Всем сиренам, душам океана, мертвым мальчикам и, конечно, году номер 2007 посвящается

Редактор Алексей Мелихов

Дизайнер обложки Мария Старко

© Мария Старко, 2018

© Мария Старко, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4496-0107-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

0

Я дышала с трудом. Каждый вдох отдавался болью.

Пластиковый корсет жестко сдавливал тело и впивался в ребра. Сапоги на шпильке проваливались в мокрую весеннюю грязь. Глаза чесались. Губы потрескались. Каменный ангел ронял на меня грязные капли подтаявшего снега, а спину свело от неудобной позы. Если во имя красоты и эстетики нужно страдать, то я готова принять эту жертву.

– Еще один кадр, – сказала Линда. Я вновь свела брови и печально посмотрела вверх. Сверкнула вспышка. – Готово, можешь слезать.

Я спрыгнула с кладбищенской ограды. Линда протянула мне фотоаппарат – на экране была я, вся в черном, с белым, кажущимся абсолютно плоским, лицом. Сверху надо мной нависла скульптура ангела.

– Я какая-то испуганная, – сказала я. Линда пожала плечами:

– Может, ты вспомнила безумную бабку, которая гонялась за нами с веником и крестом.

Это случилось в прошлую нашу фотосессию на кладбище. В тот раз я была фотографом, а Линда – моделью; к сожалению, мы забыли, что в пасхальные дни на кладбищах людно. Отступать было некуда, и пришлось искать для съемки укромные уголки.

Линда протянула мне мою сумку, карикатурно кряхтя – под косметичкой и шарфом лежали первые три тома «Саги невинности», моей самой любимой в мире серии.

Мы медленно побрели с кладбища прочь. Линда усмехалась из-под надвинутого капюшона:

– Марго, ты все еще таскаешь с собой эти кирпичи. Ты сумасшедшая.

– Ага, – ответила я.

1

5 лет спустя

Я стояла у кофемашины, рассеянно вращая стаканчик в пальцах. Кофе кончился. Я выпила последнюю чашку, поэтому Новак решила устроить мне выволочку. Не так давно возникло ощущение, что люди выбрасывают в меня, как в мусорный бак, все свои негативные эмоции. Вчера в автобусе грузный мужчина с особой яростью отдавил мне ногу; позавчера Алекс, мой сосед, прочел мне лекцию на пятнадцать минут о том, как стыдно не возвращать чужие книги на полки. Подобное ему совсем несвойственно, поэтому я задумалась о черной полосе в своей жизни.

– Ну у тебя и лицо, – сказала Лана Шауб, старший менеджер и обладатель самого удобного места в нашем опенспейсе: спиной к окну, сбоку – фикус. Я втайне завидовала ей, потому что Лана может просматривать Тамблер на работе.

– Лицо как лицо, – ответила я. – Я себе лицо не выбирала, знаешь ли.

– Я про выражение. Слышала, как Новак на тебя орала, – Лана сочувственно смотрела на меня и комкала в руках салфеточку. У нее были очень красивые, тонкие белые руки, и я моментально спрятала свои, черные от смолы и исцарапанные.

– Это просто дурная полоса, – я развернулась и пошла к своему месту, – наверное, меня кто-то сглазил.

Мне определенно стоило поменьше трепаться о сглазе, потому что как только я открыла почту на компьютере, он завис. Стрелка мыши стала двигаться очень-очень медленно.

– Черт, – заметила я. Это был уже второй вирус за неделю. Совершенно непонятно, чем занималась техподдержка. Мне пришлось ждать сисадмина полчаса. Когда он объявился, то попросту забрал поломанный ноутбук. Поэтому начальство великодушно отпустило меня домой (по словам Ланы, Новак пила успокоительное в туалете).

Я вышла из офиса, нашла на стоянке свой темно-малиновый велосипед, поставила сумку в багажник и поехала домой. К череде неудач – пожалуй, глобальной – можно было добавить и эту работу в целом: офис «Санты», заурядной «инновационной компании», располагался в промышленной зоне на окраине города. «Санта» занимала самое старое и мрачное ее здание из бетонных панелей, почерневших от времени пятнами, будто у дома гангрена. Улица из промзоны вела в старый парк, дорожки которого уже усыпало желтыми березовыми листьями. Остролист здесь разросся особенно буйно: Алекс насчитал пять разных сортов. Очень удобно, когда твой сосед – ботаник в прямом смысле, да еще и увлекается садоводством. Балкон нашей маленькой квартиры Алекс превратил в миниатюрный сад, и в основном выращивал растения, которые шли нам в пищу.

– Приятно контролировать весь процесс, – заявлял Алекс.

Я добралась до дома за сорок минут. Обычно получается меньше, но мне не хотелось рисковать и торопиться, коли надо мной навис «злой рок».

– А, тебя выгнали, – прокомментировал мое появление Алекс, оторвался от компьютера и пошел на кухню за чаем. – Заварил сегодня фенхель, надеюсь, тебе понравится.

– Как дела на работе? – я разулась и кинула кеды под лавочку: у Алекса больная спина и ему удобнее обуваться сидя.

– Никак не привыкну к удаленке, – с кухни сказал сосед. Он вернулся с подносом, на котором стояли две чашки чая и очередные «печенья для похудения». Я бы никогда не назвала Алекса даже чуть полным, но он чрезвычайно переживает из-за своего неспортивного вида. Трудно его в этом винить, учитывая наше общество, где неумение разбираться в калорийности продуктов скоро начнут считать смертным грехом. Я села на диван и обвела взглядом комнату. Утром, когда собиралась, я оставила за собой приличный беспорядок: ворох футболок, блокнотов; швырнула на стол расческу, забыв снять с нее волосы. Но сейчас чистота была идеальной.

– Прости, – смутилась я.

– В следующий раз я тебя просто вышвырну, Марго, – без злобы сказал Алекс, – но сначала уберусь. Ты будешь сидеть в мусорном пакете вместе с чипсами и сотней футболок «Инкубус Суккубус». Напомни, почему твои подруги обожают ходить к нам в гости?

– Потому что у нас порядок, – протянула я. «Подруги», это, конечно, сильно сказано: за них Алекс посчитал пару коллег с работы. – «Порядок как в «Икее».

– Который навожу я, – Алекс с хрустом съел печенье. Пока он не начал свою песню про «твои подруги просто не верят в то, что такой парень, как я, может существовать, и опасаются встречаться с идеальным мужчиной», я спросила:

– Что у нас завтра? Мы идем на фестиваль?

Алекс кивнул. Я не сомневалась в том, что книжный фестиваль он не пропустит: это был тот случай, когда в одном месте будут продавать и тонны нон-фикшена, который Алекс просто обожал, и совершенно новую прозу. Нужно было куда-то выбраться, хотя идти особо не хотелось. Просто я жила в этом городе уже год, и он был большим, красивым и полным прекрасных людей. Но я скучала по дому – не столько по оставшимся там подругам, матери, сколько по нашему парку с озером и пляжем. Я избегала большого количества людей: они лишь напоминали мне о собственном одиночестве.

Когда решила уехать, я, как и многие, наивно предполагала, что оставлю старую себя там, в прошлом, вместе с фобией темноты и всеми мрачными друзьями, с которыми мы ходили гулять по кладбищам и клялись в вечной дружбе. Конечно же, я взяла эту девочку с собой: ту самую девочку, что засомневалась в честности подруги и, нисколько не переживая, взломала ее почтовый ящик и прочитала очень много интересного о себе. Также я поступила и с почтой бывшего парня, в двадцати письмах смачно обсасывавшего с другом мои же «жирные ляжки». Друзья вовсе не были друзьями, а темноты все же стоило бояться. Я купила билет в один конец, а через форум нашла рыжего парня-ботаника, который искал соседку в просторную двухкомнатную квартиру под крышей. Алекс еще и уступил мне непроходную комнату, и своим непрошибаемым оптимизмом осветил всю ту темноту, которая все равно не могла покинуть меня.

Я вымыла за нами посуду. Алекс отправился дальше работать, а я пошла к себе в комнату. Сосед позволил мне обставить тут все по-своему, «готскому – господи, да как вы еще не вымерли?!» вкусу. Я сто раз объясняла ему, что уже несколько лет не отношу себя к каким-то субкультурам, и плакат с ловцом снов на звездном фоне – просто красивая картинка, а волосы у меня черные от природы, потому что у нас в роду были цыгане. Три книжные полки оставались наполовину пусты: мама не торопилась присылать мне книги, по уши занятая своей новой должностью. Ее недавно повысили, и теперь она стала главным менеджером по продажам: сейчас ее занимала работа и кизомба трижды в неделю. На полках были только самые любимые вещи во главе с «Сагой невинности» – любимой книгой моей юности.

Я включила ноутбук и с головой ушла в «Вархаммер», который вызывал у Алекса массу иронии. Сам он ненавидел игры и считал их пустой тратой времени. Когда я опомнилась, на дворе уже стояла глубокая ночь, Алекс спал, а я не успела вымыть голову.

В итоге мне снилась Новак, череп которой я разносила в клочья своим топором, и по моему лицу текла кровь. Я проснулась утром с гулко бьющимся сердцем, и только запах выпечки Алекса мог поднять меня с постели.

– Опять «Ваха» до трех, да, Марго? – поприветствовал меня он. Я плюхнулась на кухонный стул и уставилась в окно – моросил легкий дождь. О том, чтобы полазать до фестиваля, не могло быть и речи.

– Только не лазать, – жестко сказал Алекс, и между его бровей образовалась глубокая морщина. Я рассмеялась – уж больно забавный она придавала ему вид.

– Я еще не совсем с ума сошла. Я же просто свалюсь с дерева при такой погоде, – хмыкнула я.

Один раз я и правда упала и заработала трещину в ключице. Это случилось еще дома, когда я заканчивала институт, так что рука на перевязи была очень в тему во время сессии. Все меня жалели.

Мы быстро позавтракали, я приняла душ и оделась. Алекс традиционно прокомментировал мой «все черное» вид:

– Готка.

– Спасибо, папочка. Ты надел свои диско-шары?

Алекс глупо рассмеялся. В нашей мифологии я была мрачным ребенком смерти, Алекс – счастливым дитя цветов. Нас роднил пацифизм и уважение к личным границам друг друга.

Когда мы добрались до торгового центра, где проходил книжный фестиваль, я успела тысячу раз пожалеть о том, что решила составить соседу компанию. Слишком пестро. Слишком много людей. Слишком душно. Слишком много хаоса и бесцельной жажды потребления.

Я очень сильно захотела в лес и поймала себя на том, что готова сбежать прямо сейчас, пока Алекс толчется у коллекционных альбомов для любителей гербария, высокий и нелепый на фоне толпы старушек. Я взяла себя в руки и несколько раз глубоко вдохнула.

– Ты это видела? Конец восемнадцатого века! – потрясая запакованной в пластик тетрадкой, орал Алекс. Я, жалобно, как мне хотелось верить, покивала.

– Пойдем, выпьем кофе, молю, – попросила я.

Алекс взял меня за предплечье и повел в фуд-корт, уже забитый любителями литературы. Я заняла столик и уткнулась в твиттер: там происходил очередной эпический спор Ланы с «курицами с третьего этажа», как она их называла. Я никогда не могла понять, зачем мы все читаем друг друга в социальных сетях, но, как говорит Алекс, «тебе нужно поддерживать добрые отношения с коллегами». Он мастер моей социализации, софит для моей темной души, моя капельница с «самоиронином».

Алекс принес две чашки кофе, и, румяный и довольный, уставился на меня.

– Закрой «Фейсбук», – скомандовал он.

– Я в «Твиттере». Скажи, назвать коллегу «инфантильной тупой»…

– Не матерись, тут дети.

– «Звездой» – это добрые отношения между коллегами или нет?.. Они сплачивают коллектив?

Алекс поджал губы. Вдруг он поднял взгляд повыше моей головы, его зрачки сузились, а рот приоткрылся. Я резко обернулась.

Сзади нас за стол села красивая девушка с длинными розовыми волосами. На ней было синее платье в крупных белых цветах, такое яркое, что глазам стало больно.

– С тобой все хорошо? – шепотом спросила я.

– Это любовь с первого взгляда, – просипел Алекс. Он не отрывал от девушки взгляд, и зная соседа, я понимала – все это плохо кончится. Он непременно пойдет знакомиться, и это будет катастрофа: на фразах «садоводство» и «кулинария» девушки начинали щуриться, смущаться, а потом отводили меня в сторону и спрашивали – «чего ему от меня надо?». Идиотки, погрязшие в стереотипах: интересы Алекса их смущали. Они его недостойны.

– Алекс, не иди, – слабым голосом сказала я.

– Деваться некуда.

– В смысле? – я начала понимать, что происходит что-то странное.

– Я познакомился с ней в интернете, – страшным шепотом сказал Алекс. И я все поняла. Алекс чурался сети в качестве средства для знакомств как огня; он считал всё это пошлым и неправильным.

– Я нашел ее на форуме о розах и мы договорились пересечься на фестивале.

– Мог бы сразу сказать, что мы не просто так сюда идем, – фыркнула я, – давай тогда, беги к ней.

Он исчез. Я уронила голову на руки и застонала. Почему я не взяла наушники? Немного «Сопора» заглушили бы ту катастрофу, что сейчас расправляла свои крылья за моей спиной, готовясь свергнуть Алекса с высот его новой влюбленности.

Но, как ни странно, через несколько минут я услышала приятный женский смех. Не веря ушам, я обернулась.

Розововолосая девушка хохотала, откинув назад огромные сверкающие локоны, Алекс ей вторил. Они были будто два солнца, которые вращаются вокруг друг друга.

И тут Алекс заметил меня. Я сжалась, но он махал рукой, а девушка улыбалась и кивала. Я взяла свою чашку с кофе и пошла к ним.

– Я Маргарита, – сказала я. Все еще смеясь, Алекс выдвинул передо мной стул, и я села. Девушка с розовыми волосами тоже представилась:

– Лиза. Марго, рассуди: Алекс говорит правду? Он действительно вырастил на балконе лимонный сад?!

Лимонное дерево у нас было только одно, поэтому я ответила:

– Вроде того.

– Невероятно! У вас правда созрели мандарины?

Я покивала. Зачем они вообще пригласили меня к себе за стол? Мои слова добавляют заявлениям Алекса веса?..

– Я пробовала выращивать арбузы, но у нас дом в низине, – вздохнула Лиза. Она была действительно очень красивой: широкие скулы покрывала россыпь веснушек, а я знала, что они – фетиш Алекса. Он смотрел на Лизу как на божество.

– Алекс, к сожалению, мне пора. Была очень рада увидеть тебя. Марго, приятно познакомиться, – Лиза достала телефон в ярком чехле с этническим узором, и сказала Алексу, – продиктуй свой номер, я тебе потом позвоню.

Алекс продиктовал. В его взгляде, помимо безмерного счастья и любования, было еще что-то, что я пока не могла расшифровать.

– Сегодня ни минуты покоя, – Лиза встала и снова заулыбалась, – Алекс, жду в гости!