Глава 9
Ам-би-декст-ри-я Оргкомитета

Олимпийским страстям можно противопоставить только олимпийское спокойствие.

Константин Кушнер – российский историк, поэт, афорист.

Оргкомитет – пример организации с конфликтующими стратегическими приоритетами: c одной стороны – эффективность, оптимизация бюджета, минимизация рисков, четкие, отлаженные процессы, контрольные точки, с другой – развитие, творчество, инновации. Нашей динамичной и быстро растущей организации нужно научиться сочетать в принципе несочетаемое, ведь успешное соединение традиций и инноваций в одном флаконе – редкое явление.

Согласно биологии, в мире рождается не более 1 % амбидекстров (Амбидекстри´я (от лат. ambi – «оба» и лат. dexter – «правый») – врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью). Амбидекстрия, как утверждают ученые, способствует более нативному пониманию действительности, и, как следствие – такие люди становятся более успешными.

Вот и мы для того, чтобы успешно делать проекты, вынуждены стать своеобразными амбидекстрами от бизнесa, хотя изначально, конечно, ведущими у нас являются руки только с одной из сторон тела.

Например, мне легко дается креативная мысль. Я могу придумать самые разные решения задач (недаром на ВМиК мы тренировались доказывать теоремы несколькими способами), а способность оценить все риски и составить карту «минного поля» со схемой путей обхода у меня, как и левая рука, развита меньше.

Функцию риск-менеджера в Оргкомитетe выполняет особенный человек – Елена Афанасьевна Преснова. Она по сути топ-менеджер. Отвечает за внутренний аудит, а это значит, что без ее согласования в Оргкомитете не происходит вообще ничего.

Все творческие планы и безумные идеи проходят фейсконтроль в ее кабинете: «Оставьте документ – я посмотрю». Каждую бумагу Елена Афанасьевна сканирует глазами всех возможных проверяющих органов, находит много рисков и зацепок, которые для нас остаются невидимыми, а значит, опасно недооцененными. На нас Елена Афанасьевна оказывает очень полезное воздействие, заставляя также мобилизировать риск-настороженность: как сделать проект и при этом избежать рисков? как экспериментировать и при этом иметь гарантированно позитивный результат?

При этом Елена Афанасьевна – человек с на удивление несочетаемыми в теории качествами. Строжайший контролер на рабочем месте, вне работы она воплощение творческой мысли: прекрасно поет, читает стихи, танцует, украшение и душа наших вечеров. Вот такая психологическая амбидекстрия.

Поначалу жизнь и работа в напряжении и постоянном творческом конфликте выбивают из колеи и заставляют скучать по размеренному ритму прошлой жизни, что была у нас до Сочи. Однако постепенно эта противоречивость задач и последовательная непоследовательность становятся для нас нормой. Что нам помогает:

Многосценарность – у нас всегда было несколько вариантов сценария развития проекта – must, nice, excellent (обязательно, прекрасно, превосходно – пер. с англ.)

Частые коллегиальные обсуждения топ-командой всех возможностей и рисков. Это позволяет быть в контакте и не терять из виду множество деталей.

Последовательное движение. В этом случае мы оцениваем риски на каждой контрольной точке и двигаемся вперед – решительно, но аккуратно.

Принятие неопределенности на каждом этапе проекта; понимание, что на каждой стадии может возникнуть новый сценарий из-за вновь возникших обстоятельств.

Глава 10
О деньгах и людях

Я составляю план на день, на неделю, на месяц, на четыре года.

Я просчитываю каждый свой шаг. И знаете, это помогает, причем не только в спорте.

Уле-Эйнар Бьорндален – норвежский биатлонист, восьмикратный олимпийский чемпион, самый титулованный биатлонист в истории зимних Олимпийских игр.

Лозунг советских времен «Кадры решают все» Международный олимпийский комитет трансформировал в «Люди, которые делают Игры». В реальности все так и есть. Можно построить все спортивные объекты до последнего катка, но если нет нужного количества квалифицированных людей, Игры не состоятся. Ведь игры создают не стадионы и трассы. Их делают люди.

Сколько нужно таких людей-создателей? Ответить на этот вопрос нам нужно на самом старте подготовки к Играм, то есть за семь лет до нашего олимпийского часа икс. И учесть при этом тот факт, что затраты на людей – самая значительная часть расходов на организацию Олимпиады, которая занимает до 30 % всего бюджета.

Звездочку к задаче добавляет еще и то, что персонал Игр по составу и разнообразию кардинально отличается от команды любой традиционной бизнес-компании.

В Оргкомитете 55 разных функциональных направлений: спорт, организация питания, технологии, телерадиовещание, управление объектами, церемонии, строительство, протокол, защита бренда и т. д.

Каждое из направлений имеет свою специфику, план работы, своего босса в МОК. Например, в направлении «Транспорт» есть люди, которые водят автобусы, автомобили; работают на объектах; дежурят в транспортном депо и на стоянках, управляют расписанием. В направлении «Спорт» – сотрудники, которые участвуют в подготовке склона или льда, помогают судьям, стоят в зоне финиша. . Для этих работ необходимы разные категории работников, включая волонтеров и подрядчиков.

Возникает мысль – почему бы не пересадить на сочинскую почву опыт Солт-Лейк-Сити и Ванкувера? Хотя бы частично. Но для нас это не вариант. Дело в том, что единой формулы для разных Игр нет, поэтому клонировать опыт этих городов в Сочи мы не можем. В том числе и потому, что для одних и тех же работ требуется разное количество персонала. Так, в Турине автобусами управляли водители, а в Солт-Лейк-Сити – волонтеры. В Турине было много спортивных волонтеров, а в Солт-Лейк – в два раза меньше. Нужно очень глубоко понимать специфику местного рынка труда, чтобы оценить, почему там принимались те или иные решения.

У нас два города – Москва и Сочи, отсутствие экспертизы по многим вопросам, чрезмерные стандарты и требования со стороны – например, в протокольном обеспечении мероприятий или взаимодействии с госорганами.

Чтобы решить такую задачу, нужен визионер и математический гений в одном флаконе из закаленного стекла. Я знаю такого человека – он работал в моей команде в ТНК-BP – и зову его на помощь – Дима Петраков. Он любит головоломки и сложные расчеты. Многих при виде уравнений, где неизвестных больше, чем переменных, еще со времен школьной алгебры бросает в дрожь под парту. А для Димы это стимул и источник вдохновения. Услышав про задачу, он говорит «да» и приходит к нам заниматься планированием персонала.

Руководствуясь известной мудростью «проси больше, дадут все равно меньше», руководители не стесняются и планируют свои потребности с запасом: пусть здесь будет человек 100, а здесь 70. Ну и вон там все 500.

Несколько дней подряд мы не отрываемся от расчетов и кофе: изучаем историю, складываем, вычитаем, берем производные, делаем прогнозы, создаем математическую модель сначала штатного, а потом всего персонала.

Сравниваем планы руководителей с нашей моделью. Разница – в 40 000 человек. Можно вывести население небольшого российского города в Сочи и сделать еще одну Олимпиаду. Мягко говоря, перебор.

– Твоя роль – быть мясником, – говорит на это Дмитрий Чернышенко. – Не стесняйся, режь, если считаешь нужным.

Считаем нужным резать. Собираем руководителей, рассказываем всем про созданную низкотраекторную модель численности.

Дима Петраков лично работает с каждым из руководителей, ныряет в его бизнес с головой, вместе с ним делает расчеты.

Цифровые, с обратным ходом забирают у нас еще несколько дней, а с мертвой точки дело так и не сдвигается. Наши доводы, аргументы и факты руководители не слышат. Не можем мы обосновать, например, «Технологиям» или «Медицине», почему людей должно быть в разы меньше, чем планировалось. «Я не готов подписаться на задачи с таким количеством людей», – говорит один из лидеров. Мои коллеги близки к тому, чтобы совершить мини-революцию.

Переговоры заходят в тупик.

Если пророка в своем отечестве не нашлось, то его нужно найти за его пределами. Нам нужен эксперт с опытом прошедшей Олимпиады, который набил руку именно в планировании численности персонала и может ответить на наши вопросы. Я решаю пригласить в команду иностранца.

Даррен Хьюз, американец из Солт-Лейк-Сити, участвовал в Играх 2002 года. Даррен как сгусток энергетической плазмы – жизнерадостный и при этом дотошный. Он словно врач, на совет которого вся надежда, внимательно выслушивает наши трудности и, не сводя с нас глаз, бешено бьет по клавишам компьютера. По-моему, он записывает не только слова, но и паузы.

Совместными усилиями мы коллективно рождаем первый план численности персонала.

Дарен трет виски. Почему в функции «Строительство» у нас на 30 % больше людей, чем в Ванкувере и Турине, понятно. Нам нужно построить все объекты, а не один стадион. А вот почему такое превышение численности персонала, например, в бухгалтерии, протоколе, неясно. У Даррена нет объяснений, зато нашелся аргумент: «It's the cost of doing business in Russia» («Это цена ведения бизнеса в России» – пер. с англ). План численности ложится в основу бюджета.

Даррен, кстати, проработает с нами все семь лет, станет частью команды, а потом мы будем вместе вести семинары в разных странах.

И хотя позже мы будем пересматривать численность еще много раз – сверху вниз, снизу вверх, – точность самого первого плана оказалась равной 80 %. Впоследствии, в течение всех лет, мы будем уверенно двигаться по вектору, который задал Даррен, с минимальными отклонениями.

На рис. 18 показаны итерации планирования численности персонала на Олимпийские игры.

Через три года мы начинаем использовать новый метод планирования персонала под названием Dot Planning («точечное планирование» – пер. с англ.). Метод очень визуальный, поэтому помогает четко увидеть свой план, как будто смотришь на картину, отойдя от нее на несколько шагов. Каждая функция отмечается маленькими стикерами в форме кружочка определенного цвета. Каждый стикер – человек. На карту объекта стикеры наклеиваются в тех местах, где, согласно гипотезе, должны работать люди.

Цветные самоклеющиеся стикеры-точки всех цветов радуги Даррен привез нам из Америки.

Затем мы рассказываем друг другу, что будут делать «наклеенные стикеры» – люди. Например, вот здесь волонтеры встречают зрителей: один стоит у прохода, другой – у трибуны, третий – запасной. Задаем друг другу вопросы, вникая в работу соседа, гармонизируем планы. Потом точки легко конвертируем в людей.

Чуть позже уже упомянутый Сергей Доброхвалов, сделает прорыв: создаст виртуальные модели объектов и сотрудников, и мы сможем расставлять не точки на автокадовских чертежах, а селить человечков онлайн в 3D-изображение объекта. Единственная претензия к Сергею – гендерное неравенство: все человечки были «мальчиками». Случись игры в 2021 году, вопросов к Сергею могло быть намного больше, но это были 2000-е, и эпоха новой гендерной этики еще не наступила.