Часть I
Роли и песни В. Высоцкого в кино

 
В жизни всё без изменений,
А в кино – то бог, то вор —
Много взлётов и падений
Испытал киноактёр.
 

«Песенка киноактёра», 1970

Глава: 1
Фильм: Сверстницы
Дата: 1959

Дебют Владимира Высоцкого в кино состоялся, вероятно, в ноябре или декабре 1958 года. В этот период снимались павильонные сцены фильма «Сверстницы» режиссёра Василия Ордынского. Премьера картины состоялась в московском Доме кино 8 марта 1959 года. Высоцкий (по роли – Петя, студент театрального училища) в общей сложности виден на экране менее 15 секунд.

«Молоденький Петя остался незамеченным, промелькнув в одном из кадров фильма и задав собеседнику единственный вопрос: «Ну, как там дела?» [1]

Должен заметить, что описание первой роли Высоцкого дано неверно. Высоцкий занят в двух сценах, и текст он произносит другой. Любопытно, однако, что и сам Высоцкий допустил неточность в рассказе о своём кинодебюте.

«Моя первая работа в кино. Фильм “Сверстницы”, где я говорил одну фразу: “Сундук и корыто”. Волнение. Повторял её на 10 интонаций. И в результате – сказал её с кавказским акцентом, высоким голосом и ещё заикаясь. Это – первое боевое крещение». [2]

Вероятно, неточность допущена сознательно, чтобы было смешнее. Этот текст Высоцкий писал для программы своих концертов. Правда, неизвестно, произносил ли он эти слова со сцены хоть один раз – ни на одной из известных фонограмм Высоцкого нет упоминания о его участии в фильме «Сверстницы», а своим первым фильмом он всегда называл «Карьеру Димы Горина».

На самом деле Высоцкий не говорил в картине с кавказским акцентом. Его диалог с актёром, исполняющим роль другого студента, звучит так:

– Петь, ты что носишь после первой картины?

– Сундук и корыто. А что?

– Правильно.

Кирилл Столяров. Кадр из фильма «Сверстницы»

– А что там слышно?

– Ждут директора.

В принципе, на этом месте заметки о роли студента Пети можно было бы закончить, если бы не одно обстоятельство: это первая роль Высоцкого в кино, и очень бы хотелось знать о ней хоть что-то ещё, кроме простого и голого факта.

«Летопись жизни» Высоцкого, составленная В. Тучиным, в решении задачи помогла мало. Обычно очень красноречивый, на сей раз автор ограничился несколькими словами.

«21 марта 1959 г. В ДК МГУ обсуждение “Сверстниц” после просмотра. Здесь Высоцкий (т. е. на этом фильме) контачил с режиссёром-постановщиком Ордынским, режиссёром Никитой Орловым, оператором Игорем Слабневичем. Из актёров с Ритой Кошелевой, с которой затем встретится на “Вертикали”». [3]

Если бы всё было так просто… На самом деле, как сообщил мне киевский высоцковед Вадим Ткаченко, М. Кошелева очень удивилась, когда ей сказали, что она снималась с Высоцким в «Сверстницах». Актриса его даже не заметила, хотя в одной из сцен они сидят на расстоянии метра друг от друга!

Зато интересную вещь рассказал Кирилл Столяров, исполнивший в картине роль Юрочки:

«В “Сверстницах” был эпизод в театральном институте, куда поступала одна из героинь. Эпизод близкий нашему быту: мы иной раз сами играли в “приёмную комиссию” – разыгрывали доверчивых простаков и простушек. Я посоветовал Ордынскому (режиссёру фильма) взять в массовку курс Школы-студии МХАТ, в которой в то время учился Высоцкий. Деталей массовки не помню, но идея была моя». [4]

Стоп-кадр фильма «Сверстницы». Слева – Николай Сморчков, справа – В. Высоцкий

Деталей К. Столяров действительно не помнит – в фильме нет сцены приёма в училище, а есть сцена экзамена по актёрскому мастерству, но благодаря ему мы узнаём, как именно Высоцкий попал в картину.

Теперь бы хоть какие-то детали съёмок узнать, но… никто не помнит в картине Высоцкого! То, что о его участии в картине не знают исполнители главных ролей Людмила Крылова и Лидия Федосеева-Шукшина, это понятно – у них нет с Высоцким общих сцен. Я, разумеется, задал свой вопрос и Людмиле Ивановне, и Лидии Николаевне, но на положительный результат, конечно, не рассчитывал. Как сказано выше, Маргарита Кошелева (роль Киры, студентки театрального училища) не помнит Высоцкого, сидевшего рядом, что было, конечно, неприятным сюрпризом, но оставались надежды на Клавдию Блохину (роль студентки театрального училища Оли Аксёновой), участвовавшую в той же сцене. Увы, ответ был тот же: «Нет, я там не помню Высоцкого». Николай Сморчков (роль студента Аникина, который и вёл диалог с героем Высоцкого) и вовсе беседовать отказался.

Рабочий момент фильма «Сверстницы». Высоцкий – третий слева в нижнем ряду

Казалось бы, поиски подошли к унылому концу, но тут неожиданно улыбнулась удача. Режиссёр Никита Викторович Орлов вспомнил решительно всё и о картине «Сверстницы», и о первой кинороли Владимира Высоцкого и с удовольствием поделился со мной воспоминаниями.

Н. О. На той картине я был вторым режиссёром, а в то время второй режиссёр отвечал и за подбор актёров. Картину снимал мой друг Вася Ордынский, а я занимался актёрами, в том числе и актёрами второго плана. В фильме был эпизод, который назывался «Театральное училище». Я отправился в мхатовское училище и встретил там двух студентов – Портера и Высоцкого. Володя держался очень солидно и, если так можно сказать, второпланово. Мы с ними договорились, что они придут на съёмку, – и тут появился Радомысленский (директор Школы-студии МХАТ. – М. Ц.), который мне прочёл длинную и нудную лекцию о том, что я бандит и разбойник и мешаю учиться будущим великим актёрам.

Тем не менее на съёмку они пришли. Портер всё время старался быть поближе к камере, а Володя прятался от камеры. Иногда появлялся где-то между двумя актёрами. Я к нему подошёл и спрашиваю: «Володя, вы же настоящий студент. Почему вы прячетесь?» Он говорит: «Вы знаете, Радомысленский по утрам ходит в кино и смотрит, не снимаются ли студенты, которым это запрещено». Ну мы посмеялись над этим и разошлись.

М. Ц. С главным режиссёром фильма В. Ордынским Высоцкий не общался?

Н. О. Нет. Понимаете, я не знаю, как сейчас, а в то время второй план целиком зависел от второго режиссёра. Главный же режиссёр общался только с актёрами, которые вели диалог перед камерой.

М. Ц. Значит, из Школы-студии МХАТ вы пригласили только Портера и Высоцкого?

Н. О. Да, больше никого. Понимаете, я воспитывался в лоне Вахтанговского театра и притащил на съёмки много вахтанговцев. Вася их не знал, но выбор одобрил. Говорил: «О, это настоящие актёры!» В общем, это была очень приятная картина, приятное воспоминание о моей молодости.

Риту Кошелеву тоже я привёл и Люсю Крылову. А вот Корниенко мне не отдали. Я очень её выклянчивал, но директриса Щукинского училища не отдавала её ни в какую! Сказала, что она и так уже отдала Люсю, свою золотую студентку, что это против всех правил и больше она никого на съёмки не отпустит. Тогда я взял Кошелеву, которая только что кончила училище Большого театра, но из-за своего большого роста никуда не могла устроиться.

Ордынский попросил, чтобы я пригласил Блохину, где-то он до этого с ней работал. Это была его креатура, а больше ничего по актёрскому ансамблю он не менял.

М. Ц. Ни Блохина, ни Кошелева Высоцкого в фильме не помнят совершенно…

Н. О. Потому что он прятался. Я его несколько раз видел просто в щели между другими актёрами.

Там ещё была сцена с эспадронами. Я хотел, чтобы Володя фехтовал на эспадронах, но он как-то ушёл в тень. Может быть, ему было неудобно сниматься в массовке, но он ссылался на Радомысленского. Ну что я мог сделать? Жалко, конечно, потому что он уже тогда был очень колоритен. Если Портер был такой мальчик весёлый, то от Володи исходило ощущение, что он уже знает себе цену. Хотя, возможно, это было напускное. [5]

Фильм «Сверстницы» стал не только первой лентой, в которой снялся Высоцкий, но и первой картиной, в которой его увидели зарубежные зрители. В моей коллекции есть кинопрограммка, выпущенная в 1960 году в ГДР и продававшаяся в кинотеатрах перед показом «Сверстниц». Правда, Высоцкий там не упомянут даже самым мелким шрифтом…

Глава: 2
Фильм: Карьера Димы Горина
Дата: 1961

Вышедший на экраны в 1961 году фильм «Карьера Димы Горина» стал фактически дебютом Владимира Высоцкого в кино. Если в роли студента Пети он произнёс лишь несколько слов и ещё пару раз мелькнул в кадре, то роль монтажника Софрона хоть не главная, но достаточно заметная. Когда Высоцкий на выступлениях рассказывал зрителям о своих киноролях, то неизменно начинал с рассказа о вышеупомянутом фильме.

«В кино я начал работать лет там двенадцать примерно тому назад. Но всё играл сначала разбитных таких парней весёлых, которые всё приставали к чужим девушкам. Вот первая картина – называлась она “Карьера Димы Горина”.

Снимали мы в Карпатах. Надо вам сказать, что в кино очень много ездишь, и это прекрасно, потому что в каждом из нас сидит страсть к перемене мест. Мы хотим встречаться с новыми людьми, чтоб больше узнавать. Ну и кино даёт для этого большие возможности. А кроме всего прочего, в кино приобретаются побочные профессии. Например, я играл монтажника-высотника – кое-чему научился. Научился водить автомобиль, ездить на лошади. Так что кусок хлеба под старость лет есть». [1]

В тот фильм Высоцкий попал во многом случайно. Хотя в июле – августе 1960 года он пробовался на роль Софрона, но в итоге режиссёры предпочли Льва Борисова, на счету которого на тот момент уже были серьёзные роли в популярных кинофильмах «Высота» и «Судьба человека».

«Высоцкого поначалу в этот фильм сниматься не утвердили, – рассказывал сыгравший одну из ролей Николай Казаков. – В картине, если смотреть её сначала, роль Владимира играет Лев Борисов, брат Олега Борисова. Потом в силу ряда обстоятельств этот артист был отправлен в Москву. И вот тогда возник Владимир Высоцкий…» [2]

Рабочий момент картины «Карьера Димы Горина». 1960

В общем-то, ряда обстоятельств не было, а было только одно. Московский высоцковед В. Тучин цитирует официальный документ: «26-го сентября расторгнут договор и отправлен в Москву артист Борисов за пьянство и опоздание на съёмку». [3]

Кроме того, В. Тучин сообщает, что на съёмки Высоцкого вызвал артист В. Селезнёв, исполнявший роль бригадира Дробота. Наверное, это было не совсем так. Фильм ставился двумя режиссёрами, недавними выпускниками ВГИКа Фрунзиком Довлатяном и Львом Мирским, которые, как мы видим, взялись за дело весьма серьёзно и даже расторгли договор с актёром, на которого не могли положиться. Вряд ли в этих условиях другой молодой актёр мог так запросто решить, кто именно будет его партнёром по фильму. Видимо, В. Селезнёв просто передал Высоцкому по телефону приглашение режиссёров.

Как бы то ни было, но 29 сентября 1960 года Высоцкий приезжает в Сколе на Западной Украине, где велись съёмки, а 30-го уже начинает работать.

Через десяток лет Высоцкий вспоминал:

«Первый съемочный день был очень смешной. Я должен был играть такого человека, который приставал к Тане Конюховой, к актрисе. Не к актрисе, а к персонажу, конечно, которого она играла. В кабине машины я должен был её обнимать, говорить какие-то слова, а Горин ехал в кузове и смотрел в окошко на это всё. Я долго отказывался, потому что я был молодой и скромный человек, и говорил: “Она – знаменитая актриса, мне неудобно, я не могу…” и так далее. Ну, все настаивали, значит, говорят, что нужно это для сценария. Вот. Ну, я очень долго отказывался. Потом Таня Конюхова даже говорит: “Ну, что ты, Володя, в конце концов! Ну, смелее!” Вот я смелее, смелее, значит, я наконец согласился, и это было очень приятно. А, значит, за это наступает расплата. И после этого Дима Горин должен был бить меня по лицу. Это всё первый съёмочный день. Представьте себе, первая работа. Значит, он выходил, а в кино всё делается по-настоящему и много дублей подряд. Вот. Была ужасная погода. Он меня бил девять раз подряд. Всё говорил: “Для симметрии – по разным челюстям”». [4]

На съёмках с Татьяной Конюховой. Сколе, Украина. 2 октября 1960

Как свидетельствуют документы киногруппы, в первый съёмочный день Высоцкого действительно шёл дождь, но снимали гораздо более прозаический объект – не «Драку», а «Просеку». Однако всё описанное им в фильме действительно есть. Возникает логичный для исследователя вопрос: что из сказанного было, а что – просто красивая и остроумная актёрская байка?

С просьбой поделиться воспоминаниями о событиях почти пятидесятилетней давности я обратился к актрисе, к которой Высоцкий «приставал», – народной артистке РСФСР Татьяне Конюховой.

«Когда Володи уже не стало, я оказалась на творческой встрече со зрителями, в которой принимал участие один из режиссёров той картины – Лёвушка Мирский. Лёва вышел на сцену и рассказал очень смешную, с его точки зрения, историю, как Демьяненко увидел, что его возлюбленную тискает шофёр, и он потом, разъярённый, на этого шофёра кидается.

И вот Мирский рассказывал, что, оказывается, когда Володе Высоцкому предложили сыграть этот эпизод, чтобы он меня там потискал, он стал бурно отказываться: “Как я буду тискать Танечку Конюхову?! Пусть кто-нибудь другой играет этот эпизод”. Режиссёры на него налетели: “Да как тебе не стыдно? Ты вообще актёр или не актёр? Ты же из мхатовской школы, а устраиваешь тут какие-то сцены!” В конце концов они его играть заставили. Я стою в кулисах, слушаю это… И в моей памяти наплывчик такой… Я сижу у зеркала, мне не до съёмок. Самочувствие не очень хорошее, я беременна, мне не до смеха и вообще ни до чего. И вижу я в зеркало, что за моей спиной присел в кресло Володечка Высоцкий, в руках у него гитара, и он так тихонечко перебирает струны и говорит: “Танечка, а почему вы никогда к нам в гости не заходите?” Они там после съёмок собирались. Съёмки были трудные, дожди, грязь, холод, мы жили в крошечных помещениях. Женская бригада в одной комнате все вместе, а мужчины – в другой. И вот на нейтральной полосе они собирались и немножечко отдыхали под гитару и песни.

А мне так тошно было… И я, глядя в зеркало, говорю: “Вы знаете, Володя, я не люблю блатных песен”. И чего это у меня вырвалось… И тут же я пожалела об этом, потому что я в зеркало увидела, как он смутился.

Вы знаете, в нашем кинематографическом мире я бы получила отпор в очень резкой форме. А тут вдруг я увидела застенчивого мальчика, которого я так обидела… И мне стало очень противно и тошно, я запомнила это на всю жизнь. И когда Мирский рассказывал, что Володя отказывался со мной обниматься, я поняла, почему…» [5]

К такому образу Высоцкого мы не привыкли. В нашем представлении Высоцкий – это человек, который не стесняется и не смущается ни в каких ситуациях, душа любой компании, человек, прекрасно знающий себе цену и потому не ищущий ничьего одобрения. Как мы теперь видим, так было не всегда.

«Он был тише воды и ниже травы, – сказала мне Маргарита Жарова, исполнившая в картине роль Нельки, – всегда сидел где-то в уголочке. Вот это я помню отлично. Он очень скромно себя вёл, потому что звездой он тогда не был. Сама наивность, сама скромность. Инициативу не проявлял. Что режиссёры говорили, то он и выполнял беспрекословно.

Посиделок у нас особых не было. Требовалось побыстрее отснять какие-то куски и уехать оттуда. У меня с ним была в фильме одна сцена – там, где мужчины дарят девушкам свои рентгеновские снимки вместо фотографий. Он мне говорит: “Нелечка, смотри, какая грудь и, главное, сердце не занятое”». [6]

Одно и то же событие разным людям запоминается по-разному. Режиссёр картины Л. Мирский вспоминал, что Высоцкий отнюдь не беспрекословно выполнял все указания.

«Он вечно что-то придумывал, во многом наново создавая свою роль, дописывал её, тормошил нас. Разве тут устоишь!

В фильме был эпизод: у ребят кончились продукты, и вот Дима Горин едет за ними в бригаду девушек. По сценарию машину должен был вести посторонний шофёр. Володя настоял, чтобы эту эпизодическую роль переписали на него…Эта сцена потянула за собой следующую – сцену выяснения отношений Горина и Софрона. Вместе они сложились в небольшую линию фильма, пусть и не главную, но яркую». [7]

Время неумолимо, люди уходят. Из всей съёмочной группы фильма мне удалось побеседовать только с художником-постановщиком Марком Гуревичем.

«Дружбы у нас с Володей особой не было, потому что я ведь намного старше, я был на фронте, принимал участие в параде Победы, – говорил он мне. – Володю ко мне тянуло как к художнику, я ему потом, позднее уже, подарил два своих пейзажа.

А Володя был тогда человеком очень молодым. Мы собирались все после трудового съёмочного дня, и иногда он радовал нас своей гитарой и песней». [8]

Съёмки действительно проходили в непростых условиях. Во-первых, погода не баловала (что, впрочем, вполне годилось для показа героического труда советских людей), а во-вторых, некоторые сцены были сложны чисто физически.

«По сюжету мы там строили высоковольтную линию электропередачи, – вспоминал Н. Казаков. – И как-то режиссёры фильма говорят нам, мол, ребята, надо бы залезть на траверсы, где ролики висят, а то всё дублёры да дублёры. (А опоры эти высотой 42 метра, да ещё в горах стоят.) И пообещали заплатить нам тогда по 40 рублей. Дали нам монтажные пояса, и мы полезли… Я помню, осилил метров семь. Как глянул вниз, – так и остановился. А на самый верх забрались лишь артист и спортсмен Алексей Ванин и Высоцкий». [2]

На съёмках «Карьера Димы Горина». Справа – В. Высоцкий, слева – А. Демьяненко. Сколе, Украина. Октябрь 1960

Примерно так же запомнилась та сцена и самому Высоцкому: «Съёмки были на большой высоте, на сорокаметровых опорах. Я в первый раз, когда туда залез, там ветер, страшно, и я прицепился пистолетом страховочным и говорю: “Теперь только меня с аварийной машиной можно снять оттуда”. Вот. А монтажники, эти ребята, у которых мы учились хоть каким-то навыкам, хоть что-то уметь делать, они просто, как обезьяны, просто диву даёшься, как они там по этим перекладинам, планкам без страховки бегают. Потом они делают такой трюк: они спускают канат с сорока метров, и, чтобы не спускаться долго, они просто падают по этому канату, и в конце тормозят руками и перчатками, чтобы не сжечь руки. Они останавливаются внизу. Ну вот жутко, просто дух захватывает смотреть. Но я тоже научился в конце, это оказалось не так трудно». [9]

А вот автор сценария Борис Медовой рассказывал о том случае иначе:

«По сценарию кому-то из героев надо было подняться на сорокаметровую мачту ЛЭП и что-то там сделать. Стоим, ждём дублёров – профессиональных монтажников. Подходит Володя: “Братцы, в чём задержка?” Объясняем ситуацию. “А сами как снимать-то будете?” – “У нас есть телескопическая вышка”. – “Тогда готовьте камеру. Я полезу”. Мы стали его отговаривать. Не надо, опасно. А он на своём: полезу, и всё. И полез, и сняли мы его. Весёлого, улыбающегося на сорокаметровой высоте. Потом спустился вниз и сказал: “А теперь бы чего-нибудь пошамать…”» [7]

И кто теперь скажет с уверенностью – был ли Высоцкий во всём послушен режиссёрам, или фонтанировал идеями, захотел ли он сам лезть на вышку или режиссёры требовали…

На другом выступлении Высоцкий вспоминал ещё об одной сцене фильма: