Глава десятая. Блю

Четвертый курс,

вторая неделя – настоящее время

Конечно, я предложила провести вместе время после занятий. Мне требовалось узнать его получше. Время поджимало.

Джейс заказал латте у баристы в кафе «Плейн». Это было модное местечко на территории студенческого городка, только я не понимала почему. Может, я просто все ненавидела. Может, мне нравилось быть хейтером. Но Джейса я не ненавидела, он меня интересовал.

Если честно, я терпеть не могла вкус кофе. Он или слишком горький, или слишком горелый, или слишком сладкий. Он также напоминал мне обо всех тех многочисленных случаях, когда отец говорил мне, что больше не будет пить. Еще одно оправдание, правда? Чтобы смягчить удар перед тем, как он сделал последний вдох.

Ах, это было так давно… Лучше не размышлять о тех частях твоей истории, которые ты не можешь переписать.

Но в эти минуты здесь, вместе с Джейсом, у меня было достаточно сил, чтобы держать ситуацию под контролем. Мне было плевать на это гребаное кафе и на любое другое место, нужно было только, чтобы мы могли там поговорить. Требовалось место, где я могла узнать Джейса.

Это было странно – эта нарастающая зацикленность на парне, которого я знала всего две недели. У меня не было номера его телефона. Я ничего про него не знала. Все, что интриговало меня, было придумано на основании предположений, появившихся у меня в голове.

Я всегда была умной девочкой, а еще креативной. Может, это мой недостаток. Может, я влюблялась в то, кем люди потенциально могли быть, а не в то, кем они были на самом деле.

Может, в этом случае все не так. Я страшно надеялась, что в этом случае все окажется не так, иначе получится, что все приложенные усилия пошли насмарку, а я просто зря потратила время.

Снова.

– Расскажи мне о себе, Джейс.

Мы сидели рядом с книжной полкой в дальнем углу. «Здесь освещение лучше», – сказала я ему. Я видела, что ему плевать на освещение.

Но мне было не плевать.

Он должен был видеть черты моего лица.

Он должен был воспринимать меня.

Он обхватил пальцами уродливый бумажный стаканчик, в которых теперь во всех заведениях подают напитки. Настаивают на этом! Их «миссия» четко зазвучала у меня в голове: «Спасайте черепах! Остановите глобальное потепление! Не мусорьте!»

Может, стоило бы перенаправить свою обеспокоенность на богачей, которые летают на частных самолетах, чтобы просто выкурить косяк с марихуаной?

– Что ты хочешь знать? – спросил Джейс.

Боже, какой у него был приятный голос. Очень-очень приятный.

Но мой… Мой доминировал и требовал. Я контролировала ситуацию, я была главной. Джейсу следовало узнать об этом.

Я немного отодвинула в сторону освежающий напиток, который заказала, касаясь стаканчика только кончиками пальцев, а потом опустила подбородок на ладонь.

– Все.

– Это слишком общий вопрос. – Он поднес губы к ободку стаканчика и сделал маленький глоток. Я наблюдала за ним, словно в замедленной съемке. Я наблюдала за всем. – Выражайся более конкретно.

«Ты не получил права что-то у меня требовать», – хотелось сказать мне.

– Твой любимый фильм? – Я решила начать с этого.

– «Американский психопат».

Ха! Кстати, мне нравится этот фильм.

– Позволь мне задать тебе несколько вопросов, как в викторине.

Он откинулся на спинку деревянного стула и сложил руки на груди.

– Валяй.

Перед тем как я начала свою викторину, я осмотрела кожу у него под сгибом локтя. Рядом с затененной розой, на которую я обратила внимание во время нашего первого совместного занятия, было вытатуировано «Сотворение Адама» Микеланджело. Я хотела спросить про эту татуировку, про серебряные кольца на указательном пальце и мизинце. Я этого не спросила. Я была слишком увлечена разговором о гребаных психах.

– Сколько человек убил Патрик Бэйтман?

Джейс склонил голову набок и резко рассмеялся.

– Я не занимался психоанализом фильма. Я просто получал от него удовольствие.

«Вероятно, хорошо так жить», – подумала я. Просто наслаждаться разными вещами, не пытаясь разобраться, почему они тебе нравятся, почему существуют – почему делают тебя счастливым.

– А у тебя какой любимый фильм? – пришла его очередь задавать вопросы.

– «Сонная лощина», – ответила я, не моргнув глазом.

– Готика. – Джейс склонился вперед, «Сотворение» Микеланджело исчезло из зоны видимости. – Тебе нравятся монстры?

Ха.

– Не совсем.

Перед тем как мы снова заговорили, последовала короткая пауза. На мгновение я почувствовала себя неловко, напряженно. Я почувствовала себя… бессильной.

Я неправильно все поняла? Он должен был нервничать. Почему он не нервничает?

– Значит, ты пригласила меня выпить кофе, чтобы обсудить фильмы или еще что-то?

Я подняла глаза. Я была поражена, что у него хватило смелости задавать вопросы мне.

– Я пригласила тебя выпить кофе, потому что считаю тебя симпатичным. – Я не оставила ему времени, чтобы прореагировать до того, как спросила: – Я заставляю тебя нервничать?

Я уже знала ответ.

Я всех заставляла нервничать.

– Нет.

Я рассмеялась вслух.

Я правильно его услышала?

– Что? – У меня так сильно тряслась голова, что можно было бы подумать, что у меня треснула шея. – Что ты имеешь в виду? Как это нет?

Теперь пришел его черед смеяться. А его смех…

Был таким…

Черт побери…

Приятным.

– Может, это я заставляю тебя нервничать? – Он снова скрестил руки и откинулся на спинку стула. – Вообще-то ты покраснела.

Нет, не покраснела.

– Нет, не покраснела. – Я закрыла щеки руками. Они горели.

«Проклятье».

– Можно я тебя кое о чем спрошу?

Он уставился на меня глазами, напоминающими папоротник.

– Мм-хмм… – Я сглотнула.

– Это для тебя нормально?

– Что для меня нормально?

Он плотно сжал губы, снова задвигал челюстью. Я чувствовала себя выставленной напоказ, голой, лишенной своего «я», которое так старалась поддерживать.

– Ты пытаешься запугивать людей. – Он вдохнул и выдохнул, это были быстрые вдох и выдох. – Со мной так не нужно.

– Запугивать? – повторила я так, словно он говорил на иностранном языке.

– Не пойми меня неправильно, Блю. Ты весьма пугающая. Большинство симпатичных девушек отпугивают и вселяют страх.

– Большинство симпатичных девушек отпугивают и вселяют страх, – повторила я.

– Ты правильно меня услышала.

«Он считает меня симпатичной».

Я, должно быть, на самом деле симпатичная.

– Не умеешь реагировать на комплименты? – высказал предположение он.

Но это же не был комплимент, правда? Это была констатация факта. Джейс считал меня симпатичной. Он это утверждал, а не предполагал. Ничего не нужно улучшать. Правда?

– Я хочу, чтобы ты был со мной честен.

Он кивнул в ответ. Этот жест уже начинал становиться тем, что мне больше всего в нем нравилось. Это был единственный жест, который я знала.

– Что бы ты во мне изменил?

Мне стало некомфортно от того, как он на меня уставился. Он смотрел на меня, как на какую-то иноземку, неузнаваемое существо. Я все еще находилась здесь. Я таким образом становилась слишком уязвимой? Я просила слишком многого?

– Странный вопрос.

– Ну так не отвечай, – огрызнулась я. – Не хочешь – не надо.

– Ты задала вопрос.

– У тебя есть ответ?

– Я недостаточно хорошо тебя знаю, – признался он. – Я тебя совсем не знаю.

У меня перед глазами колыхалось решение вопроса. Как я кого-то узнаю? Я уже давно не подпускала никого близко к себе. Для этого имелось веское основание. Передо мной стоял выбор – подпустить его или оставить в покое.

Я выбрала первое.

На этот раз все будет по-другому.

– А ты хочешь?

Вернулась улыбка, на правой щеке показалась ямочка. Это было что-то новое. Я ее раньше не замечала.

Это и был ответ.

Глава одиннадцатая. Джейс

Четвертый курс,

третья неделя – настоящее время

После того как мы на прошлой неделе выпили вместе кофе, я дал Блю свой номер телефона. Вернее, она сунула мне в руки свой телефон с открытым списком контактов, чтобы я ввел туда свое имя.

Занятия начинались через час, а дорога до университетского городка отнимала у меня половину этого времени. К счастью, Уилл ехал через Йорк на какое-то совещание, поэтому он меня подбросил.

– Как университет? – спросил он, потягивая американо. Он каждый день пил по пять чашек.

Только от одного этого вопроса сердце учащенно забилось у меня в груди. Я волновал его в достаточной степени, чтобы об этом спросить. И это уже было немало.

– Хорошо.

– Расскажи о нем, Джейс. Как проходят занятия?

Нет, он интересовался не просто в достаточной степени, а гораздо в большей. Я улыбнулся.

– С занятиями все нормально. Я познакомился с девушкой.

Это его заинтересовало.

– Как ее зовут? Что она собой представляет? Уже давно пора было это сделать, маленький брат.

И вот так все возбуждение и спало.

Маленький брат.

Малыш.

Малыш. Малыш. Малыш.

Они когда-нибудь будут смотреть на меня как на равного?

Я ведь ненамного младше их. Бакстеру двадцать шесть, Уиллу двадцать семь, а Скотту двадцать девять.

Не. Намного. Младше.

– Она крутая. И очень смелая. Его зовут Блю.

Уилл изменил положение на сиденье и оперся рукой на колено, чтобы застегнуть манжету на запястье.

– Блю? В смысле Синяя? Как цвет?

– Как цвет. – Ее образ появился у меня в голове, и я улыбнулся. – У нее еще и синие волосы.

– Хм. Интересно. Она из этих арт-фриков?

– А почему они фрики?

Уилл фыркнул.

– А разве они все не фрики? То есть я хочу сказать, что нужно быть в некоторой степени странным, чтобы рисовать то дерьмо, которое рисуют они.

Я почувствовал себя оскорбленным.

– У Бакстера диплом искусствоведа. Он фотограф.

– Бакстер из Боландов. В этом вся разница.

Если я что-то и ненавидел в Уилле, так это его претенциозность. Если человек не работал в финансовой сфере или в бизнесе, или в чем-то, что, черт побери, изучал Уилл, то они автоматически оказывались ниже его. Он ставил меня ниже всех братьев, пусть и молча, ничего не комментируя вслух.

– В чем разница? – Мне на самом деле хотелось это знать.

– У него не цветные волосы, как у твоей Блю.

«Моей Блю».

Почему он так сказал? Почему мне это понравилось?

Мне немного захотелось ее защитить.

– Ей они идут.

Уилл снисходительно засмеялся и повернул направо, к стоянке студенческого городка.

– Наверное, да. – Он отпер дверцу машины. – Может, следующей ты встретишь Красную или Оранжевую. Попробуй все цвета радуги до окончания четвертого курса, хорошо?

Я с грохотом захлопнул дверцу и ушел, слыша, как вдали исчезает шум дурацкой выхлопной трубы, которую Уилл установил в своей машине.

Почему, черт побери, все должно быть вот так? Надо мной вечно будут издеваться, будут придираться? И ко всему прочему, члены моей семьи!

Я чувствовал себя так, словно меня взяли и выключили. Чувствовал, как на меня накатывают эти мысли. Каждый шаг, который я делал в направлении аудитории, был шагом, который я хотел сделать в обратном направлении. Может, мне следовало бы занять мысли кем-то по имени Кендра или Эмили. Может, мне следовало бы послать сообщение Райли…

Нет. «Больше никогда не посылай сообщений Райли, черт побери».

Занятия начинались через пятнадцать минут, это означало, что я пришел рано. Казалось, что на всех занятиях всегда присутствуют одно или два одних и тех же лица, но я не знал, как их зовут. Мне было плевать. Они были никем.

Я тоже когда-то был никем.

Больше никогда.

Пятнадцать минут в одиночестве с собственными мыслями – это долго. Блю всегда опаздывает, поэтому у меня было несколько минут для размышлений. Она спросила меня, хочу ли я узнать ее получше. Она в тот день обо многом меня спросила.

Это было странно. Большинство вещей, о которых мы говорили, можно считать поверхностными. Но Блю казалась мне какой угодно, но только не поверхностной. Я чувствовал, что она сдерживается. Я что-то чувствовал. Я не спрашивал. Это она захотела пойти выпить со мной кофе.

Может, я нравлюсь Блю.

Нет.

Да. Да. В это так трудно поверить?

Она мне нравилась? Нет. Я ее не знал. Могла она мне понравиться? Я хочу сказать, что она не относилась к типу девушек, которые мне нравились.

Райли была блондинкой.

У Блю синие волосы. Темно-синие, почти черные.

У Райли зеленые глаза.

У Блю карие глаза.

Райли маленькая и худенькая.

У Блю заметные формы.

Она не могла мне понравиться. Она не мой тип. Уилл никогда ее не одобрит.

Она зашла через пять минут после того, как я пресек какое-либо нарастание чувств. Она криво улыбалась. Она помахала мне.