Цитаты из книги «Тайна леди Одли»

Наконец появился богатый поклонник – странствующий принц.

Не прошло и месяца, как я поняла, что даже самой хорошенькой девушке придется слишком долго ждать богатого мужа.

Почему я не могу полюбить ее? Ведь я знаю, какая она милая, чистая, добрая и правдивая, почему же я не люблю ее? Ее образ никогда не преследует меня, только укоряет. Я никогда не вижу ее во сне. Никогда не просыпаюсь внезапно в глубине ночи от сияния ее глаз, устремленных на меня, и ее теплого дыхания на моей щеке или от пожатия ее мягких пальчиков. Нет, я не люблю ее, я Его возмущала и злила собственная неблагодарность. Он пытался заставить себя испытать страстную привязанность к своей кузине, но позорно провалился; и чем больше он старался думать об Алисии, тем больше думал о Кларе Толбойс. Я говорю сейчас о его чувствах за тот отрезок времени, что истек между его возвращением из Дорсетшира и визитом в Грейндж-Хит.

улыбка снисходительного отца, с восхищением взирающего на свое любимое дитя.

Существовала какая-то симпатия между ней и этой девушкой, похожей на нее и внутренне и внешне – такой же, как она эгоистичной, холодной и жестокой, стремящейся к собственной выгоде, жадной до богатства, недовольной долей, которая ей выпала и уставшей от зависимости.

Госпожа ненавидела Алисию за ее открытую, страстную, щедрую и смелую натуру;

о фатальной необходимости все время таиться и о важности не забывать, несмотря на молчаливые страдания, о внешнем впечатлении. Оно говорило яснее, чем что-либо еще, о том, какой законченной актрисой заставила ее стать жизнь. Тихий стук в дверь будуара повторился.

Если бы ее мысли забрели так далеко назад по течению жизни, она должна была раскаяться в горечи и отчаянии того первого дня, когда страсти стали ее властелинами, и три демона – Тщеславие, Эгоизм и Честолюбие соединили руки и произнесли: «Эта женщина – наша рабыня; посмотрим, кем она станет под нашим руководством».

И обнаружила ли она тот отравленный родник собственной преувеличенной оценки своего хорошенького личика?

Вспомнила ли она тот день, в который этот сказочный природный дар красоты впервые научил ее быть эгоистичной и жестокой, безразличной к радостям и горю других, бессердечной и капризной, жаждущей восхищения, придирчивой и властной, обладающей тем мелочным женским тиранством, что хуже любого деспотизма?