9.

Вернувшийся с кухни Джанки вновь занимает вращающееся кресло справа от меня.

– Так что? – я киваю на робота. – Можно починить?

– Аха. Есть пятая десятка… – В ответ на мой недоумевающий взгляд Дэн терпеливо поясняет: – У него форсированная шестнадцатая. А энто десятая. С пятым классом защиты. Крепкая.

Десятая, хм… Чем старее серия псевдо-органики, тем более она несовершенна: выше шанс, что не сработает модификатор, а то даже может случиться откат, когда ткани неожиданно начинают деградировать, возвращаясь в исходное состояние биомассы. Тогда или заменять всё более дорогим материалом, или, если денег нет, регулярно ходить на поддерживающие уколы модификаторов. Может, из-за подобных страшилок я так и не решилась что-нибудь себе поставить.

Но, вообще, десятая серия считается приемлемой, её и сейчас предлагают в клиниках. Конечно, все говорят, что ставят исключительно семнадцатую, – как только появляется новинка, никто не признается, что использует старьё. Но ведь сказать можно что угодно, а раз десятка популярна, значит, она вполне надёжная. Да и армейская органика должна быть качественной.

– Ну ладно. Вроде ж нормально, да? – я кошусь на робота. Он наблюдает за нами спокойно, будто обсуждение вовсе не про него.

– Тока партия – минимум два кило. Шамра – две штуки.

– Всего две тысячи? Ты ж говорил, эта бронированная ещё дороже обычной?

– Места нужно шнать, – Дэн усмехается довольно. – Чёрные у своих же шнырят и сдают на сторону – дёшево, штоб быстрее скинуть.

– Ну так отлично! Бери. Излишки оставишь себе. Пустишь на установку чипов. Кому-то повезёт.

– Больно щедро.

Понято, что такой вариант ему не нравится. Джанки ненавидит быть должным – это осталось от прежней жизни в Порту, где долг означает, что ты обязан вернуть его во что бы то ни стало.

– Пусть это будет премия за работу. Чем я хуже твоих заказчиков? Имею право накинуть сверху.

Он раздумывает.

– Оставлю тебе. В морозилке. Вдруг надо будет.

– Уговор. Тогда давай чинить?

Однако Джанки, наоборот, располагается удобнее, закинув лодыжку одной ноги на колено другой. Постукивает пачкой папирос по тыльной стороне ладони.

– Не, мисса, спервой давай ту историю, што ты от меня шхерила. А уж потом решу, делать или нет.

Да уж, Дэна явно зацепило, что я скрыла от него события на Одде. Врала ему в лицо, будто ничего не помню. Я бы на его месте тоже обиделась.

Что ж, я тяжело вздыхаю, собираюсь с мыслями и начинаю:

– Два года назад я поехала в шале на Одде. Покататься на лыжах.

Дэн, вытаскивая папиросу, саркастически передразнивает:

– «В ша-але».

– Ну хорошо, в гостиницу, если тебе так больше нравится.

– Аха, – он прикуривает от спички, – с такой-то бахатой шварыдой только «в ша-але» кататься.

– Вообще-то это неважно!

– Важно! Я ещё впервой грил, што он чмо. Но ты ж у нас умнее лоцмана, те ж надо переться в любую херню! Вот как щас.

Я раздражённо закатываю глаза – ну да, давайте прилюдно обсуждать мою личную жизнь и тыкать носом в неудачи!

В ответ на мою реакцию Дэн складывает руки на груди, бурчит:

– Лады, шкнулся.

Однако меня уже понесло в оправдания – чёрт, как всегда. Почему я всё время чувствую себя виноватой?

– Дело было не в нём. Я с детства видела Одду из окна, мечтала туда съездить. А тут подвернулось это приглашение, я и согласилась. Ты же сам говорил, что нужно выбираться из дома. Так вот. В итоге мы поссорились, он уехал, а я осталась.

Джанки раздражённо хмыкает. Да уж, моё знаменитое, эпично проваленное свидание! К тому же единственное в жизни, но это уточнять необязательно. Секс не получился, разочарованный кавалер уехал, я вусмерть перепилась текилой в гостиничном баре, позвонила Дэну среди ночи, рыдала в трубку, а ещё грозилась немедленно пойти в горы, найти орлиное гнездо и выброситься оттуда в пропасть. Точнее, это Джанки мне потом так рассказывал, а я этого разговора вообще не помню – и это замечательно, потому что я могла наговорить лишнего. Ну, судя по тому, что я дошла до подобных идей. Но если я не помню – значит, и не стыдно. Какие ещё орлиные гнёзда? Не было такого!

Вот и сейчас я старательно игнорирую реакцию Дэна, продолжая как ни в чём не бывало:

– Утром меня разбудил сильный толчок, чуть с кровати не сбросило. Я не поняла, что это, хотела обратно заснуть, но в коридоре так орали… Сначала решила, что ссора, а потом услышала слово «землетрясение». И ещё про лавину. Ну, тут уж я выползла из кровати и пошла в коридор выяснять. Мимо бежала женщина, сказала, что взрыв. Она побежала к лестнице, а я – за ней.

Когда я замечаю, что робот тоже внимательно слушает – по-прежнему наклонившись вперёд, не отрывая взгляда от моего лица, – сразу забываю половину словарного запаса. Боги, вы только гляньте на этот рельеф плеч… Так, лучше я буду смотреть на Дэна, это как-то привычнее.

– На улице был туман, ничего не видно. Пасмурно, снег. Какие-то звуки – только потом поняла, что выстрелы. Я остановилась… Ну, вообще, если честно, ночью я, конечно, перебрала, поэтому… Ноги малость заплетались. Но в итоге это меня и спасло, потому что та женщина побежала вперёд, через двор – и тут её застрелила эта чёрная хрень.

– Пулемёт, – подсказывает робот.

– Это не было похоже на пулемёт.

Он рассудительно говорит:

– А на автоматическую самонаводящуюся турель 4-Ан, оснащённую пулемётом Виктория-63?

– Возможно, – я поджимаю губы. – Значит, её застрелила турель.

Робот опускает взгляд на свои ногти, ковыряет там какой-то заусенец и говорит себе под нос:

– Пулемёт. Турель отвечает только за движение по траектории.

Я раздражённо повышаю голос:

– Он что, стреляет сам по себе?

– Да, – мужчина поднимает взгляд. – Турель реагирует на движение, а пулемёт – на источник тепла.

Голос-в-голове издевательски тянет: Ну ты и тупая – спорить с военным роботом об оружии!

Я несколько секунд смотрю на мужчину, прищурившись, но в итоге вздыхаю, сдавшись.

– Ладно. Значит, это была такая чёрная херня, похожая на паука. Непонятно, откуда она взялась посреди двора гостиницы. Я решила, что поднялась из-под земли, других вариантов нет. И вот та женщина бежала, а потом – выстрелы, и она лежит. Меня парализовало. Я смотрела на эту штуку и думала, что сейчас она меня тоже заметит. Но она не двигалась. И вроде всё было нормально, но тут за спиной раздался шум, голоса… Другие люди вышли из шале… И вот зря ты критикуешь мою текилу, – я указываю пальцем на Дэна, – потому что она меня спасла. Если бы я была трезвая, точно начала бы рассуждать, думать… А бухая я реагирую на автомате. Я повалилась в снег – чуть рёбра себе не отшибла, – а эта гадость тут же повернулась к нам, с таким противным скрипом, защёлкала и начала стрелять.

Я замолкаю, перевожу дыхание. В моей жизни было много хреновых моментов, которые я бы хотела забыть, и поездка на Одду – точно из худших.

– Они кричали. Я уткнулась в снег, ничего не видела. Думала, отморожу себе лицо. Потом эта штука поскрипела в другую сторону, снова стреляла. Затем непонятный шум, и всё затихло. Когда я подняла голову, то увидела, что чёрной штуки больше нет – она валялась на земле неподалёку. Тогда я встала и пошла через двор, к выезду с территории. Всё ждала, что меня вот-вот застрелят. Кажется, снова был взрыв. Или землетрясение. Потом я увидела ещё одну. Точнее, как раз не увидела, потому что её присыпало снегом, а только вдруг услышала этот звук – такой тихий скрип. И она повернулась ко мне. Я остановилась, а она начала щёлкать – то ли раскручиваться, то ли как там она работает… Но тут меня что-то толкнуло…

На мгновение я прерываю свой вдохновенно-запутанный рассказ, перевожу взгляд на Дэна и вижу его скептическое выражение лица.

– Я клянусь тебе, всё так и было! Ну, или почти так, я не очень помню. Но главное, что там была ещё одна турель, и она бы точно меня застрелила, если бы не он, – я указываю на робота.

Воспоминания о тех событиях кажутся мозаикой, в которой не хватает половины кусочков. Вот я стою и смотрю, как эта штука поворачивает ко мне чёрный ствол, припорошённый снегом. Огромный – потому что я смотрю прямо на него и не замечаю ничего другого. Думаю, что нужно бежать или хотя бы упасть на землю, но тело не слушается. А в следующую секунду в правый бок что-то больно врезается, и мир опрокидывается.

Перед глазами мельтешат оттенки серого – словно безумный калейдоскоп, – а левый бок обдирает колючая корка снега, пока меня волочёт по земле.

Следующий кусочек. Меня вздёргивает в воздух и прикладывает спиной к болезненно-твёрдому. Перед глазами появляется мужское лицо. Он склоняет голову – волосы ложатся на правое плечо, – разглядывает меня пару секунд, а потом исчезает из поля зрения.

Оставшись одна, я поначалу бессмысленно пялюсь в пространство, затем принимаюсь озираться по сторонам, чтобы понять, где я. Оказывается, мужчина усадил меня спиной к автомобилю, сверкающему глянцево-чёрной краской. Под руками – снег настолько холодный, что пальцы сводит. Джинсы и футболка промокли. Я замечаю странный звук, а потом понимаю, что это стучат мои зубы.

Ещё один кусочек. Со стороны шале быстро надвигается плотное коричневое облако. Неправдоподобно чёткая граница. Разве дым может так выглядеть?

Чья-то рука дёргает меня вверх, подхватывает под грудью и несёт. Я вижу белый снег, ноги в чёрных штанах и военных ботинках и мои собственные – болтающиеся в воздухе. Дышать трудно, и кажется, что держащая на весу рука сейчас сломает мне рёбра. Желудок после ночной попойки пытается то ли завязаться узлом, то ли превратиться в камень.

Затем, почти мгновенно, мир вокруг исчезает. Остаётся лишь коричневый дым. Тело становится невыносимо тяжёлым. Единственное, чего мне хочется, – чтобы этот человек оставил меня в покое, позволил лечь на землю и уснуть. Кажется, перед тем, как я окончательно отключилась, снова слышала этот звук – механический щелчок, одно воспоминание о котором и сейчас замораживает страхом, – и рука наконец-то меня отпустила.

А дальше я пришла в себя в больничной палате со светло-голубыми стенами.

Из воспоминаний меня выдёргивает голос робота:

– Повезло, что центр 2-4755 находился в глубине страны, никогда не подвергался атакам и, наверное, поэтому не был рассчитан на серьёзное противостояние. Виктория-63 – модели устаревшие и медлительные.

– И ещё был газ, – я смотрю ему в лицо. – Но на тебя он не подействовал. Тогда зачем они его использовали? Они ведь должны были знать, что это бесполезно?

– Возможно, это был протокол на случай нарушения режима секретности объекта. Или сотрудники запаниковали и активировали все доступные уровни защиты.

– В любом случае, спасибо, что помог. В тот раз я была не очень в кондиции, чтобы это сказать.

Мужчина кивает. Мои щёки теплеют, и, чтобы скрыть смущение, я беру со стола пачку сигарет и принимаюсь крутить в пальцах.

– В общем, очнулась я в больнице Промышленного района. Сначала решила, что перепилась до глюков. Наверняка текила была настояна на неправильных кактусах, и всё это мне приснилось. Но когда я спросила врача насчёт гостиницы – оказалось, она и вправду разрушена, все погибли, якобы из-за лавины. Тут бы мне промолчать, конечно, но я сдуру ляпнула, что была там. А теперь – оп, и сама собой оказалась в больнице, какое чудо. Буквально через полчаса в моей палате уже был какой-то мутный хромой мужик, устроил чуть ли не допрос, а мои вопросы, кто он вообще такой, демонстративно игнорировал. Я сразу решила, что военный. Ну, или из комитета безопасности, что, в общем-то, одна хрень. Тут у меня хотя бы хватило мозгов сообразить, что всё это не просто так и мои глюки – совсем не глюки, а про лавину – враньё. Мужику я настаивала, что в шале утром проснулась от шума, спустилась на первый этаж, потеряла сознание и ничего не помню. В конце концов он отстал. Сказал, что, даже если мне что-то показалось, не нужно беспокоить родных этими фантазиями и, тем более, наживать себе дешёвую популярность в сети на столь ужасной трагедии. Я решила, что он вообще-то прав и не стоит никого втягивать… в такое. То есть, – я поворачиваюсь к Дэну, – мне, кроме тебя, и втягивать некого. Не сердись?..

Джанки проходится пальцами по шевелюре, глубоко вздыхает. Открывает пачку папирос.

– Мисса, как ты умеешь в такое впереться, а?

Посмотрев на него, я тоже закуриваю. Сейчас мне определённо нужна успокаивающая доза никотина. Может, даже две подряд.

– Позже я добралась до армейской сети, узнала, что на Одде был какой-то секретный объект. Писали скупо: якобы он был атакован армейскими роботами, которые в результате неизвестных неполадок вышли из-под контроля. В тот же день появилось объявление о розыске трёх андроидов. Очень странное: ни моделей, ни характеристик, указано только, что экспериментальная партия. Я соотнесла эти явления между собой и решила, что у меня есть шанс найти, – киваю на робота, – его.