Глава 3

Побег

Узкий тоннель имел несколько поворотов под прямым углом, видимо, на случай обороны или защиты от взрывной волны. Из-за этого у нас не было возможности рассмотреть, что происходит впереди. Мы добежали примерно до первого и остановились. Как я понял, здесь и должен произойти подрыв. Меня трясло от переизбытка адреналина, которому я так и не дал выхода. Шавкад и «записочник» вернулись немного назад, чтобы прикрыть действия подрывника. Как ни странно, им оказался сам зачинщик побега. К слову, его тоже колотило, как алкаша после полугодового запоя.

Когда только они успели подготовиться? Подрывник непослушными руками пытался скрутить провода, которые подходили к заранее заложенной взрывчатке. И она не просто лежала где-то у стены, а была погружена в шпуры. Может, я чего не понимаю, но пробурить их незаметно попросту невозможно. Однако сейчас было совсем не до вопросов, а вот помочь товарищу по побегу – необходимо.

– Что к чему крутить? – спросил я.

– Не трогай ничего! – рявкнул на меня он.

– Ну и трахайся тогда сам! – огрызнулся я.

– Эй, отвали от него и не мешай! – рявкнул «записочник».

Я промолчал. Сейчас – не лучшая затея устраивать драку или выяснять отношения. Вот когда выберемся, тогда и поговорим.

Всё это произошло за какие-то секунды. А затем под потолком взревела сирена, напрочь отбивая возможность общения. На стенах заплясали причудливые тени от проблесковых маячков. Загрохотали автоматы, притом в руках наших. И в этот момент я заметил движение там, где его быть не должно, а именно с направления, куда бежали мы.

Вой стоял такой, что кричать бесполезно. К тому же группа прикрытия была занята не менее важным делом, и отвлекать её, пожалуй, не стоило. Да, обычные пули не причинят выродкам фатального вреда, но остановить их они всё же способны. А суть этой перестрелки как раз и заключалась в том, чтобы выиграть немного времени. Но сюрприз, который подбирался сзади, способен был свести весь наш план на нет. И с этим срочно нужно было что-то делать. Вот только подставляться и подыхать мне совсем не хотелось.

Когда тень на стене начала укорачиваться, стало понятно, что противник подобрался достаточно близко. Я рванул вперёд и вытолкнул на открытый участок одного из членов нашей скромной компании. Сработало ровно так, как я и полагал: загрохотала очередь, пробивая пулями тело несчастного. Но это был лишь отвлекающий манёвр, который позволил мне добраться до выродка.

Я налетел на него, словно разъярённый зверь. Отреагировать он уже не успел, хоть и пытался. Да, в силе этим тварям не занимать, однако физику никто не отменял. Когда на тебя летит туша весом в несколько десятков килограммов, устоять на ногах не получится.

Мы рухнули на пол, но я занял доминирующее положение: оказался сверху. И тут же, не дожидаясь ответного действия, ударил ублюдка заточкой в живот.

Изменённый открыл рот и выпучил глаза, но против серебра у него ничего не было. А я выиграл драгоценную секунду, за которую смог нанести ему ещё две колотые раны.

А затем на глаза упала кровавая пелена. Гнев и ненависть, что копились во мне всё это время, наконец-то нашли выход. И я колол урода до тех пор, пока неведомая сила не сбила меня с его уже давно подохшей туши.

Тот кто меня остановил, не испытывал жалости, но, видимо, только так я смог отреагировать. Лицо полыхнуло болью. Она-то и вернула меня к действительности.

– Уходим! – проревел «записочник».

Всё ещё туго соображая, я подскочил с пола и уставился на труп изменённого. Это сколько же колотых я ему нанёс?! В куске истерзанного мяса с большим трудом можно было увидеть человека. Я за каким-то хреном даже кишки из него вытянул и, кажется, пытался затолкать их в его пасть.

Мимо, разматывая провод, проскочил подрывник и с опаской покосился на меня. Даже попытался обойти, но коридор для этого был слишком узким. Шавкад, прикрывающий наше отступление, припал на колено и выпустил очередь куда-то в полумрак, а затем бросил автомат и устремился в нашу сторону. Однако добежать не успел. Его грудь дважды брызнула кровью, и он рухнул на бетон, словно подкошенный.

Хрен знает, что на меня нашло, но я вернулся за ним, несмотря на оклики в спину. Схватив за руки, я волоком потянул его вслед уходящей группе, пока не услышал знакомое «Бойся». Точнее, до меня долетел лишь отголосок фразы, проскочивший между завываниями сирены, но она была настолько привычной, что я моментально сообразил, что сейчас произойдёт.

Рухнув на пол, я прикрыл голову руками и открыл рот. В ушах всё равно звенело из-за стрельбы, но ударная волна от взрыва – это другое. Однако всё прошло более спокойно, чем в забое. У меня даже сопли не вылетели. Взрыв прозвучал очень глухо, будто место изначально обложили матрасами и подушками, чтобы погасить. Но дальнейший грохот отозвался внутри тела. Казалось, сама земля бьётся в эпилептическом припадке.

Свет тут же погас, как и вой сирены. Темнота вокруг сделалась непроницаемой. Помимо прочего, тоннель заполнился густой пылью, которая ворвалась в лёгкие. И лишь по надрывному кашлю удалось определить, что все живы.

Что-то сверкнуло в темноте, на мгновение подсвечивая молочную пелену, что затянула коридор. Затем ещё раз, и ещё, пока пыльная взвесь не засияла оранжевым заревом. Я всё ещё ничего толком не видел, но уже догадался, что кто-то зажёг керосинку.

– Брак? – окликнул кто-то.

– Здесь! – Я обозначил своё местоположение, и зарево поплыло в мою сторону.

Из сияющий мглы вынырнул тёмный силуэт. А вскоре я смог рассмотреть лицо «записочника». Он склонился надо мной, внимательно осматривая.

– Идти можешь?

– Да.

– А с ним что? – кивнул он на Шавкада.

– Ранен.

– Ясно, – выдохнул он и, прежде чем я успел что-то сделать, выпустил пулю в затылок узбека.

Уши моментально заложило, а мозги отозвались острой болью. Слишком близко ко мне находился ствол в момент, когда его покидала пуля. Звуковой удар – это не шутка. Даже такая крохи, как 5,45 способна причинить серьёзные неудобства и устроить контузию.

– Зачем?! – заорал я, пытаясь перекричать звон в ушах.

– Балласт, – сухо ответил «записочник».

Я не разобрал ни буквы, но смог прочесть это по его губам. Не сказать, что я был с ним не согласен. Но хладнокровие, с которым он это сделал, почему-то разозлило. Однако я снова не рискнул высказываться по данному поводу.

Остаток коридора мы преодолели в тишине. А когда в темноте проявились гигантские очертания элеватора, я окончательно утратил дар речи. Нет, я понимаю, когда подобная конструкция стоит на земле. Там её место кажется привычным и не будоражит воображение. Но под землёй, на глубине двухсот восьмидесяти метров?!

Это было нечто… И масштабом поражал не только элеватор, а и камера, в которую его поместили. Тусклый свет самодельной керосиновой горелки не добивал до потолка. И тем не менее бетонные стены помещения не оставляли сомнений в его рукотворном происхождении. Я боялся даже думать, сколько денег сюда вложило государство. А про силы вообще молчу.

– Ну? – покосился на меня «записочник».

– Что – ну? Я ни хрена толком не вижу, – огрызнулся я. – Другого света нет?

– И не предвидится, – ответил подрывник. – Мало того, у этого запаса максимум на час.

– Нужно посмотреть поближе, – кивнул на махину я.

И мы подошли вплотную. Понятнее, конечно, не стало, хотя я смог определить, где у него зад, а где перед. От кучи труб, лестниц и обслуживающих площадок рябило в глазах. Но принцип работы меня и не интересовал. В целом я примерно представлял назначение всех этих деталей. Бункеры для хранения, пересыпные каналы, «ракушки» для нагнетания воздуха, по которым и производится подача зерна между ёмкостями.

А вот и он – загрузочный бункер. Внутри – живое дно, которое подтягивает сыпучий материал к шнеку, а он, в свою очередь, уже перегружает его в первый бункер. И да, всё ровно так, как я и представлял: подача в него осуществляется скребковым транспортёром.

– Сюда! – крикнул я, указывая наверх.

– Уверен? – спросил «записочник».

– Да, – коротко ответил я.

– И как до него добраться? – Подрывник уставился на едва выступающий из темноты хвост.

– Здесь должна быть лестница, – объяснил я. – Его же как-то обслуживали. Нужно осмотреть опоры.

Свет сместился к металлоконструкции, которая удерживала транспортёр, и вскоре оттуда донёсся крик:

– Есть!

– Ну, я же говорил, – ухмыльнулся я.

– Ладно, слушайте меня внимательно! – обратился ко всем «записочник». – Первым иду я, за мной Брак, затем – Соловей и Семёныч. Замыкающим – Щебень.

При этом он указал пальцем на каждого.

– Ну вот и познакомились, – буркнул я и уставился на командира. – А тебя как звать?

– Утилизатор, – ответил он. – Можно коротко: Утиль. Всё, двинули.

– Нас там будут ждать, – добавил я ему в спину.

– Очень на это надеюсь, – отозвался он, и даже по голосу было ясно, что в этот момент, на его лице присутствовала ухмылка.

– Да кто ты такой? – очень тихо произнёс я, но он меня услышал.

– Тебя это колыхать не должно. Делай что говорят, и, возможно, останешься жив.

Лестница, сваренная из уголка, гулко отзывалась под нашими ногами. Мы выбрались на обслуживающую площадку, которая тонкой линией шла вдоль всего транспортёра и терялась где-то в темноте. Уклон был немаленький, и, несмотря на внешнюю надёжность, конструкция качалась от нашего веса. Скорее всего, она просто не была рассчитана на то, что на неё решат вскарабкаться аж пятеро рыл. Да, наши тела заметно иссохли от тяжёлого труда и плохого питания. Но совокупный вес всё равно выходил приличным. К тому же мы словно специально двигались синхронно.

Я посмотрел вниз, и страх защекотал низ живота. Мы были максимум метрах в десяти от пола, но из-за того, что он терялся где-то во тьме, пропасть под ногами казалась бездонной. Голова закружилась. Свет небольшим пятном высвечивал несколько метров впереди и столько же позади, отчего складывалось ощущение, будто мы висим в абсолютной пустоте.

Так продолжалось до тех пор, пока мы не вошли в круглый тоннель, в который и поместили транспортёр. Здесь он под ещё более крутым углом уходил в противоположную сторону. Но и этот момент был учтён. Наша площадка завершалась вертикальной лестницей, которая выводила на следующую.

Так мы преодолели три секции и воткнулись в первое препятствие: отсутствие лестницы, позволяющей перебраться на следующий уровень.

– Полезем по ленте, – заявил Утиль и попытался на неё вскарабкаться.

Я снова бросил взгляд вниз и тут же закрыл глаза, чтобы унять головокружение. Вверх смотреть хотелось ещё меньше. Конструкция из небольших транспортёров располагалась в абсолютно вертикальной шахте, уходящей в бесконечность в обе стороны. Если здесь оступиться, на дно упадёт мешок, наполненный фаршем и осколками костей. Обо все эти железки поломает так, что уже не соберёт никакой травматолог. Сомневаюсь, что даже чёрное сердце поможет.

Но другого выхода у нас нет. А потому мы один за другим на трясущихся ногах перебрались на узкий транспортёр. Его ширина была каких-то тридцать сантиметров. Ни тебе страховочных изгородей, ни тропинки рядом, только ломанная узкая линия с крохотными площадками возле валов, по которым бежит лента.

– Я не могу, – вдруг заскулил Семёныч, когда мы доползли до конца транспортёра.

Второй располагался под прямым углом относительно его и, чтобы на него перебраться, требовалось подняться в полный рост. Утиль исполнил это без малейших колебаний с завидным хладнокровием.

Мне удалось перебраться, только с третьей попытки. Ноги предательски тряслись, отказываясь держать на себе вес тела. Соловей, тот, что добыл для нас серебро, тоже решился на подъём не сразу, но всё-таки смог. А вот подрывник наглухо завис, словив натуральную истерику. По факту и хрен бы с ним, но за ним был Щебень.

– Руку давай. – Я улёгся на транспортёр и, свесившись, протянул Семёнычу ладонь. – Да не ссы ты, удержу!