4. Визит к ректору

Госпожа Лаорэль медленно приходила в себя, глядя на несчастный лоскуток воздушного пространства, насквозь проколотый моими когтями, прожженный и обугленный. Утянув лоскуток с парты двумя тонкими полупрозрачными пальчиками, сильфида убрала его в вынутую из недр учительского стола серебряную шкатулку с топазами. Ее горестный вздох долетел даже до моего места.

После госпожа Лаорэль и вовсе покинула аудиторию. Причем со шкатулкой в руках.

Что-то мне это не нравилось.

Сокурсники продолжали пялиться на меня, но косые взгляды – меньшее, что меня сейчас волновало.

– Ты как это сделала? – громким шепотом спросил Эйб.

Он уже даже не пытался призвать нить-иглу – видимо, понял всю бесплодность своих попыток. А может, я своими фокусами сбила ему весь настрой.

– Оно само, – рассеянно буркнула я, не сводя взгляда с двери аудитории.

Куда ушла госпожа Лаорэль? И почему не возвращается Тали?

Я выждала три минуты. Больше просто не могла.

Эйб снова о чем-то меня спросил, но я уже сорвалась с места. Ринувшись к двери, дернула ее на себя.

И воззрилась на стоящего за порогом ректора.

– Госпожа Уайт-Адамс, верно? – с холодком спросил он. – Куда-то собрались?

– Я только хо…

– Ответ неверный. В учебное время вы должны находиться в отведенных для этого аудиториях и площадках. Не помню, чтобы таковой мог считаться коридор.

– Но я…

– Еще одно нарушение. Когда ректор напрямую обращается к вам, вы должны слушать его очень внимательно.

Медленно закипая внутри, я все же заставила себя прикусить язык. И даже почтительно кивнула.

– Вот и хорошо, – все с той же прохладцей сказал ректор. – А теперь следуй за мной.

– Могу я сначала?..

– Нет, – отрезал он.

Но я всего лишь хотела отыскать Тали и убедиться, что с ней все в порядке! Хоть капающая из носа кровь как-то плохо соединяется с любым представлением о порядке.

Я все еще не понимала, почему это произошло. Что-то с моими ментальными барьерами? Желая мне помочь, Тали пробилась сквозь стены, защищающие мое сознание от посторонних. Может, я неосознанно укрепила их и, сама того не зная, оказала жесткое сопротивление? И этим причинила ей боль?

Ох. Кажется, я усугубляла ситуацию с каждой проведенной в академии минутой.

Увы, желание найти Тали мне пришлось отложить. Обреченно вздохнув, я расправила плечи (специально для однокурсников, которые наслаждались представшей их глазам сценой) и пошла вслед за ректором.

Кабинет оказался примерно таким, каким я и ожидала его увидеть. Шкаф темного дерева был заставлен различными книгами. На массивном столе у окна лежал впечатляющих размеров гроссбух. Вдоль стены стояло множество глобусов разных миров. Я узнала Землю и ее двойников, Ордалон и Верналию, но остальные разглядеть не успела – ректор велел мне сесть.

Что я и сделала, опустившись на стул напротив его стола.

В льющемся из окна свете я рассмотрела серебрящиеся нити в темно-русых волосах ректора, которые, однако, никоим образом его не портили. Он был похож на киноактера из “старой гвардии” – тех, кого возраст лишь красил, как годы выдержки улучшают вкус вина.

Вот только пристальное внимание ректора в первый же день учебы мне совсем не нравилось. Но кто виноват в случившемся? Только я.

Я была так уверена, что умею держать себя в руках! А реальная жизнь взяла и больно щелкнула по носу.

– Твои родители не проверяли тебя на предмет владения стихиями? – осведомился ректор.

Я, невольно напрягшись, вцепилась в подлокотник. А вот теперь мне нужно быть предельно аккуратной.

– Проверяли. Во мне сильна огненная стихия, но я решила все же поступать на факультет ментализма.

– Почему?

– Это мне ближе. Мама тоже менталист, и я…

Я не хотела быть просто боевой чародейкой, искусно призывающей огненную стихию. Я хотела изучать разумных созданий иных миров и говорить с ними на одном языке.

Ведь именно этот мамин дар и спас меня когда-то. Не улови она тогда в Эсхантисе мои ментальные сигналы и просьбу моей защитницы-драконицы меня оберегать… Кто знает, к чему бы это привело?

Наверное, я осталась бы жить в том мире совершенно одна – ведь моя родная мама к тому времени уже была убита вивернами, а защитница умирала.

В конце концов виверны, захватившие почти весь Эсхантис, наверняка отыскали бы меня. Когда-то разумные существа, отрекшиеся от своей человечности ради разрушительной зверино-магической силы, они были одержимы желанием уничтожить всех потомков разумных драконов.

Я хотела помогать другим подобным созданиям, так же, как приемная мама однажды помогла мне. Защищать их, как родители меня защищали.

А чародеев с силой стихий в Ордалоне и без того предостаточно.

Мой лаконичный ответ ректора удовлетворил… да не совсем.

– Ты ведь приемная, да?

Я вытаращила глаза. Во-первых, откуда ему это известно? Во-вторых, разве это не тайна моей личности, которую я имела права не разглашать?

От внимания ректора моя реакция не укрылась.

– Министерство межмировых дел сообщают мне обо всех иномирянах, которые поступают в мою академию.

Я пожевала щеку. Неужели боялись, что мы выкинем нечто… этакое?

– Не бойся, дальше этих стен информация не уйдет, – заверил ректор. – И, кстати говоря, сами стены защищены от прослушивания.

Я позволила себе улыбку.

– Да, я приемная дочь Леона Адамса и Рады Джой Уайт. И я иномирянка.

– Из Эвелнона, верно?

Родителям пришлось разделить две мои сущности, развести их по разным сторонам. Так родиной их боевого фамильяра, дракоши по имени Мегги, стал Эсхантис, мой родной мир. Вот только этот дикий скалистый мир, населенный драконами, вивернами, камневиками и прочим зверьем, никак не мог оказаться родиной девочки, которую мироходцы забрали с собой в Ордалон.

Для того, чтобы меня закрепили за Эвелноном, папе пришлось задействовать свои связи – использовать то, что он приходился сыном действующему тогда министру межмировых дел. По признанию мамы, он терпеть этого не мог, но ради меня согласился.

Так моей родиной стал Эвелнон – мир, населенный людьми… но не драконами.

– Насколько я знаю, в Эвелноне тоже проживают фурии и ифриты. Может, в тебе течет кровь кого-то из них? – предположил ректор.

Я фыркнула, представляя, что моим дедушкой оказался бы какой-нибудь ифрит. Нет, я всего лишь маленькая дракоша… Но об этом ректору знать не стоило. Поэтому я с энтузиазмом закивала. Пусть думает, что я так горю желанием оказаться связанной родственными узами с кем-то из Детей Огня.

– Но ты подумай все-таки насчет стихийного факультета. Или, может, сразу два, как твой отец?

Папа… Ну вот за что ты так со мной, а? Угораздило же тебя стать лучшим студентом академии сразу в двух специальностях, и навеки запасть в душу всему преподавательскому составу?

А я теперь – давай, соответствуй.

Пробормотав что-то неразборчивое, я попрощалась и наконец покинула кабинет ректора. Ну уж нет. Даже зная, что могу быть одной из сильнейших адепток огненных чар, на факультет стихий не пойду.

За свои принципы и мечты нужно цепляться всеми когтями… Даже если этот путь тяжелей.

Однако боевой задор во мне боролся с мрачными мыслями. Я позволила себе высочайший уровень неосторожности из всех возможных. Из-за какого-то парня, которого не знала вовсе, потеряла над собой контроль. И не надо оправдываться тем, что я слишком давно сдерживала животную личину!

Сегодня я лишь позволила когтям прорезаться, а огню вспыхнуть на кончиках пальцев. Но если я однажды превращусь в дракона на глазах у всех, как в детстве…

Тогда мне повезло – я находилась в школе-пансионате, персонал которого умел держать язык за зубами. Там жили и обучались наследники благородных семей, дети с неконтролируемым даром. Драконов до меня там, конечно, не наблюдали, но видели всякое.

Если я потеряю над собой контроль и обращусь прямо в академии… Я подведу всех – родителей, бабушку с дедушкой, дядю Райли и тетю Зои. Не просто своих наставников, которые вложили в меня свои силы и время. Но, в первую очередь, людей, которые так сильно верили в меня.

Но что, если моя вера в саму себя, которая держала меня на плаву все это время, – дутая, пустая?

Как дракону, мне почти нет равных. Если только не считать того, что я – очень маленький дракон. Наш вид такой – по словам родителей, мы лишь в два-три раза крупнее человека. Но у меня есть клыки и когти. Я могу призывать огонь. На это тоже потребовалось время и долгие, упорные тренировки. Несколько лет дар призыва огненной стихии во мне дремал. Но благодаря терпеливым и чутким родителям и собственному упорству я сумела его разбудить.

Вот только состояться я хотела не как дракон… а как человек.

Удочеряя меня, родители спросили, готова ли я отправиться в Ордалон в человеческом обличье и скрывать другую личину ото всех. Они знали, что начнется, если кто-то узнает, что я – последний дракон-метаморф мира под названием Эсхантис, и, возможно, единственный дракон-метаморф во всей Паутине Миров.

Меня захотят изучать, исследовать, словно бездушный, но ценный артефакт или разумное, но глуповатое создание иного мира. Они не хотели мне такой судьбы. И я этого не хотела. А теперь я еще и студентка Академии Мироходцев. Какой поднимется скандал, если кто-то узнает, что с ними учится оборотень-дракон, который не способен в полной мере контролировать огненную стихию!

Это затронет не только меня, но и родителей… Их непременно обвинят в обмане. Ведь то, что (или кого) мироходцы забирали с собой в Ордалон из других миров, подлежало обязательной регистрации. Вот меня и зарегистрировали… как боевого фамильяра. Узнай министр межмировых дел правду, будет рвать и метать. Отец папы, прежде занимающий этот пост, ушел на покой, а потому никаких поблажек не будет. Родители могут лишиться лицензии на межмировые путешествия…

И все это – из-за того, что я была слишком беспечна и неосторожна.

Все. Никакого покорения сердца Рафаэля или кого бы то ни было еще. Просто выкину это из головы и с утроенной энергией засяду за теорию. И практику тоже.

И, идя по коридору, я повторяла себе, словно мантру: “Никакого Рафаэля. Только учеба”.

В аудитории я оказалась одновременно со звонком. А значит, лишилась шанса хоть немного сгладить произведенное впечатление. Госпожа Лаорэль при виде меня как будто подавила желание перекреститься. Или что там делали Дети Воздуха, когда молились своим богам.

Я снова обреченно вздохнула. Но тут же просияла, увидев Тали. Она была все так же бледна, но теперь это была уже нормальная, если так можно выразиться, бледность.

Я подлетела к ней.

– Ты как? Все нормально?

Студенты уже торопились покинуть аудиторию. Сегодня нас, первокурсников, решили пощадить, а потому у нас было всего две пары. Ушел и Эйб, на прощание помахав нам рукой. Тали проводила его завороженным взглядом.

На всякий случай я еще раз внимательно посмотрела на Эйба. Он шел бодрой походкой, что-то подпрыгивая и едва не танцуя. Забавный худой паренек с растрепанными, взъерошенными волосами.

Нет, я решительно не видела в нем того, что, без сомнения, видела Тали.

– Нормально, – словно опомнившись, с запозданием сказала она.

– Но что с тобой произошло? Если это из-за меня…

– Не из-за тебя.

Голос Тали звучал тихо, но решительно, однако она отчего-то по-прежнему не смотрела мне в глаза. А ведь и Эйба уже след простыл – кроме нас двоих, аудитория была пуста.

– Послушай… Давай забудем то, что произошло, ладно?

– Но… – растерялась я.

Тали вскинула голову, наконец встретившись со мной взглядом.

– Не только тебе есть что скрывать. Пусть так все и останется.

И она ушла, оставляя меня обескураженно смотреть ей вслед.