Глава 17
Признание

Я через силу втянула сквозь стиснутые зубы воздух и вспомнила теории, которые мы строили в кафе до того, как драколичу приспичило покатать старушку на столе.

Это что же получается тогда… Обессиленный некромант, которому срочно потребовалось восстановить силы, прибыл в Большие Выселки. Выманил свою добровольную жертву на кладбище, выкачал из нее энергию и спрятал концы в воду.

Звучало, как прилизанная статья в прессе, поэтому казалось чем-то крайне сомнительным.

– Не-ет, – протянула я, тряся головой, как болванчик на прилавке в сувенирном.

– Это я ее убил.

«А я напоминаю, что свидетели долго не живут», – вклинился артефакт.

Но вместо того чтобы окончательно испугаться, я встала, сжала кулаки, вспомнила непогрешимую веру Эдварда, Рычая, Кельвина в сидящего напротив некроманта и разозлилась.

– Да как такое может быть?

«Тесса, да ты просто присмотрись к нему повнимательнее»! – вкрадчиво шептал артефакт. – «Тут же сразу видно, что его разум представляет собой часики с кукушкой. И по ходу, стрелки уже сделали полный круг и приготовились к торжественному „ку-ку“».

Данте остался сидеть возле журнального столика с моими кривыми набросками. Худой, сгорбленный, медленно погибающий.

– У меня было шесть месяцев, чтобы подумать, – заговорил он, избегая моего требовательного взгляда. – Я неделями копался в старинных источниках, пытаясь понять, что со мной происходит. Мне удалось вычислить, что это старое проклятье, придуманное кем-то из наших предков, но так и оставшееся в стадии задумки. Я пытался бороться своими силами, но боль… боль очень сильно притупляет сознание. Притупляет все чувства. Без исключений. В том числе милосердие и совесть, Тесса.

«План такой, – бодро отрапортовал Азра. – Пятишься назад, хватаешь торшер за ножку и обрушиваешь свои искренние извинения на голову этого чокнутого. Потом быстренько надеваешь меня, вместе вяжем бессознательное тело веревками, которые сделаем из простыни, и мчим на всех парах сдавать полиции спятившего убийцу».

– Кельвин что-то почувствовал, – продолжал исповедоваться некромант. – Он одарен удивительным даром знать, что где-то с кем-то что-то происходит, и появляться как раз кстати. Не сунь он тогда свой любопытный нос в башню, я бы здесь не сидел. Брат отыскал в своих застенках артефактора, который согласился сделать сдерживающий распространение проклятья сплав, и на какое-то время у нас появилась отсрочка.

Пусть и не сразу, но мне тоже пришла идея дополнительного вливания, – кивком указав на мои расчеты, признался Данте Праймус, некромант, учитель, убийца? – Я решил попробовать и начал делать заметки. Лаура вызвалась ассистировать, а когда мы поняли, что есть результат, то девушка предложила свою кандидатуру в качестве источника. Мы сделали несколько пробных попыток по добровольной передаче силы, но потом родители Лауры начали что-то подозревать и отправили ее сюда, в Большие Выселки.

«Тесса, сейчас не время играть в „раз, два, три, морская фигура, на месте замри“», – злился Азра. – «Хватай уже что-то потяжелее и бей этого гада по темечку!»

Но я не могла. Вот просто не могла, и все.

– Я прибыл в Большие Выселки ночью, пришел на кладбище и стал ждать Лауру. Если бы Уинслоу предупредил, что нашел еще одного артефактора, готового помочь, если бы я знал, что есть другой вариант, если бы только…

Данте резко саданул кулаком по столику и пришел в тихое бешенство.

– Я убил ее.

«Все, теперь у нас точно есть признание. Бьем и бежим!»

– Нет, – решительно заявила я.

«Что еще за нетки, Тесса! Еще немного, и я сделаю вывод, что у тебя на почве стресса начал подтекать чердак!»

– Нет, – уверенно повторила. – Я верю фактам, а они говорят в вашу пользу.

«Мать моя заготовка, да за что мне все это?» – Имей Азра телесную оболочку, то сейчас схватился бы за голову.

– Эдвард нашел в библиотеке том по некромантии, который кто-то очень-очень тщательно штудировал. Независимая экспертиза доказала, что почерк не совпадает с образцами ваших правой и левой рук. Это раз.

Я не выдержала бездействия и заметалась по крошечному пятачку между креслом и диваном.

– Рычай узнал от медбрата, помогавшего в доме престарелых, что в ночь убийства Лауры тот дежурил у постели высокородного мерзавца, которому накостылял некромант с палкой. Кельвин наведался к больному и допросил. Тот подтвердил, что во время смерти нашей прекрасной ассистентки с большим и очень добрым сердцем вы преподали подвыпившим парням урок вежливости. А значит, не могли ковырять внутренности разложенного на земле тела. Вот вам и два!

Торшер, который так сильно рекламировал Азра в качестве дубинки первобытного человека, не выдержал моих метаний туда-сюда и попытался свалиться на пол, а уже после дезертировать и закатиться под кровать.

– И потом, ритуалов-то было несколько, – вспомнила я, перехватывая злосчастную лампу у самого пола. – Первый – это забор и перекачка жизненных сил. Кельвин сказал, что донор на таких штуках погибает только у непрофессиональных новичков, к коим Мастера и главу отделения некромантии очень сложно отнести. Между прочим, это три. Поэтому я осмелюсь предположить, что Лаура все еще была жива, когда вы закончили обмен. Она ведь была жива, да?

Данте, наблюдающий за моим сражением с торшером, хмуро кивнул, а я наконец подцепила эту штуку за шнур, выволокла из-под кровати, вернула на место и с победным видом повернулась.

– Вот и объясните мне, зачем убивать девочку и прятать концы в воду, проводя ритуал немоты, если для эффективности и запуска самоизлечения требуется три-четыре обмена силой, а вы сделали только первый? Молчите, Данте. Я и сама понимаю, что незачем. И это, на минуточку, уже четвертый аргумент в вашу защиту. Отсутствие как там его… этого… ну которого… того самого… мотива преступления, во!

Данте с трудом поднялся на ноги, опустил здоровую руку на мое плечо и мягко сжал, словно пытался перекрыть фонтан красноречивых доводов, полившихся из собеседницы.

– Тесса, а есть ли разница, если я чувствую себя виновным?

И я поняла, что всё.

Зря я распиналась и давала бесплатный мастер-класс красноречия.

Зря играла в наблюдательного детектива.

Зря вообще затеяла этот разговор.

Данте сдался. Он поставил точку. Такую очень жирную кляксу на эпитафии своего надгробного памятника.

– В таких случаях, брат, лично я советую искать того морального урода, который тебя подставил, – прогремел голос Севера из угла комнаты, а следом на свет вышел и сам некромант.

* * *

Утром я на носочках спустилась вниз, шмыгнула через черный ход и помчалась через заросшую лужайку так, словно за спиной стоял не домик некромантов, а логово дракона.

Очень-очень злого, голодного дракона.

Трех драконов.

Трех очень злых драконов, двух дракончиков поменьше и одного проглота по имени Спайк. И даже не знаю, кто из них хуже!

Осторожно, так чтобы ни скрипа, ни звука, отворила калитку, вышла на улицу и огляделась, выбирая направление для спринтерского забега.

Так, вот где-то там мы с Миррой распрощались. Или нет?

Точно, вон столб, о который драколич решил поточить когти, а вот там подальше дом с красной крышей, где мы перепугали какую-то милую женщину, выгуливающую карапузов, точнее, трех сорванцов без инстинкта самосохранения, ломанувшихся погладить дракона.

Погладить дракона…

Ха! Проще сразу сунуть руку в блендер!

Определившись с направлением движения, я похлопала рукой по карману, проверяя, не оставила ли наличность в комнате, и…

– Доброе утро.

…и не успела и шага ступить.

Оглянулась, встретилась с серыми глазами некроманта, смирилась с неизбежным и поспешила оправдаться:

– Это не побег!

Север, еще не бритый, но зато очень бодрый, медленно приподнял бровь.

– Знаю, со стороны это выглядит не слишком правдоподобно, но я шла в булочную.

И это было чистейшей правдой, между прочим!

После вчерашнего разговора по душам в комнате Данте я проснулась от мысли, что хочу – нет, просто обязана! – порадовать некромантов и себя любимую свежей выпечкой.

Память моментально припомнила мельком замеченный магазинчик по пути сюда, желудок взвыл от предвкушения, а ноги сами собой понесли меня умываться.

Инстинкт же посоветовал не будить некромантов, так как компания в таком важном и ответственном деле мне ни к чему. Пророческий дар – а может, пессимизм, я их частенько путаю, – подсказал, что Эдварду потребуется около часа подозрительного созерцания витрин, прежде чем он ткнет в приглянувшуюся пышку пальцем и пройдет на кассу.

Рычай сразу начнет пробовать, и до дома мы донесем пакет с остатками самых вертких и мятых пончиков, которым посчастливится уклониться от загребущих ручищ великана.

Кельвин с первого же взгляда на мою смущенную мордашку поймет, что вчера была тайная вечеринка, на которую его не соизволили разбудить, и обычный поход за булочками превратится в допрос с пристрастием и моральные пытки.

Данте… Данте просто жалко было будить.

Спайка – откровенно страшно!

Севера я тоже не планировала брать в этот крестовый поход за продовольствием к завтраку, просто потому что хотела сделать ответный жест благодарности за вчерашнее.

А вчера суровый некромант повел себя подкупающе решительно.

Вручил мне коробку, «полную его извинений» – оказывается, я оставила ту на кухне. Не дав опомниться, легко, точно я пушинка, подхватил на руки, отнес на диван, уложил, деловито расправил подол платья, заботливо укрыл пледом. Постоял, посмотрел, подумал. В итоге отобрал черную коробку, открыл и вернул обратно со словами:

– Ешь. Клубника мытая.

После чего он вернулся к Данте, в уголках губ которого я впервые за этот тяжелый разговор заметила нечто похожее на улыбку. Не слушая упрямых заверений, что все, мол, в порядке и вообще не надо вмешиваться в его личное дело, усадил Данте в кресло, как и меня, накрыл пледом.

Сгреб мои чертежи на журнале, бегло изучил, хмыкнул, вычеркнул что-то, приписал от себя пару строк, передал брату для изучения и пошел за выпивкой.

– Значит, так. – Мне вручили бокал с лимонадом, Данте – пузатый бокал с янтарной жидкостью. – Мы поступим следующим образом…

И дальше мы просто слушали. Слушали. Кивали. И только Азра время от времени отпускал язвительные комментарии.

Под конец речи сурового некроманта я поспешила заесть восхищение от решительных действий Севера клубникой и запить лимонадом всякие пошлые мыслишки, парадом из откровенных сцен промаршировавшие в сознании.

Около часа мы обсуждали детали задуманного. Еще час братья сидели над заклинанием и периодически тормошили мою сонную тушку техническими вопросами. Через еще минут двадцать я поставила полупустую коробку на пол, свернулась на диване и вырубилась.

В полусне мне чудилось, что чьи-то сильные руки поднимают меня с дивана, прижимают к груди с гулко бьющимся сердцем и несут куда-то. Так же смутно кто-то просил меня поднять руки, бережно снимал платье и как-то поспешно натягивал огромных размеров футболку.

Еще долго мне мерещились ладони, заключившие тело в собственнических объятиях, тепло чужого тела, согревавшее спину, и отголосок дыхания, нежно щекочущего шею.

Это ощущение было настолько сильным, что я даже проснулась от чувства пустоты и холода, поспешно перекатилась на другую сторону кровати и обняла вторую подушку. Обняла, уткнулась носом, вдохнула смутно знакомый запах и уже после была мобилизована идеей булочек на завтрак.

– Значит, булочки? – улыбнулся некромант, согретый лучами восходящего солнца, и поднял бумажный пакет на уровень моих глаз.

Пакет был огромен, источал умопомрачительные ароматы, а бумажное дно так вообще молило о скорейшей разгрузке, с трудом удерживая тяжесть сдобы.

– Пошли варить кофе? – предложил Север, протягивая руку, а я улыбнулась в ответ и протянула свою.

Почему никто не сказал, какое это счастье – начинать свое утро с короткой прогулки за руку с офигенным мужчиной, уже предвкушая чашку кофе, свежую выпечку и его улыбку.

И тут в доме что-то взорвалось, звякнуло разбитыми стеклами окно, вспыхнул и самопотушился небольшой пожар.

– Мастер! – заголосил Эдвард.

Вопль тотчас оборвался смачной оплеухой, и уже куда тише, но увереннее забасил Рычай:

– Тесса, спасай!

Дверь с шумом распахнулась, явив улепетывающего драколича. Ящер тащил в пасти сковороду с еще скворчащей в разогретом масле яичницей, с маленькими румяными кусочками сосисок и красными островками помидорок.

– Спайк, – ласково и в то же время крайне угрожающе позвал Север.

Мертвый дракон уловил зловещий блеск в серых глазах некроманта, понял, что в шаге от повторной кончины, вздохнул и с понурым видом потащил сковороду обратно.