И тут я задумался. В прошлой жизни я начинал с мотострелков, тогда у меня не было ни связей, ни опыта. Да вообще ничего не было. Армия и армия, куда забрали, туда и пошел. Потом повезло перескочить в воздушно-десантные войска.

– Ну, не знаю, – тут я начал хитрить. Сложно сказать, насколько правдоподобно у меня получалось. – В разведку бы попробовать, думаю, там бы от меня мог быть толк. Много литературы про них читал, да и в кино видел.

Капитан принялся искать что-то в карманах, кивая головой. Я отметил, что пачку сигарет он убрал обратно, так и не закурив. Видимо, это была всего лишь причина, чтобы завязать со мной разговор. Именно так и вербуют, если видят хорошего кандидата, который к тому же и выглядит молодо и наивно. Вот только я далеко не прост.

– А фамилия твоя как?

– Громов. Максим Громов.

Повисла небольшая пауза.

– Капитан Игнатьев, – представился он. Очевидно, что обозначенная офицером фамилия «левая» и скорее всего, такого человека не существует. – Со спортом у тебя как?

– Хорошо. Бегать люблю, с турником дружу.

– По медицине противопоказания есть?

– Да вроде все хорошо.

– А психологически как?

– Не жалуюсь.

– А в Афган бы полетел?

– Можно и туда, – я непринужденно пожал плечами.

– Хм… Смотрю, массы в тебе маловато… Но, это ерунда, наешь! А тот, которого ты на асфальт положил, он кто? – поинтересовался капитан.

– Да-а, так… Старая история, еще со школы. Пытается самоутвердиться за счет унижения других. Все никак понять не может, что его время ушло, а жирными боками никого не удивить.

– Смотрю, ты за справедливость?

– Вроде того. А вы с какой целью интересуетесь?

На несколько секунд повисла напряженная пауза.

– Вот что, Максим Громов… – негромко произнес он, выудив из кармана своего кителя маленький блокнот. – Насчет разведки не знаю, а кое в чем я, пожалуй, смогу тебе помочь. Вижу, в тебе есть некоторый потенциал. Было бы несправедливо, если бы такой парень остался незамеченным. А таланты, если они, конечно, есть, можно и развить. Но не обольщайся, моя помощь – только первый шаг. Все остальное зависит от тебя самого, думаю, с этим понятно?

О, эти слова мне были знакомы очень хорошо. Сколько раз я слышал их от вышестоящих начальников всех рангов! Да только эти самые начальники с удовольствием пользовались моими заслугами, при этом забывая про того, кто именно сделал всю неприятную работу. Нет, в штабники я не рвался…

Сколько раз видел, как тому или иному знакомому офицеру давали повышение, а я оставался в тени, хотя косяков за мной не числилось. Нет, в целом я был доволен – очень многих молодых ребят я выучил и поставил на ноги. Многих спас от смерти, вытащив их с поля боя и вернув матерям и женам. Но и многих потерял, к сожалению. Короче, если подводить черту, то карьерный рост у меня не задался, потому что я был любителем остро поспорить с начальством. Потому про меня и вспоминали в последнюю очередь.

– Спасибо! – отозвался я.

– Не за что. Кстати, заранее скажу, что служить тебе придется на востоке!

Я снова кивнул, приняв к сведению. Меня это совершенно не волновало.

Поболтав еще немного, он покинул курилку и вскоре скрылся в главном корпусе призывного пункта. Черт, а этот Игнатьев, несмотря на невысокое звание, оказывается, важная птица.

Вообще, система призыва солдат на срочную службу не такая уж и сложная, часто бывают различные отступления от правил и рокировки. В целом же, все довольно просто – в военном комиссариате молодые парни кому уже исполнилось восемнадцать, проходят медкомиссию, там же на них оформляются военные билеты и личные дела призывников. Затем, по согласованию с вышестоящим органом в назначенный день будущих солдат везут на сборный пункт края или области. Оттуда иногда возвращаются отдельные персонажи с «белым» билетом. Как правило, либо домой, либо куда-нибудь в тихое и спокойное место. Все призывники еще раз проходят контрольный медицинский осмотр, чтобы исключить все случайные «косяки» местных военкоматов и уже оттуда отталкиваются, кто и куда поедет. Распределение идет по всей стране, но служить рядом с домом остаются только особо привилегированные. Зачастую, некоторые уже знают, что и где им предстоит делать, но большая часть остается в неведении ровно до тех пор, пока не сформируют команду и к ним не подойдет так называемый «покупатель». Им называют старшего офицера, либо прапорщика, прибывшего за молодым пополнением для какой-либо воинской части.

Когда минут через тридцать я вернулся в главное здание, ко мне подошла одна из работниц военного комиссариата и отправила в отдельный кабинет. Это было неспроста, значит, за меня уже договорились…

Внутри кабинета была практически спартанская обстановка – ничего лишнего. Письменный стол из советских прессованных опилок, кресло и пара дубовых шкафов. На линолеуме лежала истоптанная ковровая дорожка, у двери притаилась напольная вешалка. На столе примостилась печатная машинка «Ятрань», черный дисковый телефон, графин с водой, стакан и несколько потертых книжек. А на подоконнике причудливый кактус.

На рабочем кресле сидел полноватый человек, лет пятидесяти. Не знаю, кем он был – форма одежды гражданская, а вот манера поведения – ну чистый пиджак. Важности ему не занимать, чего он даже не скрывал. Но это точно не военком, его я хорошо знал в лицо. К гадалке не ходи, скорее всего, он тут для того, чтобы решать какие-то особые вопросы. А тот факт, что меня сюда позвали не просто так, был очевиден.

– Ты кто?

– Громов Максим Сергеевич!

– А-а! – хозяин кабинета выпрямился в кресле, смерив меня взглядом ищейки. – И что дальше?

– Прибыл по вашему приказу!

Тот улыбнулся самым краешком рта, но виду не подал. Вместо этого он откопал в стопке папок мое личное дело и принялся изучать его. Потом посмотрел на меня изучающим взглядом, и снова уткнулся в изучение документов.

– Посмотрим, посмотрим… Служить, как я понимаю, хочешь?

– Хочу.

– Похвально. А где?

– В хорошем месте. Но не в строительном батальоне точно. И не в железнодорожных войсках.

– Да ладно, а почему? – поднял бровь тот. – Боишься лопатой землю кидать?

– Я ничего не боюсь, – спокойно ответил я. – Просто хочу реальную пользу стране приносить, не тратить время, чтоб ведра с цементом таскать. История про незаменимых людей – это чушь. Инженера-атомщика в короткие сроки можно научить штукатурить стену, а вот штукатур запустить ядерный реактор точно не сможет. Так что тут каждому свое. Ну и если служба понравится, то и на сверхсрочную можно остаться. Вообще, в разведку было бы неплохо.

– Ишь ты какой, шустрый-быстрый! – тот смерил меня хитрым взглядом. – А вдруг там, куда ты хочешь, такие не нужны?

– Такие – это какие?

– Вот как ты. Выскочки.

– С чего вы взяли? – парировал я. – Вопрос-ответ. Вы спросили, я ответил. Я же не сам залетел в ваш кабинет и начал требования предъявлять…

Про себя усмехнулся. В Вооруженных Силах все нужны, особенно те, кто качественно выполняет приказы, проявляет разумную инициативу и не задает лишних вопросов. Тут, конечно, я был не лучшим кандидатом, ввиду того, что часто имел свое отдельное мнение, которое не стеснялся доводить до командования. Подобное не делало мне славы, а соответственно и новые звезды на погоны где-то терялись. В этой жизни я такую ошибку постараюсь не допустить.

– Ну, хорошо… Так зачем ты в разведке нужен?

На вопрос собеседника я не ответил, да ему мой ответ и не требовался. Скорее всего, меня уже определили, а все это просто сотрясание воздуха и попытка понять, из какого теста я слеплен и чего от меня ожидать.

Воцарилась тишина – пиджак молча листал мое дело, осматривал справки, предписания. Изредка что-то там записывал. Я тоже молчал.

– Вот что, товарищ Громов… – наконец выдал он. – Не буду ходить вокруг, да около, а скажу как есть. У нас формируется особая команда, которая завтра отчаливает… – он начал шуршать картой. Было видно, что он не особо ориентируется. – Вроде, в Таджикскую ССР. Да, точно. Почти к границе с Афганистаном. Род войск непростой, но интересный. Если вкратце, то это и есть разведка. Назначение и цели не афишируются, думаю, понимаешь почему… Далеко не каждый вхож, но если отобрали, то считай, крупно повезло. Обучение пройдут далеко не все, но если вытянешь этот путь с честью, будет тебе и сверхсрочная и реальная польза для Родины, и много чего еще. Конечно же, не сразу. Вопросы есть?

– Вопросов нет.

Этим я его снова удивил – по приподнявшейся левой брови я догадался, что собеседник не ожидал подобного. Наверняка любопытные юнцы засыпали его вопросами, как и что, а тут прям исключение из правил.

– Значит, ты согласен? – уточнил он.

– Согласен.

– Хорошо… Хе-хе, еще бы ты был против! – тот довольно потер ладони друг о друга, став немного похожим на паука. – Ладно. Личное дело остается у меня. И об этом разговоре никому ни слова. Для всех друзей и знакомых – ты просто ждешь распределения. И все.

Это было очевидно. Такой информацией раскидываться налево и направо – глупо. Поколебавшись, я хотел было выйти наружу, но остановился у двери.

– Все-таки один вопрос будет… Разрешите?

– Ну?

– А какая численность у команды?

– А какая разница? На месте и увидишь.

В мотострелки формируются большие команды – до пятидесяти человек, чаще обходятся малыми группами по двадцать с лишним человек. Бывает по десять, по пять. В общем, тут разброс очень большой. Да и не силен я в этих делах, за всю мою военную службу в военном комиссариате я появлялся крайне редко. Ну, разве что в дежурке, отметку о прибытии и убытии поставить. Очевидно, что мое новое место службы действительно будет особенным… Черт возьми, ни черта себе поворот! Уж там-то я найду применение своих талантов.

Вдруг в кабинет настойчиво постучали.

– Войдите! – лениво отозвался мой собеседник. Видимо, ожидал, что кто-то опять дверь перепутал. Но нет…

Дверь приоткрылась и внутрь заглянул молодой мужчина, лет тридцати. Он обошел меня, решительно направился к столу, что-то произнес старшему на ухо.

– М-м… Серьезно?

Гость коротко кивнул и, не глядя на меня, быстро вышел из кабинета.

Вдруг зазвенел телефон. Собеседник нахмурился, взял трубку.

– Слушаю, Амиров!

Самого разговора я не слышал, но заметил, что хозяин кабинета явно напрягся, на лбу выступили капельки пота. Примерно минуту ему что-то объясняли. И ему это не нравилось.

– Я понимаю, Павел Александрович. Но как я это сделаю? – спросил он.

Кто-то на то конце линии начал ему что-то доказывать и объяснять. Судя по интонации, на том конце провода был кто-то важный. Наверняка нужно чьего-то сынка пристроить в теплое место?!

– Хорошо, хорошо…

В какой-то момент Амиров посмотрел на меня, затем перевел взгляд на лежащее перед ним мое личное дело. Придвинул его поближе, в задумчивости начал медленно перелистывать страницы. Затем попытался что-то возразить в трубку, при этом еще больше побледнел. Еще несколько секунд разговора и он положил трубку обратно на корпус аппарата.

– Э-э… Громов, погоди-ка… – протянул хозяин кабинета. Видно было, что он нервничает, кажись, ему за что-то прилетело.

– Что-то не так?

– Ну… в психологических тестах вы написали одно, а вот разговор с психиатром у вас получился странным. И это несколько меняет планы… А впрочем…

– И что это значит?

Суть очевидна. Тесты писал прежний я, а с психиатром на сборном пункте разговор вышел иначе. А еще товарищ Амиров почему-то перешел на «вы»… Впрочем, мало ли за что человеку влетело? У каждого начальника есть начальник побольше, который непременно считает, что его слово – закон.

– Да, в общем-то, ничего серьезного, – пожал плечами тот, вертя в руках ручку.

Некоторое время было тихо, лишь где-то под потолком жужжала надоедливая муха. Собеседник шумно вздохнул, молча сделал какую-то запись в мою книжку, затем кивнул на дверь.

– Кгхм… Так, запомни номер команды, «47У».

– Принял. Надеюсь, все в силе?

– А? Да, да… – нервно отмахнулся он. – Все, пока свободен! Если что – вызову!