Цитаты из книги «Женщины и власть. Манифест»

В женщин-ораторов метали громы и молнии за «тонкий гнусавый голос», за «скрип, сюсюканье, хрюканье, хныканье и перханье». «Ради наших домов и детей, ради будущего, ради национального достоинства, — не унимался тот же Джеймс, — нельзя позволять себе таких женщин!»

Что касается Афины, это правда, что в таблицах богов и богинь из современных учебников («Зевс, верховный бог. Гера, жена Зевса») мы находим ее на женской половине. Но в контексте античной культуры важна такая ее черта, как принадлежность к тем самым непонятным гибридам. В древнегреческом понимании она вовсе не женщина. Прежде всего, она облачена в воинские доспехи, а война была исключительно мужским занятием (конечно, с амазонками такая проблема тоже просматривается). Кроме того, Афина — девственница, тогда как предназначение женского пола — производство новых граждан. И даже ее самое не рожала мать: она появилась на свет прямо из головы своего отца Зевса. Женщина или нет, Афина, похоже, как бы олицетворяла идеальный мужской мир, в котором женщин можно не только держать в узде, но и вовсе от них отказаться.

Нужно сосредоточиться на более фундаментальных аспектах: как мы привыкли выслушивать предложения женщин, или — если вернуться на миг к тому рисунку из «Панча» — на том, что я называю «вопросом мисс Триггс». Задача не только в том, чтобы ей удалось вставить свое слово, а в том, чтобы лучше осмыслить те процессы и стереотипы, которые не дают нам ее услышать.

Иногда проходит секунда-другая, прежде чем ты понимаешь, что видишь нормализацию гендерного насилия, но, если вы до сих пор не вполне сознаете, насколько глубоко вросло в нашу культуру отстранение женщины от власти, или не уверены, что его древние обоснования и оправдания до сих пор имеют силу, — что ж, я показываю вам Трампа и Клинтон, Персея и Медузу и заканчиваю.

Рассматривая современные традиции публичного выступления, мы обнаруживаем, что женщинам разрешается говорить все в тех же случаях: в поддержку групповых женских интересов или с позиций жертвы.

Античность знала лишь два исключения, когда женщина, выступавшая публично, не вызывала отвращения. Во-первых, позволялось говорить жертвам или мученицам, как правило, перед смертью.

Если бы я сейчас начинала эту книгу с чистого листа, я бы уделила больше места праву женщины быть неправой, по крайней мере иногда.

Если мы обратимся к историям женщин, которые «преуспели», то увидим, что тактики и стратегии, обеспечившие им успех, не сводятся к подражанию мужским обычаям. У многих из этих женщин есть общая черта — способность использовать к собственной выгоде символы, которые обычно лишают женщину влияния. У Маргарет Тэтчер таким символом, похоже, был ридикюль, и получилось, что самый стереотипный женский атрибут превратился в символ отправления политической власти: как во фразе «надавать ридикюлей».

Женщины во власти представляются нам разрушительницами преград или, наоборот, захватчицами, берущими то, на что, в общем-то, не имеют права.

наши ментальные и культурные представления о влиятельной персоне связаны исключительно с мужским полом.