Чуть дальше, ближе к ферме, дорожка обрывалась. Вперед вела песчаная тропинка, а вдалеке виднелась серебристая полоска – это была река. Но и тропинка закончилась, и забор, и лишь луг отделял ее теперь от реки. Она уже чувствовала запах воды. Длинное плоскодонное судно, нагруженное песком, медленно двигалось в сторону Девентера. Двое на байдарке неторопливо работали веслами, спускаясь вниз по течению. Было так тихо, что она слышала каждое их слово.

Ведь дорожка к Клавервейк не может быть далеко отсюда? Та башня – это же церковь в Вирсе?

Не поеду вдоль теннисного корта.

Тяжело вздохнув, она просунула велосипед, а затем пролезла сама под колючей проволокой.

– И што это мы там такое делам?

Сердце замерло у Касси в груди.

– Смари-ка, это же та мамзель из лавчонки Стру! Што ты тут делашь, так далеко от дома?

Только сейчас она его разглядела. Он был совсем близко, сидел под тенью ивы и ловил рыбу. Весь в черном. Она знала его, он был из старой деревни. Касси выдохнула с облегчением.

– Я ищу дорогу к новому району. Я думала, что здесь есть еще одна.

– Но тута тока тупик, милая барышня. Тама, у той ивы…

Рыбак показал на большое дерево на краю речной поймы.

Он положил удочку на камень и с трудом поднялся со своего складного стульчика.

– Давай помогу тебе, што ль. А то если тебе кругаля сейчас давать, дома вся картоха простынет.

Он подошел к забору и показал:

– Смари, эту палку отсюдова вот так вот.

Здесь было два колышка. Один был примотан к другому куском проволоки. Рыбак приподнял петлю и отодвинул колышек, на котором держалась колючая проволока.

– Эт мой секрет! – с гордостью сказал он. – Но никогда не забывай эту штуку на место ставить. А то тебе тутошний фермер по шапке надает. И зверюг своих натравит.

Он подождал у прохода, пока она пролезала.

– Через тамошний забор тоже так перелазь. Но будь я тобой, я б поехал по дороге вдоль Борхерхофа.

– Борхерхофа? – переспросила она.

– Тама, где Ван Хасселт живет.

– Ван Хасселт? Я не знаю, кто это.

– Ее никто не знает, – рассмеялся он. – Вот раньше да. Мы с ней в одной школе учились.

Он развернулся и ушел дальше рыбачить.

– Ну, бывай!

Когда она последний раз посмотрела в его сторону, то увидела скрюченную и неподвижную фигуру, похожую на старый пенек, который словно был частью этого пейзажа. Вода в реке не спеша протекала мимо него. Высоко над его головой с громкими криками кружила пара лебедей.

Ей повезло: мама была в отличном настроении. Двери в сад были открыты, и было слышно, как в доме играет музыка. «Слишком громко», – подумала она и взволнованно посмотрела в сторону соседей.

– Привет, солнышко!

Мама светилась. Она не ходила по полу, она танцевала.

– Ой, где ты пропадала все это время? Я так по тебе соскучилась! Мне столько всего надо рассказать! Ты уже поужинала? Я нет. Может, погреем пиццу в духовке? Или что ты хочешь? Ханс прислал мне тут фотографии, они на компьютере. Я уверена, ты будешь в восторге! Но он мой, не забывай!

Она шутливо погрозила пальцем.

– Иди же сюда, обними меня! Какая ты серьезная! Нельзя же все время учиться, жизнь слишком коротка.

Она пошла на кухню налить себе очередной бокал вина.

– Выпьешь что-нибудь?

– Нет, не парься.

Касси быстренько подбежала к CD-плееру и убавила звук. Это надо было сделать незаметно, чтобы мама не увидела. Как только она чувствовала, что кто-то ей указывает, как надо себя вести, то приходила в бешенство. Тогда она бы точно сделала звук еще громче – Касси знала это по опыту.

Тем временем мама достала две пиццы из морозилки.

– Держи, они опять закончились. Поставишь их? Ой, да ты хромаешь.

«Наверное, пора, – подумала Касси. – Мы сейчас сядем за обеденный стол, она с бокалом вина, я с… со стаканом воды или типа того, и, пока ждем пиццу, я ей расскажу. А потом…»

Если ей было больно, Хуго всегда ее утешал. А мама – нет. Она говорила, что не может выносить вида крови. Еще Хуго умел слушать. Касси вздохнула. Раньше умел, по крайней мере.

– В общем-то, удивительно, что я не хромаю… Смотри!

Мама закатала джинсы и продемонстрировала две красные полоски на икрах.

– Знаешь, откуда они? Ханс ну очень хотел устроить пикник. Где-нибудь на лужайке. Но там был не забор, а колючая проволока, через которую нам пришлось перебираться. И вот что получилось. Мои белые брюки испачкались в крови. Надеюсь, они отстираются, потому что это мои самые-пресамые секси-брюки. Но Ханс такой лапочка! Такой милый, заботливый. Он, наверное, раз сто меня сюда поцеловал.

Она залпом выпила бокал вина и налила еще. Свободной рукой мама копалась в сумочке.

– Солнышко, мне очень надо покурить. Посмотришь за пиццей? Кстати, мы можем поесть на улице. Ханс меня еще подсадит на эти вылазки на природу. Да где эта гребаная зажигалка?

Она поставила бокал и вывалила на стол половину содержимого сумочки.

– А вот и она.

Ее телефон мигал.

– У тебя новое сообщение, – сказала Касси.

– Опять? Они без конца приходят, это сводит меня с ума! Я их просто удаляю, все равно ничего важного.

Касси занервничала. Она подождала, пока мама с бокалом вина и сигаретой разместилась в одном из двух потрепанных шезлонгов, а затем схватила ее телефон. «А если Хуго все-таки позвонил… А она решит просто ради разнообразия прослушать сообщения перед тем, как стереть…»

– У вас три новых сообщения. Первое сообщение получено в четверг, в одиннадцать часов ноль минут. Доброе утро, мефрау^[10] Зондерван, это Рональд Брюхман из агентства недвижимости «Лучше жить». Не могли бы вы перезвонить как можно скорее? Напоминаю, что нам нужно поговорить по поводу аренды. Думаю, наш номер вы знаете.

Касси закрыла глаза и тяжело вздохнула. Неужели опять все сначала?!

Она нажала на «сохранить» и стала слушать следующее.

–…Получено в воскресенье, в двадцать три часа тридцать минут. Привет, сладкая, хотел пожелать тебе спокойной ночи. Как понимаю, я немного опоздал. Завтра наберу тебя! Чмоки-чмоки, лизнул тебя в щечку.

«Боже, – Касси стало противно. – Пошел ты, мерзкая псина».

– Сообщение удалено. Третье сообщение, получено в понедельник, в шестнадцать часов сорок минут…

«Это может быть от него, – заволновалась Касси. Она посмотрела во двор. Мама как будто уснула, лежа в шезлонге. – О нет, пицца!» Прижимая телефон плечом к уху, она выключила духовку. Раздался скрип, а затем…

Черт. Черт, черт, черт.

– Здравствуйте, мефрау Зондерван, это Тео Фейнстра из лицея Гегиуса. Я звоню в связи с отсутствием вашей дочери Кассандры на занятиях. Насколько мне известно, вы не сообщали о предстоящем пропуске. Я прав? Перезвоните мне, пожалуйста.

«Фейнстра в своем репертуаре, – подумала Касси. – Как всегда, приветливый и вежливый».

Она набрала номер школы но, как и ожидала, услышала только голос автоответчика:

– К сожалению, в данный момент мы не можем ответить на ваш звонок…

Пип. Она прижала телефон к ноге, откашлялась и, бросив взгляд в мамину сторону, начала произносить сообщение:

– Здравствуйте, это Моник Зондерван с сообщением для господина Фейнстры. Простите, я должна была сообщить об отсутствии Кассандры. Она…

Касси на секунду остановилась. «Приболела», – хотела сказать она, но осознание того, что это сообщение услышит Фейнстра, Фейнстра, который уже сотни раз слышал всевозможные отмазки, заставило ее засомневаться.

– …Она пережила кое-что очень неприятное и еще не пришла в себя, – слова сами вырвались наружу. – На этой неделе она точно побудет дома.

С пылающими щеками Касси нажала отбой. Как можно было сделать такую глупость! Это сообщение точно заставит Фейнстру перезвонить, чтобы узнать, в каком она состоянии. Надо избавиться от телефона.

В панике она выглянула в сад, где мама спала как убитая. «Неудивительно», – подумала Касси. На столе стояла практически пустая бутылка вина. Завтра мама ничего не вспомнит из последнего разговора. Касси выключила звук на телефоне и запустила его под диван. «Так, сейчас надо поесть, а потом уложить маму в постель».

Час спустя она сидела в своей комнате и не знала, что теперь делать.

Двери закрыты, свет выключен, на кухне прибрано, мама в постели.

Мама проснулась на несколько секунд, и ей хватило времени, чтобы встревожиться и пробормотать что-то неразборчивое вроде «ах, солнышко, я так несчастна, меня никто не любит». Не может ведь быть, что они уже расстались с Хансом? Но пока Касси раздевала маму, та снова провалилась в сон. Затем, закрыв дверь тише, чем того требовало мамино состояние, она услышала ее громкий храп.

Целую неделю никакой школы. Целую неделю никакой домашки.

И все же ощущения, что это каникулы, не было. «Скорее, меня будто отстранили от занятий, – злилась Касси. – Эти ублюдки выперли меня из моей же жизни».

Она вспомнила, что сказал ей Хуго: «Если ты ничего не сделаешь, ты позволишь им оставаться главными». Кассандра Зондерван, беженка. Бежала от режима диктатора Эдвина де Баккера. Интересно, о чем он подумал, когда она не пришла сегодня в школу? Может, он хвастался перед всеми парнями в классе, что они… что они это сделали?

Наверное, ей лучше перевестись в другую школу. Но куда? В Девентере был не такой уж большой выбор подходящих школ. И пока она живет в Вирсе, она может в любой момент снова его встретить. Может, ей придется обслуживать его в магазине. Она вздрогнула от ужаса.

«Лейден тоже теперь не годится», – вдруг осознала Касси. Все эти месяцы она сама себе внушала, что, если все будет совсем плохо, просто переедет обратно. Всегда можно вернуться в дом к Хуго. «Но Хуго не хочет, чтобы я к нему возвращалась, – с грустью подумала она. – Иначе он бы сегодня предложил. Он же понимает, что я больше не могу здесь оставаться!»

Касси достала купленные днем книги и положила их рядом. На обложке была картина с тремя широкими полосами: голубой, красной и желтой. Море и высокая стена под ослепительно-знойным небом.

«Ван Хасселт, хм», – вдруг вспомнилось ей. Она быстро включила компьютер, открыла Гугл и ввела запрос. По первой же ссылке она перешла на текст о поместьях и замках.

Поместье Борхерхоф было построено в 1852 году рядом с городом Вирсе в провинции Оверэйссел, – читала она. – Заказчиком была семья Ван Хасселт, которая проживает здесь до сих пор. Архитектурный стиль соответствует времени постройки и местности.

Рядом было изображение, которое едва ли походило на то, что видела Касси. Внизу стояла подпись: Гравюра, 1860 год. Она узнала лестницу, но место нынешнего леса занимал густой сад с живой изгородью и замысловато подстриженными деревьями.

С каким-то странным удовлетворением она еще некоторое время разглядывала увиденное. Ее радовало, что этот дом был в Интернете. Как будто он наконец-то перестал быть плодом ее воображения.

«А затем я пошла в Борхерхоф, где мефрау Ван Хасселт помогла мне и перевязала мне лодыжку», – вот что она теперь могла бы сказать. Если бы, например, отправилась в полицию, пришло ей вдруг в голову. Но Касси сразу отмахнулась от этих мыслей. Потом, потом. Не сейчас.

Она снова открыла Гугл и набрала: Якоба ван Х. Так обычно пишут в газетах. Если где-то что-то писали о ее преступлении, то так найти было бы легче всего.

Однако, по всей видимости, семье удалось скрыть это от прессы. Или эта история просто не стала достоянием Интернета.

Она попробовала еще раз, теперь с полным именем. На этот раз ей повезло. Генеалогическое древо семьи Ван Хасселт, – прочитала она. После долгих поисков в паутине из имен и дат она нашла ее – Якобу Элоиз ван Хасселт, дочь Теодора Попко ван Хасселта и Маргареты Йоханны Лоррельей, дата рождения – 21 января 1946 года. Ни братьев, ни сестер. Возле имен обоих ее родителей стояли крестики. «Значит, они умерли, – догадалась Касси. Коба была последней в своем роду, как и мама. – Но у мамы хотя бы есть я».

Она взяла в руки одну из книг и начала листать. Издание было довольно новое, две тысячи восьмого года. Коба давно не покидает дом, так что этой книги у нее точно нет. Первую страницу занимал небольшой автопортрет самого художника. На месте глаз было два голубых пятна, а на месте губ – большое красное пятно, художник выглядел несчастным.

Здесь как раз можно было написать слова благодарности. Если Коба не захочет сохранить никаких упоминаний о ней, то сможет просто вырвать эту страницу. Это же всего-навсего дурацкий портрет.

Уважаемая мефрау Ван Хасселт, – Касси старательно выводила каждую букву. – Спасибо Вам за все. С моей ногой все в порядке. Хуго, бывший парень моей мамы, говорит, что я должна пойти в полицию. Мама пока ни о чем не знает. Я рада, что тогда встретила Вас. С наилучшими пожеланиями, Касси Зондерван, ул. Ролклаверпад, 8, Вирсе. Затем она написала номер своего мобильного и адрес электронной почты, так, на всякий случай.

Она отыскала какой-то школьный конверт, в который идеально поместилась книга. Туда, где должен был быть указан адрес, она аккуратно приклеила бумажку, на которой написала: Мефрау Я. ван Хасселт.

После этого она почистила зубы и легла в постель.

Конверт Касси положила рядом с собой, на прикроватную тумбочку.

8

«Завтра я наконец-то высплюсь», – убеждала она себя, но в ту ночь ей плохо спалось, и в половине седьмого она уже встала с постели. В садах на Клавервех птицы как будто решили устроить соревнование, кто кого перепоет. Погода снова обещала быть отличной, но что ей с того? Пятнадцать часов слоняться без дела, чтобы потом снова лечь спать и всю ночь видеть кошмары… Может, ей все-таки стоило пойти в школу.

Касси сидела в саду, когда на пороге, гораздо раньше, чем она на то рассчитывала, показалась мама.

– Эй, а тебе не пора в школу?

Ее светлые волосы торчали во все стороны, а под глазами набухли мешки. Мама поднесла зажигалку к сигарете – у нее дрожали руки. Она прикрыла глаза и глубоко затянулась.

– Я заболела, – соврала Касси. – Горло болит. Еще вчера почувствовала, что начинается, а сегодня уже окончательно заболела. По-моему, у меня даже есть температура.

Мама кивнула с отсутствующим видом.

– Эх, солнышко, какая неприятность. Отдохни немного. Надо уже как-нибудь начать вести здоровый образ жизни. Заниматься йогой или типа того, покупать биопродукты.

– Бросить пить.

Она уверенно кивнула:

– Да, особенно это. Боже, я чувствую себя такой жалкой. Видела бы ты меня, когда я спускалась с этой идиотской лестницы… Мне как будто восемьдесят! Все, больше не пью, ни капли в рот.

– А это, конечно же, последняя сигарета? – сказала Касси не задумываясь и сразу же пожалела о своих словах. Теперь их ждала ссора.

Да, разумеется, мама сразу же проснулась, и в глазах у нее засверкал опасный огонек:

– Ой, кто это у нас тут самый умный! Отлично, давай, у тебя паршивое настроение, почему бы не оторваться на матери? Ты меня ненавидишь? Ты думаешь, у меня все легко и просто? Еле концы с концами свожу, всю жизнь одна…

– Одна? Да ты никогда одна не была!

– Ох, теперь мне еще и с мужчинами общаться нельзя! Ты что, завидуешь?

– Только не этим подросткам, которые клюют на старух!

Касси подскочила с места, забежала в дом и стремительно поднялась по лестнице к себе в комнату. Она хлопнула дверью и закрылась на замок. Плюхнулась на кровать. Через какое-то время мама тоже поднялась наверх.

– Подростки, значит? Да посмотри на себя! И сейчас же открой дверь! Я еще не закончила!

– А я закончила!

В эту секунду зазвонил телефон. Не ее мобильный и не мобильный ее мамы, а домашний. Этот номер почти никто не знал. Если звонил домашний телефон, значит, случилось что-то важное. Все еще в ярости, мама спустилась вниз. Касси приоткрыла дверь и прислушалась.

– Кто это, говорите? Фейнстра? – ее голос все еще звучал сердито. – Ах да, из школы. Надо же, как вы быстро. Нет, как только она будет в порядке, я отправлю ее в школу. Нет, она не может подойти. Она закрылась у себя в комнате. Но, конечно, да, я передам ей, что вы звонили. Она обрадуется.

Она резко повесила трубку. Касси, вся пунцовая от стыда, стояла наверху. Мама осталась внизу и включила кофеварку. Это был хороший знак, скорее всего, у нее уже не было сил подниматься наверх и продолжать ругаться. Она сейчас еще немного помолчит, а к вечеру все будет как прежде. И так до следующей ссоры.

Медленно, еле передвигая ноги, Касси вернулась в свою комнату. Все пошло не так, все. Меньше недели назад ей казалось, что переезд сюда – самое страшное, что случалось в ее жизни. А теперь…

«Им это с рук не сойдет, – вдруг подумала она. – Я не дам кучке деревенских недоносков испортить мне жизнь». Касси села за стол и включила компьютер. «Непристойное нападение», – напечатала она, сердце тяжело билось у нее в груди.

Непристойное нападение – это акт насилия или другое действие (угроза насилием или угроза другим действием) с целью заставить другое лицо выполнить непристойное действие или подчиниться непристойным действиям, – читала она. – Зачастую это сводится к прикосновениям без согласия или понуждению прикасаться к гениталиям. Однако принуждение к поцелуям также является непристойным нападением.

Она снова все вспомнила. Борхерлан и как она бежала. Она снова чувствовала страх, стыд. Дважды она порывалась нажать на крестик в правом верхнем углу экрана, но оба раза заставляла себя читать дальше.

Все сексуальные действия, совершенные без согласия, считаются принуждением. Наравне с принуждением, злоупотребление обстоятельствами, например, гипнозом… или грозовой погодой, – мысленно добавила Касси, – или возрастом потерпевшего ниже возраста сексуального согласия (в большинстве западных стран – возраст до 16 лет) делает действия сексуального характера преступными.

Буквы прыгали по экрану, но она дочитала все до самого конца.

Лицо, которое актом насилия или другим действием или угрозой насилием или угрозой другим действием заставляет другое лицо выполнить непристойные действия или подчиниться таковым действиям, виновно в непристойном нападении и подлежит тюремному заключению сроком не более восьми лет или штрафу пятой категории.

Касси сделала глубокий вдох и отвернулась от экрана. Она смотрела на коврик у кровати до тех пор, пока фигуры на нем не начали кружиться, а затем принялась заново читать текст. В этот раз он воспринимался как-то по-другому, не так, будто на нее вывалилась гора одежды из переполненного шкафа. Нет, теперь он действовал успокаивающе.

Преступление, надо же. Значит, я не преувеличиваю?

«Они все должны сесть в тюрьму! – она вдруг пришла в ярость. – Особенно Эдвин, хотя Флорис и Йохем тоже. И Тима туда же. Жалкий слизняк! Он тоже там был и ничего не сделал».

Вдруг ее мобильный зазвонил. Неизвестный номер…

«Это наверняка мефрау Ван Хасселт», – мелькнуло у нее в голове. Касси быстро взяла телефон, но пока с надеждой в голосе произносила «Алло! Да, это Касси», она вдруг поняла, что конверт с книгой все еще лежит рядом. «И как такое возможно? У нее ведь даже нет моего номера».

– Здравствуй, Кассандра. Как хорошо, что ты ответила.