«Да, – пришел к выводу инспектор, – все-таки ему от двадцати трех до двадцати пяти. У него было время прикинуть в голове все нюансы будущих преступлений, но дольше сдерживаться он не мог. Он хорошо развит физически, поскольку справляется с женщинами спортивного типа. Все они – жертвы из группы «минимального риска» – их внешность, род занятий и окружение не являются источниками опасности, ни одна из них, например, не занималась проституцией. Но они были похищены в самых многолюдных местах – одна на оживленной улице дорогого квартала, другая на переполненной стоянке возле шикарного ночного клуба. И, однако, никаких свидетелей. Этот тип рискует, играет. Он невероятно самоуверен, внутренне организован, подолгу готовится к похищениям. Он испытывает огромный стресс, но жертвы настолько ему доверяются, что он считает себя неуловимым. Со временем он станет все рисковать все больше и больше, начнет совершать ошибки. Но сколько еще жертв должно появиться прежде, чем это случится? Выбор жертвы из группы «минимального риска» в обстановке, ни малейшего риска не предполагающей, тоже говорит о его определенной зрелости. Он не подчиняется самому первому импульсу, потому очень долго испытывает еле сдерживаемое возбуждение, невероятное возбуждение от ситуации, но тем не менее сохраняет хладнокровие. Для него главное – приближение к жертве, фаза соблазнения – вот что дня него самое приятное. Он должен общаться с жертвой, возможно, кадрить ее, прекрасно представляя себе, что уже очень скоро сделает с ней. Именно так он пытается проверить на ней степень своего влияния».

Инспектор записал в блокнот: «25 лет, плюс-минус».

Все возможные детали следствия тщательно проверялись, и, по совету Бролена, персонал ночного клуба и его завсегдатаев допрашивали бесконечно долго и очень тщательно. Однако выяснить не удалось ничего.

Где-то вдали, в другом кабинете, какой-то тип, перейдя на крик, настаивал на своей невиновности. Бролен допил чай и снова уселся за стол.

«Руку даю на отсечение, этот говнюк получает невероятное удовольствие, соблазняя своих жертв или как минимум пытаясь разговорить их. Стоит сюда добавить и тот факт, что он убивает, не придерживаясь каких-то одинаковых промежутков времени между убийствами: от первого до второго прошло пять недель, а от второго до третьего – только две. Он ускорился, промежуток между преступлениями становится короче». – От этой мысли Бролена охватило болезненное чувство. Он понимал, что это еще ничего не значит: серийные убийцы могут совершать преступления через короткий промежуток, а потом долго «отдыхать». Однако некоторые из них, охваченные неудержимым желанием сеять смерть, начинают делать это все чаще и чаще, до тех пор, пока дело не заканчивается их арестом или гибелью. Все, на что надеялся инспектор, – выгадать максимум времени, дабы все тщательно взвесить, обдумать. Время было необходимо, чтобы внимательно изучить малейшие детали и помешать этому чокнутому снова совершить непоправимое.

А еще манера избавляться от тел, бросая их в воду…

«Эта сволочь знает, что на него охотятся, очень хорошо знает и не хочет быть арестованным, он желает продолжать еще и еще, нападать вновь, ему это необходимо».

Бролен резко дернул головой, подавляя в себе растущий гнев.

Он просматривал фотографии последней жертвы, когда зазвонил телефон.

– Инспектор Бролен, – сказал Бролен, поднимая трубку.

– Джошуа, это Карл. У меня есть новости, касающиеся результатов патологоанатомической экспертизы.

Карл Диместро работал в судебной лаборатории, временно располагавшейся в большом здании Отдела биологических исследований, в сотрудничестве с командой судмедэкспертов.

– Личность жертвы установили? – спросил Бролен, сгорая от нетерпения.

– Нет, но мы над этим работаем, изучаем ее зубы. Зато у меня кое-что для тебя есть, я нашел в ее тканях частицы диатомей.

– Частицы чего? – переспросил Бролен, пытаясь освежить в памяти прослушанный в Квантико курс криминалистики.

– Диатомей. Это содержащие кремнезем микроскопические водоросли, которые обитают в любых источниках воды, как пресной, так и соленой. У нее в легких была вода, но это ни о чем не говорит, однако микроанализ выявил наличие диатомей в легких, печени и сердце. Это означает, что она вдохнула воду перед смертью. То есть она, очевидно, умерла, задохнувшись из-за пиявок, но убийца решил ускорить события, окунув ее голову в воду – то есть она и задохнулась, и захлебнулась почти одновременно. В любом случае, можно не сомневаться: это – вода не из-под крана, а из какого-то естественного водоема, со своей флорой и фауной.

Бролен ждал продолжения – чего-то, что позволит выйти на след убийцы. То, о чем говорил Диместро, было лишь свидетельством пыток ante mortem, варварским поступком, своеобразной визитной карточкой Портлендского палача.

Немного разочарованный, Бролен довольствовался тем, что молча выслушал все сказанное.

– Но это еще не все, – вдруг продолжил доктор Диместро, – водоросли могут дать нам и другую очень интересную информацию.

Бролен относился к Карлу Диместро, умевшему радоваться любой микроскопической детали, с некоторым подозрением, потому что эта деталь вообще могла быть абсолютно никак не связана с расследованием.

– Необходимо знать, что диатомеи обладают оригинальным строением, различающимся в зависимости от места их обитания.

– Так-так, подожди, – прервал его Бролен, – ты хочешь сказать, что сможешь установить, является ли найденная в легких жертвы вода той самой, в которой ее нашли?

– Точно, именно благодаря исследованию диатомей. В нашем случае диатомеи, обнаруженные в тканях жертвы, не похожи на тех, которые обитают в том месте, где было обнаружено тело. Можешь быть уверен: жертва утонула не там, где ее нашли. Более того, могу тебя уверить на семьдесят процентов, что она вдохнула не воду Туалатин – диатомеи, найденные у нее внутри, имеют строение, совершенно отличное от строения речных водорослей.

Карл Диместро говорил хорошо поставленным голосом, в котором, тем не менее, сквозила огромная усталость.

– Скажи, если взять пробы воды из большинства рек и озер в окрестностях Туалатин, мы смогли бы установить точное место, где ее утопили?

Ни секунды не раздумывая, доктор ответил утвердительно. Тон его голоса изменился, теперь он стал еще более уверенным.

– Вместе с моим ассистентом Питером мы побывали на юге Портленда, стараясь взять максимум образцов воды из всех озер, прудов и рек, расположенных на удалении в тридцать километров от реки Туалатин. Сравнение диатомей дало положительный результат. Я нашел воду, которую она вдохнула. Это вода из небольшого прудика на юго-востоке Стаффорда.

Бролен молчал. Вначале разочаровавшись, теперь он был просто ошеломлен. Кропотливая работа двух человек из лаборатории в самые краткие сроки дала результат.

– Но… это точно? – пробормотал он.

– Примерно на девяносто пять процентов.

– Это гениально, Карл, отличная работа, правда! – воскликнул Бролен. – Теперь попробуй немного отдохнуть, ты это заслужил.

– Действительно, я не спал всю ночь. Вчера мы весь день исследовали имеющиеся у нас образцы, а потом стали сравнивать их и закончили только сегодня в полдень. Мы могли запросто упустить из вида этот пруд. Это место в лесу, крошечное пятно на карте района. Я готовлю для тебя полный отчет и включу в него все свои выводы.

– Поспи несколько часов, отчет может подождать до завтра. Только скажи, как называется этот пруд, я бы хотел как можно скорее на него взглянуть.

Еще раз поблагодарив Карла Диместро за отличную работу, Бролен положил трубку. Он размышлял так быстро, как только мог, сопоставляя свои знания из области криминалистики с тем, что услышал сейчас.

Тело было перевезено из одного места в другое, это объясняло отсутствие пенной слизи на губах жертвы: речная вода смыла ее.

«Никто не станет бесцельно перевозить труп. Убийца делает это по какой-то веской причине. Если он утопил женщину подальше от случайных свидетелей, зачем он взял на себя риск перевозить тело на расстояние в несколько километров, чтобы бросить его в другой водоем? Почему не оставил его в пруду среди деревьев, где никто в течение долгого времени его бы не обнаружил?

Потому что между прудом и убийцей есть связь! Это место имеет какое-то непосредственное отношение к тому, кого мы ищем».

Этот след однозначно требовал проверки.

Джошуа Бролен встал, взял куртку и набрал четыре цифры коммутатора Криминального отдела. В трубке раздался женский голос.

– Кэти, это инспектор Бролен, предупредите, пожалуйста, шерифа округа Клакамас, что я скоро к нему заеду, попросите его, чтобы на въезде в Стаффорд меня ждала машина. Спасибо, Кэти.

Итак, он вышел на след, который след вел «в поля» – как раз этого Бролену и не хватало в ФБР. Может быть, однажды он начнет считать свою неудачу в Бюро лучшим, что могло с ним случиться.

Значит, они продвинулись вперед; этот успех заставил выходившего из кабинета Бролена испытать возбуждение. Он чувствовал, что находится на правильном пути, и ощущение, что вот-вот должно произойти нечто важное, подогревало его.

Он даже не мог представить, как будут развиваться события.

Ужас медленно подползал все ближе.

* * *

В панике Джульет делала лихорадочные движения, пытаясь толчками как можно скорее вытащить себя из дыры, в которой она застряла. За ее спиной что-то происходило.

Через несколько секунд она все же сумела вытащить голову из темного отверстия. Сразу же перевернувшись, она увидела высокую фигуру человека, разглядывавшего ее. Отсутствие света не позволяло рассмотреть черты его лица, но она прямо-таки ощущала устремленный на нее взгляд.

– Обычно я выбираю их не так, – медленно и уверенно произнес человек.

Джульет не шевелилась, скованная страхом, она даже не думала о попытке бегства.

– Но моя последняя подруга, побывавшая здесь, оказалась не совсем чистой. – Он произнес слово «подруга» так, словно речь шла о чем-то важном. –  Да, я прекрасно знаю, это моя ошибка. Мне не следовало кадрить женщин где попало. А уж соблазняя девушку на стоянке у ночного клуба, смешно было ожидать, что она окажется паинькой. Надо было подумать заранее.

Впервые с того момента, как этот человек спустился к ней в подвал, Джульет рискнула отвести от него взгляд и заметила позади незнакомца какой-то вытянутый предмет. Двухметровая лестница, опущенная в люк!

– С тобой все будет по-другому, ты ведь это знаешь. Мы давно знакомы, и я не сомневаюсь, ты – девушка порядочная.

Джульет почувствовала в горле комок, но все же попыталась что-то ответить. Ей надо выиграть время, у парня совершенно съехала крыша, и в глубине души Джульет понимала, что нельзя дать возможность психу вести монолог. Медленно, с трудом подбирая слова, она заговорила хриплым голосом:

– Что… вам… надо?..

Силуэт резко выпрямился, словно незнакомец удивился, что она еще способна произносить хоть какие-то слова.

– Ну, ты же отлично знаешь, – ответил он, помолчав несколько секунд, – я тебе уже писал в Интернете, что хочу открыть тебя.

Джульет вздрогнула. В ее голове пронеслись десятки мыслей, образов и догадок, а потом возникло имя.

Оберон.

– Ты не всегда была милой, когда общалась со мной, – произнес он тоном наставника, – но мы можем это исправить. – Он медленно приблизился. Джульет отпрянула к стене. –  Нет-нет-нет, – торжественно покачав головой, сказал незнакомец. – Чтобы я был с тобой ласков, тебе нужно быть мудрее. Иначе мне придется тебя наказать.

Его голос напоминал голос того человека, который предложил подвезти ее, когда она вышла из дома Камелии. Но тогда он старался выглядеть соблазнительно, а сейчас им владели жестокость и безумие. Не было никакого сомнения, это один и тот же человек. То же атлетическое телосложение, тембр голоса.

Он наклонился и взял Джульет за плечи. Она почувствовала, как в ноздри ей ударил запах средства после бритья.

– Позволь-ка, я не причиню тебе никакой боли.

Через мгновение похититель поднял ее и потащил к лестнице. Джульет попыталась сопротивляться, но что-то в голосе психа парализовало все ее усилия. Словно в его интонациях, если она не будет повиноваться, сквозило обещание бесконечных страданий. Находившийся рядом с ней человек не шутил. Он не был похож на простого преступника, стремящегося получить деньги в обмен на заложника. Здесь было что-то другое, более мрачное, скрытое желание причинять боль. Джульет изо всех сил старалась не дать страху овладеть собой, она во что бы то ни стало должна найти способ выиграть время. Что-то сказать или сделать.

Незнакомец положил ее у подножия лестницы.

– Не двигайся.

Он поднялся наверх и спустил оттуда трос с крюком на конце, закрепленный на лебедке. Металлический крюк блеснул в пламени свечи.

– Что вы собираетесь со мной делать? – осторожно спросила Джульет, не сумев скрыть страх, отчего ее голос задрожал.

Мучитель ответил не сразу, сначала размотал трос. Потом зацепил крюк за веревки, связывавшие Джульет. Приспособление, которым он пользовался, было хорошо смазано, тщательно отлажено, и Джульет даже показалось, что она находится на конвейере какого-то завода. Незнакомец словно разыгрывал тысячу раз отрепетированную сцену. В жестах мучителя сквозило спокойствие, подземелье было заботливо подготовлено к спектаклю, лебедка и крюк работали идеально.

«Как будто он делает это постоянно», – подумала Джульет, чувствуя, как ее накрывает волна ужаса. Девушка учащенно задышала.

Закончив прилаживать крюк за ее спиной, незнакомец обжег ее шею своим дыханием, и Джульет услышала его слова:

– Сейчас я покажу тебе, как сильно я тебя люблю…

Она ясно почувствовала, что погружается в бесконечный кошмар. И догадалась, что никогда не выйдет отсюда живой.

Это отвратительное подземелье было ничем иным, как бойней.

* * *

Шериф округа Клакамас приехал встречать Бролена вместе с одним из своих помощников. Джошуа Бролен, как положено, обозначил цель приезда, и они вместе направились в лес на юго-востоке от Стаффорда. Там они съехали с шоссе и двинулись по извилистой тропе, по которой старый «Мустанг» Бролена проехал с большим трудом, и наконец остановились у маленького пруда посреди деревьев. Пруд был мелким и небольшим, едва ли сотня метров в длину, полностью заросшим травой и камышом.