Цитаты из книги «Всё хреново. Книга о надежде»

Есть два способа предложить рынку то, от чего он не сможет отказаться. 1. Инновации (облегчение боли). Первый способ создать нечто востребованное — заменить какую-то боль гораздо более терпимой или желательной. Самый яркий и очевидный пример здесь — медицинские и фармацевтические инновации. Вакцина от полиомиелита заменила изматывающую боль и малоподвижность длиною в жизнь на боль от секундного укола. Кардиохирургия заменила… смерть неделей-другой восстановления после операции. 2. Отвлечение (уход от боли). Второй способ создать нечто востребованное — помочь людям притупить боль. В то время как первый способ заменяет боль на другую, послабее, этот лишь временно ее устраняет — а в итоге зачастую только ее усиливает. Отвлечение (или развлечение) — это съездить к морю на выходные, потусить ночью с друзьями

Боль — основа всех эмоций. Негативные эмоции вызваны чувством боли. Позитивные — избавлением от нее. Избегая боли и становясь все более хрупкими, мы приходим к тому, что наши эмоциональные реакции оказываются абсолютно непропорциональными значимости события. Мы психуем из-за того, что нам подали бургер с тремя листиками салата вместо двух. Нас распирает от чувства собственной крутизны, потому что какой-то чувак из тупого видео на YouTube рассказал нам, какие мы молодцы. Жизнь превращается в сумасшедшие американские горки, по которым наше сердце несется то вверх, то вниз, пока мы прокручиваем вверх и вниз страницу на экране своего гаджета.

Хотя бы потому, что, избавившись от смерти, мы также избавимся от всех ограничений. А если убрать ограничения, теряется способность расставлять приоритеты. Все будет казаться одинаково хорошим или плохим, одинаково стоящим или не стоящим вашего времени и внимания, потому что… у нас и времени, и внимания хоть отбавляй. Можно будет сто лет подряд смотреть один сериал — и хоть бы хны. Можно будет забить на любые отношения, потому что эти люди все равно никуда не денутся — так чего напрягаться? Можно будет оправдать любую свою прихоть, любую идиотскую затею одной простой фразой: «Да ладно, не умру же я от этого», — и ни в чем себе не отказывать. Смерть нам психологически необходима, потому что она создает стимулы. Нам есть что терять. Невозможно понять ценность чего-то, пока не ощутишь страх этого лишиться. Иначе не узнать, за что ты готов бороться, а чем можешь поступиться и пожертвовать. Боль — валютный курс наших ценностей. Без боли потери (или потенциальной потери) невозможно определить ценность чего-либо.

Детские ценности хрупки. Стоит отобрать у ребенка мороженое, его тут же настигнет экзистенциальный кризис — а за ним последует душераздирающий ор. Ценности подростка крепче, потому что он признает необходимость боли, но они тоже неустойчивы к неожиданным и/или трагическим событиям. Подростковые ценности неизбежно терпят крах в экстремальных обстоятельствах или просто разрушаются со временем. По-настоящему взрослые ценности антихрупки: от неожиданных трудностей они только крепнут. Чем фиговее складываются наши отношения, тем полезнее оказывается честность. Чем страшнее мир вокруг, тем важнее набраться смелости и идти в нем своим курсом. Чем сложнее становится жизнь, тем необходимее научиться смирению. Все это — добродетели бытия за пределами надежды, ценности по-настоящему взрослого человека. Путеводные звезды для нашего разума и сердца. Какой бы хаос и беспредел ни творился на земле, они, нетронутые, светят нам с небес и указывают путь во мраке.

Чем особенно примечателен Тхить Куанг Дык, это не решением сжечь себя из политического протеста (хотя оно, черт побери, еще как примечательно). Особенно примечательно было то, как он сгорел. Неподвижно. Невозмутимо. Спокойно. Будда говорил, что страдание подобно ранению двумя стрелами. Первая стрела — это физическая боль, это металл, вонзающийся в кожу, это сила, поражающая тело. Вторая стрела — это ментальная боль: тот смысл и те эмоции, которые мы связываем с полученным ударом, тот нарратив, который мы выстраиваем у себя в голове, объясняя справедливость или несправедливость того, что с нами случилось. Во многих случаях наша ментальная боль намного сильнее любой физической. В большинстве случаев она длится намного дольше. Также Будда говорил, что если с помощью медитаций мы научимся ограничивать свое страдание только первой стрелой, то сможем стать абсолютно неуязвимыми для всякой ментальной или эмоциональной боли. Что, при достаточной сосредоточенности и антихрупкости, и нанесенное нам оскорбление, и вонзившийся в нашу кожу объект, и литры бензина, полыхающего на нашем теле, доставят нам не больше беспокойства, чем муха, прожужжавшая у нашего лица. Что, хоть боль и неизбежна, страдание — это всегда вопрос выбора.

Но настоящая буддистская медитация — нечто гораздо более серьезное, чем методика снятия стресса из какого-то модного приложения. Истинная медитация подразумевает, что ты будешь сидеть и безжалостно себя анализировать. Каждую мысль, каждое суждение, каждое устремление, каждый минутный порыв и каждую вспышку эмоций, каждый отголосок субъективных убеждений — все, что всплывает в вашем сознании, нужно ухватить, осмыслить и затем отпустить обратно в пустоту. И что самое ужасное: этот процесс может длиться вечно. Люди вечно ноют, что у них «плохо получается» медитировать. Но получаться «хорошо» оно и не может. В этом весь смысл. Вы должны медитировать через не могу. И признавать, что получается хреново. И принимать это. И ценить это. Когда долго медитируешь, в голову начинает лезть всякая фигня: странные идеи, сожаления десятилетней давности, дикие эротические фантазии, невыносимая скука и зачастую просто убийственное чувство одиночества и изолированности. Все это тоже надо рассмотреть, осмыслить и отпустить. Оно тоже преходяще.

Но, как утверждает Талеб, существует третий тип систем — «антихрупкие». Если хрупкая система, чуть что, рушится, а крепкая — противостоит изменениям, то антихрупкая от стрессовых факторов и внешнего давления только выигрывает. Стартапы — антихрупкий бизнес: им бы только поскорее провалиться и извлечь выгоду из своего провала. Наркоторговцы тоже антихрупкие: чем безумнее мир вокруг, тем больше народ хочет обдолбаться. Со здоровыми любовными отношениями то же самое: от несчастий и страданий они только крепнут24. И ветераны часто вспоминают, что хаос войны создавал и укреплял жизненно важные узы между бойцами, а не разрушал их.

Чувствующим мозгом будет достигнуто, можно обратиться к нему единственным понятным ему образом — посредством чувств. Можно подумать обо всех приятных бонусах новых привычек, которыми ты хотел бы обзавестись. Можно упомянуть все блестяшки, все аппетитные и забавные штучки, которые ждут вас на этом пути. Можно напомнить Чувствующему мозгу, какие классные ощущения возникают после тренировки, как здорово вы будете смотреться на пляже этим летом, как вы будете себя уважать, если не отступитесь от своих целей, как счастливо вам вообще живется, когда вы следуете собственным правилам и служите примером для своих близких.

От страдания нельзя избавиться — это фундаментальная постоянная человеческого бытия. Поэтому все попытки уйти от страдания, защититься от всех напастей могут нам только навредить. Стараясь истребить страдание, мы только усиливаем свою восприимчивость к боли, а не утоляем ее. В результате мы видим жутких призраков в каждом темном углу, усматриваем тиранию и угнетение в любых властях, предчувствуем ненависть и предательство в любых объятиях. Неважно, какого прогресса мы добились, какой мирной, комфортной и счастливой стала наша жизнь, — эффект синих точек все равно вернет нас к определенному проценту страдания и недовольства. Почти никто из тех, кто выиграл миллионы в лотерее, не становится счастливее на всю оставшуюся жизнь. В большинстве своем они очень скоро начинают чувствовать себя как обычно. Люди, парализованные из-за какой-нибудь дикой аварии, не становятся несчастными на всю оставшуюся жизнь. В большинстве своем они тоже со временем начинают чувствовать себя как обычно15.

И только с приходом науки и техники «счастье» стало модной фишкой. Как только человечество придумало, как можно улучшить свою жизнь, возник следующий вопрос: «А что именно мы будем улучшать?» Тогда несколько философов одновременно решили, что главной целью человечества должно быть увеличение счастья — то есть уменьшение страдания14. Все это на первый взгляд очень мило и благородно и т.д. Нет, ну серьезно, кто не хотел бы избавиться хотя бы от грамма страдания? Какому козлу придет в голову сказать, что это плохая идея? Что ж, я этот козел, потому что идея плохая.