Глава 3

Алик имел фотографическую память. Ему не просто так платили огромные деньги за консультации. Он знал почти все о подводных лодках второй мировой войны. Он изучал венные походы, обстоятельства их затоплений, технические характеристики каждой модели. Он был экспертом.

Спуск прошел нормально. Даже видимость была терпимой. Алик всматривался в силуэт огромной субмарины. Он не мог поверить своим глазам, когда обнаружил на обшивке подводной лодки эмблему белого медведя. Это была эмблема U-871. На дне Черного моря находилась огромная немецкая субмарина длиной 87 метров. Каждая подводная лодка Третьего Рейха имела свою фирменную эмблему, ошибки быть не могло. Алик моментально вспомнил, все, что знал о U-871.

«U-871 была большой океанской подводной лодкой времен Второй мировой войны. Она была спущена на воду в 1943 году в немецком городе Бремене, а потоплена в 1944 году в Индийском океане в районе Азорских островов. Немецкая лодка была атакована самолетом, британским бомбардировщиком, который сбросил на нее 8 глубинных бомб. После атаки лодка ушла на глубину и считалась потопленной. Утверждалось, что погибли все 69 членов экипажа. Во всяком случае больше эта лодка нигде не светилась.»

Алик нервно задышал от охватившего его волнения.

«Эта лодка не может находиться здесь, на территории России, местом ее гибели считается Индийский океан. Значит она не утонула в 1944 году? Но что тогда она делала в Черном море? И отчего утонула? Почему нет сведений о ее потоплении? Или есть? Но они засекречены?»

Были одни вопросы, но не было ответов. Алик сделал еще один круг над огромной субмариной, которая лежала на боку. Ее корпус был покрыт водорослями и тиной. Он подсветил фонариком рисунок на рубке. Сомнении больше не оставалось. Это была немецкая подводная лодка U-871. На обросшей ракушками рубке красовался выцветший, еле заметный белый медведь в многоугольнике.

Алик видел, что Каська тоже заметила рисунок на рубке субмарины. Она даже подплыла немного поближе, посветила фонариком, чтобы лучше рассмотреть эмблему, а потом опять поднялась чуть выше рубки. В это время он спустился на самое дно, продолжая обследовать корпус и видимые повреждения.

«Это хорошо, что Каська рассмотрела медведя. На глубине бывает отравление смесью. Два мнения об увиденном– это лучше, чем одно».

Можно было подниматься. Все было ясно. Алик был доволен, Каська его не подвела. Все делала четко. Умная девушка. Потом они все обсудят. Он огляделся. Каська зависла над ним в нескольких метрах. Она внимательно следила за всеми его перемещениями сверху, но сама не спускалась на дно, боясь поднять ил с глубины. Она контролировала и подстраховывала его со стороны. Алик сверился с показателями наручного компьютера. Времени почти не оставалось. Нужно было начинать подъем. Он показал знак рукой на всплытие. Каська приняла сигнал и подтвердила, что готова. Она находилась выше его на несколько метров и ждала, когда он поднимется на ее глубину, чтобы вместе начать подъем.

Алик начал поддувать жилет, регулируя плавучесть. Он поднимался медленно, плавно, точно паря в воде, не работая ластами и не расходуя силы. Неожиданно он заметил, что Каська, стала прикрывать рукой свет фонарика, точно сигнализируя ему о чем-то очень важном, что он пропустил. Он не сразу понял, что она имела ввиду. Но потом, он поднял голову в направлении лучей света ее фонарика и понял, что Каська освещала пузыри воздуха исходящие вверх от его оборудования. В световом пространстве воды, которое освещал фонарик, было видно много пузырей воздуха, которые он выдыхал. Это было естественно. Такие пузыри всегда поднимаются вверх от каждого дайвера. Но их было слишком много! Именно это Каська ему и показывала, дергая фонарем. Ей сверху было хорошо видно, что происходит с ним внизу. Голова уже соображала плохо от отравления смесью, но до того, как его накрыла волна неконтролируемого страха, он все-таки заставил себя посмотреть на манометр. Стрелка находилась в красной зоне. Черт, он же проверял манометр минуту назад. Или две минуты назад. Этого просто не могло быть! Алик еще раз проверил прибор. Смеси в баллонах почти не осталось. Нет, он все рассчитал правильно и проверил несколько раз- баллоны были заправлены под завязку. Ему должно было хватить смеси для всплытия. Значит травил шланг или переходник. А это означало, что ему не хватит смеси для декомпрессионных остановок. Ему вообще скоро нечем будет дышать!

Алика накрыла паническая атака. Он начал дышать, как сумасшедший, быстро расходуя остатки дыхательной смеси. Сердце стало биться с бешенной скоростью. В голове пронеслась картинка, как Каська начинает его спасать, предлагая ему свою смесь. Нет, ничего не получится. У них все было рассчитано по минутам. Запасного баллона, подвешенного на глубине двадцати метров для экстренной остановки, у них не было. А это означало, что страховки у них не было. Если Каська ему даст свою смесь для дыхания, то они вдвоем не выплывут. Начнут задыхаться через несколько минут подъёма и оба рванут на поверхность, так как их легкие начнут гореть огнем. Их ждет или быстрая смерть в воде от удушья, или долгая и мучительная потом на суше после подъёма. Или инвалидность. Никто их не доставит в барокамеру в короткое время.

Алик посмотрел последний раз на Карину. Он мысленно ее погладил и попрощался. Затем он перестал нормально соображать и отдавать отчет в своих действиях. Перед глазами начали расплываться красные круги. На ощупь он отстегнул свинцовый груз и начал неконтролируемое всплытие. Его кровь «закипела». Пузырьки азота стали закупоривать сосуды и кровь начала сворачиваться прямо внутри сосудов. Наступил шок.

Карина все поняла. Она не сводила взгляд с Алика, пока он медленно поднимался. Она видела ненормальную утечку воздушной смеси у него за спиной и знала, что это приговор для любого дайвера, даже самого опытного. У него был прорван шланг, через который воздух поступал из баллонов. Карина ощутила ступор. Она уже с трудом могла анализировать происходящее. Вода была ледяная. Мозг просто скручивался от холода в ракушку. Она даже не отреагировала, когда Алик посмотрел на нее в последний раз через стекло своей маски. Он был совсем рядом. Но она не успела с ним попрощаться. Все произошло моментально. Одним движением он отцепил с пояса тяжелые груза. Это был конец. Алик поплыл вверх, нарушая все правила всплытия. Она перестала чувствовать и, кажется, дышать. Это сон, это просто ужасный сон. Сейчас она проснется, и они будут в отеле с Аликом любить друг друга на огромной кровати. Закашлявшись, она продрала сухое горло. Без паники, она может дышать, она жива и это не сон. Алика нет с ней рядом. Он просто начал всплытие без нее. Ему виднее, он опытный дайвер. Обстоятельства так сложились. Он не бросил ее на глубине 45 метров. Он просто начал экстренное всплытие. Она должна принять ситуацию, нужно смириться и всплывать самостоятельно. Ей придется самой пройти все остановки, выдержав время по приборам. Она справится. Лишь бы с Аликом все было хорошо.

Она посмотрела на приборы. Нужно было всплывать. Думать она будет потом. Сейчас все внимание только на всплытие. Ей было страшно поднять голову и посмотреть в сторону поверхности воды. Но даже, если бы она подняла голову и захотела бы увидеть, что происходит выше – она бы ничего не рассмотрела. Видимость на глубине не превышала десяти метров.

Она боялась увидеть там Алика без сознания. Она знала, что спасти его ей не под силу. Но она боялась даже думать, что он не сможет выплыть самостоятельно. Они встретятся потом, на поверхности. Или на берегу. Все будет хорошо! Алик сильный, он сможет спастись! Просто они на время расстались. Это просто сон. Страшный сон.

– Алик!

Карина закашлялась, вдыхая влажный морской воздух. Ей казалось, что она кричала, но на самом деле она шептала. Волны забрызгивали ее лицо, соленая вода щипала глаза. Очертания гор то виднелись вдали, то исчезали. Волны были недетские, длинные и страшные. Карина отцепила груза и баллоны. Оставшись в одном гидрокостюме, она почувствовала облегчение. После ледяной воды в глубине, вода на поверхности казалась слишком теплой. Но это первые минуты, потом она стала замерзать. Она огляделась вокруг. Катера рядом не было. Берег тоже казался незнакомым. Ее отнесло течением в сторону Туапсе. По крайней мере она не была в открытом море, а двигалась параллельно берегу. Горы она видела, значит был шанс доплыть до берега. Только не сдаваться. Она легла на спину и стала работать ластами. Расстояние до берега уменьшалось медленно. Через два часа борьбы сил совсем не осталось. Рядом не было ни одного корабля, ни лодки. Никто не станет рисковать жизнью в шторм. Корабли стояли на рейде в открытом море на безопасном от скалистого берега расстоянии. Чем ближе она подплывала к берегу, тем спокойнее становилось море. Силы закончились, она уже не гребла ластами, а просто дрейфовала лежа на спине. Гидрокостюм создавал плавучесть и можно было расслабиться. Когда до берега оставалось метров 50, она начала грести. Она должна найти Алика. Возможно его тоже выбросило на берег. Может он без сознания. Она пойдет пешком по кромке берега. Она будет его искать. И плевать, что он ей приказал возвращаться в отель одной. Если нужно, то поднимет всю полицию и спасателей. Ей бы только добраться до города. Пить хотелось ужасно. Организм был полностью обезвожен. Болела голова и легкие. На четвереньках она выползла на берег. Сил встать не было. Она решила, что только немного отдохнет, совсем чуть-чуть и встанет. Она не заметила, как вырубилась. Очнулась она уже в сумерках. Ее тормошил какой-то мужчина.

– Девушка, вы живы? Что случилось?

– Пить, дайте мне пить.

– А, ну это, сейчас достану бутылку. Только я из нее пил уже. Вы не брезгливая?

Карина подумала, что сейчас умрет от жажды. Ей хотелось придушить незнакомца и забрать бутылку с водой.

– А вы чё? Ныряли? А где ваши вещи?

– Не знаю. У вас телефон есть? Мне в полицию нужно позвонить.

– Не, нету, я же на ретрит приехал. У нас забрали все телефоны. Мы должны молчать неделю и ни с кем не разговаривать. Я для вас сделал исключение.

– Где ваш лагерь?

– Там в лесу, могу провести.

– Пойдем.

Карина, шатаясь, встала. Голова кружилась, как после хорошей гулянки с алкоголем. Ничего, она сильная, переживет. Руки, ноги целы – идти может.

– Только вы меня не сдавайте, я в лагерь первый пойду, а вы потом уже. Мы, как бы незнакомы. А то меня оштрафуют за нарушение правил. У них там все строго.

– А мы и не знакомы. Я вас не спалю.

– Ага, чудесно. А то вот так поможешь кому-нибудь, а потом и сам страдаешь.

Карина подумала, что зря мужик деньги на ретрит потратил – не поможет ему недельное молчание и духовные практики. Гнилой дядька до мозга костей. Да и по берегу пошел бродить, потому что надоело ему мантры слушать и благовония нюхать. Зачем так себя насиловать? Просто модно. Галочку поставит, что сделал.

– Спасибо за помощь.

– Спасибо в карман не положишь. У вас, дамочка, покурить не найдется? Ну да, глупый вопрос. Согласен. Блин, курить хочется.

Карина покачала головой. Ей не хотелось разговаривать с незнакомцем.