Глава 5

Не знаю, все ли помнят первый секс, но я свой запомнила. Причем настолько точно, что даже сейчас, сидя в машине возле дома бывшего мужа, могу рассказать, как долго длилась та ночь.

Вряд ли прокурор справился бы лучше, чем Клим Хаванский. Окончательно убедившись, что я совсем ничего не знаю, он руками и губами терпеливо довел меня до первого оргазма. Заставил кричать и плакать от незнакомого удовольствия. Лишь потом, так же осторожно, принялся за свою операцию «К звездам!».

Удовлетворенная и осмелевшая, к утру я готова была благодарить брата и прокурора за такой первый раз. Красивый, опытный мужчина, уютный номер, заснеженный Питер за окном – мечта любой девушки.

Удели мне Клим еще немного внимания, и я бы, наверное, влюбилась. В девятнадцать это просто. Чувства рождаются, как одуванчики от первого тепла. Однако вместо нежности были деньги, оставленные на прикроватной тумбочке, и просьба дать номер телефона, чтобы «стать постоянным клиентом».

. Сейчас я бы не расстроилась. К деньгам в шутку потребовала бы обручальное кольцо. А тогда… не было у меня в том возрасте ни здорового цинизма, ни мудрости. Набросав на салфетке какие-то цифры, я быстро оделась и, плюнув на душ, убежала из отеля.

Путь от «потрясающе» до «ужасно» оказался коротким. Если бы я только знала, что спустя три года мы встретимся вновь. На моей свадьбе. А еще через шесть лет бывший муж предложит мне Клима Хаванского в качестве защитника и спонсора…

– Нет, – заводя двигатель, произношу вслух и решительно вырываю себя из воспоминаний. – Нет, – повторяю уже спокойнее.

Как только машина останавливается в первой пробке, я звоню одному давнему знакомому и прошу о встрече.

***

– Возможно, скоро мне понадобится помощь.

Отложив вилку, я смотрю на худощавого мужчину в модном сером костюме и стильных очках с толстыми линзами. Он не похож на других посетителей ресторана. Слишком элегантный и строгий.

– Не помню, чтобы ты когда-либо просила о помощи. Вероятно, случилось что-то из ряда вон. – Герман прикасается салфеткой к губам и кивает официанту, чтобы тот подлил вино.

Мы знаем друг друга больше трех лет, поэтому сразу перехожу к делу:

– У Марка неприятности. Он не говорит какие. Что-то серьезное.

– И он решил поделиться ими с тобой? – Герман улыбается одним уголком губ.

– Марк хочет уйти из компании и оставить все на меня.

– Если подарит, ты разоришься на налогах. Шли его лесом!

– Нет, он продает. – Делаю большой глоток из своего бокала.

– Но у тебя нет денег. Выкупать будет кто-то другой. А ты руководить. – Гениальный мозг лучшего антикризисного управляющего Питера схватывает все на лету.

– Да. – Ежусь. – Никаких расходов, и контрольный пакет у меня в кармане.

– Одобряю. Хорошая схема.

– Я бы так не сказала.

– Ты вкалываешь как проклятая. Справишься.

– Есть один фактор… – Рука вздрагивает, и, чтобы не разлить вино, я ставлю бокал на стол.

– Тебе не нравится покупатель? – Герман откидывается на спинку стула.

– Это Клим.

– Клим Хаванский?

– Он готов купить для меня акции и обеспечить безопасность. По словам Марка, второе тоже пригодится.

– Хм… – Герман складывает ладони домиком и задумчиво смотрит на стол.

– Мне нужен другой покупатель. Может быть, банк или лизинговая компания. Я могу предоставить любую отчетность и отдать в залог свои акции.

– Тебя загонят тв такие рамки, что не сможешь самостоятельно принять ни одно решение.

– Я согласна рискнуть.

– Да-а… – тянет Герман. – Понимаю.

– Ты поможешь найти спонсора?

Я готова умолять, лишь бы только он ответил да. Встала бы на колени. Однако все это лишнее.

– Я бы помог. Поверь, для тебя я нашел бы лучший банк с самым лояльным руководством. Но ты ведь знаешь, что Клим не позволит.

Это именно то, чего я боялась больше всего.

– Он не узнает. Ни о банке, ни о тебе. Я попрошу Марка…

– Если дело касается еще и твоей безопасности… – Не договорив, Герман разводит руками.

– Пожалуйста, – шепчу едва слышно.

– Они оба по-прежнему считают, что мы с тобой любовники?

Это тонкая грань отношений, которую мы старались никогда не обсуждать. У каждого были свои причины для игры в молчанку. Но сегодня привычные правила не работают.

– А твоя жена? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Иногда кажется, что мы зря тогда начали этот спектакль. – Герман снимает очки и устало трет глаза. – Шаталов не заставлял тебя идти в тот клуб, а я мог и дальше жить в свободном браке, закрывая глаза на мужчин Эльвиры.

– Я верила, что только это может сохранить наш брак. – Теперь моя очередь опускать взгляд.

– Не самый действенный метод, да?

– Тогда я готова была хвататься за любую возможность.

Закрыв глаза, вижу себя прежнюю. Красивое вечернее платье, закрытый загородный клуб, сумасшедшее волнение и рука мужа на талии как мой личный спасательный круг.

Именно я была инициатором попробовать свингерские отношения. Нет, я не хотела другого. Даже в фантазиях не могла представить, как буду раздеваться перед незнакомым мужчиной и как смогу отдаться. Все это было чуждым. Но развод как дамоклов меч уже висел в воздухе над нашим браком, и со дня на день я ждала, что Марк поставит точку.

– А если бы тебе встретился не я? – словно зная, о чем я думаю, с горькой улыбкой спрашивает Герман. – Если бы Клим тогда, в первый день, оказался настойчивее?

Он мастерски бьет по нервам каждым словом. Вынуждает снова влезть в шкуру той перепуганной меня, которая стояла посреди зала и, умирая от стыда, думала, с кем же из мужчин уйти в отдельную комнату.

– К счастью, мне повезло. – Обхватываю себя руками. – Нам обоим повезло.

– Одинаковые цели. Одни и те же средства, – кивает Герман.

– Ты даже не представляешь, как я благодарна твоей жене. – Протянув руку, беру его правую ладонь и переплетаю наши пальцы. – Я чуть не умерла тогда, в комнате, от страха, пока ты не сказал, что не хочешь никакого секса и готов платить за иллюзию близости.

– Я слишком люблю Эльвиру.

– Как никто на свете, – киваю.

– Она, конечно, нимфоманка, но моя. – Герман поднимает руку и целует тыльную сторону моей ладони.

Его фирменный поцелуй. Единственное, что было между нами несколько лет и что до желваков на скулах бесило Клима.

– Если откроется правда, жену ты потеряешь. Эльвира не простит тебе такое благородство. – Свободной рукой глажу друга по щеке.

– Не простит.

– Вот и ответ на вопрос, почему я никому не призналась.

Не говоря больше ни слова, Герман тяжело вздыхает. С минуту мы смотрим друг на друга, думаем каждый о своем. Лишь после появления возле столика официанта оба возвращаемся в реальность.

– Я постараюсь найти тебе банк, но ничего не обещаю. Сама понимаешь, у Клима связи повсюду.

– Ты хотя бы попытайся, – произношу как молитву и, пока официант не ушел к другому столику, прошу счет.

Глава 6

Все пять лет брака я дико боялась одиночества. Цеплялась за Марка, как рыбка-прилипала. Бегала по врачам, чтобы снова забеременеть. Уговорила мужа взять меня на работу. Старалась быть идеальной и удобной.

Казалось, что без Шаталова мне конец. Вновь придется выслушивать бесконечные упреки родителей, пытаться дотянуться до той высокой планки, которую они для меня установили. И отбиваться от новых афер брата.

Раньше это было частью быта. Как-то справлялась. Но спустя год после начала семейной жизни старые рамки стали душить. Я просыпалась по ночам от кошмаров, когда снился развод. И готова была на любые унижения, лишь бы удержать мужа.

Наивно и глупо. Как и с беременностью, из-за которой мы поженились.

Вместе с разводом ко мне пришла мудрость. Как оказалось, без Марка я не стала слабее.,. Не дожидаясь приглашения родителей вернуться в отчий дом, я занялась поиском собственного жилья. А стоило брату заикнуться о небольшом займе, выслала ему сразу с дюжину предложений о работе по его специальности.

За это родители дружно нарекли меня неблагодарной, а брат – стервой. Несправедливо. Но, будто не обидели, а, наоборот, дали вольную, я отправила всем цветы и шампанское. Себе оставила фамилию Шаталова.

Марк воспринял такое решение как само собой разумеющееся. А поскольку при разводе я получила еще и акции компании, началась совсем другая жизнь. С хроническим завалом на работе, головной болью от усталости и радостью, если получалось завершить проект без поддержки бывшего мужа.

***

– Нужно до сентября сдать оба объекта возле залива, тогда можно будет перебросить бригады на новые стройки, – бодро вещает мой заместитель, пока я проверяю последние сметы.

– Алексей, обсуди вначале с кадрами, там у многих отпуска. А подрядчики просили пересмотреть ставки.

– Часть подрядчиков придется менять. С поставщиками тоже проблемы.

– Новая задержка? – Отрываюсь от бумаг.

– И да и нет. Штукатурку так и не поставили, а краска, которая пришла вчера, вся неликвид.

– Мы с ними уже несколько лет работаем. Они как-то объяснили, какого черта происходит?

Это не первый прокол поставщиков, хотя до этого лета ничего подобного не случалось. Все материалы приходили вовремя, и качество можно было даже не проверять. Теперь же словно сглазили.

– Их генеральный не хочет со мной разговаривать. То короткие, то просит перезвонить позже.

– Юрист уже выслал претензию? – Все еще более странно, чем я ожидала.

– Я думал сперва согласовать с Марком Юрьевичем, – ссылается на моего бывшего мужа. – Насколько я знаю, они хорошо знакомы. – Он нервно мнет в руках бумаги и отводит глаза.

В принципе, ничего особенного. Я уже привыкла, что каждый норовит прыгнуть через мою голову. Однако сегодня это не злит, а беспокоит.

– И как? Дозвонился? – Бросаю взгляд на свой телефон.

За последний день я трижды набирала Марка. Поговорить пока удалось только с его автоответчиком.

– Нет, – жмет плечами Алексей. – Утром хоть гудки были, а сейчас недоступен.

– Уже недоступен?

У меня нет оснований тревожиться. Еще вчера все было в полном порядке. Но волнение холодной волной окатывает с головы до ног.

Марк уже давно отошел от управления компанией. После разговора об акциях у него дома прошло больше месяца. Я знаю, что у Шаталова был какой-то суд. Незадолго до заседания он передал мне доверенность. В клубе, на глазах у своей девушки, словно не нашел другого места или действовал с лишь ему известным умыслом.

И все же такой тишины, как сегодня, еще не было.

– Я попрошу кого-нибудь из водителей, чтобы съездил к Шаталову домой.

Тревога становится все сильнее и, пока она не переросла в панику, я вызываю Арину, своего секретаря.

– Я могу сам скататься, – будто самый свободный, вызывается Алексей.

Так и хочется его осадить. Но не успеваю открыть рот, как в кабинет, белая как мел, входит Арина.

– Диана Дмитриевна, вы уже знаете? – испуганно спрашивает она.

– О чем? – Барабаню пальцами по столу.

– Марк… Марк Юрьевич… С ним… – Она прижимает ладонь ко рту и опускается на ближайший стул.

– С ним что-то случилось? – Кровь отливает от щек.

– В новостях… – Секретарь указывает взглядом в сторону телевизора на стене.

– Что в новостях? – Я беру пульт.

– Только что показали… он попал в аварию, – со всхлипом произносит Арина. – Водитель… не выжил.

– А Марк? – Сердце замирает.

– Марк Юрьевич… – Секретарь мотает головой. – Он…

– Он жив?! – Отбросив пульт, я подхожу к Арине и встряхиваю ее за плечи.

– Я не знаю. Не сказали. Но там слишком много крови и машина… она вся искорежена.

Глава 7

Новость об аварии обрушивается на меня как снежный ком. Я и представить не могла, что с Шаталовым может что-то случиться. В моей персональной вселенной он был единственной константой, маяком, на который всегда можно ориентироваться.

Мысль, что Марк тоже мог погибнуть, опутывает тело невидимой цепью. Лишь спустя долгую минуту заставляю себя собраться и, прихватив ключи от авто, бегу на парковку.

Дорога в больницу проходит как в тумане. Мозг работает четко, будто компьютер. Лавируя в потоке автомобилей, я отдаю указания секретарю, требую узнать точный адрес клиники, скидываю всю свою текучку на Алексея. А эмоционально… на нуле. Ничего не ощущаю!

Состояние похоже на адреналиновый шок. Нет ни боли, ни страха, ни волнения. Они как под колпаком. Я знаю, что где-то внутри разгорается настоящий пожар, но руки уверенно вращают руль, а ноги без рывков, плавно давят на педали.

Этого спокойствия хватает до самой больницы. Иногда мелкой дрожью пробивает паника, дымкой перед глазами окутывает тревога. И все же я иду к крыльцу приемного покоя. Несусь мимо стойки администратора к лифтам. Пряча в карманы пальто влажные ладони, поднимаюсь на этаж отделения интенсивной терапии.

Никогда не молилась, а сейчас хочется. Не ради Марка, не ради компании. Ради себя. Чтобы с этим упрямцем ничего не случилось и все в моей жизни осталось по-прежнему.

Я просто обязана убедиться, что Шаталов жив. Однако стоит выйти из лифта, как вокруг поднимается шум.

– Женщина, сюда нельзя, – устало произносит высокий немолодой мужчина в белом халате. Вероятно, врач.

– Кто вообще вас пустил? Совсем обнаглели. Проходной двор устроили! – истерично вопит девушка с кюветой в руках и со спущенной на подбородок маской.

– Дамочка, остановитесь! – гремит над ухом какой-то амбал в черном костюме и белоснежной рубашке.

– Там мой бывший муж! Марк Шаталов!

Мордоворот уже схватил за руку, но я все же пытаюсь прорваться дальше.

– Да хоть будущий! – возмущается девушка. – Вы табличку на двери не видите? Это не приемный покой! Даже не терапия!

Она выставляет вперед обтянутую тонким халатом грудь и машет в сторону лифта.

– Я должна знать, что с ним! – обращаюсь к доктору.

– Женщина, вы глухая или совесть потеряли?! – В голосе девушки прорезаются агрессивные нотки.

Отмахнувшись от хамки и бульдога, подхожу к врачу и незаметно кладу в его карман деньги.

– Просто скажите, как он!

Это обязано сработать. Мне нужно не так уж много. Всего одно слово – жив.

– Девушка… – Врач достает деньги и сует их обратно. – Извините… – Он открывает рот, словно хочет еще что-то сказать.

– …никакой информации, – продолжает вместо него амбал. – Покиньте помещение! – Широкой грудью теснит к лифту и нажимает на кнопку вызова.