Пролог

Перевод личного свитка Маккэаал Тамалл, верховной тансы. Примерный возраст документа две с половиной тысячи лет.

Автор перевода Руак сит Мивериат исэт Карат тии’т Маар. 1764 год

Мы все оказались в опасности: мой народ и те из нас, кого черпающие из гротов Ситтара превратили в чудовищ.

Черпающими из гротов Ситтара тансы назвали энтер, считая, что наша способность использовать энергию Маара противоестественная – нельзя взять что-либо из ничего, не дав что-то взамен.

Ситтар – в мифологии энтер бог жизни и смерти.

Здесь и далее примечания переводчика.

Наши боги древние, намного старше их милостивых богов. Им неведомо сострадание. Неведома злоба. Они творили пустоту зарождения из тканей своих таат, когда Ситтар ещё не посеял первую бурю.

Таат – божественная пустота, требующая жертв.

В своём невежестве черпающие нарушили гармонию, которую мы поддерживали с Ааргатом со времён сотворения.

Ааргат – в культуре танс подобие нетелесного разума-творца, который после создания жизни пуст, вечно голоден и через смерть забирает у танс действительность, чтобы поддерживать своё существование, а как следствие – всё сущее.

Черпающие научили некоторых из нас брать у Ааргата то, что не следует, и гармония сотворения нарушилась. Теперь мы тянем силы из нашего создателя, подобно тому как это делают они сами. Но Ааргат не Ситтар. Он обрушился на мир, который сотворил, а черпающие объявили охоту на нас, как на чудовищ, виновных в его явлении. На всех нас без разбора: тех, кого извратила их же рука, и верных служению.

Моих братьев и сестёр почти не осталось, и с каждым восходом ожерелья Тиритвата их становится всё меньше. Черпающие режут нас как скот. Однажды эта кровавая жертва насытит Ааргата и он уснёт, но что случится, когда в нём снова проснётся голод, а все тансы, его создания, издревле усмиряющие этот голод, будут истреблены?..

Я и ещё несколько последних служителей Ааргата, чьих тел не коснулось то, что черпающие называют энергией, покидаем дом и теперь направляемся за край мира в поисках спасения.

Мы должны знать, от чего бежали, чтобы уберечь себя и своё потомство.

В языке танс нет слова «воспоминание». Его заменяет другое, «знание».

Мы должны знать, кто окажется виноват в исчезновении нашего мира, когда проснётся Ааргат.

Часть I. Заря и пепел

Глава 1. Макс

– Барьер Чертога Ночи стал мощнее, а все проходы исчезли, – с заговорщическим видом повторил Кирсанов, когда они коротали перерыв в шатре-ресторане на территории чемпионата мира по магическим боям. – Никто из наших до сих пор не смог найти даже один. А ведь пропала уже половина состава Ордена хранителей. Часть не вернулась сразу, как исчезла стихия, а теперь Мортен пишет, что стали сыпаться заявки о пропаже и обычных магов. В Чертоге Ночи происходит что-то очень любопытное…

– Об Ане и Эке есть новости? – Несмотря на то что обе подруги Макса уже давно бесследно исчезли, он спрашивал о них Артёма при каждом удобном случае ещё до того, как тот приехал.

Кирсанов помотал головой:

– Глухо.

– У нас тоже, – с сожалением проговорил Макс. – Возможно, дорога назад ещё не поражение.

Дэн вернулся от бара с тремя запотевшими бокалами стаута в руках.

– Если ты думаешь, что тебе будет чем заняться дома, – он перешагнул через скамью и, поставив пиво на стол между ними, сел, – то можешь поверить моему опыту, это не так. Тебя ждёт дорога не просто назад, а в камеру.

Брат сильно загорел, тренируясь на открытом воздухе. Он сделал майку из футболки с дирижаблем, а из джинсов шорты. Оставалось загадкой, как ему хватало сил каждое утро вставать и пахать на тренировках, ведь, несмотря на улыбку, которая часто показывалась на его лице, тёмно-зелёные глаза оставались потухшими. Их холодная безжизненность пугала даже Макса.

– Говорят, что кому-то удалось спуститься в Чертог Ночи. – На полтона тише Кирсанов вернулся к излюбленной теме слухов. – В городе кипит жизнь, центр отстроен заново, а пропавшие хранители патрулируют его улицы.

– Вот это было отлично! – громыхнул Дэн, указав на экранное поле, где крутили повтор боя. Канадец уложил соперника из Южной Кореи, точным ударом пробив его доспех в области плеча, и сломал бедняге ключицу. – Хороший удар должен пробивать защитную магию до мяса.

– Раздробленную ключицу собрали за считаные минуты, – впечатлённо поддержал его Кирсанов, но быстро вернулся к теме разговора: – Возможно, действительно пора обратно в Петербург, раз подвижек так и нет? Почему вы вообще приехали в Асуру?

– Потому что нас ищут, – ответил Макс. – Дэна из-за дела Декселя, меня из-за того, что помог Дэну сбежать.

Убирая выбившиеся из хвоста волосы, брат провёл по лицу рукой с плотными татуировками. Углы острого подбородка напряглись. Девять колец на пальцах сверкнули.

– И кто же, интересно, в этом виноват? – тихо прохрипел он.

Макс молча отпил пиво. По приезде в Асуру каждый из них наладил свой день так, чтобы без повода не пересекаться, поэтому общались они редко, коротко и по делу. С началом чемпионата, на который приехал Кирсанов, всё поменялось и избегать друг друга стало сложнее. В разговорах теперь Макс часто заставлял себя держать рот закрытым, несмотря на то что ему тоже было что сказать.

– Нет, я не об этом, – продолжил Артём, а Дэн принялся сверлить Макса ледяным взглядом. – Была же и другая причина приехать именно сюда?

– Веда.

– И где она?

– Он и в Петербурге не знал этого, – сказал Дэн. – Что говорить об Асуре.

Макс снова сдержался от резкого ответа.

– Мне казалось, она сама меня найдёт. – Его слова прозвучали с большей долей ироничной досады, чем ему хотелось. – Копать в Асуре без связей почти невозможно. На каждом уровне нужны свои люди. Я почти три недели ждал, пока один из наших сможет помочь. Он слил мне данные регистраторов патрульных дронов двух уровней Асуры: Города Мира и Улья. Сигнатуры Веды в их базах нет.

– Если она действительно была связана с Руак’Мааром, то без неё искать Яру всё равно что иголку в стоге сена, – вздохнул Кирсанов.

– Этого я тоже не понимаю. Мы же не в каменном веке по пещерам сидим. – Макс обвёл хмурым взглядом тускло освещённый шатёр, до отказа набитый людьми, словно исследовал его на предмет наскальных рисунков, но вместо них огонь рисовал говорящие тени посетителей. – Если Яра жива, то за два месяца можно найти способ об этом сообщить: телефоны, соцсети…

Эти слова пробили защитную броню Дэна до того самого «мяса», и лицо брата побагровело.

– Нет никаких «если». Она жива.

– Тогда она осталась в Петербурге, именно там её телефон последний раз был в сети, – отрезал Макс. – Не здесь.

Дэн и слушать его не хотел:

– Это ни о чём не говорит, а вот Сага как раз наоборот – многое может рассказать.

Макс подавил тяжёлый вздох:

– Мне не нравится это признавать, но в одном ты прав: нам не найти Веду, пока она сама этого не захочет. Хотя тебе, конечно, после измерения ничего не стоит сидеть на одном месте и считать дни, будто всё должно само собой решиться, – выдал он, стараясь донести, что его терпение не безграничное, – но я привык шевелиться, потому что под лежачий камень вода не течёт. К тому же денег у нас почти не осталось.

– Нужны деньги? Шевелись в банк проверять счёт, который мне передал адвокат, – предложил Дэн, запуская в свой стаут изумрудный поток магии.

Вместе с ключами от неизвестной квартиры адвокат Ратмановых передал Максу реквизиты счёта на имя брата. Это был лёгкий способ наживы, который не нравился ему сам по себе, даже если не брать в расчёт ненависть к Ратмановым.

– А ты и дальше будешь закусывать контролем настроения?

– Могу сходить я, но оттуда меня в цепях сразу повезут в Цитадель. – Глаза у Дэна почернели в одно мгновение. – Это за мной отправили егеря по делу Декселя, хотя пристрелил его ты. А всё почему? – Этот вопрос соскользнул с языка брата с таким удовольствием, что он не удержался и сам на него и ответил: – Потому что ты, кретин, не избавился от стволов.

В то время как Макс потерял всякую надежду в очередной раз не сказать лишнего, на помощь пришёл Артём, наклоняясь к ним через стол и понижая голос:

– Хоть преступникам из Красного реестра и неплохо живётся в Асуре, есть места, где лучше не светиться. Я могу сходить, – вызвался он, с сочувствием посмотрев на Дэна, – а тебе и правда лучше завязывать с контролем настроения.

Жёсткий взгляд брата повеселел, как у садиста. Словно речь зашла об изощрённых способах пыток, а не о разновидностях нелегальных средств, притупляющих боль. Восприняв это как ответ, Артём отвернулся и уставился в сторону экранного поля, прижав холодный бокал к щеке.

– То, с чем действительно стоит завязывать, вы и вблизи-то никогда не видели, – тихо проронил Дэн.

Макс, в отличие от Артёма, всё ещё слушал брата.

– Неужели после того дерьма, с которого ты слез, тебе ещё нужно что-то объяснять?

Дэн подался вперёд:

– Ты ни хера обо мне не знаешь.

Макс чувствовал, как последние капли терпения иссякают одна за одной.

– Давно бы рассказал уже, а то только и делаешь, что скалишься…

– Яра хотела поехать на чемпионат, – почти с траурной миной вдруг заговорил Артём.

– Кирсанов, следи за языком, – мысленно попытался остановить его Макс, но тот продолжил, будто был так глубоко погружён в воспоминания, что ничего не слышал:

– Столько вопросов она задавала и жалела, что не может поехать…

Дэн вихрем вылетел из шатра. Макс успел поблагодарить за это Артёма, но на улице потерял брата в толпе, темнеющей под наступающими сумерками. Кругом магов было столько, что приходилось буквально по полшага протискиваться вперёд. Ему повезло. Дэна задержал широкий индус, который всем видом показывал, что без любезностей двигаться в сторону не собирался. Макс влез между ними, и рука парня схватила его за расстёгнутый ворот рубашки.

– Эй, не пыли! У моего брата плохой день, и давай не будем делать его ещё хуже, – с нажимом посоветовал ему Макс.

Тот по очереди посмотрел на них, прикидывая, во что ему может встать желание проучить сразу двоих, а потом разжал кисть, освобождая дорогу к трибунам.

– Время-время! – Попытку Макса начать разговор прервал пробирающийся мимо Кирсанов, и он даже порадовался, что не придётся приводить брата в чувство. – Скоро Ниёле Нурген уложит Дирка Йенсена, вы и до своих мест добраться не успеете! А нам, между прочим, во второй ряд спускаться! На этот бой я поменялся с ирландцами!

Макс пошёл за Артёмом, посматривая на брата, который уже в который раз за день сам привёл себя в норму контролем настроения: об этом говорило его гробовое молчание.

– Ирландцы хорошо себя показали, но в сравнении с командами оставшихся стран у них сейчас самые слабые бойцы.

– Поэтому я и согласился на обмен, – с прозорливым видом отвечал Кирсанов, рассматривая номера рядов. – Мы сегодня посмотрим на бой Ниёле и Дирка из второго ряда, а парни потом поболеют за своих вместо нас.

– Напомни мне, – попросил Макс, проходя за ним в поисках своих мест. – Чемпионат только в этому году стал выставлять женщин против мужчин?

Кирсанов уставился на него, будто тот с Луны свалился.

– Уже года три, – ответил он. – Ты у себя на дежурствах совсем от жизни отстал.

– Странно, что не раньше, – подал ровный голос Дэн. – Если девчонка может заколотить парня в канаты, нельзя запрещать ей это показывать.

Артём согласно кивнул:

– В этом бою я ставлю на девчонку.

Впервые за три недели, сколько шёл чемпионат, они смотрели за боем так близко. Ряд зрителей отделял их от прозрачного барьера и целителей, рассредоточившихся по всему периметру поля. На них были традиционные костюмы ханьфу: красные рубашки со стоячим воротником, халат с длинными полами поверх широких чёрных брюк и накидка с разрезами до колен, украшенная дорогой вышивкой и затянутая широким поясом.

Лет в семнадцать, когда Макс впервые увидел чемпионат мира, сила бойцов привела его в бешеный восторг. После, за всё время службы в Цитадели, он только раз встретил настолько же сильного мага – Лоренса Лилигрена. Здесь же таких было не меньше сотни.

– Это как бодибилдинг, – сказал ему когда-то давно Кирсанов. – Не вижу существенных препятствий развивать силу насколько это возможно. – Но тогда Макс учился держать в руках посох и с утра до вечера зубрил магическое право, а потом патрулировал улицы, ни разу не усомнившись, что сила, которой он достиг, превосходит многих. Больше он так не думал.

Арена, где проходил чемпионат, располагалась на территории старого заповедника в одном из четырёх районов Асуры, название которого переводилось как «Небеса». Приезжих сюда привлекала почти полная свобода использования контроля сознания, а ещё татура и шарэра такой крепости, какой Максу пробовать не приходилось. На чемпионат здесь вообще собралась настолько разная публика, что двум преступникам, которых разыскивает Цитадель, затеряться в толпе было несложно. К тому же Небеса охраняла магическая гвардия Великобритании, и ей не было дела до граждан других стран, находящихся в этом районе, пока они не нарушали закон на их уровне.

Отсюда проходы вели ниже, в Улей, где в основном хозяйничали китайцы. За спокойствием там следили стражники из нефритовой армии – местной силовой структуры правопорядка, но этот район всё равно оставался самым неконтролируемым после Ямы.

Ещё ниже – Город Мира, уровень, поделённый на кварталы для всех остальных стран. Он слыл самым большим и спокойным районом из всех, из-за чего они с Дэном там и поселились.

В самом низу простиралась Яма, куда Макс спуститься не рискнул. Он слышал, что по своей воле оказаться там может либо преступник, которого ищут на всех уровнях Асуры, либо просто псих.

Зато в Улье он проводил каждый день, ведь только там можно было изучать и совершенствовать любые магические практики. Ещё до того, как Макс стал хранителем, он прыгал два раза в день, а после обучения стал делать это четыре раза, не используя заряд посоха. Этих сил хватало, чтобы служить в Цитадели, но он и не представлял тогда, насколько можно усилить свои способности. Теперь, помимо ежедневных тренировок с посохом, его целью стало шесть перемещений, и он был в одном прыжке от неё.

Кирсанов же в Асуре разрывался между секретами целительства и поединками на чемпионате мира. Его всегда впечатляла работа магов швейцарского Ордена Фрамера из-за сложности и количества травм, которые они могли быстро восстановить, но оперативность асурских целителей ввела его в такой раж, что Максу начинало казаться, Артём не вернётся в Петербург, а останется жить и учиться в местной благотворительной общине. Она была приютом в ведении дворцового правления для сирот и стариков, где целитель пропадал днями.