5

Когда он пришел, Иры дома не было.

Наверное, бродит по магазинам.

Дима прошлепал на кухню. Вернулся в прихожую. Разулся. Снова пошел на кухню.

Ира не любит грязь. А он не хочет ссоры. У него на вечер другие планы.

Шкафчики, плита, посудомойка. Все – в оранжевых тонах. Он не очень любил этот цвет, но у Иры получилось уютно.

Особенно сейчас, когда такая темень за окном.

Поставил чайник. Открыл кухонный шкаф. Достал чай.

На глаза попалась бутылка вискаря. Сегодня не стоит…

Все-таки хлопнул.

Можно.

Разговор с Шигориным серьезно улучшил настроение. Офис, конечно, так себе, но…

Чувствовалось, что Шигорин профессионал. И даже сумма аванса, с которой пришлось расстаться…

Если это поможет решить проблему с Гладышевым, он готов платить в десять раз больше.

Жаль, конечно, что Дима так и не вспомнил, против кого Егор хотел подать иск. Плевать. Шигорин пробьет по своим каналам. А Дима…

После разговора с адвокатом у него вновь проснулось желание. То самое, которое пропало куда-то после вчерашнего звонка Гладышева.

«Желание проснулось после встречи с адвокатом».

Дима улыбнулся своим мыслям.

Где Ира?

Посмотрел на часы. Если она на шоппинге, ее лучше не отвлекать.

Снова открыл шкафчик. Достал вискарь. Может, как раз самое время научиться пить его правильно? Он давно хотел, даже купил специальные охлаждающие камни для виски, вместо кубиков льда, который тает и «убивает» букет…

Потом.

Новая стопка – или ценители виски это по-другому называют? – хорошо пошла.

По телу наконец разлилось тепло.

Он очень соскучился по Ире.

Он изнывал от приятного ожидания.

Он достал телефон и написал ей игривое сообщение.

6

– «Ты где? Твой котик соскучился и хочет мур-мур», – зачитала Ира.

Мастик покатился со смеху.

– Он серьезно?

– Вроде да, – улыбнулась Ира и стала печатать ответное письмо. – Твоя… киска… тоже… очень… скучает… и… скоро… будет… дома.

– Правильнее писать «Моя киска скучает» – засмеялся Мастик.

Они сидели на кухне. В съемной квартире. Пили чай. Мастер (он терпеть не мог уменьшительно-ласкательного «Мастик») – в линялых джинсах, вытянутом свитере. Никакого латекса – смешного, пафосного, разрушающего момент. Ира – в полупрозрачной комбинации, подчеркивающей отношения власти, которые между ними были. Под попой – подушка. Символическая. Мастик делал все правильно, и после сурового наказания, которое выдержала Ира, ниже спины была не боль, а приятное жжение.

– Пошляк, – Ира швырнула в Мастика пачкой чая.

СМС-ка от Димы была некстати. Ира любила разговоры после «экшена». Возможно – даже больше самой экзекуции. С другой стороны – встречи с Мастиком не утоляли, а разжигали сексуальный голод. Побыть еще с любовником? Ехать к мужу?

Помог Мастик:

– Я тебе, кстати, такси вызвал. Будет через две минуты.

– Ты с ума сошел, – встрепенулась Ира. – Мне же одеться надо.

Девушка бросилась в комнату, но Мастик преградил ей дорогу.

– Нет, – мягко сказал Мастик. – Сегодня ты поедешь домой голая.

7

Безопасность. Добровольность. Разумность.

Три принципа их отношений. Которым они следовали неукоснительно. Если Мастик сказал ехать так, значит, уверен, что все будет хорошо. Уверен, что Ира справиться.

А их отношения вышли на новый уровень.

Переохлаждение ей не грозило. Мастик – не дурак, разрешил надеть шубку. Шапку. Под ними – ничего, но со стороны она ничем не отличается от других девушек в пальто. Только острыми голыми коленками. Без колгот.

Но это мелочи. Никто ни о чем не догадается. Но сама мысль, что может догадаться, заставляла Иру полыхать от возбуждения.

Интересный «квест». Лучший за время их отношений.

Машина уже ждала у подъезда.

Ира села на переднее сиденье. Не прогадала. За рулем – молодой парень. Симпатичный.

– Вам куда? – смущенно пробормотал он, почувствовав флюиды страсти, исходившие от Иры.

Назвала адрес.

Парень резко – слишком резко – газанул, вырулил на улицу. Ира глянула в зеркало заднего вида. Заметила взгляд парня. Тот перевел глаза на дорогу. Кончики его ушей залились краской. Девственник? Ира представила, как по завершении поездки понимает, что денег нет, и предлагает водителю рассчитаться как-то иначе…

– А вы, – парень закашлялся, – живете там?

Где «там? По адресу, что она назвала?

Когда мужики смущаются, они всегда задают глупые вопросы.

Ира кивнула. Парень умолк.

Сделал музыку громче. «Steel loving you».

– Любите «Скорпионс»? – спросила Ира, поняв, что ниочемный треп лучше неловкого молчания.

– Да нет, – обрадовался парень возможности поговорить. – Начальство говорит ставить нейтральное, не уголовку всякую. Я больше по рэпу.

Ира усмехнулась. Она была не сильно старше водителя, но помнила, что в «ее годы» слушать рэп было «зашквар». Или как тогда говорили?

– Я из рэперов только Оксимирона знаю, – ответила Ира. – И Нойза эМСи.

– А Эминем?

– Ну и этого.

– Оксимирон крут. Ну и Нойз. Наверное. Это там, где «Ледники растают ля-ля-ля»?

– Ага, – засмеялась Ира.

Остаток пути говорили про музыку. Парень почувствовал себя увереннее, начал шутить. Когда машина подъехала к дому, Ира даже немного расстроилась.

Парень назвал сумму за поездку. Оставалась проблема – Ира носила деньги в пальто. В кармане. Внутреннем. Их надо аккуратно достать…

Хотя зачем аккуратно? Парень ей понравился, ей хотелось сделать приятное.

– Сколько? – переспросила Ира.

Парень назвал сумму.

– Сейчас, – Ира улыбнулась. Расстегнула пальто, достала кошелек. – Секундочку.

Парень готов был ждать вечно. Но сказать об этом, увы, не мог из-за отвисшей челюсти.

Ира принялась отсчитывать деньги.

– Сто, сто пятьдесят…

Парень залился краской. Густой и… милой?

– Может, на чай докинуть? – спросила Ира.

– А?

– Два, – засмеялась девушка.

Она добавила триста. Протянула купюры. Вышла. Запахнулась и пошла к подъезду.

«Чайник» был лишним – она и так подарила водителю сюжеты тинейджерских фантазий на месяц вперед.

Теперь нужно было скрыть наготу от Димы… Мастик сёк аккуратно, следов не оставалось. Но жена, ушедшая на «шопинг» и вернувшаяся в одном белье, наводит на определенные мысли…

Не важно. Она справится. Как-нибудь.

Ира открыла дверь подъезда. Вспомнила фразу, которую Мастик сказал на прощание:

– За секс с мужем тебя ждет очень суровая порка.

Ира улыбнулась.

8

Диме снился сон. Он задержался. Допоздна. Дома ждет Ира. Она набросится в порыве страсти. А потом будут дети…

Диму охватила паника. Руку в карман. Презервативы.

Надежные?

Не факт. Вчера вышел закон. Дырявить презервативы на фабрике. Каждый пятый. Чтоб было больше детей. Чтоб потом их в танки. Так и сказали – в танки. Это игра такая на компьютере.

Надо проверить.

Дима пошел в туалет. Начал наливать в презервативы воду. По старинке. Ненадежно, но…

Глядя на цветную кишку латекса, Дима испугался, что презерватив будет ему мал. Спустил штаны. Стал натягивать.

Как в детстве. Когда не знал, как им пользоваться.

Член стал стремительно уменьшаться. Дима подергал его. Опять подергал. Член высказывал из рук как обмылок.

Зашла Женя.

– Тебе в другую дверь, – сказал Дима.

– Помочь? – спросила девушка.

Она взяла из пачки презерватив, стала коленями на мокрый кафель, принялась натягивать ртом.

– Наана? – пробормотала Женя.

«Нормально?» – услышал Дима.

Член стал расти.

Расти.

Расти.

– Проснулся, котенок? – прошептала Ира, оторвавшись от его органа.

Джинсы с трусами спущены до колен. Ноги – в стороны. Как во сне. Темные Ирины волосы падают на его бедра.

Ира смотрит с хитринкой. «Еще бы ты не проснулся».

Дима отогнал сонное наваждение. Приподнялся. Притянул Иру к себе.

Ему никто не нужен, у него есть Ира, и у них все хорошо…

***

Они любили друг друга, потом ели, потом снова пошли в постель.

– Ты бомбическая, – наконец откинулся Дима на подушку.

– Еще бы, – сказала Ира и принялась шебуршать руками у него между ног.

– Дай передохнуть, – засмеялся Дима, убирая их в сторону. – Заездишь.

– Заезжу, – сказала Ира и усилила натиск.

Дима поддержал игру, стал выворачиваться. Ира не сдавалась, пару раз ухватила Диму за искомую часть, но тому удалось вырваться.

– Еще немного, – пробормотал он, разжимая Ирины руки, – и ждать уже не придется.

Зазвонил телефон. В соседней комнате. Ира, воспользовавшись моментом, взялась за Диму покрепче.

– Не пущу, – сказала она.

– Ну пожалуйста, – улыбнулся Дима.

– Ладно.

Он встал. Ира исхитрилась и звонко шлепнула его по попе.

Потирая ягодицу, Дима прошлепал в соседнюю комнату. Каким-то особым чутьем он чувствовал, что звонок важный.

Так и оказалось.

– Это Геннадий Викторович, – представился Шигорин. Наверно, телефон адвоката отражал лишь номер звонившего.

– Что-то срочное? – решил опустить формальности Дима.

– Я нашел человека, против которого Егор хотел подать иск.

Шигорин назвал фамилию. Но Дима уже и так догадался.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

1

– Почему Лурц? – спросил Дима.

Откинулся на сиденье. У Шигорина – удивительно – была иномарка. Неплохая. Дождь взял передышку. За окном было серо и свежо. И лужи на дорогах – Дима, как в детстве, с интересом смотрел на брызги, летящие из-под колес.

Они ехали в больницу Егора. За город.

– Вас что-то смущает? – сказал Шигорин.

– Он хороший врач. И Егору нравился. Его раньше силой брали – он в квартире баррикадировался и угрожал взорвать газ. А как Лурц появился, сам просил его отвезти.

– Хороший врач и хороший человек – разные вещи.

Шигорин тормознул, давая перейти шоссе какой-то сельской бабке с тележкой. Бабка посмотрела на машину и погрозила кулаком.

– Я встретился с коллегой, – вновь газанул Шигорин. – Он специалист по вопросам дееспособности. Вы знаете, что Лурц раньше возглавлял клинику в столице?

– Да.

– А знаете, почему перестал возглавлять?

Дима промолчал.

– Его уволили. За злоупотребления, – сказал Шигорин.

– Злоупотребления?

– Да. У моего коллеги была клиентка. Ищеева. А у той сестра. И трехкомнатная квартира в центре. Потом Ищеева познакомилась с молодым человеком. Решила переехать к нему. И предложила сестре разменять квартиру.

Шигорин притормозил. Снова бабка. Наверно, новая. Но почти неотличимая от старой. И тоже погрозила кулаком.

Как в ужастике про временную петлю.

– Сестра, – поехал Шигорин дальше, – была против. Ищеева решила продать свою долю. А сестра «поговорила» с Лурцем и тот упек ее в ПНИ.

– Какие пни? – спросил Дима.

Поля сменились лесом, росшим возле больницы. Обстановка навевала.

– Психоневрологический интернат, – объяснил Шигорин. – Ищеева проторчала там три года. Вышла благодаря журналисту, который делал репортаж о психиатрических учреждениях. Обратилась к моему коллеге.

– И?

– Часть квартиры вернула. Лурц признал ошибку, но умысла доказать не удалось – его адвокаты напирали на то, что он добросовестно заблуждался. Говорят, правда, что заблуждался он уже не раз. Лурц написал по собственному. Теперь вот у нас всплыл.

Вдалеке показалось здание больницы. Они подъезжали.

– При этом, – сказал Шигорин, – нам совершенно не важно, реальны ли были претензии вашего брата к Лурцу. А знаете, почему?

– Потому что даже беспочвенные подозрения в халатности поставят на карьере Лурца жирный крест?

2

– Куда? – встал на их пути бритый наголо молодой санитар.

Почесал наколку на руке. Какую точно – Дима не рассмотрел, но видел что-то похоже в детстве по НТВ.

Шигорин объяснил ситуацию.

– Позвоню, – сказал санитар и отправился на вахту.

Дима осмотрелся. Когда он в последний раз навещал Егора, фойе было заставлено строительными лесами. Теперь леса убрали, а побеленный потолок прямо бросался в глаза. На стенах вывесили новую агитацию. Как обычно, про вред алкоголя и курения, но новую, в аккуратных рамках и под стеклом.

– Можешь проходить, – кивнул санитар Диме. – А вы… – посмотрел он на Шигорина.

– Я адвокат.

– Адвокат – это ролик на ютубе. А у меня – распоряжение начальства.

– Речь идет об уголовном преступлении, – попытался объяснить ситуацию адвокат.

– Тем более, – ответил санитар и начал набирать номер Лурца.

Потом велел Диме купить в автомате пятикопеечные бахилы – это тоже было новшеством – и провел в кабинет Лурца.

***

– Чай, кофе, сок? – улыбнулся Лурц Диме.

Тот помотал головой. Сел в погрызенное молью кресла напротив врача. Он почти никогда не общался с Лурцем, перекидывался парой слов, проявляя вежливый интерес к болезни брата, а в кабинете главврача не был и подавно.

Уютно. Умиротворяющие картины на стенах. Полки, заставленные разноцветными папками. Запах кофе.

– Как скажете. Поднимаем культуру обслуживания в психучреждениях восточной Европы, – пошутил Лурц.

– Рад за вас.

– Простите, что не пустил вашего адвоката – с определенных пор я их не сильно люблю.

– Вы про случай с Ищеевой?

– Да.

– Вам же удалось…

– Удалось, – кивнул Лурц. – Но никто – даже мой адвокат – не поверил, что я не виновен.

– Складно говорите. Готовились?

Лурц рассмеялся.

– Ага. Узнав о смерти Егора, я подготовился к вопросам со всех сторон. У меня даже есть релиз для прессы.

– Так что с Ищеевой?

– Я ошибся. Потому что сам стал жертвой обмана.

– Неужели.

– Представьте себе ситуацию. У вас есть брат…

Лурц замолчал.

– Простите, – сказал он. – Представьте ситуацию. Есть два брата – Петя и Вася. Петя не любит Васю и каждый день сыпет ему в суп пурген. Вася жалуется на понос врачу. Что должен сделать врач?

– Назначить анализы.

– А если на дворе девятнадцатый век, анализов нет и можно полагаться только на жалобы пациента?

– При чем тут девятнадцатый век?

– Девятнадцатый век – это состояние современной психиатрии. У нас нет анализов, нет точных методов исследования. Я мог полагаться лишь на слова Ищеевой, которая сама была уверена, что сходит с ума.

– Сама?

– Это называется газлайтинг. Психологическое насилие, когда агрессор создает у жертвы ощущение, что она сходит с ума.

– Как-то…

– Сложно?

– Неправдоподобно, – ответил Дима.

– Это вы зря. В легкой форме с газлайтингом сталкивается каждый. Муж раскидывает по квартире носки. Жена говорит, что он ведет себя как свинья. Муж заявляет, что она сошла с ума на пункте чистоту. Еще вариант. Девушка изменяет парню. Тот что-то подозревает. Она заявляет, что у него паранойя.

– Понятно.

– С Ищеевой было хуже. Сестра подмешивала ей в еду трициклики с галлюциногенной побочкой. Прятала вещи. Переводила стрелки часов. Рассказывала общим знакомым, что Ищеева ведет себя странно. И те заметили странность. Говорили Ищеевой, что ей пора бы обратиться…

– А Ищеева?