Артес ласково коснулся пятнышка и почувствовал странную вибрацию, будто существо хотело с ним общаться. Маленький дух удобно устроился на его плаще и затих. Остальные кружили в волшебном хороводе над головами путешественников. Пошёл снег, мягко хрустевший под копытами лошадей. Гнедой более или менее смирился со своей участью и покорно брёл за Бешеным.

Монотонное движение лошадей слегка усыпило Артеса, и он задремал в седле. Во сне он видел себя маленьким мальчиком, рядом с которым стоял его отец. Все говорили, что маленький лорд Редворд был копией своих родителей, взяв у обоих всё лучшее: белокурые, чуть волнистые густые волосы матери и её пронзительно-синие глаза, волевой подбородок, прямой нос, чётко очерченный рот отца. Высокий рост и худощавое сложение досталось ему также от матери. У него были длинные, чуткие пальцы, привычные как к оружию, так и к клавишам фортепьяно и клавесина, сильные, мускулистые руки и ноги, накаченный торс. Обычно все представительницы слабого пола обращали внимание на Артеса, стоило ему появиться в салонах или на балах. Он же оставался холоден даже к самым изысканным красавицам. В глубине души он знал, что где-то ждёт его единственная половинка, которая предназначена ему судьбой.

В тот день, который привиделся ему во сне, они с отцом катались на лошадях в поместье. Лорд Редворд был в хорошем настроении, дела шли превосходно, и они с женой планировали поездку в Париж на выходные. Маленького Артеса решили оставить с нянями. Чтобы компенсировать расстройство малыша, отец решил провести с ним всё утро. Они ехали по зелёному, заросшему изумрудной травой полю, наслаждаясь тёплым, приветливым солнышком – редкому гостю туманного Альбиона. Внезапно отец Артеса резко остановил лошадь, и, стащив сына с седла, задержал его на руках перед своим лицом. Он тревожно смотрел на малыша, будто пытаясь отыскать что-то.

Потом лорд вздохнул и вернул Артеса на лошадь. До конца прогулки он все время приглядывал за сыном, и малышу было это приятно. Вечером Артес, получив поцелуй на ночь от матери, вылез из кровати и прокрался к родительской спальне, чтобы посмотреть на их сборы. Мама Артеса, леди Омелия, расчёсывала длинные светлые волосы, стоя перед красивым трюмо из красного дерева. Отец Артеса нервно ходил по комнате, теребя лайковые перчатки.

– Понимаешь, я смотрел на него и видел, как его плоть распадается и он исчезает под струями дождя. На лице его было написано страдание и спокойствие. Мне казалось, что он выполнил какой-то страшный, но очень важный долг и погибает, а вокруг замирали странные экипажи и чудно одетые люди…

– Это всего лишь видение, Роббер, успокойся, – ласково произнесла Омелия. – Артес ещё совсем маленький, и он в полной безопасности с нами. Твои видения не всегда реалистичны. Ты просто беспокоишься за нашего кроху, это нормально.

– Было ещё кое-что, Омелия, – помолчав, сказал Роббер. – Артес был уже взрослым, и он стоял в подобии пятиконечной звезды, будто совершал ритуал. И погибал.

Омелия отложила расчёску и прижалась к мужу.

– Мы защитим нашего малыша от всей этой чертовщины, Роббер. Он никогда не узнает о проклятии нашего семейства. Джой стал его крёстным, он будет заботиться о нём вместе с нами. Все будет хорошо.

Через две недели родители Артеса погибли, а этот разговор навсегда врезался ему в память.

– Умирая, живут, и, живя – умирают… Смерть – сон, жизнь за гробом – вечное отсутствие жизни. Взятый в заложники Вечностью – участь печальная, но обречённый волен её миновать, стоит ему только прибегнуть к богам, ибо казнь совершилась, и душа осуждённая вернулась к истоку истоков.

Последний отголосок серебристого голоса звенел в ушах Артеса, и он не мог понять, сон это или явь. Снег кружился над ним, и лес почти пропал за белой колышущейся пеленой.

– Это связный бред, это чёрный снег – умирал молодой человек, – раздался звонкий напев, и Артес с удивлением обнаружил, что этот серебристый, как лесной ручей, голос принадлежит его спутнику.

Ладимир повернулся к нему. Его глаза фосфоресцировали в наступающем мраке осеннего вечера, и он ещё больше, чем всегда, был похож на демона.

– Сейчас будет весело, – очень тихо заговорил он. В голосе его опять слышалась хрипотца, и он как будто не имел ничего общего с прозвучавшими только что странными словами и хрустальным напевом. – Я знаю, парень ты пылкий, но, будь добр, не порть мне удовольствие. Поляна крохотная, вдвоём там не развернуться, а я всё-таки должен доставить тебя в Тибет, иначе твой дражайший Джой оторвёт мне голову. Так что побудь паинькой.

Артес изумлённо воззрился на него.

– А в чём дело? – так же тихо спросил он, но Ладимир отвернулся, сделав ему знак оставаться на месте. Артес подумал и решил предоставить Ладимиру действовать так, как он считает нужным. В конце концов, Ладимир же был проводником.

Ладимир выехал на поляну, и на него налетело семь всадников на крупных тяжёлых лошадях. Артес было послал коня вперёд, схватившись за меч, но тут же остановился – он понял, что Ладимиру помощь не нужна. Скорее, она действительно ему помешает.

Битва завораживала. Сначала коня Ладимира полностью скрыли кони нападавших, но вскоре Артес снова увидел его и узнал ответ на давно интересовавший его вопрос: почему Бешеный получил такую кличку. Он был гораздо сдержаннее Гнедого и с поразительно чутким вниманием и заботой относился к своему хозяину. Но сейчас он превратился в беса. Жеребец крутился, как будто под копытами его были раскалённые угли, и яростно рвал нападавших зубами. Ладимир отбивался легко, хладнокровно и с неожиданной для Артеса силой. В руках у него было уже два меча, один – его собственный, другой – убитого противника, и их клинки окружали его мерцающим сиянием; поводья он давно бросил. Одного из всадников он быстрым незаметным движением выбил из седла, и тот отлетел далеко в сторону. Артес подъехал к упавшему и с удивлением увидел, что под мохнатым капюшоном скрывалось лицо потрясающе красивой девушки. Она дерзко смотрела на него большими, цвета весенней листвы глазами, слегка прикусив очаровательные губки, откинув капюшон и позволив огненно-рыжим волосам рассыпаться по её плечам. Маленьких дух слетел с его плеча и расположился на ветвях деревьев Артес подал ей руку.

Девушка неуверенно ухватилась за неё и поднялась. Она была совсем невысокой, очень хрупкой и изящной.

– Вы не оборотень! – воскликнула она, глядя широко распахнутыми глазами на Артеса.

– Моё имя – лорд Артес Редворд Котвал Второй. Моего спутника зовут Ладимир… Позвольте мне узнать Ваше имя, миледи? – учтиво поклонившись, спросил Артес.

– Моё имя Аталэйнт, – не пытаясь даже вынуть руку из руки Артеса, протянула девушка, оглядывая внимательно английского лорда. В её глазах вспыхнул огонёк восхищения, а дыхание слегка участилось.

Англичанин поцеловал трепещущие пальчики новой знакомой.

– Мне жаль, что обстоятельства сложились не в пользу ваших спутников. Но заметьте, леди, они напали первыми, и мой благородный друг лишь защищает свою и мою жизнь.

– Впервые вижу зверя, который оберегает человека! – потупив глаза, мелодично произнесла Аталэйнт. – Мои спутники были благородными охотниками, очищающими лес от монстров в человеческом обличье, – тут она бросила взгляд на Ладимира, который хладнокровно добивал последнего эльфа. – Пусть лес и дриады будут милостивы к их телам, а эфир примет их смелые души.

Покончив с противниками, Ладимир подъехал к Артесу и Аталэйнт.

– О, вы уже познакомились, – сказал он с едкой улыбочкой, которая весьма не понравилась Артесу. – Чудесно.

Он спешился и пошёл к трупам.

– Аминь, – замявшись, сказал Артес. – Вы свободны и можете вернуться к своему народу. Надеюсь, что в будущем вы не будете считать всех оборотней порождением зла, поскольку это не так.

          Аталэйнт пропустила мимо ушей его последние слова, потому что её больше насторожила первая часть сказанного лордом, и, вцепившись в рукав Артеса, она протестующе произнесла:

– Я не могу вернуться к моему народу. Теперь я ваша пленница! Так положено по закону! Я должна остаться с вами!

Послышался звонкий хохот, и Ладимир крикнул:

– Поздравляю, лорд Артес Редворд Котвал Второй! Похоже, теперь вам остаётся только жениться.

Артес, пытаясь деликатно освободиться от цепких объятий красавицы, запротестовал:

– Миледи, мы ни в коем случае не посягаем на вашу свободу. Никакие законы не могут заставить нас захватить вас в плен. Наше путешествие крайне опасно и совсем не подходит для благородной дамы.

– О, только такой чуткий и прекрасный лорд, как Вы, мог сразу признать во мне принцессу! – пылко произнесла Аталэйнт – Ибо я принцесса клана Охотников – борцов со злом, и если я вернусь к моему народу после пленения, то моя жизнь будет покрыта позором, меня изгонят или даже убьют!

– Сударыня, неужели этот двусмысленный обычай перешёл к вам от Высших эльфов? – весело поинтересовался Ладимир. – Кажется, из-за него уже успел пострадать какой-то светлейший принц.

Аталэйнт хотела проигнорировать оборотня – не отвечать же принцессе на слова мерзкой твари! – но последняя фраза вывела её из себя.

– И вы же, грязные уроды, были в том виновны! – крикнула она, и слова её прозвучали, как удар кнута. – Вы посмели убить наследника эльфийского престола, и, будь уверен, безнаказанным это не останется!

Ладимир опять расхохотался и почти скрылся во мраке, склонившись над одним из трупов.

Принцесса повернулась к Артесу.

– Нужно похоронить павших, чтобы они могли спокойно уйти в мир теней, – умоляюще прошептала она.

– Конечно, принцесса, – ответил Артес и пошёл к Ладимиру, с немалой радостью освободившись от крепкой хватки обольстительницы.

Но проводника на поляне уже не было. Мало того, первый же труп, на который наткнулся Артес, оказался без головы. Остальные тоже были обезглавлены.

– Что ты там хочешь найти? Ключ от потерявшегося замка?

Голос раздавался сверху. Артес поднял голову и увидел на дереве Ладимира, который тщательно привязывал к суку мохнатый мешок – очевидно, свёрнутый из охотничьего плаща. С мешка медленно падали на припорошённую первым снегом землю тёмные тягучие капли.

Артес отступил в сторону.

– Мне позволено будет спросить, чем ты там занимаешься, или ты, как обычно, сделаешь вид, что не слышал?

– Я слышу всё, что мне нужно, – сказал Ладимир, затягивая узел. – Спрашивай, возможно, у меня даже будет настроение ответить.

– Что в мешке?

– Головы, разумеется.

Как Артес ни привык к странностям своего спутника, при этих словах его передёрнуло.

– Головы?.. Но зачем?

Ладимир снисходительно посмотрел на него.

– Для Юдхиштхиры, конечно. Укуси блоха мой хвост, если не за этим эльфийским отрядом он рыщет по всему лесу. На наше счастье, большую часть охотников атроксы уничтожили, но остаток надо для них сохранить. С принцессой, правда, неувязочка вышла… ну так они тоже с бабами не дерутся.

– Но это варварство!

– А всемером нападать на одного – это как, не варварство? И обдирать шкуры с убитых оборотней тоже, видимо, верх цивилизации. Я уж не говорю о том, что атроксам мы задолжали – они ведь имели полное право нас арестовать за то, что мы разгуливаем по их земле.

Артес в сотый раз напомнил себе, что он в чужом мире и у этого мира свои обычаи, с которыми нужно считаться. И, в конце концов, плащи из шкур поверженных врагов действительно выглядели… мягко говоря, не лучшим свидетельством великодушия.

Плащи…

Артес ещё раз посмотрел на мешок.

– Ну хорошо, соглашусь с тобой. Но тебе не кажется странным, что головы охотников ты уложил в мешок из шкур убитых оборотней?

– Среди них нет ни одного из моих знакомых, – очаровательно улыбнулся Ладимир.

– Ладно, головы оставляю тебе. Но тела необходимо похоронить! Зачем проявлять излишнюю жестокость по отношению к мёртвым, они ведь и так уже наказаны?

Ладимир ткнул в бок безмятежно спящего неподалёку сычика, что-то пошептал ему, и сычик, сонно и недоумённо помаргивая, снялся с ветки и заскользил на мягких крыльях в черноту леса. Ладимир спрыгнул на землю и отряхнул руки.

– Трупы, – невозмутимо ответил он, – мы оставим лесу. Здесь найдётся много желающих освободить кости от мяса и самые кости обратить в прах. Кстати, похороны такого рода – когда тела мёртвых оставляют на съедение хищникам – распространены в Тибете. Считается, что, уничтожая плоть, падальщики тем самым выпускают души на волю. Так что считай, что мы их уже похоронили. И если ты думаешь, что охотники хоронят убитых оборотней, ты сильно ошибаешься.

Артес покачал головой. Сейчас он попал в затруднительное положение. Всё в нём возмущалось против циничной жестокости Ладимира, и в то же время он чувствовал, что осуждать его не может. Как бы ни дико это выглядело, Ладимир имел право так поступать.

Но оставить без погребения мёртвых, не выполнить просьбу девушки Артес не мог. Он положил тела в ряд, засыпал их хворостом и поджёг. Ладимир ждал его с лошадьми в поводу.

Когда погребальная церемония была окончена, Артес обратился к принцессе:

– Прошу прощения, миледи, но мне и моему спутнику пора в путь. Вы свободны и можете ехать куда пожелаете. От всей души надеюсь, что вы извините моего проводника за гибель ваших спутников – ведь он вынужден был так действовать. Позвольте проститься с вами.

Он поклонился и тут же увидел, что Аталэйнт решительно взяла своего коня под уздцы.

– Я еду с вами, – отрезала она. – Не в моих привычках менять решения.

Артес хотел было возразить, но зловещие слова Ладимира тут же пришли ему на память. Оставить юную красавицу одну, ночью, в лесу на расправу бесчувственным атроксам! А волки и прочие хищные твари… Нет, он не мог так поступить!

– Хорошо, – сказал он с поклоном. – Как вам будет угодно, миледи.

Глаза принцессы просияли радостью, и она вскочила в седло. Ладимир уже было тронул Бешеного, но развернул коня, из-за чего Гнедой едва не ткнулся мордой в грудь товарища, и внимательно посмотрел на Артеса.

– Насколько я понял, – медленно проговорил он, – ты собрался захватить с собой эту красотку?

Аталэйнт, наморщив очаровательный носик, гордо отвернулась. Разве можно от презренного зверя ожидать изысканной учтивости английского лорда!

– Да, ты всё правильно понял, – подтвердил Артес, садясь в седло.

– Угу. Но позволь заметить тебе, что обоих ты до Тибета не довезёшь. Или она, или я. Она же спит и видит, как бы снять с меня шкуру. Кстати, миледи, шкура у меня сейчас паршивая, не перелинял я ещё. Не угодно ли подождать до зимы?

Аталэйнт с таким презрением посмотрела на него, что, будь на месте Ладимира кто-нибудь более впечатлительный, он сгорел бы со стыда.

– Мы не можем бросить её здесь, – сказал Артес, прекрасно понимая, что Ладимир прав. Положение складывалось так, что не принцессу надо было защищать от Ладимира, а Ладимира от неё. – Она поедет с нами.

– Угу. А о том, что её тяжеловесная скотина не сможет идти наравне с нашими лошадьми, если нам придётся от кого-либо удирать – об этом ты подумал?

– У миледи прекрасный конь. Думаю, всё будет в порядке, – ответил Артес, мало на это надеясь. Конь принцессы был бы хорош для средневекового рыцаря, но угнаться за лёгкими, воздушными ахалтекинцами ему было не под силу.

– Как прикажете, лорд Рэдворд, – насмешливо поклонился Ладимир и поехал вперёд.

Принцесса улыбнулась Артесу. Он принуждённо улыбнулся ей в ответ, но слышал сейчас только звонкий голос Ладимира:

          «Но убивают все любимых,

Пусть знают все о том.

Один убьёт жестоким взглядом,

Другой – обманным сном.

Трусливый – лживым поцелуем,

И тот, кто смел, – мечом.

Один убьёт любовь в расцвете,

Другой – на склоне лет,

Один удушит в сладострастье,

Другой – под звон монет,

Добрейший нож берёт – кто умер,

           В том муки больше нет». (О.Уайльд, «Баллада Рэдингской тюрьмы»).

Артес помрачнел, и ласковые взгляды принцессы не могли его утешить. Слишком хорошо он помнил свой утренний сон и странные слова, произнесённые этим же серебристым голосом и так необъяснимо совпавшие с его сном. Уж не обладает ли этот безумный юноша-воин, полудемон-полуоборотень, способностью предвидеть будущее и угадывать прошлое? Что же за спутника выбрал ему Джой?

***

Путешественники продолжили свой путь по заросшим высоким камышом берегам кристально-чистой реки, в струях которой мелькали спины мелких рыбёшек. Артес всерьёз задумался о том, что избалованная принцесса может потребовать трёхразового питания, которым они не могли ее обеспечить. Сами они питались хлебом, которым снабдили их Драконы, и кашей, которую Ладимир варил в котелке над огнём. Невзыскательность проводника доходила до крайности – он считал, что еда должна быть такой, чтобы насытить, и не более того. Артес не был привередой, но к этому спартанскому столу ещё не привык. Что уж говорить о принцессе…

Молодой человек бросал на уснувшую Аталэйнт подозрительные взгляды. Сейчас девушка выглядела очень кротко. Густые ресницы скрывали изумрудные глаза, длинные, ниже талии волосы она заплела в толстую косу. Она настояла на том, чтобы Артес посадил ее перед собой на лошадь. При этом девушка обняла его за талию, зарылась лицом в меховую оторочку плаща и спокойно уснула. Артес не был уверен, что Мадлен правильно оценила бы ситуацию, будь она с ними, но, с другой стороны, доверь он девицу Ладимиру, и та могла бы не проснуться вообще. Или… остался бы он без проводника, что было ещё хуже.

– Послушай, Ладимир, – начал он. – Кстати, у тебя, случайно, нет подобающего титула или звания вашего Братства? Не хотел бы быть нелюбезным.

Ладимир не обернулся, но всё же ответил:

– У нас нет ни титулов, ни званий. Существует лишь обращение «сударь» по отношению к князьям, а я только дружинник.

– Отлично. В чем причина такой ненависти к вам эльфов? Насколько я понял из твоих… многословных рассказов, то вы живете по своим законам и никого не трогаете. Что тогда надо эльфам?

Ладимир фыркнул.

– К его руке от слёз кровавых Вернулась чистота. Лишь кровью кровь омыть возможно, И влага слёз чиста. («Баллада Рэдингской тюрьмы»).

Артес опешил, не представляя себе, как дальше вести разговор. Ответ это или очередной бред сумасшедшего?

– Не все эльфы нас ненавидят, но большинство, – как ни в чём не бывало, продолжал Ладимир. – Особенно эти, из клана Охотников за шкурами. Эльфы, как тебе известно, или отчаянные борцы со злом, или ярые сторонники добра. Тот эльфийский клан, который положил начало роду охотников, избрал для борьбы со злом оборотней как одно из многочисленных воплощений этого зла. Охотники развили традицию, так что их смертельными врагами стали не только оборотни, но и все Звероподобные и воины Братства заодно.

Артес сразу вспомнил, что он хотел попытаться выяснить у проводника.

– Братство… видимо, Чёрное Крыло? Но разве там не оборотни? Ты ведь оборотень, не так ли?