– Я думаю, у всех бывают плохие дни. Надеюсь, что наши будут только хорошими. А что ты за оборотень?

– Рысь, – коротко ответил Ладимир.

Артес подумал и задал следующий вопрос:

– Я так понял, что маги не любят оборотней, не так ли? Это странно, вы же все являетесь представителями волшебного мира. Не проще ли жить в мире? Как я понял, вас заботят только ваши проблемы, и вы хотите, чтобы просто вас никто не трогал. И вы никого не трогаете.

Ладимир слушал, выразительно вздёрнув бровь, как будто у него были возражения, но он не собирался ими делиться.

– Эльфы заботятся о природе, создают произведения искусства, красоту. Маги контролируют силы земли, балансируют материю волшебства. Какая польза от оборотней и вампиров? Мне кажется, никакой, – задумчиво произнес Артес. – Как и от людей, впрочем. С другой стороны, мне предстоит многое узнать в этом походе. Про оборотней в том числе. Джой сказал, что в Запределье живут уникальные животные и существа, которых нет на Земле.

Ладимир сощурился, глянул в сторону, не спеша вытащил кинжал и стал его рассматривать. А он того стоил – длинное светлое лезвие с желобком для стекания крови и искуснейшей резьбы рукоять из чернёного серебра. Артес тоже засмотрелся на него – работа была изумительная и при этом совершенно не похожа на эльфийскую.

Ладимир убрал кинжал в ножны и погнал коня вперёд, напевая: «И вот мы шли в том мире Божьем не как всегда – о нет! В одном лице я видел бледность, в другом – землистый цвет, и я не знал, что скорбный может так поглядеть на свет» (О.Уайльд, «Баллада Рэдингской тюрьмы»).

Артес глубоко задумался, поэтому больше на задавал никаких вопросов, чтобы не досаждать своему и без того странному спутнику.

В призрачном мире, по которому они ехали, везде раздавались странные звуки, таинственные тени мелькали по сторонам. Пару раз в глубинах леса виднелись черные единороги, исчезавшие при приближении всадников.

Артес ощупал висящий у него на боку меч, выкованный из эльфийского серебра, потом подержался за талисман из аквамарина, висящий на шее и призванный защищать его от созданий мрака. Эти предметы странным образом успокаивали невольное волнение, которое он ощущал. Около сердца, в кармане рубашки из тонкого, но прочного шелка, он хранил портрет Мадлен в маленькой золотой рамке.

Путь к Белым Горам лежал через многие километры неизведанных земель, которые были знакомы только Ладимиру. Они почти ничего общего не имели с дорогами человеческого мира и таили в себе массу опасностей. Джой посоветовал Артесу не доверять никому, в том числе и спутнику-оборотню, и держать ухо востро.

Молодой человек довольно легкомысленно отнёсся к этому предупреждению, поскольку какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что пока его цель совпадает с целью Ладимира, тот не оставит его в беде. А если цели разойдутся, то хорошо бы к этому времени уже быть вместе с Джоем. Артес был уверен, что в этот раз победить его уже не сможет никто, потому что маг, в крайнем случае, просто перенесёт их на сто миль от врагов, предварительно подпалив последних или всё вокруг них. Вторым вариантом, который ему описал Джой, был вызов двух-трёх десятков мертвецов, бывших охотников за оборотнями, которые надолго бы задержали внимание любого рвущегося к бою противника. Главное – добраться до алтаря и Джоя, решил Артес, продолжая следовать за своим таинственным провожатым, который, как ему показалось, представлял из себя большее, чем простая рысь.

***

После захода солнца Ладимир решил сделать привал возле небольшого лесного озерка. Было холодно, небо, по которому днём плыли растрёпанные серовато-жемчужные облака, теперь расчистилось, и на нём переливалось бессчётное число ярких звёзд. Ладимир тщательно вычистил лошадей и отпустил их пастись на свободе – ни стреножить, ни надеть на них недоуздки он не посчитал нужным.

Артес стоял перед озером. Оно было очень живописно, но тёмная вода, хоть и отражала блеск звёзд, вряд ли была чистой. Не говоря уже ни о чём другом, для купания было холодновато. Однако Артес привык к ежедневному душу два раза в день обязательно, а то и чаще.

Пока он раздумывал, пытаясь решить это противоречие, Ладимир подошёл к озерку и кинул в воду маленький камешек, у самого берега. Камень тихо булькнул и пошёл ко дну. Ладимир немного послушал, потом разделся и полез в воду.

Артес с сомнением наблюдал за ним. Ему было ясно одно – у берега не так уж и мелко, проводнику вода доходила до груди.

– Дно песчаное? – спросил Артес.

Ладимир расхохотался.

– Разумеется! Песок жёлтый как золото и мелкий как соль!

И он негромко запел неожиданно звонким голосом:

– Водица озёрная, сестра наречённая, ночи чернее, неба светлее, смой с тела болезни, с души тревоги, напасти с буйной головушки…

Окунувшись несколько раз, Ладимир выбрался на берег, встряхнулся и, накинув плащ на плечи, пошёл к костру греться.

Артес опустился на одно колено и зачерпнул немного воды ладонью. В воде были видны мелкие, как порошок, частицы. «Илистое дно», – понял Артес, и ему окончательно расхотелось лезть в чёрную холодную глубину.

Рядом с озерком журчал родник, обложенный гладкими белыми камнями. Артес умылся ледяной водой из родника, обтёр тело мягкой хлопковой тряпкой, побрился бритвой, которую вёз с собой в дорогом кожаном футляре и, освежив щеки лосьоном, вернулся к костру.

– Здесь, наверное, невдалеке посёлок? – спросил он у проводника. – Может быть, разумнее было бы переночевать там?

– Здесь глушь на многие километры вокруг, – ответил Ладимир.

– Странно. Родник расчищен, и кто-то обложил его камнями – явно для того, чтобы он был заметнее.

– Атроксы. Это их земля, они её патрулируют. Живут они севернее.

– Кто? – спросил Артес.

– Атроксы, одни из Звероподобных. Их ещё называют Крылатыми или Драконами – за крылья за спиной, – невразумительно ответил Ладимир. – Думаю, мы их встретим.

Артес решил не расспрашивать больше. Ладимир был не расположен к разговорам, да и большого смысла расспросы не имели, раз всё равно предстояла встреча с этими существами.

После ужина, состоявшего из хлеба и каши, которую Ладимир сварил в котелке над огнём и которая имела, с точки зрения Артеса, отвратительный привкус железа, Артес спросил:

– Как будем дежурить ночью?

– Ложись спать, – сказал Ладимир, укрывая плащами лошадей. – Надо будет, я тебя разбужу.

Артес кое-как закутался в свой английский плащ, не без сожаления вспоминая о тяжёлом тёплом плаще, под которым сейчас грелся Гнедой. К тому же он обнаружил, что Ладимир себя не обидел: Бешеный лёг возле костра, аккуратно подобрав под себя длинные ноги, а Ладимир устроился возле его бока, укрывшись заодно плащом. Гнедой подумал и тоже лёг рядом с Бешеным.

Артес размышлял, стоит ли ему последовать примеру Ладимира. Проводник ничем не рисковал, ложась так близко от лошадиных копыт: Бешеный даже переместил ноги, чтобы хозяину было удобнее. Но вряд ли Гнедой будет столь любезен…

Всё-таки он тихо подошёл к Гнедому и лёг рядом. Конь не протестовал; он не протестовал даже тогда, когда Артес осторожно накрылся краем плаща. Артес, радуясь, что нашёл-таки общий язык с лошадью, заснул. Минувший день утомил его не столько физически – нужно было что-то существенно большее, чтобы Артес действительно почувствовал себя уставшим, – сколько обилием новых впечатлений и необходимостью держаться настороже, так как Ладимир отнюдь не внушал доверия.

Что касается Гнедого, то его неожиданное добродушие было вызвано не симпатией к седоку, а всего лишь свойственной ему практичностью. Вместо одной грелки в виде Бешеного с одного бока он получил дополнительную грелку в виде Артеса с другого.

Выехали на рассвете и подвигались неспешным, но скорым шагом. Иногда, для разнообразия, Ладимир пускал Бешеного рысью и галопом. Гнедому не доставляли удовольствия эти пробежки, и он нехотя следовал за своим резвым товарищем, как можно дольше стараясь не ускорять аллюр.

Ладимир был очень молчалив, и это его качество отнюдь не способствовало сближению с Артесом. Если быть точнее, то Ладимир был молчалив именно в отношении своего спутника. Иногда для собственного удовольствия он пел длинные, тоскливые, заунывные песни с немыслимым количеством повторов. Проводник обладал на удивление хорошим голосом, но его тягучее пение поначалу раздражало Артеса. Правда, уже к вечеру он привык, благо по пути было на что отвлечься.

Его удивляло то, что птицы и звери в этих краях, казалось, ничего не боялись. Синицы садились Ладимиру на плечи, порой к нему невесть откуда вылетала сова или ворон. Лоси спокойно проходили мимо, изредка останавливаясь и благодушно рассматривая путешественников. Кабаны перекапывали дёрн, не обращая никакого внимания на всадников; только вожак коротко взглядывал на них и возвращался к своим делам. Зайцы бесстрашно проскакивали под самыми ногами лошадей, чем доставили Артесу немало неприятных минут – Бешеный равнодушно относился к забавам длинноухих, а Гнедой каждый раз закидывался, и Артес постоянно тратил время на то, чтобы его выровнять. Один раз в кустарнике промелькнула пятнистая шкура рыси.

Вечером, на закате, всадники медленно ехали по затихшему лесу, выискивая место для ночлега. Ветер улёгся, замолкли неугомонные синицы. Было пасмурно и неуютно, сгущались сумерки.

Артес заметил впереди огонь костра и остановил коня.

– Кто там может быть? – шёпотом спросил он у проводника.

Ладимир и не подумал останавливаться.

– Атроксы, – ответил он. – Хотя это их земля, здесь они не живут. То ли это просто объезд, то ли они кого-то ловят.

Артес тронул коня и поехал следом за проводником, испытывая лёгкое волнение от предстоящей встречи с новым, незнакомым ему народом.

Атроксы встретили их стоя и с обнажёнными мечами. Артес на всякий случай передвинул руку поближе к мечу и внимательно рассматривал незнакомцев.

Выглядели атроксы как люди с кошачьими головами, но никаких крыльев за спиной у них не было. Они носили некое подобие туник без рукавов, нагрудники из толстой кожи, свободные штаны и высокие сапоги без каблуков.

Ладимир остановил Бешеного в метре от ближайшего к ним атрокса и сказал на наречии Крылатых:

– Чёрное Крыло, дружина Великого Князя Дива. Ладимир.

Эти простые слова произвели магическое действие. Мечи мгновенно вернулись в ножны, воины подошли ближе и только с недоверием косились на Артеса. Перед поездкой Джой снабдил Артеса бесценной вещью – амулетом, с помощью которого он мог понимать любой существующий на планете язык. Стоило только положить руку на висящий на груди амулет – и все слова становились ясны. Благодаря подарку, Артес понял, о чём говорил Ладимир, и продолжал прислушиваться к диалогу.

– Бхарата, начальник отряда, – ответил атрокс. – Я слышал о тебе. Каким ветром занесло в наши края отважную Чёрную Рысь?

Ладимир спешился, и Артес охотно последовал его примеру, слушая во все уши. Ему любопытно было узнать, что это за Чёрное Крыло, кто такой князь Див и почему слова «отважную Чёрную Рысь» Бхарата произнёс с таким почтением. Но вряд ли Ладимир ему это расскажет… а Джой только и сказал о проводнике, что он будет оборотнем.

– Неожиданно, – улыбнулся Ладимир. – Прошу простить нас за столь бесцеремонное вторжение. Мы едем к Белым Горам.

Артес догадался, что это, очевидно, местное название Тибета.

– Кто твой спутник? – спросил Бхарата, неприязненно оглядывая Артеса. – На оборотня он не похож.

– Он человек. Я за него ручаюсь.

Бхарата еле скрыл отвращение, но больше вопросов задавать не стал и

пригласил путешественников к костру. Путники расседлали лошадей и присоединились к атроксам, которые снова расселись вокруг огня. Артес не сразу взялся за жареные коренья и хлеб. Он увидел лошадей Драконов.

На вид они напоминали помесь ящера и лошади и тем самым отдалённо походили на ахалтекинцев. Рост у них был под два метра, масть саврасая и мышастая, шея длинная, изогнутая в форме буквы «s», ноги тонкие и сухие, трёхпалые – по бокам от основного среднего пальца располагались по два отростка, способные отгибаться в разные стороны. Змеиный хвост сильно сужался к концу. Больше всего поражали их узкие рогатые головы. Две пары длинных, тонких, слегка изогнутых рогов, напоминающих рога ориксов, росли на лбу, сразу перед ними – два рога поменьше, по небольшому костяному выросту над глазами и маленький изогнутый рог на храпе, ближе к морде.

Пока Артес разглядывал лошадей, Ладимир разговаривал с Бхаратой.

– Я ожидал вас встретить, но не думал, что это случится так скоро. В объезде?

– Нет. Пришли сведения, что в Дальний лес вторглись охотники за шкурами. Мы их выследили. Из тридцати скрылось семеро. Сейчас их ищет старший военачальник.

– Юдхиштхира здесь?

– Да, думаю, он скоро вернётся.

Когда разговор смолк, Артес тихонько шепнул Ладимиру:

– Ты же говорил, что они крылатые.

– Это низшая каста, точнее, так сказать, её белая кость. Они без крыльев и служат в пехоте и коннице. Атроксы высшей касты крылаты. Они составляют воздушные отряды и ездят верхом, пожалуй, только из любви к лошадям.

Артес покосился на рогатых чудовищ и слегка удивился про себя, как такое можно любить.

– Да, что касается лошадей, – добавил Ладимир. – Постарайся к ним не подходить. Дружелюбия у них не намного больше, чем у ахалтекинцев, и они к тому же обладают ядовитыми клыками, которые пускают в ход по малейшему поводу.

– Мог бы и не предупреждать, – усмехнулся Артес.

На поляну бесшумно опустились трое атроксов, и ветер от их крыльев едва не потушил костёр. Артес от неожиданности не донёс кусок до рта.

С виду новоприбывшие мало отличались от бескрылых, разве что были стройнее и тоньше, но за спиной у них были огромные крылья, действительно похожие на крылья драконов. В отличие от коротко стриженых бескрылых они носили волосы до плеч, и нагрудники их представляли собой скорее кольчуги.

Военачальника Артес узнал сразу. Голову его венчал обруч из белого золота, шею и плечи облегало широкое золотое ожерелье искуснейшего плетения, на руках были широкие браслеты, украшенные затейливой резьбой. У его спутников ожерелья и браслеты были проще, и венцов они не носили.

Воины, сидевшие у костра, поднялись, и вместе с ними встали Ладимир и Артес. Военачальник подошёл было к Бхарате, склонившемуся в низком поклоне, но тут он заметил чужаков.

– Клянусь чёрными перьями, – произнёс он. – Ладимир? Что ты забыл в этой глуши?

– Так точно, – улыбнулся Ладимир. – Мы едем к Белым Горам, сударь.

– Кто твой спутник?

Артес предпочёл отмолчаться. Юдхиштхира не произвел на него приятного впечатления; его лицо было настолько неподвижно, что казалось каменным, а глаза холодностью и отсутствием эмоций напоминали глаза хищной птицы. Он показался ему жестоким, а жестокость Артес не любил.

Впрочем, необходимости в ответе Артеса не было, Ладимир по-прежнему вёл разговор, и похоже было, что военачальника он знает хорошо.

– Человек, сударь. Просто человек.

Юдхиштхира владел собой гораздо лучше, чем его подчинённый – ничего не отразилось на его лице, когда он равнодушно рассматривал Артеса. Потом он повернулся к Бхарате, но о чём-то вспомнил и опять обратился к Ладимиру.

– Вас только двое?

– Да, сударь.

– Стало быть, Чеглока с вами нет? Жаль, очень жаль.

– И ему жаль, сударь, – ответил, улыбаясь, Ладимир. – Он полон раскаяния и ищет случая, чтобы извиниться перед вами.

– Ищет случая, говоришь? – переспросил Юдхиштхира, прищурив глаз, и Артес обнаружил, что и он улыбается, но улыбка его была холодна. – Когда я в последний раз был у Дива, он искал этот случай за шторой, и я не стал его оттуда вытаскивать.

Он кивнул Ладимиру и обратился к Бхарате:

– Всё спокойно?

– Да, господин, беглецы не появлялись.

– Сегодня и мы их не нашли. Не беда, никуда они от нас не денутся.

Новоприбывшие наскоро поужинали, и весь лагерь, выставив часовых, погрузился в сон.

Артес не спал – обстановка ко сну не располагала. Скоро он увидел, что и военачальник не лёг – Юдхиштхира как будто осматривал лошадей. К нему приблизилась чёрная тень, в которой Артес узнал Ладимира, и вместе они куда-то ушли.

Артес встал и как можно тише последовал за ними. Слежка была ему противна, но в этом чужом и враждебном мире он мог полагаться только на себя, и он не желал, чтобы его полусумасшедший проводник строил ему козни.

Юдхиштхира и Ладимир ушли недалеко; вскоре Артес услышал голоса, а немного погодя увидел и их обладателей, сидевших рядом на поваленном дереве. Артес притаился в ложбине за кустом и начал вслушиваться, но, к его огорчению, что-то случилось с амулетом – сейчас он не понимал ни слова. Тем не менее, Артес решил остаться, надеясь, что амулет исправится и, рассчитывая угадать содержание разговора по интонациям собеседников.

Сделать это было сложно – голос Юдхиштхиры был так же невыразителен, как и его лицо, а Ладимир имел обыкновение говорить насмешливо, и не всегда можно было понять, шутит ли он или говорит всерьёз. Даже сейчас, когда разговор шёл с военачальником, в голосе Рыси иногда звучала насмешка.

– Ну, так что вы здесь делаете? – спросил Юдхиштхира. – Мало похоже на то, что вы выполняете приказ Дива. Тем более что твой спутник явно не служит.

– Не служит, сударь, или, по крайней мере, служит игрушкой в руках судьбы и тех, кто считает, что знает её волю.

Юдхиштхира поморщился.

– Как Див с тобой разговаривает, не понимаю.

Ладимир улыбнулся, но пояснять не стал.

– Вы правы, сударь, мы здесь не по приказу Дива Мирославича, но рассказать вам наше дело я не могу. Лучше будет, если вы обратитесь к князю Ворону. Он всё знает, хоть и не принимает участия в этой истории.

– Я так и сделаю, – кивнул военачальник, – я давно уже собирался его навестить. Похоже, что дело ваше скверное.

– Так точно, сударь.

– Я могу чем-то тебе помочь?

– Благодарю вас, сударь, но пока ничем. Да и не хочу я никого сюда впутывать. Единственная моя просьба, сударь… если возможно, рассчитывать и впредь на ваше участие.

– Само собой, я от своего слова не отказываюсь. Пока мы здесь, всегда можешь на меня рассчитывать.

Ладимир склонил голову.

– Что ж, – в раздумье произнёс Юдхиштхира, – раз дело настолько плохо… Еда у вас есть?

– Есть сухари и мясо, гречневая и пшённая крупа. Охота здесь обычно удачная. Но от свежего хлеба мы бы не отказались. Тем более от вашего – грех отказываться от такого хлеба.

– Пройдут ли ваши лошади по горным тропам? Насчёт Бешеного я не сомневаюсь, а этот гнедой мне не нравится. Ноги у него, может, и хороши, но одних хороших ног там будет мало.

– Посмотрим, сударь. Пока я на него не жаловался.

– Ну, хорошо… Пора возвращаться. Возможно, это твоя последняя спокойная ночь в дороге, и тебе не помешает выспаться.

Собеседники поднялись, и Артес, разочарованный и озябший, поспешил в лагерь. Ему таки мало что удалось разобрать из разговора, хотя он и уловил его общий смысл из отрывков.

Утром, взяв запас хлеба и попрощавшись с Драконами, Ладимир и Артес двинулись в путь.

***

К вечеру спутники въехали в дикий, заросший густыми кустами лес. Впереди замаячили странные зеленоватые огни.

– Сегодня Хэллоуин, – вдруг сказал Артес, засмотревшись на пляшущие огоньки.

Ладимир, как обычно, не обратил внимания на его слова. Он был поглощён беседой с совой, которая только что села ему на плечо. Днём его собеседниками из птичьего мира обычно были бесстрашные синицы, и Артес, хоть и привык к этому, но удивляться не перестал.

Одно из кружащихся пятнышек света отделилось от группы и подлетело к лицу Артеса. Легко удерживаясь на лошади, он увидел, что пятнышко представляет собой маленькое подобие цветка, с большими глазами и рожками на голове, увитой бахромой из листьев. Пятнышко покружилось над ним, потом село ему на плечо и закрыло глаза.

– Это души деревьев, – пояснил Ладимир, хотя он даже не обернулся. Это была его обычная манера общения, и Артесу временами казалось, что у его проводника глаза на затылке. – Когда дерево погибает, от него остаётся душа. Иногда они перерождаются в другие растения, иногда просто летают, пока их не засосёт в астрал. Обычно они боятся людей… Любопытно.