Владимир Ирха

Не жди ушедшего

Не жди его. Он ветер вольный,
Разящий в море корабли.
Забудь тот вальс последний, школьный,
Что отрывал вас от земли.

Не возлагай на эти плечи
Надежд своих. В его груди
Огонь любви покинул свечи,
Дымком дыхнув на фитилИ.

Не возвратить, что время смыло.
Скорее явью станут сны.
Стучит осенний дождь уныло:
«Не жди ушедшего. Не жди.»

Не верь, внушающим надежду,
Бакланам, реющим вдали.
Он ветер, мечущийся между
Прибрежий искренней любви.

Наполнен парус. Гнётся мачта,
Порвать надеясь горизонт.
Вдруг ветром снова неудача
Нагонит шторма встречный фронт.

Таков закон людского моря
Для пилигрима: «жги мосты».
Кому любовь, кому неволя-
Шипами колкие цветы.

Не жди его в восходе солнца
Домой плывущим кораблём.
Не будет нож отъят от горца.
Не ходит он твоим путём.

Не полагай в душе стремлений
стихией ветра обладать.
Волна уйдёт, оставив в пене
Живущих морем умирать.

И то, что помыслы навеют
О путешествиях морских-
Не слушай их. Лишь те им верят,
Кому ещё он не жених.

Где ветер с рёвом страсти сеет,
Для жизни там себе не жни.
Он жить в неволе не умеет.
Не жди ушедшего. Не жди.

***
Роптала доля о доброй воле:
Нам, сродным сёстрам, так жить негоже.
Иль ты не видишь, что я в мозоли
Все ноги стерла от этой ноши?

Одной мне тяжко тянуть упряжку.
Мы две натуры. Одно двуличье.
С тобою с детства я нараспашку,
А ты на дружбу плюёшь цинично.

Что мне святыней-тебе лишь блажью.
Единолично ты всё решила.
Мы были ближе чем сёстры даже.
Теперь ты вожжи, а я кобыла.

Я не смирилась, но ты крестилась,
И не спросила, что я хочу.
Ему взмолилась. Тебе простилось.
Ты откупилась, а я тащу.

Но скачет молча свобода воли,
Лишь плетью хлещет её с плеча.
И связки доли кричат от боли:
«Терпеть доколе мне палача?»

То перелеском, то чистым полем
Несутся эхом о них прогнозы,
Что волю будут все чтить и холить,
А доли участь кнуты и слёзы.

Но как-то доле шепнула вера,
Что есть то место, где всех их взвесят.
Что коль до края наполнит меру,
То воля долю не перевесит.

Владимир Филатов

Поколение Z

Их издали услышите шаги,
Тех, кто крадёт прикованные души.
Шагают в ряд незримые враги,
Затем, чтоб равновесие нарушить.

Идут они не ведая преград,
Не принимая: чести и морали,
На грудь свою навешали наград,
Медали, что на совесть променяли.

Идут вперёд ступая по умам,
В грязи валяя право на законность,
Они не верят воплям и слезам,
А верят только в вашу безысходность.

Они в своих стремлениях тверды,
Без устали, без совести и рода.
Лишь, оставляют грязные следы
На памяти безмолвного народа.

Кости

От Бога нет уже вестей
В его обугленных зрачках
Живет падение костей,
Что превращают мысли в прах.

Глоток азарта за сукном
И сонм бесчисленных затей
Впитались вместе с коньяком,
Смывая след вчерашних дней.

В карманах несколько монет,
Пустой перрон, вдали гудок.
С небес ложится первый снег,
И ветра свежего глоток.

Владимир Шишков

Не печалься, поэт…

Не печалься, поэт,
От зазубренных бед,
Поднимись над проблемами выше;
И в награду за труд
Люди спешно придут,
Чтобы Слово живое услышать…

Скорбный стонет набат,
Слёзы в горле кипят,
Как смола на горящих поленьях,
Сердце рвёт вороньё —
Нет причин всё равно
Перед горем стоять на коленях!

Ты – волшебник и маг,
Боль закроешь в кулак,
Выпьешь чашу судьбы за здоровье.
Ты людей утешай,
Даже если душа
Так мучительно харкает кровью…

Там, где рай да уют,
Херувимы поют
Славу Господу неутомимо,
Слепят нимбов лучи,
И с любовью звучит
И твоё одинокое имя!..

Вячеслав Шумейко

***
Я гордый Волк бродяга, одиночка,
Приёмный сын разгневанной судьбы.
Торчит в груди, как ржавая заточка,
Тупая боль, отчаянной борьбы.

Всю жизнь свою верстаю себе тропы,
Всю жизнь мою меня гоняют псы
Чужих желаний глупые холопы,
Всех продадут за запах колбасы.

Им не понятны запахи свободы,
Их не гнетет натянутая цепь.
Не нужно им искать еду и броды,
Не манит их к себе ночная степь.

Но я другой… меня терзает голод,
До новых фраз и собственных высот.
Быть может, потому я сердцем молод,
Что Волчий дух во мне еще живет.

Да… я еще способен на охоту,
Пусть иногда и говорю с луной.
Еще готов к любому повороту,
Хоть и покрыта холка сединой.

И я еще услышу зов волчицы,
И я приду на этот Вечный зов.
И нам споют растроганные птицы
Про неземную преданность волков.

Галина Полубоярова

Тебе
Две недели стою у дверей,
Две недели горит надежда.
Я не помню количество дней,
Понимаю: не жить как прежде.

Я прошу тебя: не уходи,
Обернись. Мы все те же дети.
Сердце ноет привычно в груди
И пустынно на белом свете.

Я молюсь за тебя, как могу.
И кричу, надрываясь: – «Мама!»
Не пойму: ну, за что столько мук:
Трубки, иглы в любимой самой.

Как мне страшно тебя потерять
И во сне я бегу к палате…
Но в слезах просыпаюсь опять:
Счастье не в серебре и злате.

Все большие проблемы – пустяк,
Жизнь замедлила бег устало.
Но без устали шепчут уста:
Возвращайся из комы, мама!
***
Две недели и страшный звонок.
Всё обрушилось и темнота.
Понимаешь вдруг:
мир жесток.
Понимаешь вдруг:
я сирота…

Подарки от лисички

Чертит трактор прямые строчки,
Птицы строем спешат вослед.
Я большая у папы дочка:
Отнесу ему в поле обед.

Воздух чистый, пшеницей пахнет.
Возвращаясь под вечер домой,
Я бегу по весенней пашне,
Снова ноги измазав землёй.

Встану утром сегодня рано:
Папа ночью с работы принёс
Для дочурки своей подарок.
«От лисички?» – мой первый вопрос.

Открываю газетный свёрток:
Молоко, сало, хлеб, два яйца —
Повкуснее, чем мамин тортик.
Ох, и добрая эта лиса!

Только взрослою став прилично,
Поняла у родного крыльца:
Больше нет у меня лисички.
Все подарки – обед для отца.

Любовь и боль

Когда над телом руки простирает Боль,

Твержу я как заклятье, как пароль:-

«Прости меня, пожалуйста, прости,

За то, что боль тебе приходится нести.

За то, что в горечи бессонных тех ночей,

Не дал погаснуть ты моей свече.

За то, что в миг, когда мне плохо было,

Я полный состраданья взгляд ловила.»

И, стиснув зубы, я держусь, борюсь, пока

Меня все время держит крепкая рука.

И Боль, поделенная на двоих, слабеет.

Мы выдержим, любимый мой! Любовь сильнее!

Старость
Все сильнее спину гнет усталость,
Глубже борозды врезаются в лицо,
И от жизни остаётся малость,
Только, чтобы выйти на крыльцо.

Чтоб увидеть луч на мокрой ветке,
Слышать, как гроза терзает бор,
Чтоб понять, как счастлив был ты редко,
Тяжело вздохнуть себе в укор…

И дождю, что шлепает по лужам,
Ласково ладони протянуть.
Только б знать, что ты кому-то нужен,
Что не зря был пройден долгий путь

Дорога жизни

Вьётся темною лентой дорога.
Смотришь издали – гладко да ровно.
Жизнь уводит тебя от порога
И к погосту ведет хладнокровно.

Через боль, через слёзы и раны
Ты идёшь до конца, зубы стиснув,
Продираясь по краю, на грани —
Трудно верить, предчувствуя тризну.

Но даётся нам ноша по силам,
А терпение рвётся на части:
Там где тонко, где слабые жилы.
Может просто борьба – это счастье?

Григорий Болдырев

Букет цветов, где ароматом сны

Седая ночь в объятиях Морфея,
А млечный путь, как шаль укутал сон.
Усталость прочь! – ночная ипомея,
Плетёт сюжет в туманный балахон.

Горит луна, но свет её холодный,
Ночной пастух, сияет за окном;
А танец штор под ветерок свободный,
Игрой теней, что заполняют дом.

И понеслась, как нитка за иголкой,
По волнам нот мелодия без слов,
А на душе пожизненной наколкой —
Каминный треск горящих угольков.

Чтоб задремав под музыку сюжета,
В тумане грёз безгрешной тишины:
Не отпускать до свежести рассвета,
Букет цветов, где ароматом сны…

Кто тёмных красок вылил на мольберт?

Кто тёмных красок вылил на мольберт?
Случайный холод разрывает душу.
Сменить пластинку, поменять сюжет, —
Не верить сердцем, не хотеть, не слушать!

Ещё вчера игривая весна
И теплый свет от солнечных касаний…
А этой ночью чувствам не до сна,
И вот рассвет в дыму под небесами.

Седая чернь огранкою легла,
Где изумруды были и камения:
Двуликий Янус!
Взгляд – как два крыла;
Весна в душе, где радость и смятения…

Изменения в природе

«Изменения в природе»,
как избитая строка.
Вот и осень на пороге;
Лето на душе пока.

Солнце открывает книгу,
чтобы начисто писать;
Новый день, подобен мигу,
пролетает, и опять:

Свет луны в руках Морфея,
что в ночи желанный гость;
И кому-то: ночь – как Фея;
А кому – мучений горсть…

Изменения в природе
отражают жизни бег,
В мир цветущих революций
устремился человек.

Что там дальше неизвестно —
За ступенькою ступень…
Важно то, что интересно!
Вот и утро – Новый день!

Изменения в природе,
как избитая строка.
Вот и осень на пороге;
Лето на душе пока.

Солнцестояние золота блажь

Розовым флёром окрасилась темень
В солнцестояние – золота блажь.
Тёмный покров облачается в зелень
Люди, как тени на вешний коллаж…

Волны Эфира, растёт амплитуда,
И всё сильнее пылает свеча.
Муза, загадкой придёт ниоткуда,
И искупает в рассветных лучах.

Цепи отбросить!.. Свобода решений —
Вирус, лишь средство, как пробник на жизнь.
Грянет эпоха великих свершений,
Тёплых потоков, стремящихся ввысь.

Волны поднимут с колен неземное;
Силы дадут, вдохновив на дела:
Розовым флёром весна успокоит,
Лишь на коне – кому карта легла!..

А свет луны скрывает плотно горы

А свет луны скрывают плотно горы…
Морфей, как ни старался – бесполезно:
Закрыть, пытаясь вежды, брал измором,
Но вспышки молний, вензелями бездну, —
Уж расписали вдоль и поперёк,
А вороны кружили повсеместно;
Лишь Демон ночи громогласно тёк,
Сливая Тьмы напев в протяжном хоре,
И барабанил «Лунную…» – железно…

Скорей рассвет, и чашечку спасения,
Чтоб натуральных, из коллекций Бога.
А с ним познать свободу обретения
Всего земного, по чуть-чуть, немного,
Открыв глаза, отбросить ночи тлен;
Оставить прошлому досаду и тревогу;
Прибрав рассудок и покинув плен—
Шагать в грядущее, свободно без смущения:
Хоть босиком, хоть в ботах, хоть безногий!

Допив с утра – дающий силы кофе,
И за порог, ступая аккуратно,
Поймав восторг от свежести на вдохе —
Шагать вперёд и не смотреть обратно.
И главное – с дороги не свернуть!
Не допуская, мысли о попятной:
Спокойно всё решил, и в Добрый путь!..
А время, по делам воздаст – стократно…