Глава 3
Время регента

Ветры дуют не так, как хотят корабли.

Арабская пословица

Вечером 3 апреля 1939 года король сел за руль любимого «бьюика», взяв с собой нескольких приятелей. Они направились в заветный павильон. Но Гази на большой скорости не справился с управлением и врезался в фонарный столб. Приятели вызвали придворного врача. Когда тот приехал на место аварии, Гази уже потерял сознание. Его голова была разбита, а лицо – обезображено до неузнаваемости. По просьбе королевы Алии доктор вколол умирающему двойную дозу адреналина: перед тем, как отойти в мир иной, монарх должен был назвать имя наследника. Семейная легенда Хашимитов гласит, что Гази пришел в себя, пробормотал: «Абд аль-Илах» – и скончался. Ему было всего 27 лет.

Таким образом, робкий Абд аль-Илах – сверстник погибшего Гази – стал регентом при четырехлетнем племяннике Фейсале. Он осуществлял полномочия монарха, пока мальчик не достиг совершеннолетия. Абд аль-Илах возглавлял Ирак на протяжении 14 лет – дольше, чем Фейсал I или Гази I, – и его правление выпало на очень тяжелые времена.

Смерть короля шокировала подданных. В день похорон на улицы Багдада вышли тысячи человек. Они вопили, рыдали, рвали на себе волосы и одежду. «The Times» опубликовала ряд статей, посвященных усопшему. Их авторы называли Гази «бесстрашным наездником», «восторженным летчиком» и «пламенным автолюбителем». Умерев в столь юном возрасте, он окончательно превратился в кумира молодых иракцев. Но политические прогнозы «The Times» выглядели довольно мрачно. Иракское общество по-прежнему было разрозненным – поэтому продолжительное регентство таило немало опасностей.

Тем не менее, сначала все складывалось хорошо. Нури ас-Саид занимал пост премьер-министра, Али Джавдат аль-Айюби – пост министра иностранных дел. Регент, несмотря на молодость, отличался серьезностью и спокойствием – после взбалмошного Гази это было очень ценно.

Несмотря на скромность и застенчивость, Абд аль-Илах был не так прост и беспомощен, как может показаться. Самый высокий из Хашимитов, он унаследовал светлую кожу от бабушки и прабабушки – черкешенок. Однажды, пересчитав своих неарабских предков, амир в шутку сказал: «Интересно, а я вообще араб?» Фейсал I обвинял старших братьев – Али и Абдаллу – в излишней консервативности, но младшее поколение династии было совсем другим. Зейд (брат Али, Абдаллы и Фейсала), Гази и Абд аль-Илах водили автомобили, носили европейскую одежду и вели западный образ жизни.

В отличие от родственников, Абд аль-Илах и не думал получать образование в Европе. Вместо бесплодных попыток одолеть Хэрроу он окончил престижный колледж «Виктория» в Александрии, где преподавание велось на английском языке. Директор колледжа был для учеников не только авторитетным наставником, но и старшим товарищем. Беседы с ним оказали на принца огромное влияние. Мальчик осознал роль своей семьи в арабском мире – и преисполнился гордости за принадлежность к хашимитской династии. Впрочем, в этой династии он занимал третьестепенное положение.

Детство будущего регента прошло в Мекке. Позже, уже в Багдаде, Абд аль-Илах рассказывал, как однажды ночью его забрали из отцовского дома и отвели на другой конец города. Люди, сопровождавшие мальчика, передвигались в кромешной темноте, без фонарей – и ребенок не понимал, что происходит. Утром его дед Хусейн объявил о начале Великого арабского восстания – поэтому всех женщин и детей семьи Хашимитов заранее спрятали в безопасном месте.

Абд аль-Илах привез в Багдад теплые воспоминания о старой Аравии. До конца жизни он не мог забыть чарующую атмосферу досаудовской Мекки: торговые караваны из Египта и Сирии, верблюдов в нарядной сбруе, шумные базары и толпы взволнованных паломников. Память амира хранила десятки легенд, которые передавали друг другу восточные купцы – и которые легли в основу сказок «Тысячи и одной ночи». Абд аль-Илах мог часами рассказывать о коварных джиннах и мудрых халифах. Принц воспитывался в древних традициях – и, будучи потомком пророка Мухаммеда, видел то, чего не видели другие мусульмане: например, как на Каабе ежегодно меняли кисву – черное покрывало, вытканное золотыми и серебряными нитями. Все эти обряды и предания были для Абд аль-Илаха частью его личной истории и истории его семьи. Он с одинаковым благоговением вспоминал, как пророк Мухаммед произнес свою последнюю проповедь – и как его дед Хусейн боролся с турками.

На протяжении столетий в Мекку стекались набобы из Индии, эмиры из Афганистана, принцы, шейхи и святые люди из самых отдаленных уголков мусульманского мира. Все они выражали почтение шарифу Хусейну, а также оставляли в священном городе ценные подарки и крупые суммы денег. Абд аль-Илах с детства чувствовал, что его семью уважают. И еще он твердо знал, что когда-нибудь вслед за отцом наследует престол в Мекке и будет править Западной Аравией, подобно своим предкам. Судьба Абд аль-Илаха была предопределена с самого начала. Но Ибн Сауд захватил Хиджаз – и все изменилось.

Али, Нафисса и Абд аль-Илах лишились статуса правящей семьи и бежали в Месопотамию. Особенно страдала старая Нафисса – ведь в Багдаде она уже не являлась королевой. В придворной иерархии Нафисса занимала место после жены и дочерей Фейсала I. Когда ее дочь Алия вышла замуж за наследного принца Гази, Нафисса была довольна. Когда Алия родила ребенка – будущего монарха – Нафисса искренне радовалась. Но когда Абд аль-Илах, ее собственный сын, стал регентом при малолетнем Фейсале II, Нафисса была по-настоящему счастлива. Теперь она и ее овдовевшая дочь превратились в первых леди Ирака.

Между тем над Европой сгущались тучи. В воздухе пахло большой войной. Как и накануне Первой мировой, Германия строила планы на месопотамскую нефть – и на рекрутирование миллионов мусульман в ряды союзнической армии. Важную роль в реализации этих планов играл неутомимый Фриц Гробба – немецкий посол в Багдаде.

Гробба утверждал, что пора вытеснить англичан с Ближнего Востока – разумеется, для блага арабов. Дипломат прекрасно осознавал значение пропаганды. Он купил иракскую газету «Al Alam Al Arabi» («Арабский мир») и превратил ее в рупор арабского национализма. В Багдаде появилась новая радиостанция – арабоязычное «Radio Berlin». Также Гробба организовал издание труда Адольфа Гитлера «Моя борьба» на арабском. Эти книги до сих пор продаются в Аммане, Газе и других крупных ближневосточных городах.

Немецкая пропаганда усугубляла страхи и подозрения иракцев. Так, после смерти Гази 4 апреля 1939 года Гробба заявил, что короля убила английская разведка. В тот же день разъяренная толпа окружила британское консульство в Мосуле. Консул вышел, чтобы успокоить людей, – и его зарубили топором.

Гроббе помогали иракские военные. В 1939 году офицеры образовали националистическую организацию «Золотой квадрат». В нее входили уже известные нам полковник Салах ад-Дин ас-Саббах и его верные соратники: Камиль Забиб, Махмуд Салман и Фахим Саид. Гробба внушил ас-Саббаху, что Третий рейх является союзником Ирака. За «Золотым квадратом» стояла армия – и премьер-министр Нури ас-Саид вынужденно согласовывал с ас-Саббахом все действия правительства.

Осенью 1938 года неизвестные подожгли британский нефтепровод в Междуречье. Лондон обвинил Гроббу в диверсии. Багдад разорвал отношения с Германией. Гази отозвал из Берлина своего дядю, амира Зейда – тот с 1935 года представлял интересы Ирака в немецкой столице. Гробба покинул Месопотамию.

Через полгода после того, как Абд аль-Илах стал регентом, началась Вторая мировая война.

По словам немецкого историка Фолькера Коопа, мусульмане «имели безусловное очарование в глазах нацистской верхушки». Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер считал их идеальными солдатами, которые фанатично сражаются за то, чтобы умереть и попасть в вожделенный рай. Впрочем, Гитлер не рассматривал ни «Золотой квадрат», ни Хашимитов в качестве равноправных союзников. Фюрер хотел завладеть месопотамской нефтью и поставить иракцев под ружье, дабы обеспечить себе победу в войне. Для этого Германия использовала проверенную тактику «разделяй и властвуй» – и пыталась перессорить между собой багдадских министров, политиков и военных. Очередной политический кризис в Ираке являлся прямым следствием деятельности Гроббы.

В январе 1940 года был застрелен министр финансов Рустам Хайдар – давний друг и советник Фейсала I. Убийца – полицейский Хусейн Фавзи Ибрагим – признался в контактах с офицерами, которые симпатизировали немцам. Примерно в то же время в Багдад приехал экс-министр юстиции Рашид Али аль-Гайлани. Ранее он скрывался в Сирии от Бакра Сидки – но теперь вернулся и метил в премьерское кресло. Иракские политики разделились на два лагеря – пробританский и антибританский. К первому принадлежали Хашимиты и их сторонники (в том числе глава кабинета Нури ас-Саид). Ко второму – арабские националисты, включая «Золотой квадрат» и аль-Гайлани. В условиях Второй мировой войны антибританская позиция автоматически означала поддержку Третьего рейха.

Дело Хусейна Фавзи Ибрагима – казненного по приговору суда – показало, что вмешательство военных в политику превышает все разумные границы. Аль-Гайлани посоветовал Абд аль-Илаху сформировать сильное правительство, способное минимизировать влияние армии. Эта своевременная рекомендация добавила очков аль-Гайлани в глазах регента. К тому же победы немцев на полях сражений и нацистская пропаганда возымели должный эффект. Пока Нури терял почву под ногами, его оппоненты набирали силу.

Наконец, антибританские настроения возобладали над здравым смыслом, и 31 марта 1940 года Нури ас-Саид подал в отставку. В тот же день правительство возглавил Рашид Али аль-Гайлани.

«Сильный кабинет» аль-Гайлани состоял из арабских националистов – сторонников Третьего рейха, национал-социализма и лично Адольфа Гитлера. Ни о какой изоляции армии от политики и речи не шло – новый премьер-министр всецело полагался на вооруженные силы. «Золотой квадрат» беззастенчиво диктовал свою волю Хашимитам. В апреле 1940 года Абд аль-Илах попытался снять аль-Гайлани с должности – но полковник ас-Саббах заявил, что не допустит этого.

Несмотря на защиту «Золотого квадрата», аль-Гайлани был очень уязвим. Легитимность его правительства зависела от успехов вермахта и союзников Берлина. Авторитет главы кабинета пошатнулся уже в начале 1941 года – после английских побед над итальянцами в Северной Африке. Аль-Гайлани решил не дожидаться катастрофы и 31 января покинул пост премьер-министра.

Абд аль-Илах не упустил такой шанс. Во избежание давления со стороны армии он уехал в Эд-Диванию, где четверть века назад бушевали шиитские мятежи. Шииты вели себя спокойно – и на их землях регент чувствовал себя в большей безопасности, нежели в Багдаде. Далее Абд аль-Илах вызвал в Эд-Диванию верных ему чиновников и 3 февраля сформировал новое правительство. Во главе стоял генерал Таха аль-Хашими – единственный человек, которого военные согласились бы видеть в качестве альтернативы аль-Гайлани. 5 февраля регент вернулся в столицу – и узнал, что работавшие там англичане обратились в Лондон с просьбой назначить послом Кинахана Корнуоллиса (экс-сотрудника Арабского бюро). По их мнению, только опытный Корнуоллис мог спасти ситуацию.

Обстановка в Ираке накалялась из-за Мухаммада Амина аль-Хусей-ни – заклятого врага Хашимитов. Он также происходил из влиятельной арабской семьи, берущей начало от пророка Мухаммеда. Идея создания еврейского государства в Палестине всегда казалась аль-Хусей-ни оскорбительной. В мае 1921 года он стал муфтием Иерусалима – и принялся организовывать еврейские погромы.

Муфтий приобрел славу фанатичного антисемита. За хитрость и рыжую бороду его прозвали «Красным Лисом». В 1936 году аль-Хусейни учредил организацию «Аль-Футувва» – арабский аналог Гитлерюгенда. Слов, «футувва» [араб.الفتوة – удаль) означает идеал доблести и героизма, воплощением которых считается пророк Мухаммед. «Аль-Футувва» участвовала в палестинских беспорядках вплоть до середины XX века. Английский полковник Фредерик Киш в 1938 году писал: «Я ничуть не сомневаюсь, что если бы муфтий не злоупотреблял своей огромной властью, а британское правительство не терпело бы его выходки в течение 15 лет, то арабы и евреи уже давным-давно достигли бы взаимопонимания».

В начале Второй мировой войны британцы собирались арестовать аль-Хусейни – но он сбрил бороду и в женском платье бежал в Сирию. В 1940 году муфтий прибыл в Багдад, где присоединился к Рашиду Али аль-Гайлани. Подобно Бакру Сидки, аль-Хусейни был человеком, чье появление в любом месте не сулило ничего хорошего. Нури ас-Саид говорил: «Где муфтий – там проблемы». Красный Лис дружил с нацистами, руководил бандой арабских боевиков и часто повторял любимую фразу Гитлера: «Цель оправдывает средства».

Между тем новый кабинет Абд аль-Илаха бездействовал. Аль-Гайла-ни, находясь в отставке, вел себя крайне сдержанно. Аль-Хусейни не афишировал свою антибританскую позицию. «Золотой квадрат» официально не вмешивался в политику. Враги тихо прощупывали друг друга перед финальной схваткой.

Аль-Гайлани и члены «Золотого квадрата» ударили первыми. В ночь на 1 апреля 1941 года иракская армия окружила столицу. Мятежники перекрыли все въезды в город и осадили королевский дворец. Английского офицера, направлявшегося на авиабазу в Эль-Хаббании, не выпустили из Багдада. Встревоженный офицер примчался в посольство Великобритании – но тамошние сотрудники уже привыкли к беспорядкам в Месопотамии и решили, что ничего особенного не происходит. Тогда неугомонный англичанин поехал в шиитский район Аль-Кади-мия, взял там лодку, переплыл Тигр, нашел на другом берегу бедуина-проводника и с его помощью добрался до Эль-Хаббании через пустыню. Лишь тогда командование британских ВВС в Ираке узнало о государственном перевороте.

Жизнь регента была в опасности. Он понял это накануне переворота, когда получил недвусмысленное предупреждение – свидетельство о собственной смерти от сердечного приступа, подписанное его личным врачом и датированное 31 марта. Абд аль-Илаху следовало покинуть Багдад и спастись – либо остаться и погибнуть. Он выбрал первый вариант. На семейном совете Хашимиты решили, что регенту надо искать убежище в Американской миссии. Обращаться в посольство Великобритании было неразумно – там Абд аль-Илаха могли поджидать мятежники. Алия одолжила брату плащ, юбку и туфли – и регент в сопровождении телохранителя Убайды отправился в Американскую миссию.

Работники миссии сперва не хотели впускать странную посетительницу и ее мрачного спутника, но она настойчиво требовала аудиенции у миссис Кнабеншуэ – супруги консула США Пола Кнабеншуэ. Сам консул в тот день собирался на авиабазу в Эль-Хаббании, дабы встретить нового британского посла Кинахана Корнуоллиса. Во дворце думали, что Кнабеншуэ уже уехал – поэтому регент хотел поговорить хотя бы с его женой. Наконец, Абд аль-Илаха и Убайду проводили в зал для посетителей и попросили подождать.

Вскоре в Американскую миссию наведался советник британского посольства Адриан Холман. Он предложил вывезти регента из Багдада в Эль-Хаббанию на служебном автомобиле Кнабеншуэ. Холман всё рассчитал: с авиабазы Абд аль-Илаха можно было отправить прямиком в Лондон на английском самолете – или доставить его в Басру, а там посадить на британский корабль. Корнуоллис прилетал в Эль-Хаббанию через несколько часов – слишком поздно, чтобы помешать аль-Гайлани и «Золотому квадрату».

Убайде выдали форму офицера британских ВВС, солнцезащитные очки и газету «The Times», чтобы прикрыть лицо. Регента спрятали в посольской машине. Его уложили на пол перед задними сиденьями, на которых разместились супруги Кнабеншуэ, и накрыли ковром. После недолгих приготовлений оба автомобиля – британский с Убайдой и американский с Абд аль-Илахом и Кнабеншуэ – двинулись в путь. Они прибыли на авиабазу с опозданием – Корнуоллис уже прилетел и, никого не дождавшись, отправился в столицу. Дипломат добрался до Багдада без приключений, но взбунтовавшиеся солдаты заперли его в британском посольстве.

Королевская семья в Каср аль-Зухур также находилась в вынужденной изоляции. Мятежники обрезали телефонные провода и запретили Хашимитам покидать дворец. Алия и Абдия думали, как спасти маленького Фейсала II, но ни один план не казался им безопасным. Вскоре аль-Гайлани выслал женщин с ребенком в город Эрбиль – под домашний арест.

Между тем Абд аль-Илах даже не думал покидать Ближний Восток. Он благополучно отплыл из Басры в Кувейт на английском корабле и теперь ждал, какое решение примет Лондон. Регент намеревался бороться за престол до последнего – но его роль заключалась отнюдь не в командовании войсками. Абд аль-Илаху надлежало сберечь себя как фактического главу государства, а также сохранить семейные реликвии. Фамильные драгоценности – включая Королевскую Викторианскую цепь^[33] Фейсала I и серебряный пистолет, подаренный Гази I Адольфом Гитлером, – были вручены офицерам британских ВВС для доставки в Кувейт и последующей передачи регенту.

Миссия проводилась ночью, поскольку багдадский аэродром обстреливали снайперы. В темноте пилоты сбились с курса и кружили над Персидским заливом, пока не закончилось топливо. Затем самолет упал в воду, и англичане несколько часов держались на плаву. К счастью, их подобрали кувейтские рыбаки. Поиски самолета не увенчались успехом. Драгоценности Хашимитов до сих пор покоятся под толщей воды у острова Бубиян.

Тем временем события в Багдаде разворачивались стремительно. 3 апреля аль-Гайлани опять стал премьер-министром и возглавил Правительство национальной обороны. Далее он отправил артиллерию в Эль-Хаббанию. Солдаты расположились на холмах, окружавших авиабазу, и обстреливали ее сверху. Англичане очутились в ловушке.

Изначально Лондон не обращал внимания на то, что творится в Междуречье. Немецкая армия победно маршировала по Европе – и у Великобритании были более важные дела, чем разбираться в запутанных отношениях Хашимитов и аль-Гайлани. Черчилль, занимавший должность председателя правительства, писал: «Ливия – в первую очередь, эвакуация войск из Греции – во вторую… Ирак можно проигнорировать…» Но уже 7 апреля аль-Гайлани обратился к Берлину за военной помощью. Третий рейх быстро наладил поставки оружия в Междуречье через Сирию – мандатную территорию Франции (Франция капитулировала перед Германией еще летом 1940 года). Англичане забеспокоились.

Ирак поставлял нефть для антигитлеровской коалиции – а также являлся связующей территорией между британскими армиями в Египте и Индии. Немецкое влияние в Месопотамии грозило обернуться для Туманного Альбиона поражением в войне. Черчилль приказал генералу Арчибальду Уэйвеллу защитить авиабазу в Эль-Хаббании. Уэйвелл командовал британскими силами на Среднем Востоке – этот оперативный район охватывал территорию от Северной Африки до Междуречья. Генерал предложил зажать Эль-Хаббанию в тиски.