Глава 2

Итак, очередные смотрины с треском провалились. Герцог Бриан завязал пояс длинного шелкового халата, поправил пушистую соболью оторочку широких рукавов.

Настроение у Рональда было меланхолическое. Как всегда, после очередных неудачных смотрин. Но, как говорится, все что не делается – к лучшему.

Философский настрой заставил герцога взяться за очередную книгу по истории Империи. Бриан лениво полистал ее, нашел описание сражения за Каменный остров на Северном озере. В этом сражении отличился его предок, спас Императора от верной смерти, заслонив грудью. Предок получил ранение, титул герцога за героизм и стал правой рукой Императора.

С тех пор род Брианов обласкан властью, за что отважному предку искренняя благодарность. Рональд захлопнул толстую книгу и задумчиво посмотрел в окно.

Снег перестал, небо очистилось от туч. За мелкими стеклами, зажатыми узорчатым медным переплетом, занималось зимнее утро. Восток окрасился яркими розовыми всполохами. Над горизонтом еще висел острый серп месяца, а рядом с ним ослепительно горела звезда, такая же холодная, как и зарождающийся день.

Бриан потянул за витой шнурок.

– Приготовь мне глинтвейна, друг мой, – попросил вошедшего дворецкого Рональд, возвращая книгу на полку и опустился в глубокое кресло.

Жизнь была бы намного проще, если бы не надо было таскаться по смотринам в угоду Императору. Пустое времяпровождение. Рональд достал из тумбочки, стоящей рядом с креслом ящичек с сигарами. Повертел его в руках и вернул обратно. Нет, курить он не станет. Это вредно для здоровья. Пусть сигары остаются для гостей. Хотя, ходит мнение, что сигары помогают избавиться от меланхолии. Но в это верится с трудом. Уж лучше выпить горячего глинтвейна.

Как же хорошо, когда рядом нет сварливой жены, которая вечно всем недовольна. Вдруг Рональду достанется именно такая? Все девицы пытаются казаться милыми и добрыми. А после свадьбы добрая половина превращается в капризных и взбалмошных мегер.

Конечно, жениться Рональду рано или поздно придется. Но лучше с этим не спешить. Возможно, повезет и он найдет истинную любовь. Если только такая существует в реальной жизни…

Огонь в камине уютно потрескивал, дворецкий снял со спиртовки небольшую кастрюльку, в которой варился ароматный напиток, наполнил им толстостенный кубок и протянул своему господину.

– Ты считаешь, мне надо быть более деликатным с девицами? – поинтересовался Рональд у дворецкого.

– Вы могли бы не целиком превращаться в дракона, милорд. А продемонстрировать только крылья, например. Или желтые глаза с вертикальными зрачками. Это может даже понравиться девушке, заинтриговать ее.

– Вот только надо ли мне это? Если девица хочет за меня замуж, если она знает, что я дракон, то почему пугается? Почему я должен подготавливать ее к своему полному превращению? Я такой, какой есть. Это моя вторая сущность. Ну, не нравлюсь я, зачем пытаться выйти за меня замуж?

– Предположу, вы знаете ответ, милорд.

– Это был риторический вопрос, – вздохнул Рональд и отпил горячий напиток. – И ответ я на него знаю – желание стать герцогиней любой ценой. Твой глинтвейн великолепен, Эдгар.

– Благодарю, милорд, – слегка поклонился дворецкий. – Ваши слова греют мне душу.

– Как твой глинтвейн мою, – усмехнулся герцог. – В запасе у меня еще одна графская дочка, и дочь маркиза. Потом придется переключиться на девиц на выданье баронских кровей. Буду играть на понижение. Но не думаю, что и с ними получится что-то путное. Благородные девицы такие нежные натуры! И это начинает раздражать. Девушки без длинной родословной намного приятнее в общении. Ты не находишь?

– Вы о белошвейках мадам Козимиры, милорд? – выгнул дугой бровь дворецкий.

– Именно, – кивнул герцог. – Ночные бабочки мадам Козимиры веселы, беззаботны и бесстрашны. Их забавляет, как я хлопаю крыльями, а мне нравится катать их на спине. Они смеются от восторга и когда мы пролетаем над людными улицами поют неприличные куплеты и вгоняют в краску добропорядочных дам.

– И наш милостивый Император каждый раз приходи в ужас от жалоб на вашу светлость. Горожане любят писать пасквили. А вы их подталкиваете к этому.

– Зато они выходят из сонного состояний и хотя бы ради белошвеек и их скабрезных куплетов поднимают глаза к небу. Может, попутно увидят звезды и луну? Хотя вряд ли… – с сожалением вздохнул герцог.

– Позвольте заметить, милорд. Я осмелюсь все-таки дать вам совет. Ваши ночные полеты с белошвейками до добра не доведут. Это роняет ваш авторитет в глазах и Императора, и граждан Империи.

– Да ладно, – отмахнулся Рональд. – Ни для кого не секрет, что у нашего благочестивого и мудрого Императора при наличии Императрицы как минимум две официальных фаворитки и небольшой гаремчик, куда входят и девочки мадам Козимиры. У мадам солидное дорогое заведение для приличных людей. Им пользуется почти все мужчины высшего общества, за исключением отставных чиновников и военных, которым перевалило за семьдесят. Да и они порой захаживаю туда чтобы просто приятно привести время.

– Но они не катают на глазах законопослушных граждан в своих экипажах белошвеек, ваша светлость.

– Я не единственный дракон в Империи. Может, не я один так развлекаюсь?

– Все знают, что это именно вы носитесь по ночам над Столицей, милорд. И смущаете примерных горожан своими эксцентричными выходками.

– Женюсь – остепенюсь, займу должность Канцлера при дворе Императора, буду преданно служить Отечеству и влачить скучное существование, как и другие граждане нашей благодатной Империи. А пока я молод и хочу наслаждаться жизнью.

– Бесконечные скандалы с участием вашей светлости могут вам повредить, – озабоченно заметил дворецкий.

– Мне к ним не привыкать, – махнул рукой Бриан. – Да и что может повредить мне кроме скуки? От нее я точно сойду с ума. Нет, дорогой Эдгар, ты знаешь, я не сноб и не лицемер. Я мужчина и мне нужны мужские развлечения. Это девицы-аристократки пусть блюдут свою невинность. Они размахивают своей девственностью как флагом, стараясь найти жениха познатнее и побогаче. Это ли не ханжество? Хвала богам, мужчине это не требуется.

– Мне нечего возразить вам, милорд. Вы совершенно правы. Не желаете ли еще глинтвейна?

– Пожалуй, – Бриан протяну дворецкому кубок. – Глинтвейн прекрасен, как поцелуй беззаботной белошвейки. За девочек мадам Козимиры! – поднял он бокал. – И за саму мадам. Да продлят боги ее дни!

Рональд отпустил дворецкого, подошел к окну и поставил недопитый бокал на мраморный подоконник.

Большое розовое солнце низко висело над горизонтом и его лучи с трудом пробивались через морозную дымку.

Нет, герцог Бриан не станет спешить с женитьбой. Он задумчиво отпил из бокала. Сладко-терпкий вкус красного вина и пряностей приятно обволакивал небо, щекотал губы.

Есть ли на свете любовь? Та, о которой слагались легенды? Та, о которой так любят с придыханием говорить молодые аристократки на выданье? Однако все они хотят замуж за герцога, а не за состоятельного торговца или удачливого ремесленника. Для них безумно важен титул жениха.

Брак по расчету теперь называется любовью? Похоже, это высокое чувство осталась только в старинных балладах и сказках. Но Рональд все-таки попробует найти свою единственную.

Во всяком случае спешить с женитьбой он не станет. Даже по приказу Императора.

Глава 3

В изразцовой печи маленькой столовой потрескивали дрова. На подоконниках пышными гроздьями алели герани, а за окном в вечерней синеве тихо падал снег.

Крупный пушистый белый кот вертелся у ног Арианы, урчал и требовал внимания к своей персоне. Но ей было не до кота, ей нанесли визит матушка и младшая сестра. И это не предвещало ничего хорошего.

Девушка достала из буфета жестяную коробочку с заваркой и подавила вздох. Меньше всего ей хотелось ссоры. Но, судя по настрою матушки, ее не избежать.

Матушка поднялась с дивана и прошлась по гостиной. Точеные каблучки ее модных замшевых сапожек сердито стучали по дощатому полу.

– Ариана, мы пришли, чтобы решить очень важный вопрос, – перешла она к делу.

Кот выгнул спину, сладко зевнул и потянулся.

– Пошел вон! – сердито топнула на него ногой матушка.

– С какой стати? – протяжно промурлыкал кот. – Я тут живу.

– Маркус, веди себя пристойно, – попросила кота Ариана.

– Убери из комнаты это безмозглое животное, он меня раздражает, – потребовала матушка.

– А меня раздражаете вы, метресса Корр, – шерсть на загривке кота вздыбилась.

– Уйди, нахал! – цыкнула на него матушка.

Маркус нехотя запрыгнул на подоконник и свернулся калачиком между цветочными горшками.

– Слушаю вас, матушка, – Ариана положила чай в заварочный чайник и залила его кипятком. – Я очень рада, что вы навестили меня. И я очень рада видеть тебя, сестрица.

Ариана машинально поправила русые волосы, забранные на макушке в тугой пучок и украшенные белоснежным шелковым бантом.

– Ты отлично знаешь, что привело нас сюда, Ариана, – строго произнесла матушка. – Я не возражала, когда ты целых три года ухаживала за тетей. Но после ее смерти неприлично девице жить одной.

– Я уже совершеннолетняя, – Ариана поставила на стол три фарфоровых чашки, украшенных яркими цветами. – Полгода назад мне исполнился двадцать один год, и я могу жить самостоятельно.

Матушка пропустила слова дочери мимо ушей и продолжила:

– Однако еще хуже, что моя старшая сестра оставила эту лачугу тебе. Ей следовала отписать все свое имущество мне, как самой близкой родственнице.

– Тетя Софи была очень добра ко мне. А вам она оставила большую часть своих накоплений.

– Что она скопила? Гроши, – презрительно поджала губы матушка. – Моя бедная сестра никогда не отличалась практичностью, а под конец жизни окончательно выжила из ума. Ты была обязана последовать моему совету и отказаться от наследства в мою пользу.

– Это была последняя воля вашей сестры, матушка, – напомнила Ариана.

– Софи была сумасшедшей, когда писала завещание. А нотариус был глуп и слеп, – вздохнула матушка. – Так или иначе, тебе настала пора вернуться домой. И продолжить выполнять свои обязанности в семье. Для нас настали сложные времена, и ты отлично это знаешь.

– Простите, матушка, но я вынуждена отказаться, я останусь здесь. Я не могу бросить тетушкину кофейню. Она завещала мне свое дело и у меня все получается. Тетя Софи передала мне все свои кулинарные секреты. Нет, я не могу так поступить. И не хочу, – с нажимом произнесла Ариана.

– Ты с ума сошла? – возмутилась матушка. – Как ты смеешь отказывать родной матери? Неблагодарная! Я долго ждала, когда ты одумаешься. Но пора положить конец твоему своевольству. Это совершенно неприемлемо и неприлично. Мы продадим эту халупу. Часть от вырученных денег пойдет на ремонт пекарни. Еще часть денег я потрачу на новую мебель в доме, еще надо обновить посуду, поменять портьеры и ковры. Я не хочу краснеть перед своим знакомыми, видя их снисходительные улыбки. Я не позволю тебе ждать, когда эта убогая каморка развалится окончательно. Ты такая же непрактичная, как моя бедная сестра Софи. И такая же легкомысленная. Ты не умеешь планировать свою жизнь. Если не вернешься под мое крыло, скатишься на самое дно и окончишь свою жизнь в ночлежке для нищих.

Матушка распылялась все сильнее. Ариана не слишком слушала, что она говорит и продолжала накрывать на стол. Достала вазочку с персиковым вареньем, свежевыпеченные миндальные печенья, шоколадные конфеты.

Сестра Розалина смотрела на Ариану с явным осуждением. А чего она ждала? Что Ариана все бросит и позволит продать тетушкин дом с кофейней? Не бывать этому!

Дом вовсе не лачуга, а очень даже крепкий, хотя и старый. Он сложен из крупных камней, с хорошей черепичной крышей и даже с кованым флюгером в виде дымящейся чашки кофе. На первом этаже кухня и кофейня, хозяйская столовая и ванная. На втором расположены гостиная, спальня и небольшой кабинет. Не такой уж дом и маленький, если подумать.