Глава 1 «Недостойные»

Июнь, 1215 год с захода солнца, Бишрем

Лёгкие дуновения ветра развевали полупрозрачные белые шторы, чьи края едва касались заправленной постели. С улицы доносился звук скрипки, а яркий, немного приторный аромат духов заполнял всё пространство у зеркала. Авира сделала шаг назад, смахнув волосы, и вытянула шею. Она придирчиво осмотрела себя с ног до головы, задерживая взгляд на каждом изъяне, способном привлечь ненужное внимание.

Но ничего, что ещё не обсуждалось в скудоумных кругах, на глаза не попадалось. Кожа оставалась всё такой же идеально бледной, напоминавшей больше изящный фарфор, чем живую материю. Алая помада идеально сочеталась с длинными бордовыми волосами, яркими зелёными глазами и слегка вытянутым лицом. Отчего изящная ухмылка не сразу отдавала откровенной насмешкой, а поначалу внушала едва ощутимое доверие.

Идеально, чтобы пустить пыль в глаза до момента, пока не получишь нужную информацию.

Взяв со стола небольшую сумку, Авира схватилась за ручку двери, дёрнув её на себя. Выйдя в галерею, она двинулась по направлению лестницы, уже слыша тяжёлые вздохи и удары. Они доносились из тренировочного зала, двери в который никогда не закрывались, отчего всё происходящее эхом отскакивало от стен холла.

Словно необходимо помнить о тренировках вопреки сну, еде, свободному времени и всему, что могло показаться отцу бессмысленным.

А таковым ему казалось практически всё. Личная жизнь? Отдых? Увлечённость вещами, помимо достижения невиданного всевластия? Сущий бред из головы слабохарактерной недоросли. Так считал Литан Демар – сангл, один из хранителей Бишрема и по совместительству ей отец. К счастью, последнюю неделю он отсутствовал, и это позволяло уйти без лишнего фырканья и молчаливого недовольства.

Хотя радоваться было рано.

Не успела Авира пройти мимо двери в зал, как оттуда со скоростью тока вылетел Миан. Спиной он разбил одну из любимых картин отца, висевшую на стене, и с грохотом упал на пол, сплёвывая сгусток крови. Он тяжело дышал, смотря вниз, пока его тело била мелкая дрожь от очередного удара. Раны постепенно затягивались.

– Развлекаешься? – скрестив руки на груди, усмехнулась Авира. – В такие моменты я всё меньше надеюсь на твои умственные способности.

Подняв на неё взгляд, он лишь надменно фыркнул, встав на ноги. От резкого движения Миан слегка качнулся, отчего опёрся рукой в стену. Попытки показать, будто он в порядке, терпели крах, но он этого не видел. Поэтому и был уверен, что Авира, стоявшая совсем рядом, замечала лишь его мнимое великолепие.

– Был бы рад обсудить с тобой взрослые развлечения, – наконец ответил Миан, переведя дух. – Но, в отличие от некоторых, мне нужно тренироваться.

Выпрямившись, он прошёл мимо неё, пытаясь задеть Авиру плечом, но она вовремя отшагнула, смерив его насмешливым взглядом. Через пару мгновений Миан скрылся в тренировочном зале, и оттуда вновь послышались звуки ударов.

Иногда Авира надеялась, что очередной из них даст осложнение и замедлит заживление ран. Возможно, это напомнит Миану, что он не всесилен, и сбавит спесь.

– Сильнее, Миан, – голос Кристиана звучал настолько громко, что резал слух. – Враг не будет стоять и ждать.

Удар. Вскрик.

– Вставай и продолжай, – требовательность, с которой это произносилось, отдавала характером отца.

С этими же словами тот тренировал её, заставляя подниматься и продолжать, пока сознание не покинет. Лишь это означало конец. Когда силы закончились и всё, на что ты способен, – рухнуть на пол.

«Смерть – единственное оправдание поражения, как и бессознательность одиночный билет к свободе», – фраза отца, звучащая из незабываемого прошлого.

В нём были тренировки до изнеможения, попытки доказать, будто Авира достойна, и напоминание, что всё равно слабее других. Вот оно – короткое описание детства. Детства, наполненного требовательностью, желанием достать недосягаемое и стать тем, кем не удалось родиться – правильным хранителем.

Она часто мечтала вернуться в прошлое и увидеть лицо отца, узнавшего, что родилась дочь-блис. Возможно, то разочарование смогло бы скрасить обиду, бьющуюся в груди сейчас, пока Миана истязали в зале.

Насколько извращённым должно быть сознание, если она хотела оказаться на его месте? Не быть избитой, изничтоженной и не умирать на полу собственного дома, а стать избранной, чьё рождение – награда создателя, а будущее раскрашено великими победами.

Глаза закололо, и Авира тряхнула головой, завидев в начале холла пару санглов из клана. Прогулочным шагом они двигались к столовой, не обращая на неё внимания.

Казалось, это должно радовать. Отцу не донесут о её походах наперекор неписаным правилам. Но она знала, что их безразличие было не следствием удачных манипуляций или уважения. Им просто всё равно.

Авира хоть и являлась дочерью хранителя, гипотетической наследницей проводника, но для них оставалась никем. Девушка-блис в клане, где сила передаётся по мужской линии санглов? Не более чем шутка. Особенно когда есть вполне реальный и достойный, по их мнению, преемник.

Запястье кольнуло, и Авира увидела изображение руля, мгновенным ожогом отразившееся на коже. Последний раз взглянув на открытую дверь в тренировочный зал, она пообещала себе больше об этом не думать. Авира часто так делала, пытаясь обмануть рассудок. Поражение заключалось в возвращении этих мыслей.

И если задачей Миана было стать хорошим наследником, то Авира училась оттягивать угнетающую злость от настоящего.

Быстрыми шагами она вышла из поместья к подъехавшей машине, чьи двери открылись, как только Авира оказалась рядом. Сиденья кожаного салона холодили тело, а аромат приторных духов и гари почти впитался в пространство. Но всё это настолько превратилось в обыденность, что стало едва заметным.

Авира взглянула в окно.

Чёрный автомобиль легко двигался по наполненным улицам Бишрема. Там играла громкая музыка, все пели, танцевали, из каждого бара или клуба доносились крики веселья и радостный смех. На дворе стоял июнь, близился экватор года, переносящий их из новолуния в растущую фазу. И хоть далеко не все жители нуждались в ежегодном обновлении, они праздновали каждый посвящённый этому день.

В Бишреме вообще любили отмечать. Иногда обрядами, чаще музыкой и пением, но всегда с огромным размахом и полчищем людей. И сегодняшний день не был исключением. Разве что вечеринка, куда и направлялась Авира, отличалась от обычных списком гостей.

В этом городе большинство сборищ проходило либо внутри кланов, в заведениях им принадлежащим, либо в местах, куда гибридов, как правило, не пускали из соображений безопасности. Намного реже подобное устраивалось близ городской цитадели. Туда мог прийти абсолютно каждый. От азуров, сознательно отказавшихся от сил, до гибридов всех видов.

Авира ещё со времён Тодора нашла своё спасение в небольшой группе людей. Они вместе учились, занимались и даже после отказа троих из пяти от обновления продолжали видеться на вечеринках близ цитадели.

И это спасало Авиру. Там она чувствовала себя лучше, запивая остаток нелюбимой реальности алкоголем и заглушая громкой музыкой. Это было её лекарство от настоящего: мнимое безразличие, круг общения и попытки забыться.

***

– Растерзай меня старейшина, – с улыбкой закричал Киан. – Авира Демар.

Поставив стакан на стол перед собой, Киан подскочил с дивана и подошёл к ней, широко раскинув руки. Но удостоился только легкой улыбки и внимательного взгляда, которым Авира вильнула по нему сверху-вниз, и она прошла вперёд, усаживаясь.

Они расположились практически в центре танцевального зала. Там музыка звучала особенно громко, дым сомнительных трав закрывал обзор уже через пару метров, а алкоголь будто быстрее застилал разум.

– А мы гадали, придёшь или нет, – пропел Киан, падая рядом с ней на диван и вытягивая руки по его спинке.

– До конца верили в последнее, – хмыкнули сбоку.

Голос, которым обычно несли высокомерную чушь, заставил Авиру закатить глаза и повернуть голову. Кристад с едкой ухмылкой смотрел на неё, попивая алкоголь из небольшого стакана со льдом.

Его длинные пальцы аккуратно обхватывали стекло, бледная кожа неуместно контрастировала с чёрными джинсами и рубашкой. Серые глаза сливались с волосами, отдававшими серебром, а всё это в целом едва не перечёркивало планы на хорошее настроение. Он всегда это делал, когда они встречались старой тодоровской компанией.

В ином обществе Кристад обычно молчал, сидя с каменным лицом, не выдававшим даже крупицы эмоций. Увидев его впервые на одном из ужинов в детстве, Авира даже решила, что он не настоящий, а искусственный. Поэтому быстро потеряла интерес к возможному общению.

Уже после, в Тодоре, она выяснила, что Кристад обладал уникальным талантом к двуличию.

Среди друзей, а именно Киана, Кэмпа и Керры, Кристад не упускал возможности прокомментировать или раскритиковать ту или иную ситуацию. Причём особую любовь он питал к словам, мыслям и суждениям Авиры. Но только в присутствии друзей, за пределами этой жизни вытянуть из него эмоции было практически невозможно.

Поэтому Авира любила выводить его из равновесия за гранью дружеской компании. Её злил его талант к самоконтролю, и она каждый раз испытывала удовольствие, ловя его злой или хмурый взгляд на мероприятиях хранителей.

Это была словесная война без возможности выбросить белый флаг. Он испытывал её в одном мире, где были друзья, вечеринки и развлечения, а она изводила его в другом, где они были детьми хранителей.

Положительных сдвигов в обоих не наблюдалось.

– Эрон, – отрицательно покачал головой Киан, смотря на Кристада. – Хватит вам цепляться, мы так редко видимся.

– Я не виноват, что вас не пускают в приличные заведения, – пожал плечами Кристад.

– Не всё, где числится твоя фамилия, считается приличным, – с улыбкой заметила Авира, уводя с подноса проходящего официанта бокал.

Остальные заметно напряглись. Дискомфорт быстро просочился в воздух и повис над их столиком, пока Авира и Кристад сверлили друг друга взглядами.

Так начинались почти все совместные встречи, интервалы между которыми становились длиннее. Как правило, из-за занятости большей части компании. Трое из пяти не родились в семье хранителей и были вынуждены строить жизнь на азуровском поприще.

– Предлагаю выпить за встречу, – нарушил тишину Киан, подрываясь с дивана. – Когда ещё их выпустят к простым смертным.

Кэмп и Керра также встали на ноги, поднимая бокалы. Они в ожидании смотрели на Авиру и Кристада, сверлящих друг друга взглядами. Те, ощутив это, отвернулись и выпрямились, натягивая скованные улыбки и делая вид, будто им всё равно.

Все понимали, что это не так, но проще было поверить в посредственную ложь.

– Чтобы встречаться чаще и не искать, куда прятать труп в этот раз, – важно заявил Киан, поднимая бокал.

Стоящая рядом с ним Керра засмеялась и покачала головой, прежде чем чокнуться напитками с остальными. С этого жеста и начался тот вечер, в котором Авира нуждалась. На некоторое время все мысли о наследии, отце, брате и клане, в котором она жила, испарились. Остались люди, с которыми ассоциировались лучшие воспоминания из Тодора. Они её уважали, любили, всегда были ей рады и никогда не пытались с кем-либо сравнить. Авира была для них единственной в своём роде, и это вдохновляло.

От стола большинство быстро переместились к танцполу, опьянённые и поглощённые громкой музыкой. На нейтральных территориях алкоголь изготавливали из особенных трав, знаниями о которых хранители и кланы обычно не обладали. Поэтому пили их редко, если вообще получали, а эффект ощущали мгновенно. Он подавлял рассудок, рассеивая сознание и важность тех или иных событий.

Всего пара бокалов, и уже нет вчера, завтра или будущего. Только здесь и сейчас, развязывающие руки и толкающие на самые необдуманные поступки. Уже было всё равно, останется ли это в памяти остальных, донесёт ли кто-то до семьи или клана. За эйфорию, бегущую по венам вселенским безразличием, можно отдать и самого себя. Это понимание чётко вырисовывалось в остатках сознания, когда музыка окончательно оглушала.

Танцующий рядом Киан улыбался, всё плотнее подходя к Авире. Его расфокусированный взгляд бродил по ней, а светлые глаза напоминали два блеклых факела, освещающих местные подземелья. Он наклонялся всё ближе, отчаянно желая вырвать поцелуй, который ему никогда не достанется. А она лишь ухмылялась, отдаляясь, будто в изощрённой игре, где давал коснуться, чтобы забрать.

Подобное было достойно осуждения, но в этом и заключалась прелесть местных напитков, дурманящих трав и оглушающей музыки. Всем всё равно. Впрочем, вряд ли бы Авира изменила своё поведение за пределами зала. Ей слишком нравилось быть для Киана недосягаемой и желанной, это была своеобразная месть, но не ему.

– Ты уходишь отсюда.

Грубый голос резанул слух, а сильная рука ухватила её за предплечье, вытягивая из толпы к столам. В глазах заиграли огни, голова потяжелела и закружилась, а воздух выбило из лёгких, отчего она резко вдохнула. Поняв, что её тянут к выходу, а ноги послушно несут, Авира быстро заморгала, попытавшись вернуть самообладание.

С трудом собрав эмоции, она впилась в кожу незнакомца пальцами, пуская разряды тока. Послышалось шипение, хватка ослабла, и Авира коснулась спиной стены, тряхнув головой и наконец придя в себя. Всё ещё бьющийся в мелкой дрожи Кристиан злостно смотрел ей в глаза.

Ухмылка сама отразилась на лице, кожу приятно закололо. Авира всегда хотела ударить его за явную предпочтительность между ней и Мианом. Но это почти никогда не удавалось.

– В следующий раз будет сильнее, – фыркнула она, поднимая ладонь вверх.

Между её пальцами с характерным треском заискрился ток, мелкими молниями гуляя по коже.

– Ещё ты мне не угрожала, – грубо сказал Кристиан. – Нас ждут в цитадели, живо на выход.

Но Авира даже не двинулась с места. Напротив, она скрестила руки на груди и склонила голову набок, внимательно смотря на него в ожидании ответа. Кристиан редко нуждался в ней, и не воспользоваться шансом позлить было опрометчиво. Радостей у неё было не так много, чтобы упустить эту.

– Я не буду отчитываться перед тобой…

– А придётся, – пожала плечами она. – У тебя ко мне дело, а не наоборот.

Он несколько секунд смотрел на неё, вероятно едва сдерживая своё мнение. А после ответил:

– Распоряжение Кретта, – сказал Кристиан. – Кадус ждёт нас там.

Авира прищурилась, пытаясь выявить возможную ложь, но ничего на неё не указывало. А Кадус вряд ли бы стал ждать её по незначительному делу. В отличие от многих хранителей, их детей и помощников в клане, Кадус считался с Авирой. Это делало его исключением из всех её правил, взглядов и решений – он был особенным.

Развернувшись к выходу, она быстрыми шагами последовала к дверям.

***