Накануне операции я снова не находила себе места. Мне запретили остаться на ночь в больнице – незачем накручивать пациента и себя? Ночь я толком не спала, на работе ходила как зомби. После обеда помчалась в больницу.
Операция еще не завершилась. В светлом современно отделанном холле было многолюдно. Санитарка шваброй мыла отполированный до блеска черный мраморный пол, важно проходили врачи, сновали медсестры, тихо сидели посетители.
Я не сразу увидела родителей Матвея. Они расположились за большой веерной пальмой на кожаном диванчике. Мама Матвея заметно переживала, отец держался молодцом. Опустилась в удобное мягкое кресло рядом с диванчиком. Дмитрий Витальевич протянул мне начатую плитку шоколада:
– Подкрепись, Ника.
Я молча жевала сладкую дольку и думала о муже. Надежда сменялась отчаянием, отчаяние безнадежностью. А ему на смену снова приходила надежда. Она вспыхивала и гасла, и все начиналось сначала…
В холл с улицы вошла Наташа. Под распахнутым пальто бледно-голубой халатик. Очевидно, она приехала с дежурства. Из-под такой же голубой медицинской шапочки выбивались светлые непослушные волосы, оттеняя фарфоровую кожу лица. Ее фигурка изящным силуэтом выделялась на фоне большого окна.
Я только сейчас заметила – Наташа моя ровесница. Может, старше на год или два. Ей явно нет еще тридцати. Голубые глаза сиделки смотрели испуганно и тревожно. Она тоже переживала за своего пациента.
Алые губы слегка приоткрыты и обнажают ровные жемчужные зубы. Наташа была не просто мила, она была очень красива.
Наташа подошла к автомату и взяла бутылочку минералки. Движения девушки были грациозны и плавны. Она не видела нас, облокотилась на бетонный подоконник и замерла, глядя вдаль, куда летели темные осенние облака.
– Наташа, иди к нам, – позвала ее свекровь.
Девушка вздрогнула, резко обернулась, едва не выронив бутылочку из руки. Виновато улыбнулась и подошла. Дмитрий Витальевич кивнул на свободное кресло напротив меня.
– Тоже волнуешься? – улыбнулся он.
– Каждый раз, когда оперируют моего подопечного, – призналась Наташа, сняла пальто и положила не подлокотник кресла. – Но я уверена, операция пройдет как надо. Я работала с этим хирургом. Не ассистировала, разумеется. До этого я еще не доросла. Просто подавала инструменты. Он – волшебник. У него удивительные руки – сильные, умелые, ловкие. Я наслаждалась, наблюдая за ним. Он – лучший в своей специальности.
– Наташа, ты окончила Мединститут? – поинтересовалась я.
– Нет, пока только Медицинский колледж. Мечтаю стать врачом. Тоже хочу быть хирургом. Поработаю пару лет, наберусь опыта и поступлю в Институт.
– Очень разумное решение, – одобрительно произнесла Татьяна Леонидовна. – Ты отлично ухаживаешь за нашим сыном. Мы довольны твоей работой.
– Спасибо, – потупилась девушка. – Я стараюсь. Работа сиделки многому учит. Я сиделкой только подрабатываю. А так я – медсестра.
– Да, мы знаем, – кивнула свекровь. – И как только ты все успеваешь?
– Это несложно, когда любишь свою работу.
Удивительно приятная девушка. Улыбчивая, скромная. Я была рада, что именно Наташа ухаживает за Матвеем. Нам очень повезло с ней.
Дмитрий Витальевич протянул и ей шоколад. Она отломила дольку:
– Спасибо, – ее рука дрогнула, и она едва не уронила плитку шоколада. – Простите, я сегодня ужасно неловкая.
Все-таки она волновалась. Как и все мы. В широком дверном проеме появился Олег. Он быстро пересек помещение, подошел к нам.
– Раньше не мог выбраться, был занят, – коротко кивнул он. – Еще оперируют?
– Да, – тихо выдохнула Наташа.
– Уверен, все будет хорошо, – он сделал мне знак и повел к кофемашине. – Кому-то еще взять кофе? – обернулся через плечо.
Его вопрос остался без ответа.
– Я тоже ничего не буду, – я пошла с Олегом просто чтобы немного отвлечься от навязчивых и тревожных мыслей.
– Надеюсь, тут кофе приличнее, чем в Городской больнице, – он налил себе двойную порцию сливок и добавил сахара. – Когда Матвея выпишут, смени сиделку, – кивнул в сторону Наташи.
– Зачем? – удивилась я. – Она отличный специалист. Справляется со своими обязанностями. И Матвея она устраивает. Он сам попросил, чтобы Наташа ухаживала за ним в больнице.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Олег, отхлебнул кофе и поморщился. – Редкая гадость. Надо было взять чай. Но устал как собака, совещание проходило сложно, хотел взбодриться.
Он брезгливо поставил недопитую чашку на стол:
– Неужели в приличной клинике нельзя держать приличный кофе? – Олег подошел к одной из девушек-администраторов, сидевшей за стойкой, доверительно склонился к ней: – Девушка, милая, спасите меня! Мне просто жизненно необходим глоток хорошего кофе. А ваша шайтан-машина выдает откровенное пойло. Можете помочь мне?
Девушка коротко рассмеялась и поднялась:
– Сейчас все будет. Вам с молоком? Или с коньяком?
– С удовольствием выпил бы с коньяком, но я за рулем, – шутливо вздохнул Олег. – Кстати, а коньяк у вас приличный?
– Из личных запасов, – игриво глянула на Олега девушка.
Она откровенно флиртовала с ним. Было заметно, Олегу это нравится. Он единственный, кто не переживал по поводу Матвея. Он мог спокойно заигрывать с администратором и совершенно не переживать о том, как пройдет операция. От его черствости меня коробило. Как можно быть таким бесчувственным и спокойным?
Кофе Олег выпить не успел. В холл вышла медсестра и обвела присутствующих взглядом.
– Князевы? – вопросительно посмотрела она на меня и Олега.
– Да, да, – бросилась я к ней.
Родителя Матвея и Наташа тоже спешили к нам.
– Операция прошла успешно, – обрадовала нас медсестра. – Пациента перевели в отделение реанимации, состояние удовлетворительное.
– Удовлетворительное? – ахнула я.
– Это нормальное состояние, – заверила меня Наташа. – Значит, все хорошо, – я заметила, как в ее глазах блеснули слезы облегчения.
– Когда можно будет его увидеть? – теперь меня волновало только это.
– Как только его переведут из реанимации. Думаю, завтра. Но уточнить надо будет у лечащего врача.
Наташа облегченно вздохнула и улыбнулась. Я заметила, что Олег смотрит на нее тяжелым и холодным взглядом. И чем она ему не угодила?
Вечно Олег всем недоволен. Даже сейчас не может порадоваться за брата. Зато у меня отлегло на душе.
– Тебя отвезти домой? – спросил Олег.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – В этом нет необходимости.
– Тогда всем пока! Дела не ждут.
Олег развернулся и вышел из холла.
– Как же они непохожи, – посмотрела ему вслед Татьяна Леонидовна. – Почему так? Родные братья и такие разные. Мы же их воспитывали одинаково. Откуда в Олеге такая черствость и безразличие?
– Вообще-то он оплатил операцию Матвея, – напомнил Дмитрий Витальевич.
– Да, конечно. Я об этом помню, – махнула рукой его супруга.
А я об этом забыла. Забыла о том, что он сделал для Матвея и для меня. Я вижу в Олеге одни недостатки и это неправильно. Но что я могу с собой поделать?
Матвей быстро шел на поправку. Из больницы его выписали через десять дней. Теперь он мог передвигаться в коляске. Начались бесконечные сеансы массажа, занятия в тренажерном зале, посещения бассейна.
Пришлось нанимать специальный автомобиль для поездок мужа. Наташа везде сопровождала Матвея и это сильно облегчало мне жизнь.
Вот только расходы возросли в разы. Хороший массажист берет за сеанс безумно дорого. Услуги инструктора по адаптивной физкультуре стоили бешеных денег. Зато за посещение бассейна я платила копейки.
Я теперь не только консультировала студентов, но еще писала курсовые и помогала с дипломными работами. Колоссальная нагрузка и ответственность, зато живые деньги. Выматывалась и уставала страшно. Засыпала, едва коснувшись подушки. Матвей очень переживал, что я много работаю, жалел меня. Но что он мог сделать?
Новый год мы встретили с родителями Матвея. Муж все еще передвигался в инвалидном кресле, хотя прогресс был налицо.
Наши планы о волшебной новогодней ночи любви пришлось отложить. Ни о какой близости между нами пока не могло быть и речи. Сначала Матвею надо восстановиться, набраться сил, вернуть здоровье в полном объеме. Я не расстраивалась. Спешить нам некуда, мы все успеем. Главное, что дела налаживаются, самое страшное мы оставили в прошлом.
Гром грянул среди ясного неба.
После очередного осмотра хирург сообщил, что потребуется еще одна операция. У меня опускались руки, но я не подавала вида.
Снова Олег все оплатил. На этот раз операция прошла быстро. Как объяснил врач, она ускорит выздоровление и даст гарантию полного восстановления.
Мы с Матвеем ждали, когда же он сможет, наконец, ходить. И этот момент настал.
Пасмурным февральским вечером я вернулась с работы, открыла дверь, поставила сумки с продуктами на тумбочку у зеркала. Взглянула на свое отражение и вздохнула. Изможденный, уставший вид. Я выгляжу лет на десять старше своего возраста. Замотанная жизнью тетка с кошелками.
– Ника, Ника! – услышала я радостный крик мужа. – Иди скорее сюда!
Испугалась и бросилась в его комнату. Матвей стоял посреди спальни, одной рукой опираясь на костыль, другую положив на плечи Наташи.
– Смотри, Ника, я иду! – в его голосе слышалось ликование.
Он сделала неверный шаг. Один, другой. На его лице читался восторг. Я едва не разрыдалась от радости. Матвей может ходить! Мы все преодолели, мы прошли через кошмар и ужас операций, через бесконечную мучительную череду восстановительных процедур.
– Наташа, огромное спасибо тебе, – он благодарно смотрел на сиделку.
– Спасибо, – поддержала я мужа. – Без тебя мы бы не справились. Ты очень помогла нам.
– Пока рано меня благодарить, – скромно потупилась Наташи и покраснела. – Пока Матвей ходит опираясь на костыли. Предстоит еще много работы. Но он справится, он сильный, – ободряюще посмотрела она на Матвея. – Он молодец. Мне редко попадаются такие пациенты. Упорные и верящие в победу.
Я прижалась к Матвею и замерла. Он осторожно погладил меня по спине, коснулся губами щеки. Его рука дрогнула, он поспешно оперся на костыль.
– Сядь, тебе еще тяжело стоять, – испугалась я.
– Нет, просто я учусь ходить заново. И это у меня отлично получается. Правда, Наташа?
– Правда, – она помогла Матвею сесть на край кровати.
– Надо это отметить, – оживилась я.
Заказала ужин из ресторана, кинулась накрывать на стол.
Матвей с помощью Наташи перебрался на диван в гостиной. Я хлопотала на кухне, Наташа взялась помогать мне.
– Фужеры на кухне в шкафчике, – командовала я. – Там же чашки. После торжественного ужина будет торт. Сейчас закажу.
– Обожаю сладости, – призналась Наташа, расставляя приборы на столе. – Это моя слабость. Я страшная сладкоежка.
– Какой торт предпочитаешь? – я была готова заказать для Наташи любое лакомство.
– «Павлова в красном вине», – рассмеялась она. – Это безумно вкусно.
Я пробовала такую «Павлову». И правда, потрясающий вкус. Этот торт готовили только в одной кондитерской города. Позвонила туда и попросила привезти. Пусть очень дорого. Разве сейчас это важно?
Важно, что Матвей встал на ноги. А Наташа в этом помогла. Удивительно самоотверженная и ответственная девушка. Не зря я наняла ее сиделкой. Она смогла окружить Матвея ненавязчивой заботой и создать для него комфортные условия.
Матвей позвонил родителям, сообщил им радостную новость. Завтра я обрадую своих родителей. Мама страшно переживала, что я взвалила на себя непосильную ношу. Но я справилась. Мы с Матвеем справились вместе.
Сидели за столом и оживленно болтали, когда неожиданно позвонил домофон. Приехал Олег. Привез бутылку шампанского, сладости и роскошный букет цветов. Цветы вручил мне, коротко кивнул Наташе, порывисто обнял брата:
– Родители сказали, ты пошел на поправку. Мама уже подыскивает для тебя подходящий санаторий.
– Мама, как всегда, в своем репертуаре, – улыбнулся Матвей. – Не нужен мне санаторий. Мне и тут хорошо. Я практически здоров.
– Еще месяц или чуть больше, и Матвей будет как новый, – закивала Наташа.
– Матвей Дмитриевич, – поправил ее Олег.
– Да, конечно, Матвей Дмитриевич, – смутилась девушка.
– К чему китайские церемонии? – упрекнула я Олега. – Наташа стала нам родной. Она так помогла мне и Матвею.
– Профессиональные отношения не должны выходить за рамки работы. Наташа – нанятая сиделка. Она не член семьи, – отрезал Олег. – Я никогда не приветствовал панибратства.
Наташа покраснела и опустила голову. На ее длинных ресницах сверкнули слезы. Я обняла девушку за плечи:
– Олег, ты обидел Наташу, – строго посмотрела я не него.
– С чего ей обижаться? – удивленно пожал он плечами. – Она отлично справляется со своей работой, за это ты ей платишь. Ты – работодатель, она – исполнитель. Все просто, – в словах Олега я уловила откровенное пренебрежение. Это задело и меня.
– Ты слишком категорично и резко судишь о людях, – упрекнула его.
О проекте
О подписке