в затылке и шмыгнул носом. – Ничего себе у вас знакомые, мсье Амадео…

Дул холодный ветер, и он поплотнее закутался в куртку. Это мало помогло, еще и шапку он оставил дома, понадеявшись, что в машине не замерзнет.

Так высоко…

Накануне мсье Амадео рассказал ему историю гибели своего врача. Даниэль слушал с нарастающим ужасом, а в конце вообще прикусил губу до крови от злости. Из-за проигрыша в карточной игре убить человека? Да какой монстр на это способен? Но мсье Амадео объяснил, что Себастьян так или иначе замыслил недоброе против Цзиня, и проигрыш тут ни при чем – несколько лет назад они вместе работали, а потом дорожки разошлись. Встретились они вновь только для того, чтобы один из них умер. Что между ними произошло, осталось тайной – Себастьян откровенничать не собирался.

По пути в Старый квартал Даниэль пытался решить непростую задачку: говорить или нет о том, что у Себастьяна есть дочь? Случайная информация случайно упала с неба, подтверждений ей не было, так может, это была очередная шутка? Заколку можно было купить где угодно и дурачить игроков, давить на жалость. Вполне в духе Себастьяна…

Неуверенность стала одной из причин, почему Даниэль до сих пор молчал. Другой был страх.

В мсье Амадео Даниэль был уверен – он не станет использовать ребенка в корыстных целях. Но его пугал мсье Санторо. До чертиков. Когда мсье Амадео попал на больничную койку с анафилактическим шоком, Даниэль впервые увидел слабость этого человека. И понял, что он не погнушается любыми средствами, лишь бы спасти друга.

Стоит ли ему знать о самом простом способе решить проблему?

Даниэль тряхнул кудряшками и в который раз отругал себя. Какие глупости в голову лезут! Если бы мсье Санторо действительно был таким монстром, учитель бы и близко его к себе не подпустил! Сейчас важна любая информация, насколько недостоверной она бы ни казалась, поэтому…

Он открыл было рот, но тут заговорил Амадео:

– Цзинь все равно был моим другом. Что бы он ни натворил в прошлой жизни, в этой он стал мне близким человеком. И пусть он никогда не говорил об этом, я уверен, что он стал врачом, чтобы искупить прошлые грехи. – Амадео стиснул кулаки. – А Себастьян лишил его такого права. И этого я ему никогда не прощу.

Он вернулся в машину. Даниэль еще немного порассматривал покосившееся здание, размышляя над муками выбора, затем вприпрыжку устремился следом.

– Куда мы теперь? – спросил он, растирая красные уши ладонями. – Ну и холодень…

– Прошел уже месяц, как я попросил Марию Альварес раздобыть информацию о Себастьяне. Даже дал примерное направление поисков. – Амадео пристегнул ремень. – Но она молчит. Не может быть, чтобы ничего не нашлось.

– Сколько же лет прошло? – Даниэль задумался. – Нет, даже примерно не могу подсчитать. С чего вы взяли, что остались следы?

– О преступлениях Чжао Юнь Фэна – это настоящее имя Цзиня Тао – до сих пор помнят. Но в числе его сообщников называют слишком многих, затруднительно проверить их всех быстро. В этом и должна была помочь «Рука Бога», но от них ни слуху ни духу.

– Ну ладно. – Даниэль поудобнее устроился на сиденье. – Всегда мечтал побывать в «Райском саду».

– Он тебя разочарует, – хмыкнул Амадео, выруливая из Старого квартала.

Но в дом их не впустили. Громила, открывший дверь, категорично заявил, что госпожа Альварес не принимает.

Амадео озадаченно переглянулся с Даниэлем.

– Не принимает? Всех или только меня?

– Насчет вас было отдано особое распоряжение, – прогрохотал охранник. – Запрещено впускать. Прошу прощения.

– Ладно, – не стал спорить Амадео и вернулся к машине.

– Почему? Что случилось? – Даниэль нетерпеливо подпрыгивал, ежась от холода. – Вы же говорили, что у вас теплые отношения, да я и сам много раз видел, как вы разговаривали…

– Понятия не имею. – Амадео хмурился, разглядывая темные окна особняка. – Есть один вариант, но он мне совершенно не нравится.

– Опять Себастьян?! – вытаращился Даниэль. – Но зачем ему? Чего ему надо от мадам Альварес?

– «Рука Бога» уже много лет за ним охотится. – Амадео включил «дворники», тут же размазавшие мокрый снег по стеклу. – Но не могу представить, чтобы он беспрепятственно вошел к ней в дом…

– Разве что ему помогла Бьянка! Вы же говорили, что они в сговоре.

Амадео одобрительно глянул на ученика.

– Молодец. Ставлю на то, что Бьянка их познакомила. Но это опять же возвращает нас к вопросу: зачем? Что нужно Себастьяну от Марии Альварес?

– Ну… запугать, – предположил Даниэль. – Чтобы больше за ним не охотилась. Наверное.

– О нет. – Амадео помотал головой. Волосы упали на лицо, и он резким движением откинул их назад. – Она никогда не отступилась бы от такой лакомой цели. Нет, тут что-то другое.

– Настолько другое, что она даже отказывается встречаться с вами? – Даниэль затеребил кудряшки. – Ничего не понятно, но очень интересно.

– Настолько интересно, что мне захотелось кое-что проверить. – Выехав с территории «Райского сада», Амадео вдавил педаль газа в пол.

Себастьян проснулся поздно.

Остатки сна еще витали под потолком спальни. Он лежал и смотрел, как они кружатся в безумном танце, то переплетаясь, то разлетаясь в разные стороны. Иногда они образовывали прихотливые узоры, в которых ему чудились образы далекого прошлого.

Карточные столы в полумраке курильни. Дымок марихуаны призраком стелется под потолком, изредка спускаясь вниз, чтобы влететь в ноздри какого-нибудь игрока. Шелест купюр – тут в баккара редко играют с фишками. Карты с мягким звуком шлепаются на сукно. Восторженный крик победителя. Стон проигравшего…

Его собственный стон.

Себастьян вздрогнул. Надо же, снова задремал… Пора вставать, иначе грезы унесут его туда, откуда нет возврата.

Откинув одеяло, он поднялся и потянулся за телефоном. Оповещение: в десять планируется приемка товара. Он бросил взгляд на часы. Половина девятого. Сокрушенно покачал головой – по пальцам можно пересчитать дни, когда он вставал так поздно. Следует поторопиться.

Холодный душ облегчения не принес – в голове все еще теснились призраки. Тщательно растершись полотенцем, он зачесал волосы назад и уставился на свое отражение.

Из зеркала на него смотрел мужчина, чей взгляд следовало бы поместить в толковом словаре под определением «мертвый». Потухшие много лет назад глаза глядели холодными камушками, губы были сжаты в тонкую линию, уголки опущены, как у грустного клоуна. Между бровей залегла глубокая складка.

Прошла минута, затем другая. Себастьян продолжал изучать собственное лицо, казавшееся ему чужим. Но вот уголки губ дрогнули и начали подниматься. Вскоре легкая полуулыбка появилась на губах, резко контрастируя с мертвыми глазами. Складка на лбу разгладилась так, что и следа не осталось. Еще одно небольшое усилие – и взгляд потеплел, в него вернулась жизнь. Или, точнее сказать – ее иллюзия.

Себастьян удовлетворенно оторвался от зеркала. Эту маску он использовал каждый день вот уже восемь лет. Она прилегала плотно, будто только и ждала момента оживить горестную статую, вернуть ей былое величие и красоту. Окружающих одурачить легко. Достаточно сделать счастливое лицо.

Гораздо сложнее оказалось одурачить себя, чтобы не шагнуть в первый же попавшийся на пути колодец.

Но ему удалось и это. Все кошмарные сны остались в кровати и ждали ночного часа, чтобы наброситься на него, как только он уляжется, и глодать измученное тело. Но утром они отпускали его без сопротивления. Таков был уговор.

Одеваясь, Себастьян уже насвистывал популярную песенку. И, когда спустя час выходил из автомобиля в бедном районе, ничто не указывало на то, что он провел ночь в ужасе.

Чего нельзя было сказать о товаре.