Глава 4
Неожиданные впечатления

Внушительный, но без излишней помпезности желтый особняк производил впечатление светлого уютного дома, поскольку весь фасад его занимали огромные окна, сейчас открытые настежь любопытному светилу и легкому ветерку. Стены дома были спрятаны под благоухающими цветущими плетистыми розами. С одной стороны дома находилась закрытая стеклянная веранда, а с другой – открытая терраса, и та и другая утопали в зелени. Казалось, в таком доме нет места злым духам, только свет, мир и покой могут царить в этих стенах.

Вокруг благоухал ухоженный сад, среди деревьев которого хорошо бы поваляться на лежаке, лениво наблюдая полет и жужжание шмеля. Лучи светила ласкают лицо, шелест веток деревьев от ветра убаюкивает, веки прикрываются…

И тут раздался громкий визг, резко выдернувший меня из дремы, в которую я погрузилась. Было ощущение, словно уши насквозь проткнули спицей. А потом вопль во все горло:

– Отдай! Мое! Мое, отдай!

Мы с Розамундой одновременно вздрогнули и переглянулись. Я послала ей сочувственный взгляд. Она вздохнула и решительно направилась вперед.

– Громкие голоса – залог того, что ты не потеряешь их владелиц и будешь знать, чем они занимаются в любой части дома, – приободрила я подругу.

– Это определенно положительная сторона, – согласилась она, и мы хихикнули.

При нашем приближении крики не смолкали. К ним еще добавилась такая отборная брань, которую приличные девушки не произносят вслух. Только про себя.

– Ого! Одна из их гувернанток была явно портовым грузчиком.

– Точно! Он решил переодеться женщиной и подзаработать, – подхватила Розамунда.

– И продержался дольше всех, потому что понравился девочкам – ему не было до них никакого дела… – продолжила я. – Он все дни напролет курил хозяйские сигары и дегустировал виски из бара в кабинете.

– За этим занятием его и застал граф, протер очки и увидел наконец, что под видом женщины к нему пробрался мужчина!

– Граф носит очки? – спросила я.

– Нет, поэтому он и допустил такую оплошность, – рассмеялась Розамунда, а вслед за ней и я.

В хорошем настроении мы обогнули дом и подошли к черному входу. Когда мы только собрались потревожить спящую над входом магическую кукушку, призванную сообщать хозяевам, что у двери дожидаются визитеры, дверь открылась, и вышла странно одетая хмурая девушка.

Наряд ее выглядел так, словно она не глядя засунула руку в шкаф театрального реквизита, вынула что попало и так же не глядя надела. На дешевую юбку, которую надевали торговки овощами и мясом, чтобы не жалко было пачкать, был нацеплен белый накрахмаленный фартук горничной. Сверху в юбку была вправлена простая по крою, но из баснословно дорогого шелка белая блуза. А на блузу была надета грубая жилетка из сукна, которую носят конторские работницы. Всю эту несуразицу венчал чепец с широкими краями и большими крыльями, какие носили молочницы.

Чернявая девушка с нечесаными распущенными волосами под чепцом хмуро смерила нас взглядом.

– Простите, вы бы не могли позвать экономку Ливию? Скажите, что пришла Розамунда.

– Вы меня не видели, – грубо сказала девушка и ушла, чуть ли не задев гостью плечом.

– Ну и прислуга в этом доме! – неодобрительно сказала Розамунда. – Она первая, кто вылетит отсюда, когда я приступлю к обязанностям. Распоясались!

Подруга осуждающе посмотрела вслед девушке, размашистым шагом удаляющейся по дорожке. А я присмотрелась к ней самой. Но промолчала.

Розамунда потеребила кукушку.

– Передай Ливии, что пришла Розамунда, – повелительным голосом приказала она.

Птичка вспорхнула и улетела искать экономку.

Прошло не больше трех минут, как дверь открылась и на пороге показалась тетушка Ливия, а я в который раз поразилась впечатлению, которое она производила. Я неоднократно встречала экономку в городе, но всякий раз, когда ее упоминали в разговоре, не могла вспомнить, как она выглядит. Только общий вид и одежду – она всегда была в одном и том же строгом сером платье с белым воротником и манжетами, единственным украшением которого служили красивые ятариновые пуговицы, притягивающие взгляд. Может, именно из-за пуговиц, являвшихся единственным ярким пятном в ее облике, я не могла запомнить ее бледное невыразительное лицо с водянистыми голубыми глазами оттенка неба последнего месяца лета.

Ливия не вызывала неприязни, но и симпатии тоже. Она была вежлива, но холодна, а при улыбке губы растягивались, но глаза не улыбались. Она создавала впечатление живой говорящей куклы – без души и содержания. Ее хозяева привезли с собой, она служила еще при жене графа, и вроде бы даже у них были хорошие теплые отношения. Неудивительно тогда, что девочки не захотели с ней расставаться, и граф взял ее с собой.

В городе она появлялась редко, только по делу. Например, ради смены поставщика или поиска курьера. Наши кумушки пытались завести с ней дружбу, чтобы выведать побольше информации о графе, но Ливия вежливо улыбалась, отмалчивалась и спешила дальше по делам или домой, в зависимости от обстоятельств.

Розамунда все-таки очень самоуверенная, если решила, что она подружилась с Ливией. Трудно представить ее чьей-то подругой. Ну, может, если только теплые чувства она испытывала к идеальной, как гласит молва, графине.

– Тетушка Ливия! Я не опоздала? – приветливо разливалась соловьем Розамунда. – Граф уже ждет меня? Познакомьтесь, это моя подруга Имма, я вам говорила, что мы придем вместе.

Ливия сдержанно улыбнулась. Опять губами, а не глазами.

– Добрый день, Розамунда, конечно, помню, проходите.

Она сделала приглашающий жест рукой внутрь дома и пошла вперед, а мы за ней.

Ливия ткнула мне в одну из дверей по дороге:

– Имма, будьте добры, подождите Розамунду здесь. Как только я провожу ее к графу Мармелайду, я сразу распоряжусь насчет напитка для вас. Чай, кофе, лимонад?

– Что вы, не стоит беспокоиться, – заверила я.

– Это не беспокойство, – улыбнулась Ливия. – В такую жару, наверное, лучше лимонад? Или чай со льдом?

– Хорошо, спасибо, тогда просто воды со льдом. Я на диете, – вернула я улыбку.

– Вам совершенно незачем, – сделала мне комплимент Ливия. – Но ваше желание как гостя – закон.

– Вот и я говорю: незачем, – с воодушевлением встряла Розамунда. – Вот мне надо, но я так люблю пирожные тетушки Нуттеллы!

– Да, они превосходные, – согласилась Ливия, удаляясь с Розамундой, оставив меня одну напротив двери в указанную комнату. – Мы часто делаем у нее заказы. Какие ваши любимые десерты, Розамунда? Я могу рассказать, какие пирожные любят юные графини.

– О, конечно, это очень интересно! Прошу, расскажите.

– Камилла любит хрустящие ореховые полоски. Знаете, такие – с загнутыми вверх уголками.

– О, мои любимые!

– Памела обожает все, в чем присутствуют взбитые сливки. Особенно маленькие «Ночные облака».

– О, это на втором месте в моем рейтинге пирожных Нуттеллы, надо же!

– Эллионария любит корзиночки с кремовыми розочками. Масляные лепешки с маком ей тоже нравятся, главное, чтобы они были приготовлены не более часа назад.

– Я их обожаю! Как здорово, что наши вкусы на десерты с девочками совпадают! Мне не терпится с ними познакомиться! Как бы я хотела сначала увидеть этих крошек, а потом уже говорить с графом, – послышался вздох Розамунды. – Но что поделать, сначала надо понравиться графу.

– Уверена, вы ему понравитесь. – По ровному приветливому тону Ливии было трудно заподозрить усмешку.

Дальше голоса смолкли. Я повернулась к двери и взялась за ручку…

Глава 5
Птенчик

Но указанная комната была закрыта. Я подергала сильнее – закрыта. Я огляделась – может, я что-то перепутала? Но нет, расстояния между комнатами были слишком большие, чтобы перепутать, на какую дверь мне указали. И что делать? Идти либо назад, к выходу, и подождать Розамунду на улице, либо на кухню. Ливия все равно придет туда, да и там, наверное, найдется тот, кто подскажет.

Но где искать кухню? Да и непристойно бродить по чужому дому незваной гостьей. Все-таки меня воспитывали в приличном доме, и какие-то вещи въедаются в подкорку.

Я направилась в сторону выхода, чуть не заблудилась и все-таки вышла к черному входу. На улице стояла прекрасная погода, а сад возле графского особняка был красивым и ухоженным. Я с удовольствием прогуливалась по тропинкам, любуясь цветущими клумбами и пытаясь опознать растения, которые были представлены тут во всем разнообразии.

Так я гуляла, пока не наткнулась на чернявую девчушку в грязном мятом платьице и с растрепанными волосами по плечи. Лицо ее было тоже в грязных разводах, а большие черные глаза что-то так увлеченно рассматривали, что она даже не заметила меня. Я остановилась и принялась наблюдать за ней.

Тут она подобралась и стала куда-то осторожно пробираться, согнувшись в три погибели.

– На твоем месте я бы не стала этого делать, – предупредила я.

Она оглянулась и насупилась:

– Ты кто?

– Имма.

– Я лишь хотела вернуть птенца в гнездо. За ним следит Фуня, – показала она на спрятавшегося в кустах жирного рыжего кота.

– Я поняла. Но не бойся, иди сюда, – показала я на кусты рядом.

Мы спрятались и какое-то время наблюдали за птенцом на земле. Он открывал клюв и жалобно пищал. Наконец кот не выдержал и побежал к птенцу. Девочка было дернулась, но я ее удержала за руку.

– Погоди, не беспокойся, сейчас увидишь, – сказала я.

Не успел Фуня подбежать к птенцу, как на него со всех сторон спикировали птицы. Это были галки. Они издавали агрессивные звуки и клевали кота. От первой он еще пытался отмахнуться, но потом позорно сбежал.

– Ты знала? Откуда? – удивилась девочка.

– Наблюдение, – пожала я плечами. – Птенцы часто выпадают из гнезда. И тут два варианта развития событий. Либо мать с сородичами присматривает за ним и не даст в обиду. Либо, если потревожить их гнездо, она перестает чувствовать себя в безопасности и покидает свое жилище. Тогда птенцу нужна помощь. Но это ставит крест на его вольной жизни, он будет жить только в неволе. Я присмотрелась и увидела в ветках наблюдающих сверху птиц. Так что за этого птенца волноваться не стоит.

Девочка настороженно и насупленно на меня смотрела.

– А вообще ты можешь побольше узнать о птицах из книг и энциклопедии. Наверняка такие есть в библиотеке вашего дома. Ты умеешь читать?

– Умею.

– Поверь, там много занятного. Например, знаешь ли ты о том, что самая маленькая птица в мире – колибри – единственная, кто умеет летать назад? А совы не могут двигать глазами, поэтому, чтобы посмотреть в сторону, поворачивают голову?

Девочка открыла рот и заинтересованно на меня посмотрела.

– На самом деле я сама не так давно узнала. Просто мы с подругой увлеклись сравнением людей с птицами. Знаешь, некоторые прямо вылитые сороки или павлины, кто-то так умело заливается соловьем, а кто-то криклив, как ворона. Но наша фантазия быстро закончилась. Пришлось взяться за изучение. И перед нами открылся дивный мир птиц. А началось все знаешь с чего?

– С чего? – полюбопытствовала девочка.

– Наша квартирная хозяйка зовет нас курицами. Это очень обидно, не находишь?

Девчонка захихикала, прикрывая рот грязной ладошкой.

– Ну ладно, не курицами, а курочками. Но, по мне, от этого не становится менее обидно. Разве похожа я на курицу-несушку? – возмущенно спросила я то, что давно накипело.

– Похожа! Похожа! – завредничала девчонка.

– Серьезно? – не стала я обижаться на маленькую вредину. – А мне вот казалось, что я похожа на сиреневогрудую сизоворонку или калипту Анны. А нет, курица я, и все.

– Я таких не знаю, – ощетинилась девочка. – А на какую похожа я?

– На опоясанного пегого зимородка, – хихикнула я. – Они выглядят вечно нахохленными из-за большого хохолка на голове, прям как ты, если тебе волосы еще больше торчком поставить.

– А вот и поставлю! – Девочка поняла, что я над ней смеюсь, и ей это не понравилось.

– Конечно, взбей сильнее, – согласилась я. – Хоть сходство полное будет. А то ни то ни се… Хочешь помогу? – спросила задушевно, глядя на то, как та взбивает волосы в ежик на голове.

– Сама справлюсь, – пропыхтела она.

– Не-а, у тебя сейчас, как иголки у ежика. А хохолок к середине надо. Давай помогу!

– Ладно, – снисходительно согласилась та.

Я пальцами взбила ей волосы вверх в середину, придав им стоячее положение. Конечно, мать ее будет не в восторге, увидев такое. Но, может, хоть так она обратит внимание на неухоженные волосы ребенка и наконец расчешет?

Мы дошли до пруда, где она полюбовалась на себя в водной глади.

– Зашибись! Круто! Пойдем Надине покажем. Пусть завидует. Только сначала книжку эту найдем. Хочу сразу показать ей.

Она потащила меня за собой в дом.

Глава 6
Разжалование в курицы

Я пошла за ней.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Мирелла.

– Мирелла, послушай, куда мы идем? – спросила я ее уже в лабиринтах графского особняка.

– В библиотеку.

Девочка шла уверенно, и я доверилась. Надеюсь, она точно там бывала. Хотя по ней не скажешь, что ее могли интересовать книги.

– Вот. Еще бы быстренько найти энциклопедию птиц, – встала посреди большой библиотеки девочка и начала трогать корешки книг грязными руками.

Что меня, конечно, возмутило!

– Мирелла, прежде чем трогать книги, надо помыть руки!

Девочка обернулась и неодобрительно на меня посмотрела, сощурив глаза:

– Ты кто? Случайно, не новая гувернантка для графских дочек?

– Упаси богиня! – искренне ответила я. – Но книги я очень люблю. И как ни пафосно звучит, книги – это храм знаний. С ними надо обращаться вежливо и осторожно, тогда они прослужат дольше. Иди помой руки, пока я просмотрю энциклопедии. – Я остановилась напротив полки со справочными изданиями. – Во всяком случае, я знаю, как она выглядит.

Девочка с сомнением на меня смотрела. Ей не хотелось подчиняться приказам незнакомой женщины и в то же время хотелось переложить на меня поиск нужной книги.

– Иди, и я тогда сразу покажу тебе твой «портрет», – хихикнула я, занимаясь откровенным шантажом.

Мирелла клюнула и убежала мыть руки. Я уже видела по корешку знакомую книгу, достала и открыла нужную страницу. И еле успела – Мирелла обернулась за считаные минуты.

– Быстро ты. Покажи! – потребовала я.

Девочка живо вытянула руки и тут же спрятала. Ладошки были вымыты. А лицо оставалось таким же грязным.

– Вот! – сунула я ей открытую страницу с рисунком смешно нахохлившегося пегого зимородка.

Мирелла сначала хихикнула, жадно его разглядывая. А потом снова насупилась, но глаза ее при этом лукаво сверкали.

– И ничего я на него непохожа! А ты – курица! Курица! Курица! – стала она обзываться.

Я открыла ей страницу с сиреневогрудой сизоворонкой.

– Меня просто заколдовала злая колдунья. А на самом деле я вот такая, – ткнула я в красивую птичку. – Появится принц и расколдует меня. И потом, главное ведь, как чувствуешь себя внутри, правда? А ты себя сама какой птицей чувствуешь?

Мирелла задумалась.

– Я ласточка. Меня так папа называет.

– Посмотрим… – Я открыла страницу с ласточкой и стала сравнивать девочку с рисунком. – Похожа? Ну, если отмыть…

– Да ну тебя, – обиделась Мирелла. – Ты-то все равно так и останешься курицей. Принц за тобой не придет.

– Почему это? – обиженно выпятила я нижнюю губу.

Мирелла зло посверлила меня взглядом.

– Принцам нравятся вот такие… – Она быстро полистала книжку и ткнула в изящную белую цаплю. – А не курицы.

– Мой принц особенный. Он увидит ее во мне за внешностью курицы, – не сдавалась я.