– Спартак Палладович, не кипятитесь. Вы думаете, я сам это придумал. Проверка сюда по лету приезжала, сказали, что в наш город, который закрыт для иностранцев, японская делегация ожидалась. Так вот, когда эта самая делегация приехала, у нас тут ЧП случилось, пальба на улице раздалась. Вот тогда и засветилась наша красавица. Да не одна, а с целой интернациональной бригадой. Ясно лишь одно, что крутятся они вокруг да около неё. Ну об этом не сегодня. Сегодня устраивайтесь. Мы специально вас поселили в квартире, а не в гостинице, чтобы вам удобнее было. Завтра в школу проедете, встретитесь с ней. Пока ни о чём расспрашивать не надо, просто познакомитесь, если удастся, конечно. Лысков будет работать с её окружением, об этом я расскажу вам завтра после знакомства. С Геббер непосредственно будет работать Римадзе, как самый молодой. У вас и разница в возрасте поменьше и родом оба с национальных территорий, где сильны родовые обычаи. В России это как-то утеряно. Кто знает, может, где-то это и поможет. А в помощники я вам даю Снежно Виктора Александровича. Он местный, территорию неплохо знает, обращайтесь, если что.

– Заходите, проходите, сейчас чайку попьём и ситуацию обсудим…– Геннадий Юрьевич был невысоким всегда улыбающимся мужчиной. К своим сорока годам он приобрёл солидное пузико. Аккуратный до педантичности, всегда свежевыбрит и чисто одет. Светлые волосы ложились на лоб озорным мальчишеским чубом. Глядя на его полные короткие пальцы, было трудно даже предположить, что он замечательно играет на аккордеоне.

– Мы её упустили. – печально констатировал Римадзе. – От неё самой узнали лишь только то, что уже знали: как её зовут и сколько лет.

– Да ещё, что она неплохая актриса. Послушали, как она отвечает на уроке истории. – Добавил Лысков. – По первым наблюдениям, она человек достаточно волевой и непредсказуемый. Правда, лично я так и не понял, что нам от неё надо.

– Вы понимаете в чём дело, – Высоцкий разлил по кружкам ароматный пахучий чай, поставил на стол круглое блюдце с печеньем, сел за стол и продолжил: – То, что я вам сейчас расскажу, вряд ли будет большой новостью. Около двух лет назад в нашем городе появилась делегация государства Анастаса, которая открыла свой штаб.

– Насколько мне известно, штабы Анастаса есть во многих городах Советского Союза. Они часто выполняют роль консульств. У них официальное разрешение МИДа, выданное на основании двустороннего договора о взаимопомощи и сотрудничестве. – воспользовавшись паузой, вставил Лысков.

Кажется, он начинал понимать, почему его направили именно сюда.

Маленькое островное Европейское Королевство Анастас являлось направлением его деятельности. Будучи ещё школьником, он увлёкся историей этого государства. Ему казалось, что это так романтично, что, когда после иностранного вражеского вторжения, это маленькое государство не просто вернуло свою независимость, но и переименовалось в Анастас, что в переводе с греческого означало «Воскресший».

Анастас не участвовал в войнах двадцатого столетия, не завоёвывал чужие земли. Попасть на его территорию было сложно. Одна из богатейших стран мира, живущая преимущественно за счёт банковского дела, она была практически закрыта для многочисленной туристической братии.

У СССР с Анастасом что ни на есть деловые отношения. В СССР были открыты штабы службы безопасности Анастаса – так называемой Армией Свободы. Штабы открывались под предлогом поиска несовершеннолетней принцессы, которая много лет назад была похищена из дворца и сдана в один детских домов Советского Союза. Поэтому работа этих штабов сводилась к поиску принцессы. Также штабы осуществляли и научную деятельность. Анастасийские специалисты сотрудничали с советскими в области космонавтики, а также… всяких шпионских штучек. Лыскову, как никому другому, было хорошо известно, насколько хорошо и сильно развита была служба безопасности Анастаса.

– Да, это именно так, но примерно в то же время у нас здесь стал появляться действующий начальник службы безопасности Анастаса – господин Трегир гей де Лайнандер. Так вот, этот господин Трегир периодически общается с нашей незабвенной Анжеликой.

– Так может она и есть та самая принцесса, которую они так ищут. – Предположил Римадзе.

– Конечно, всё может быть, но что-то слабо верится. Думаю, что если бы это было на самом деле, то они давно бы её забрали.

– Что же тогда их может связывать?

– А, вот теперь уже другая история. Вы, вероятно, слышали о такой молодёжной организации, как Международный Детский и Юношеский Союз Армий или МДЮСА.

– Ага, какая-то неправительственная, но жутко политизированная молодёжная организация, штаб-квартира которой вроде как в Польше.

– Как бы не так. В Польше у них связной штаб, а вот Генеральный штаб, как неожиданно выяснилась, уже два года как здесь у нас.

– Как здесь? – спросил Лысков. – По нашим данным, у них есть штабы, причём в тех же городах, где и у Анастасийцев, но основной штаб… Чтобы он два года существовал на территории Советского Союза, и мы об этом не знали… Такого не может быть.

– Оказалось, что очень даже может. Их штаб у нас квартировался давно. Вели ребята себя тихо. Играли в зарницу. Создали организацию наподобие пионерской. Только в отличие от пионерской, они объединяют детей и молодёжь в диапазоне от семи до двадцати семи лет. Те, кто старше семнадцати лет – переходят в ранг наставников, до десяти лет – начинающее поколение. Но вот что самое интересное, руководит армией – генерал. У них точно такие, как у нас в армии звания, начиная от рядовых и заканчивая генералами. А генералом армии можно стать, если тебе больше десяти, но меньше семнадцати.

– Не понял, у них что, дети командуют?

– У них есть генеральский совет, куда входят представители всех поколений, который и решает все основные вопросы. Но конечное слово остаётся за генералом. И в прошлом году у них генералом была наша несравненная Анжелика.

– Ну дела… – присвистнул Лысков. – Это сколько же ей было? Генерал в тринадцать лет. А сейчас?

– Кто у них сейчас генерал – не знаю. Что-то там произошло по весне и Анжелику из генералов вроде как убрали, но при генеральском штабе она осталась, консультантом…

– Кем, кем? – переспросил Римадзе. – И что она там консультирует?

– Не знаю. Мне кажется, она больше переводчик, чем консультант. Она достаточно бегло говорит на английском, а также знает родной узбекский, и вроде как французский, немецкий и ещё вроде какой–то.

– И когда она это всё успела?

– Не знаю, сами выясните. Кто у них сейчас генерал, не известно. Вот, я думаю, именно поэтому Анжелике, как бывшему генералу своей армии, приходится встречаться с генералом свободцев – господином Трегиром.

– А что они не поделили между собой?

– Ну, армейцы, как известно, бунтари. Они за мир во всём мире, социализм, равенство и братство. Свободцы, хотим мы этого или не хотим, всё же представители капиталистической, мало того, монархической страны. Насколько я понял, армейцы имеют свой штаб на территории Анастаса и периодически направляют свою энергию на подрыв монархии. Да и у мирного Анастаса есть интересы за пределами своей страны. Они совсем не хотят смены режимов в странах-должниках. Им это не выгодно, деньги потеряют. Вот и встречаются на сопредельных территориях.

– Но МДЮСА – это же практически дети, после двадцати семи лет они покидают её ряды… – начал было Римадзе

– И пополняют ряды молодых политиков, революционеров. Они практически воспитывают в детях будущих политиков. А это, согласитесь, очень серьёзно. Кто владеет молодёжью, тот владеет будущим.

– Значит так, Анжелика нас интересует только потому, что она в рядах этой самой МДЮСа, – начал было Римадзе.

– И не просто в рядах, а в её Генеральном штабе, причём без звания. Видите ли в чём дело, мы вроде как официально не можем без причин трогать Генеральный штаб МДЮСА. Об этом тоже есть официальное соглашение. Официально к ним придраться не к чему. А вот Анжелика, у неё нет-нет да и случаются проколы. Нам надо знать, чем они дышат. Они ведь вовлекают и нашу молодёжь. И где гарантия, что не подложат нам свинью по недоразумению или чьему–нибудь науськиванию. ЦРУ вполне серьёзно занимается МДЮСА. Они их тоже опасаются. Нам велено убавить их активность. А ещё лучше – выпроводить их штаб за пределы стран Варшавского договора. И второе, уж больно близок к ней господин Трегир. Они же периодически в схватках между собой сходятся…

– В каких, предродовых? – сострил Лысков.

– Да нет, самых что ни на есть боевых. Она, кстати, насколько стало известно от доверенного лица, однажды уже ранила господина Трегира и чуть не убила его адъютанта господина Лаура.

– Как это?

– Как, как, говорят, что из пистолета. Но никто не видел и не заявлял. Так, на уровне разговоров, но стреляет она без промаха. Лично в тире видел.

– Так её можно только за это взять.

– Нельзя. Оружия вне тира никто не видел. Заниматься спортивной стрельбой можно с двенадцати лет. В общем, одни вопросы и ни одной зацепки.

– Что точно, то точно– подал голос вдруг Снежко. – Пойди туда – не знаю куда, принести то, не знаю что. Ищите, ребятки, а что – догадайтесь сами.

– К сожалению, это примерно так. Ну, успехов вам. Так. А теперь о планах…

– Попытаемся найти Анжелику – начал было Римадзе.

– Я не думаю, что вы её сейчас найдёте. Она, скорее всего, что в своём штабе. Вас они туда не пустят. У них свои законы. Да и если запустят – ничего не покажут. Поэтому не тратьте на сегодня время зря. Завтра с утра в школу, только постарайтесь её не спугнуть. Посмотрите по журналу, можно ли снять с уроков. Если оценки позволяют, снимайте, и сюда ко мне. Если нет, дождитесь, когда будет заканчиваться последний урок. Но не берите на перемене. Уйдёт.

– Как этот уйдёт? – не понял Римадзе.

– В прямом смысле, уйдёт. Во-первых, она не бывает одна. Во-вторых, сделает пару сальто, в лучшем случае, может и приёмчик карате применить – в худшем, и уйдёт. Поэтому оставьте машину на улице, а кого-нибудь в раздевалке на тот случай, если она с уроков как сегодня, скроется. При задержании разрешаю пользоваться наручниками. Знаю, что запрещено, но… Я сам отписываться буду. Здесь случай исключительный. Ну а сейчас– по рабочим местам.

3. Заложники

  Стояло осеннее утро. Лужи слегка подёрнулись тонкой корочкой льда. Лёгкий морозец покалывал в носу. Но высокое голубое небо, украшенное солнцем цвета яичного желтка, давало надежду, что после обеда температура воздуха поднимется к двадцати градусам.

Спартак Палладович и Артур Максимович подходили к школе. Сегодня утром к ним в кабинет заскочил запыхавшийся Снежко, который выпалил на одном дыхании, что школа захвачена и «все уже там». Большего он сам не знал. Он не стал дожидаться Римадзе и Лыскова и уехал на последней «живой» машине. Делать было нечего, и им пришлось добираться до школы на своих двоих. Благо, что городок маленький и его при желании можно обойти за полчаса.

Первое, что им бросилось в глаза: все ученики выстроены по периметру школьного двора как на линейке Первого сентября. На входе в школу, а также на выходе со школьного двора стояли молодые люди в чёрных комбинезонах с нашивкой на левом рукаве в виде государственного герба Анастаса: над белым щитом находилось солнце, под солнцем перекрещивались роза и кинжал, которые упирались в жёлтый полумесяц. Под эмблемой шла нашивка государственного флага Анастаса– красная и синяя полосы, расположенные по диагонали слева направо в белом прямоугольнике. По перекрёстной диагональной линии располагались буквы: EKA (European Kingdom of Anastas). Бойцы были обуты в высокие тяжёлые ботинки, в которые заправлены брюки. С внешней стороны левой ноги из ботинка торчала какая–то ручка с металлическим набалдашником.  На поясе висели резиновые дубинки, навесные карманы разных размеров, в некоторые из которых без труда мог поместиться пистолет. Они стояли друг около друга, скрестив руки за спиной, чем напоминали живой забор.

Что из себя представляла среднестатистическая бамовская школа? Это длинное одноэтажное здание, состоявшее из нескольких барачных строений, расположенных по периметру прямоугольника, оставляя единственный выход со двора в районе спортзала, который находился справа. В результате такого расположения школьники и ученики оказались практически заперты во дворе собственной школы. И хотя проход был достаточно широким и люди в чёрном не задерживали уходивших, народа во дворе скопилось много. Школьники толпились из любопытства, учителя – по необходимости, милиция и прочие службы в силу сложившихся обстоятельств.

– Что случилось? – спросил Спартак Палладович у Высоцкого, который уже был на месте.

– Так это и есть те самые свободцы, о которых я вам вчера рассказывал. Я сам не знаю, что и как произошло. Сегодня утром, на планёрке поступило указание немедленно отправляться сюда. Сказали, что захват заложников. Вроде никого не захватили. Они, наоборот, никого не пропускают в школу. Пытаемся вступить с ними в переговоры, но пока всё безуспешно. Их действия ничем не мотивированы. Единственное, что нам передано через парламентариев, так это то, что они не причинят никакого вреда, если с нашей стороны, не последует никаких реальных действий. Вот стоим и ждём у моря погоды.

– А это кто? – Римадзе указал на группу отдельно стоящих молодых людей.

– Вот тот, что в глубине стоит, это и есть знаменитый Трегир гей де Лайнандер.

Римадзе всмотрелся. Трегир – высокий красивый, если не сказать, слишком красивый, молодой мужчина лет двадцати пяти. Его тёмные густые волнистые волосы уложены в модной причёске. Прямой нос. На нём был такой же костюм, как и на прочих свободцах. Он, не отрываясь, смотрел на въезд во двор, и Римадзе казалось, что взгляд Трегира проходил сквозь него. Спартак Палладович интуитивно поёжился и отошёл в сторону.

– Слева от него, вон тот высокий блондин – его адъютант Лаур гей Хейгер. Тот, что подальше, с сединой, личный водитель Трегира. Остальных я не знаю. – продолжал Высоцкий.

– Кстати, а где она? – спросил Лысков.

– Не знаю. Человек, который был в засаде, сказал, что она вчера не возвращалась домой. Он сменился сегодня утром. Кстати, свободцы её тоже караулили.

– Зачем?

– Пока не знаю. Но сегодня было сообщение, что в стране Б***, что на востоке А*** континента, была совершена попытка государственного переворота. Правда, более подробной информации не поступало. Может, что-то с этим связано.

– А это кто? – Римадзе показал на небольшую группу ребят в костюмах цвета хаки.

– Армейцы.

– Армейцы?

– Армейцы. Но это какие-то мелкие чины. У них самые большие погоны – лейтенантские.

– Вы разбираетесь в их погонах? – удивился Лысков.

– А, это очень просто, как у нас, я же говорил. Только вместо пятиконечных звёзд, у них просто значки округлой формы и цвет самых погон – сиреневый. А в остальном, то же самое.

Неожиданно двор стал заполняться ребятами в армейских формах. Они выстраивались по периметру перед учениками, образуя живую цепь, и не давали никому выходить за созданное ими ограждение.

– Что происходит? – К Римадзе, Лыскову и Высоцкому подошли их коллеги.

– Я сам пока ничего не понимаю. – ответил за всех Высоцкий

Римадзе увидел, как к Трегиру подвели коня. Спартак давно не видел лошадей. На его родине в Кутаиси увидеть наездника было не такой уж большой редкостью. Но с того времени, как он перевёлся по работе в Россию, лошадей он видел только на праздниках. Это были цирковые лошади, на которых катали ребятишек. Сейчас же перед его взором возник красивый породистый жеребец, невысокий и крепко сложенный, вероятнее всего, один из представителей северных пород.

В это время во двор въехало три человека на конях. Слева ехал высокий симпатичный парень лет семнадцати с русыми коротко стриженными волосами. Он был одет в белую рубашку, жёлтый, с тремя полосками галстук, на рукаве рубашки была пришита бело–красная полоса, показывая государственный флаг Польши. С его плеч мягкими складками ниспадал темно–сиреневый плащ.

Рядом с ним ехала девушка с шикарной косой цвета спелой пшеницы. У девушки были удивительно огромные серые глаза. И лишь великоватый нос не вписывался в общую картину, но он, к слову сказать, ничуть её не портил, а придавал некий шарм. Она была одета, как и парень, только на рукаве была пришита эмблема государственного флага СССР. Римадзе с удивлением для себя открыл, что это была соседка Анжелики по парте.

Крайним правым ехал парень пятнадцати лет. Он был темноволосым, смуглолицым, с красиво очерченными глазами. Его одежда ничем не отличалась от прочих, за исключением эмблемы флага. На сей раз это был государственный флаг Румынии. Когда троица въехала во двор, Трегир сел на коня.

– Господин Трегир, мы хотим узнать, чем вызваны ваши требования видеть нас да ещё в такой неординарной обстановке. – поляк говорил по-русски с небольшим акцентом.

– Господин Роман, мы намерены вступить в переговоры с уполномоченным на то лицом ранга не меньше генерала армии, или… – Римадзе показалось, что Трегир слегка усмехнулся. – Вашим консультантом. – Трегир владел красивым благородным хорошо поставленным голосом. Он говорил по-английски. Рядом с Трегиром на коне сидел тот самый, кого Высоцкий назвал адъютантом.

– Господин Трегир, мы согласны с вами сесть за стол переговоров при условии, что вы немедленно покинете территорию школы.

– Господин Роман, нам необходимо получить ваши объяснения по поводу некоторых ваших действий. И вы прекрасно понимаете, что несмотря на ваше положение, вы не можете нам их дать. А поэтому я не хочу продолжать пустой диалог. Мои люди не тронутся с места, пока мы не получим удовлетворение.

Роман спешился и присоединился к стоящим в стороне своим бывшим спутникам. Лысков увидел, как поляк что-то сказал невысокому мальчишке, удивительно похожему на цыганёнка. Мальчишка озорно улыбнулся, вскочил на коня и ускакал. Время шло. Высоцкий вместе с Римадзе и Лысковым подошли к ребятам.

– Добрый день. Роман, может, хоть вы нам дадите вразумительные объяснения, что происходит.

– А, Геннадий Юрьевич, добрый день. – Роман улыбнулся. – Вас тоже сюда позвали? Вы не переживайте, сейчас мы вырулим ситуацию.

– Разрулим… – поправила его соседка Анжелики по парте,  – Добрый день.

– Оксана, ты не знаешь, где Анжелика? – обратился Высоцкий к девочке.

– Она… она… – но в этот момент двор загудел.

И было отчего гудеть. С улицы раздавались песня, смех, какой–то шум. И вот во двор въехало несколько армейцев на конях.

– Это каскадёры. – Пояснил Высоцкий Римадзе и Лыскову.– Видите, у них несколько форма отличается.

Последней въехала Анжелика. На ней была голубая рубашка с эмблемой земного шара. На плечах погон не было. Ветер раздувал широкие рукава, играл армейским галстуком. Её волосы были собраны на затылке. Девочка улыбалась.

Анжелика подъехала к Роману, который уже сел на коня. Они о чём-то тихонько переговорили, после чего она выехала немного вперёд.

– Господин Трегир, – Анжела гордо вскинула голову, слегка наклонив её вправо, сощурив глаза и растянув губы в полуулыбке, – объясните причину этого столпотворения. – она говорила на русском.

К Трегиру слегка наклонился какой-то человек, по-видимому, переводчик.

– У нас есть проблема, которая не без вашего участия возникла вчера вечером и нам необходимо её разрешить.

– Господин Трегир, и для этого вам понадобилось захватывать школу, да ещё в такой день, когда ожидается первая контрольная. Особая благодарность вам от нерадивых учеников.

– Уж не о себе ли ты говоришь?

– Ну что вы. Ладно, не будем терять время. Мне для изучения вашей проблемы потребуется время, поэтому я прошу вас все документы передать господину Роману. А я после того, как их изучу, вас проинформирую.

– Ну что ты, дорогая. Я прождал весь вчерашний вечер, но Ваше Высочество, – и он сделал театральный жест, слегка наклонив голову, – не соизволило даже перезвонить.

– Не было времени. Но я действительно ничего сейчас не смогу сказать. Давайте, встретимся на нашей территории после обеда, я постараюсь вам дать объяснение. Кроме того, мне потребуется время на согласование ответа с генералом.

– Как мне кажется, меня плохо поняли. С тобой, девочка, вероятно, придётся поговорить отдельно и без свидетелей, или ты предпочитаешь гласность? – Трегир усмехнулся.

Казалось, что Анжелика чуть смутилась, но наверно, это только показалось. Потому как, в свою очередь, она не менее театрально воскликнула: