– Ты куда собралась, богиня моя? – С неприметной улыбкой спросил он.

Она опасливо посмотрела на него и отвела глаза, которые наполнились слезами. Он вытер их пальцами, и продолжил движение ладони по её лицу. Луна подняла на него взгляд, в котором было то же самое выражение, с каким она смотрела на льва. Фараон убрал руку.

– Не бойся! Почему ты меня боишься, богиня?

Луна узнала первые слова – их уже говорил Имхотеп – и поняла их смысл. Также она уловила вопросительный тон и заметила, что он как-то обращается к ней, но при этом произносит не её имя.

Она вспомнила, что хотела отвлечь его от приставаний к себе тем, что выразит желание обучиться его языку, и решила начать с имени, по примеру Имхотепа. Вся дрожа от волнения, что говорит с ним – могучим королём, по её сказочным представлениям – она выдавила:

– Джосер.

Тот дёрнулся.

– Так ты понимаешь наш язык? Почему же раньше молчала? – Нахмурился он.

Луна, видя произведенное впечатление, очень испугалась и постаралась незаметно отползти от него подальше. Может, нельзя так обращаться к королям?

При виде её страха лицо царя разгладилось. Он снова сказал:

– Не бойся! Просто говори дальше, – и ободряюще погладил её по кисти руки.

Луна внимательно проследила за выражением его лица и рукой, робко вытащила свою ладонь из-под его и решила продолжить исполнение своего плана. Положив руку себе на грудь, она промолвила:

– Луна.

Джосер некоторое время смотрел на неё в недоумении. Наконец он ответил:

– А, я понял. Это твоё имя, да?

Она помотала головой, удивляясь его непониманию. Неужели так трудно просто повторить имя? Имхотеп вот сразу понял и даже смог с нею немного поговорить. Она сделала ещё одну попытку – протянула пальчики к его груди, но не коснулась:

– Джосер, – покраснела она и направила руку к дверям, – Имхотеп, – затем снова положила её на свою грудь, – Луна.

– Что? – Вздрогнул царь, – Имхотеп?

Глаза Луны раздражённо сверкнули. До чего же он бестолковый, хотя и сильный, и величественный! Она снова резко помотала головой и почти что крикнула:

– Луна!

Фараон удивленно посмотрел на её пылающие глазки, растрёпанные светлые волосы, пыльное платье. Эта девчонка повысила на него голос, чего ни разу не позволила себе даже Хетеп! Он закусил губы, но не выдержал и рассмеялся.

Луна изумлённо посмотрела на него. Растерявшись, она автоматически повторила, но уже совсем тихо:

– Луна.

Отсмеявшись, Джосер пристально посмотрел Луне в глаза. Её снова опалило жаром, и она опустила взгляд. Он провел кончиками пальцев по её груди и сказал:

– Луна.

Грудь стала заметно подниматься, щёки и шею Луны залил густой румянец.

«Боги, как же она хороша с этим румянцем!» – подумал Джосер и наклонился, чтобы поцеловать её, посчитав реакцию её тела согласием.

Она отвернула голову в сторону, пытаясь придумать выход из ситуации, но мысли кружились так быстро, что она не могла остановиться ни на одной из них. Он повернул её лицо к себе, дотронулся губами до её губ, поглаживая пальцами её шею. Она вся задрожала. И вдруг беззвучные слёзы хлынули из глаз.

Джосер выпрямился и убрал руки. Глубоко вздохнул и в третий раз сказал:

– Не бойся, Луна. Всё будет хорошо, – взял прядь её волос, пропустил через свои пальцы и поцеловал.

Он ушёл из спальни, а через некоторое время туда зашло несколько девушек. Все они были смуглые и черноволосые. Они принесли с собой тазики с водой, всякие баночки, расчески и одежду. Девушки помогли Луне сесть, снять пыльное платье, и стали обмывать её душистыми губками. Потом втёрли в кожу какое-то приятно пахнущее масло и надели роскошную одежду. Расчесали ей волосы и красиво распределили вокруг плеч и спины. Подвели ей глаза и брови, нарумянили лицо, накрасили губы. После чего ушли, оставив Луну сидеть на кровати.

Вскоре вернулся фараон и с восхищением оглядел девушку. Он подошёл, взял руку и поцеловал. Затем легко поднял её и перенёс в соседнюю комнату, где был накрыт стол, за которым уже сидел Имхотеп.

Джосер посадил Луну на кресло и сам сел рядом.

Глава 5. Имхотеп

Когда фараон зашёл к Имхотепу, тот что-то писал за столом на папирусе. Увидев царя, он привстал, кивнул головой и продолжил своё дело.

– О чём пишешь? – Спросил Джосер.

– Трактат о государственном управлении, – поднял голову Имхотеп, – всё-таки, хотя мы и говорим об объединении Египта, тут ещё работать и работать в этом направлении. Единого порядка в государстве нет. Каждый септ* сам по себе. Одни исправно служат власти фараона, другие только делают вид. Третьи вообще вот-вот отколются. А сам знаешь – если в армии нет твёрдой дисциплины – это не армия, а баранье стадо. Немного с такой завоюешь. Так и государство. Нужна чёткая система управления. Вот сейчас разрабатываю общую схему, чтобы ты взглянул на мои конкретные предложения.

Она снова склонился над папирусом.

– Мда…, – сказал фараон, – а как налоги поступают?

– Плохо поступают. И по той же причине. Кто в сроки платит, кто с задержкой, а от кого по полгода ждем. Сильно давить или посылать войска к таким септонам* не стоит – можно спровоцировать местные бунты, а то и организованный мятеж. Надо осторожно действовать мирным путём. Подкреплённым, естественно, и военной силой.

– Хорошо, я посмотрю. – он немного помолчал, – а я ещё хотел спросить: не знаешь, как девушку зовут?

– Луна, – не отрываясь от работы, ответил советник.

– А почему ты сразу мне не сказал этого?

– Ты не спрашивал. Не смотрел чертежи? Если всё устраивает, надо назначать работы. Когда начнётся разлив Хапи*, могут возникнуть проблемы с наёмом работников – все выйдут на поля.

– Пока не смотрел. Так ты с нею познакомился?

– Да.

– А зачем?

Имхотеп посмотрел на царя исподлобья.

– А почему бы и нет? Рано или поздно придётся.

– И как осмотр прошёл? Не боялась, не отбивалась? – настойчиво продолжал задавать вопросы Джосер.

Имхотеп отложил калам*, откинулся в кресле, сложил руки на груди и посмотрел на царя.

– Сначала боялась, конечно. Но я – врач, и знаю подход к больным. Теперь она меня не боится. Ещё что-то хочешь спросить? – Спокойно ответил он.

– Да. Не расскажешь мне подробнее об этом подходе? Я всё-таки не практикующий врач, хоть ты меня всему и научил. А я тоже хочу, чтобы она меня перестала бояться. Если ещё не поздно, конечно, и она теперь не будет не бояться только тебя.

– Пожалуйста. Главное – не домогайся до неё. Она сейчас находится в состоянии сильного стресса. Похоже, не понимает, или не помнит, где она и что с нею случилось. Луна очень юная, лет шестнадцати, и ей страшно находиться наедине с незнакомыми взрослыми мужчинами, в чьей полной власти она себя ощущает и не знает, чего ждать и какие у них намерения относительно неё. Ещё и в такой тяжелой для психики ситуации. Показывай ей своё доброе отношение, придумывай для неё что-нибудь интересное, чтобы ей у нас понравилось, и она немного к тебе привыкла. А уж тогда начинай ухаживания. Вот и всё. Разрешишь вернуться к делам?

– А как ты показывал своё доброе отношение? – не успокаивался царь.

– Слушай, Джосер, – Имхотеп встал и подошёл к нему лицом к лицу, – ты мне приказал осмотреть её, и я выполнил твой приказ. Я сделал это, как умею. Если тебя мои методы не устраивают, я больше не буду её ни лечить, не учить. Занимайся сам.

– Что значит, не будешь? Не выполнишь приказ фараона?

– Не выполню. Либо занимаюсь ею без всяких глупых вопросов и выяснений, либо не занимаюсь вообще.

– Имхотеп, ты перегибаешь палку. Ты разговариваешь со своим фараоном.

– Нет, Джосер, это ты перегибаешь палку, – сурово ответил Имхотеп, – а разговариваю я сейчас не с фараоном, а с ревнивым мальчишкой. Приказ фараона – осмотреть девушку и учить её нашему языку – я как раз выполнил. Если фараон недоволен моей работой, или лично мной – пусть скажет, в чём конкретно я провинился перед ним. И тогда я буду отвечать. Но на глупые вопросы ревнивого мальчишки я могу ответить только одно: иди, помолись богам, чтобы они вернули тебе способность трезво рассуждать и руководствоваться в своих поступках и словах умом, а не другими частями тела.

Они смотрели друг другу прямо в глаза, грудь царя тяжело вздымалась. Он мельком бросил взгляд на дверь, за которой стояла стража. Но советник продолжал непреклонно смотреть на него. Неизвестно, сколько они так простояли, пока Джосер не сделал глубокий вздох и положил руку на надплечье Имхотепа.

– Прости, Имхотеп, – серьёзно сказал он, – не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, что она тебе понравилась. Ну и…

Тот молча развернулся и, вернувшись к своему столу, продолжил писать. Царь сел в кресло. Он сказал:

– Я сейчас немного пообщался с нею. Она такая милая – то в комок сворачивается от страха передо мной, а то накричала за то, что я такой, по её мнению, непонятливый, – улыбнулся он, – очень трогательно. Меня это так позабавило.

Имхотеп снова молча взглянул на него исподлобья.

– Всё-таки, раз она не богиня, то уж дочь какого-то царя – точно, – продолжал делиться своими мыслями, которые полностью были заняты чудесной находкой, Джосер.

– Она простолюдинка, – буркнул советник.

– Что?! С чего ты берёшь?! – вскочил царь.

– Кожа на её ладонях грубая, вся в мозолях. Ногти обломаны. Она работала всю жизнь руками.

– Не может быть! У неё такие грациозные движения, она такая чувствительная, изящная! Черты лица благородные, тонкие – мало у каких царевен такие встретишь!

– Иди сам посмотри.

Царь снова сел.

– Для тебя так важно, чтобы она была царевной? – кинул на него взгляд Имхотеп.

– Не знаю. Но лучше бы ты не говорил мне этого.

– Всё равно бы ты узнал, когда она научится говорить. Она искренняя, не стала бы лгать.

– Откуда ты знаешь, какая она?

– Говорил с нею. И смотрел в её глаза.

Джосер снова пристально посмотрел на него, а тот продолжил писать.

– Имхотеп, пошли обедать ко мне, – внезапно предложил Джосер.

– Нет, у меня много дел. Хотел закончить сегодня трактат.

– Обедать-то всё равно надо.

– Перекушу у себя.

– А я хочу пообедать с тобой и Луной. У меня тоже есть вопросы к тебе по делам.

– Джосер, – снова отложив калам, сказал чати, – ты сейчас чуть под стражу меня не заключил из-за неё. Я тебе сказал: мне не нужно, чтобы ты отвлекал меня от государственных дел, устраивая сцены ревности. Кроме того, это довольно обидно. Я буду ею заниматься, если ты дашь слово, что такого больше не повторится. И да, наверное, надо, чтобы ты это знал – тебе не показалось, она мне нравится.

Фараон замолчал.

– Но ты же не будешь делать ничего, чтобы самому ей понравиться? Всё-таки это я её нашёл, спас её жизнь и привёл сюда.

– Ты прав, поэтому я не буду делать ничего, давая тебе первому эту возможность. Но, если у тебя не получится добиться её благосклонности, тогда не вижу причин, почему бы и мне не попробовать. Так как у неё нет отца и мужа, она свободная женщина и имеет право сама выбрать мужчину.

– Но первую очередь ты уступаешь мне? – С усмешкой спросил тот.

– Да. Но, в конце концов, если тебя обуяли злые духи, и ты совершенно непонятно почему видишь во мне серьёзного соперника, тебе стоит только сказать, что сам будешь заниматься ею. И я вообще не буду принимать в ней участия. Ты – фараон, и твоё разумное слово для меня – закон. А как твой учитель, я знаю, что ты умеешь принимать разумные решения. Да ты и её можешь не спрашивать, если уж на то пошло. Тебе принадлежит весь Египет и те, кто в нём находятся. Так что выбери один из трёх вариантов. В любом случае, это не должно влиять на нашу работу. Мы с тобой живём для того, чтобы вести наше государство к процветанию, за что несём ответственность перед богами, а не для того, чтобы женщин делить.

– Зачем ты хочешь обидеть меня?

– А ты меня? Как тебе вообще могла прийти в голову мысль, что я, верховный жрец Птаха*, советник фараона, на пятнадцать лет старше тебя, попытаюсь отбить у своего господина девчонку?

– Я извинился. Да и мысль мне пришла другая – я подумал, что она сама может выбрать тебя, а не меня. Разве кто-нибудь поймёт женщин?

– Нет, боги точно лишили тебя рассудка, – слегка растянул узкие губы в сухой улыбке Имхотеп, – не замечал раньше в тебе неуверенности в себе.

– Раньше её и не было, – улыбнулся царь, – я знал, что любая женщина, которую я захочу, пойдёт со мной, причём, по собственному желанию. А Луна не такая. Я это почувствовал. Она совсем по-другому смотрит на всё.

– Да, – задумчиво сказал Имхотеп, – ты прав. Я тоже это почувствовал. Ладно, пойдём обедать. Всё равно сбил с мыслей.

Они вошли в комнату отдыха фараона. Советник сел за накрытый стол, а фараон вынес Луну, посадил её на кресло, и сам сел рядом.

– Здравствуй, Луна! – произнес советник.

Луна радостно посмотрела на него.

– Здравствуй, – повторил он с нажимом на этом слове и ожидающе посмотрел на неё. Она немного напряглась, глядя ему в глаза, и нерешительно сказала:

– Здра… стуй, Имхотеп?

Он одобрительно улыбнулся и кивнул.

Она послала ему ослепительную улыбку в ответ.

Фараон холодно наблюдал за уроком языка. Решив ненадолго прервать его, он небрежно спросил:

– Ну как тебе «простолюдинка»? В нашей одежде она прирожденная царица!

– Джосер, посмотри на её руки, наконец, – продолжая благожелательно улыбаться, посоветовал чати, – она такая же крестьянка, как наши: убирала поля, доила животных, стирала в реке одежду, чистила овощи. Помимо этого, присмотрись, как её пугает вся эта роскошь.

Царь взял руку Луны и раскрыл ладонь. Уставившись в неё, он как-то странно замолчал. Улыбка сползла с её лица, она растерянно переводила взгляд с одного на другого. Девушка ощущала напряжение, возникшее из-за неё, но не понимала, что она сделала не так. Она попыталась отнять руку, но Джосер не позволил ей сделать этого.

– Для тебя это имеет значение? – Спросил фараона Имхотеп, продолжая добродушно улыбаться Луне, – если да, скажи сразу. Лично мне безразлично, кто она. И отпусти её руку – ты пугаешь её. Себе же во вред.

Царь вздохнул, поднёс ладонь девушки к губам и, надолго прижавшись губами, отпустил.

Луна подхватила освобождённую руку второй и прижала её к груди, в смятении пытаясь понять, чем вызвана скрытая натянутость.

– Луна, – обратился к ней Имхотеп, проведя рукой круговой жест над столом, – еда. – Затем он взял золотую ложку и стал указывать на разные блюда, повторяя, – еда… еда… еда.

– Еда, – немного расстроено повторила она.

Тогда чати стал показывать на отдельные кушанья и озвучивать их названия, заставляя повторять, а затем спрашивая вразброс. Когда он посчитал занятие оконченным, позвал слугу, и приказал ему положить себе в тарелку выбранные им блюда. Джосер сделал то же самое. Прислужник ожидающе посмотрел на Луну.

Её глаза загорелись детским интересом, и она сделала заказ на египетском языке. Слуга поклонился и убежал, а девушка с победным видом посмотрела на своих спутников так, что они оба отвели глаза от неё и посмотрели друг на друга понимающим взглядом.

– Она чудесная, Имхотеп, – сказал фараон.

– Согласен, – с печальными нотками ответил тот.

*септ – административная единица в Древнем Египте (область, округ).

*септон – наместник фараона в септе.

*Хапи – египетское название реки Нил.

*Птах – древнеегипетский бог правды, справедливости, порядка. Покровитель архитекторов, инженеров и ремесленников.

*калам – заточенная тростниковая палочка для письма.

Глава 6. Царица Мерти

Вернувшись к себе после разговора с фараоном, царица Хетеп села в своё любимое кресло, сделала знак служанкам с опахалами и велела позвать к себе Мерти. В ожидании она вспоминала подробности беседы.

– Что ты хотела? – Спросил её царь.

– Говорят, ты приказал приготовить покои для какой-то девушки?

– Кто это говорит? – Строго спросил фараон.

– Мне сказала Мерти. Кто сказал ей – не знаю, – спокойно ответила царица.

– Да, это правда. И ты ради того, чтобы узнать это, шла сюда? С чего это вдруг такой интерес?

– Со слишком уж большим размахом ты её размещаешь. Среди цариц… Содержание даёшь, равное моему…

– Да ну и что, тебе-то какая разница? – Удивился Джосер, – ты что, казначей что ли?

– По-моему, я имею право знать, – с достоинством ответила она, – уж не в жёны ли ты её берёшь?

– Ты ревнуешь, что ли, Хетеп, – засмеялся он, – или соскучилась по мне? Почему же не позвала? Я уже и не помню, когда у тебя был, зашёл бы.

– Может быть, познакомишь нас? – Пропуская мимо ушей все предположения супруга, попросила царица.

– Всему своё время, госпожа моя, – отказал царь, – ей сейчас не до знакомств.

– И всё-таки, – не останавливалась Хетеп, – что всё это значит, можешь ты по-человечески объяснить?

– Не знаю, откуда возник такой интерес к моей постели? – с досадой спросил Джосер, – раньше ты его не особо проявляла. Что тебе объяснять? Встретил девушку. Она мне понравилась. Я привёл её сюда. Велел приготовить покои. Всё. Удовлетворена?

– Всё? – Удивилась царица, – ты хочешь сказать, между вами ещё ничего не было?

Джосер начал хмуриться.

– У нас ничего не было. И мне начинает надоедать этот допрос.

Хетеп изменила манеру поведения. Она подошла и обвила руками его шею.

– Не злись, Джосер. Ты же знаешь, я твой друг. Это всего лишь женское любопытство. Ты сказал, что она тебе понравилась, а между вами ничего не было. Это как? Почему не было-то? Ты же фараон.

– Мне кажется, она не знает, что я фараон. И вообще ничего о нашем мире. Не умеет говорить на нашем языке. И я хочу, чтобы между нами что-то было не потому, что я – фараон, а потому, что она этого сама захочет, даже не зная, кто я.

– Ооо, – протянула царица, улыбаясь, – да ты влюбился! А как же Мерти?

– А что Мерти? Хетеп, Мерти даже рядом с нею не стояла! Я когда её увидел, подумал, что это – богиня!

– О, Исида! Ну покажи мне её, просто покажи, без знакомства.

– Она не статуя, чтобы её показывать.

– Так, чтобы она меня не увидела, ничего страшного же не произойдёт.

– Нет, – отказал царь, улыбаясь.

Хетеп засмеялась.

– Ну что ж, тогда мне остаётся только пожелать тебе удачи в завоевании прекрасной богини, – сказала она, погладив его по лицу, – я уверена – ни одна богиня против тебя не устоит.

– Кроме тебя, Хетеп, – улыбнулся фараон, – твоё сердечко мне так и не удалось покорить.

Тут вошла Мерти и царица очнулась.

– Ну что? – жадно спросила гостья, поклонившись.

– Её я не видела. Он не захотел показать. Но, думаю, тебе есть чего опасаться.

– А что сказал наш повелитель?

– Джосер почти ничего не сказал, но… Это не обычное увлечение.

– Почему ты так думаешь?

– Он часто загорается, потом также быстро потухает. И никогда не думает о том, чтобы понравиться своей пассии, потому что убеждён, что и так всем подряд нравится. Сейчас он не уверен.

– Тогда нам надо её убрать, – твёрдо промолвила Мерти.