− Не волнуйся, я все равно заберу тебя с собой, − пообещала я, лихорадочно бегая вокруг гроба. И сообразила: руками через простыню начала ощупывать то, что было ее телом. Ткань сразу пропиталась кровью и прочими жидкостями, но я, преодолевая брезгливость и отвращение, искала то, что мне нужно. А нужна мне была хотя бы одна целая, но небольшая часть тела. О голове я и думать не хотела. И вот я наткнулась на что−то довольно острое. Перстень! Обрадовавшись, я определила подробное местонахождение руки, достала ее и стала думать, куда ее спрятать.

У самой двери стояли емкости для медицинских принадлежностей. К ним−то я и отправилась искать что−нибудь подходящее. В одном из шкафов я наткнулась на пустую пластиковую коробку. В нее−то затем я положила кисть руки Анатабель. До этого я всячески старалась не смотреть на то, что держала в руках. После этого быстро покинула помещение.

Паника, последовавшая за катастрофой, достигла и этого этажа. Вдалеке слышалась возбужденная речь и беготня.

«Наверно пожар», − предположила я и, глянув на неподвижные тела охранников, решила убрать их с глаз долой. Минут пять ушло на то, чтобы затащить их в хранилище. Это было нелегко. Я устала, вспотела, прическа ужасно испортилась. Но разве это причина портить себе настроение?

Зажав в руке коробку, я помчалась к транспортному отсеку. По пути захватила оставленный в коридоре узелок с вещами. В одном из платьев я спрятала свою ношу.

В отсек вошла без проблем. Вход был свободен. Охранника, любящего спать на своем посту в нем не оказалось. Скорее всего, решил узнать, что случилось. Улыбнувшись такой удаче, я захлопнула дверь, набрала код, состоящий из десяти цифр, какие пришли на ум. На открытие замка у людей Антич уйдет много времени. Возможно, им придется взрывать дверь. Но это уже не мои проблемы.

Затем пулей влетела по трапу на борт безымянного корабля. Пока трап поднимался, я уже колдовала в отсеке управления.

«Контакт с системой внешнего управления шлюзами» − затребовала я.

«Есть контакт», − ответил главный компьютер.

«Приготовиться к взлету. Завести двигатели…»

Автоматика подчинялась беспрекословно.

«К взлету готов. Необходимо подтверждение пилота»

− Подтверждаю, − я резко нажала на пусковой рычаг.

Корабль завибрировал на магнитных подковах и начал вертикально подниматься. В смотровом экране я увидела, как расходятся в стороны, словно лепестки гигантского цветка, створки шлюза.

− Давай, милый, не тяни. У меня нервы не железные!

Мне казалось, что время тянется слишком медленно.

− В чем дело? – я взглянула на монитор. − Ах, я забыла про якорь!

На своих комеатах я не использовала систему дополнительного притяжения. Не мудрено забыть о ней. Проделав необходимые манипуляции с командами, система «якорь» отключилась. Звездолет пружиной оторвался от подков и помчался в свой первый полет.

Совершить побег с первой попытки – это что−то! Я пребывала в эйфории, оказавшись за пределами «Пересмешника». Я даже смеялась, глядя на удаляющийся корабль. Это было настоящее счастье! Но нет, улететь просто так я не могла. Я хотела убедиться, насколько серьезно пострадал корабль Антич. Я снизила скорость и развернула звездолет. Ведь мне сейчас ничто не грозит. Обо мне вряд ли кто сейчас думает. На Антич навалилось столько проблем, ей уж точно не до меня.

«Безымянный» так я окрестила свой комеат, бесстрашно устремился к застрявшему в астероиде лайнеру. Лайнер был чудовищно огромным. Он походил на доисторического серебристого мегаллодона, решившего с разбегу проглотить что−то, что с виду казалось маленьким, а на деле выяснилось, что «фрукт» не по зубам.

Его левая часть была проколота, словно шампурами, многочисленными астероидными скалами. Корабль изогнулся дугой, как замершая в агонии акула, и вокруг него образовывался белый туман, свидетельствующий об утечке воды и воздуха. Кое−где вспыхивали искры, но серьезных очагов возгорания не наблюдалось.

Это была довольно удачная, если можно так выразиться, катастрофа.

Удостоверившись, что лайнер не скоро придет в себя от колючего «поцелуя» астероида, я пожелала ему всего хорошего, махнула на прощание ручкой и только меня и видели.

Следуя данным главного компьютера, до Фейяры я доберусь через двадцать часов. Включив автопилот, я отправилась обживать свое новое жилище. Об Анатабель я не забывала. Нужно было найти подходящее место, где ее воскресить.

В комеате было холодно. Система отопления еще не набрала нужные обороты. И потому, из всех вещей, оставленных перед отсеком управления, одеяла, едва попав в мои руки, тут же перекочевали на плечи. Еще бы! Я в какой−то тряпочке, едва прикрывающей наготу. Хорошо, что в пылу азарта, я совершенно забывала про холод. Было бы обидно в самый важный момент превратиться в ледяную статую.

Процедуру воскрешения решила провести в отсеке, именуемым по моему опыту «столовой», хотя в помещении не было даже стола. Только голые теплоизоляционные стены, мягкий пол, да по центру потолка пара ламп, похожих на днища, раскаленных до красна, сковородок.

− Извини, Ан, понимаю, ты являлась на этот свет в более уютном месте, но мне, кажется, здесь гораздо теплее, − произнося эти слова, я чувствовала, как от холода меня начинает трясти. Время эйфории ушло в прошлое, ничего не поделаешь.

Я бросила на пол вещи, оставив в руке лишь одно из платьев. Из него я осторожно вынула коробочку.

− Учти, я тебе не скажу, что ты клон. В принципе вы ведь одно и то же, − рассуждала я вслух.

Прежде, чем открыть коробочку, я задумалась: «А что сказать по поводу ее воскрешения? Она ведь будет задавать вопросы…»

− Дорогая, тебя накачали наркотиками и тебя преследовали галлюцинации. И слава Дарьяну, что ты очнулась. Тебя никто не убивал, − я вздохнула. – Какой бред! Я бы не поверила. А ну и ладно…

И, вообще, кто сказал, что разговаривать самому с собой плохая примета? Если бы не холод, мне бы сейчас было бы очень хорошо.

Наконец, я решилась, открыла коробку и без лишних церемоний вытряхнула ее содержимое на пол. Мысленно порадовалась, что «Белла» по−прежнему с собой, а значит, неприятностей не будет.

Некоторое время кисть руки лежала неподвижно. Она была покрыта каплями крови, и казалась не по возрасту Анатабель старой и костлявой. Перстень с большим эсмеральдом в окружении сверкающих оранжевых алмазов, казался неуместным. И вдруг кисть зашевелила пальцами, послышался скрип ногтей по полу. Из кисти начала расти рука, затем плечо и так далее, далее… Я уже не смотрела, ждала, когда все закончится. Даже вышла за дверь, лишь бы не слышать звуки, которыми сопровождался процесс воскрешения.

− Я очень, надеюсь, что у тебя с головой все в порядке. Очень, очень… − шептала я, дуя на руки. Изо рта шел пар, но рукам теплее не становилось.

Неожиданно за дверью раздался душераздирающий женский крик, граничащий с визгом. Я, конечно, ожидала нечто подобное, но от этого крика сделалось не по себе. Просто оторопь взяла.

К моменту, когда крик затих, я взяла себя в руки и решительно открыла дверь.

Анатабель бегала по комнате, в чем мать родила. В одной руке она прижимала к груди платье, а другой стучалась в стены. Увидев меня, замерла ошарашено. Ее белые волосы, спадающие волнами на плечи, и бледное лицо делали ее похожей на гипсовую статую.

− Ан, это я Лануф, − тихо проговорила я. – Узнаешь меня?

Но вместо ответа она вдруг вновь разразилась оглушающим криком и заметалась по комнате.

− Анатабель! – не выдержала я. – Прекрати орать и оденься!

Она остановилась, глядя на меня полными ужаса глазами, и дрогнувшим голосом спросила:

− Где я?

− Потом узнаешь. Одевайся. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай, понятно?

Она лихорадочно затрясла головой. Я дождалась, когда она начнет одеваться, и задала первый вопрос:

− Ты меня узнаешь?

− Да, нет, нет, да, нет, − растерянно запричитала она. Ее взгляд бегал по сторонам, словно она пыталась найти ответ вокруг себя.

− Так да или нет?

− Да! То есть нет. Ты ведь Лануф? Правда? Или нет? Я ничего не понимаю… − она успела просунуть вторую руку в платье и, съежившись, села на пол. Потом затряслась в рыданиях.

− Не убивай меня… − проговорила она, − Антич, умоляю…

− Никто тебя не убьет, − твердо сказала я. – И я не Антич. Я Лануф.

− Она дождалась, когда я очнусь, и пришла с мечом. Сказала… − Анатабель уткнулась, всхлипывая в ладони, и со стоном договорила, − сказала, что я не должна жить. Я должна умереть и… − подружка подняла голову и дотронулась пальцем до шеи, потом с недоумевающим видом провела по ней, имитируя действия меча. Она уже не плакала, ее сотрясала нервная дрожь. – Моя голова отделилась. А я будто в голове, а вокруг зеркала, много, много, и я вижу, как Антич рубит мечом мое тело. Я свихнулась, да? – она с отчаянием посмотрела на меня в упор. – Скажи, Лануф.

− Успокойся, Ан. Это галлюцинации, − начала я заранее подготовленную речь. – Тебя накачали сильнодействующим средством.

− Накачали? Кто? Зачем?

− Я накачала, чтобы сбежать от Антич. А то ты со своими вопросами могла все испортить.

− Значит, мы сбежали?

− Да. Можешь больше про Антич не вспоминать.

− То есть, − еще сомневалась подружка, − я не умирала?

− Ты ведь жива. Поверь, я воскрешать не умею.

Анатабель облегченно вздохнула, затем стала вытирать мокрые от слез глаза.

− А я уж решила, что сошла с ума.

− Все вставай. Пошли в отсек управления, там хоть мебель есть. Кресла с нагревателем, а то мы совсем окоченеем.

Я помогла подружке встать, накинула на ее плечи одеяло, дождалась, когда она наденет туфли, и мы вместе вышли из отсека, условно названным мой «столовой».

− Ты угнала корабль? − поинтересовалась Анатабель, усаживаясь в кресло.

Мы почти одновременно включили обогреватели. Я съежилась в кресле в предчувствии первых потоков тепла, которые вот−вот побегут по его обшивке, блаженно замерла.

− Лануф, ты, что спать собираешься?

Ну не в состоянии подружка понять всю прелесть момента, что поделаешь. Я вздохнула, открыла глаза, подумав: «Уснешь тут».

− Ты, кажется, спросила про корабль, − вяло напомнила я.

− Да. Ты угнала его?

− Угнала.

− То есть, Антич за нами гонится? – Анатабель встревожилась.

− Успокойся. Ей не до нас. Я подстроила маленькую неприятность с большими последствиями. Она не скоро придет в себя.

− Куда же мы летим? – она с любопытством уставилась в смотровой экран.

− На Фейяру.

− Зачем?

− Я разве не говорила, что намерена, во что бы то ни стало найти Ирлису?

− Значит, эта девчонка там? – эта Ан хоть и была клоном, но мозги ее оставались прежними. В голосе чувствовалась открытая неприязнь.

− Уймись, Ан, мы должны ей помочь.

− Я в этом не участвую, − решительно заявила она, закутываясь в одеяло. – Можешь выбросить меня за борт.

− Я усмехнулась.

− Прямо сразу?

− Нет, вот согреюсь немного, а то челюсть сводит, а я ведь даже мертвой хочу выглядеть привлекательно.

Мы посмотрели в глаза друг друга и прыснули от смеха.

− Я не шучу, Лануф, мне до этой девчонки нет дела. И лучше ей быть мертвой прежде, чем ты ее найдешь. Иначе…

− Знаю, знаю, − перебила я, − известие о смерти супруга убьет ее. Это я уже слышала, − и добавила: − Ладно, выкидывать тебя за борт я не буду.

− Вот спасибо! – шутливо бросила подружка.

Но я всерьез предупредила:

− Но будешь мне мешать, закрою в столовой без одеяла и кресла.

− Учту. Слушай, а почему здесь так холодно?

− Ну, что ты такая нетерпеливая? Все−то тебя надо сразу знать, будто первый день живешь.

Анатабель внимательно взглянула на меня и многозначительным тоном произнесла:

− Чувствую я себя как−то странно. Будто у меня огромный провал в памяти.

− Это из−за препарата.

− Да, наверно, − нехотя согласилась Ан. – У тебя найдется что−нибудь поесть?

− Посмотри на складе.

Анатабель кивнула.

− Не буди меня в течение трех часов, хорошо?

− Хорошо.

Подружка поднялась с кресла и, поплотнее закутавшись в одеяло, засеменила к выходу.

Воздух в отсеке уже прогрелся до пятнадцати градусов Цельсия. Мне дышалось легко, и дрожь постепенно прекратила пробирать тело. Чувствуя, как по нему растекается райское блаженство, я закрыла глаза, и уснула. Все же день выдался не из легких, и я порядком устала. А на Фейяре мне вовсе отдохнуть будет некогда.

− Лануф, проснись, − трясла меня за плечо Анатабель.

Я резко дернула головой, и открыла глаза.

− Лануф, − она снизила тон голоса до шепота, − на корабле кто−то есть…

− Ан, − усмехнулась я, − не говори чепухи. Я же просила не будить меня.

− Помню, помню… Но ты спишь уже девять часов.

− Что?

− Да, да. Просыпайся, я приготовила тебе ужин.

Одеяло, которым она заботливо укрыла меня, было таким теплым и мягким, что покидать уютное спальное гнездышко не хотелось.

Я взглянула на показания приборов. Точно я проспала ни много ни мало восемь часов сорок восемь минут. Но было такое чувство, будто я уснула только сейчас.

На соседнем столике, свободном от приборов, стоял разнос. Вместо тарелок, еда была разложена в емкости, в которых она хранилась.

− Извини, сервис здесь оставляет желать лучшего, − произнесла Анатабель, заметив мой взгляд, зацепившийся за то, что она назвала ужином.

Я повернула кресло, нажала кнопку автоматического движения, расположенную под подлокотником, и не спеша подкатила к столику.

− Лануф, я его видела… − заговорщическим тоном проговорила подружка, усаживаясь в свободное кресло, чтобы без помех наблюдать за мной.

Я была абсолютно уверена, что на корабле посторонних быть не может, и потому ее слова нисколько меня не встревожили. Больше меня интересовала еда. Выбор был скудным: муссы, каши, паштеты. Как−то неаппетитно выглядела эта консервированная еда, но в том, что она полезна и калорийна, я не сомневалась. И чему я очень обрадовалась так это горячему кофе.

− А вода из отопительной системы? – вкрадчиво поинтересовалась я.

− Конечно, а где я еще могла ее взять? Но не беспокойся, я пропустила ее через очистительный фильтр.

Даже тот факт, что кофе не заварен, как положено, не мог испортить мне настроение.

− Лануф, ты меня совсем не слушаешь, − обиженно произнесла подружка.

− Слушаю, слушаю, − заверила я, макая хлеб в яблочно−земляничный мусс. Вкус был потрясающий!

− Знаешь, я в первый раз столкнулась с ним в коридоре, когда выходила из ванной комнаты. Это был призрак в голубом одеянии. Я успела лишь заметить, как он рванулся к стене и исчез. Я подумала, что у меня все еще галлюцинации, но решила себя проверить. Призрак исчез в стене, за которой была комната, где я очнулась, так туда я и отправилась. Конечно, никакого призрака там не было. Но не это важно. Я увидела, что одежда, оставленная там, разбросана по комнате, словно ее обыскивали.

− А может, это была моя астральная проекция, которая решила, что что−то забыла в столовой? – предположила я, улыбнувшись своей догадке.

− Может и так, но тогда спроси у своей проекции, зачем она взяла «Беллу» и куда ее спрятала?

Я едва не подавилась от ее слов. Мне вдруг припомнилось, что, когда мое кресло катилось к столику, «Белла» не упала на пол и не грохотала следом, прицепленная ремнем к подлокотнику, а ей просто полагалось произвести подобный шум. Не заметить такое событие я просто не могла. «Беллы» действительно не было! И мне показалось, что Анатабель шутит, разыгрывает меня. Это она спрятала ее и теперь ждет, какой будет моя реакция.

− У нас сегодня первое апреля? – осторожно поинтересовалась я.

− Нет, хелоуин! – рассердилась она. – Я ведь не шучу. Здесь творится нечто ужасное.

− Не преувеличивай. «Беллу» я, наверно, где−то оставила. Вот поем, тогда найду.

− Ничего ты не найдешь! И я точно помню, что она была рядом с тобой. Нас ограбили, ты понимаешь? Обезоружили!

Состояние близкое к панике, овладевшее подружкой, постепенно коснулось и моего сердца. Я стала беспокоиться о чем−то, и даже оглядываться по сторонам. И спросила:

− Но тогда почему нас не убили? И даже не связали?

− А я знаю? О, Боже… − простонала она, сжимая руки в кулаки. – Я ведь после исчезновения «Беллы» ходила по отсекам и искала ее. Просто решила, что ты мне не доверяешь и, дождавшись, когда я выйду, спрятала ее где−нибудь. У тебя синее платье… Скорее всего, это была ты или, как ты говоришь, астральная проекция.

Она вздохнула облегченно и улыбнулась.

− Но я не прятала оружие, − уверенно сказала я. – У меня нет привычки прятать его дальше, чем под подушку. Уверена, это не проделки астральной проекции.

− Но тогда это кто−то третий. Значит, он мог запросто треснуть меня по голове, но не сделал этого.

У подружки опять появилось состояние близкое к панике. Она повернула кресло к монитору и принялась за работу, поспешив уведомить меня, чем она занимается. Я же продолжила прерванный ужин.

− Это маленький эксперимент. Думаю, скоро узнаю, в порядке ли моя голова и является ли этот третий твоей проекцией.

− И как ты это установишь?

− Очень просто. Я последние два часа просматриваю все отсеки. Пока ты спала, он появлялся три раза. Причем успел побывать во всех отсеках, кроме этого. В последний раз он направлялся к нам, и нервы мои не выдержали. Поэтому я тебя разбудила.

− То есть, если я тебя правильно поняла, – начала я, − если он появится, то значит, у тебя не галлюцинации и моя беспокойная душа здесь не причем?

− Да, именно так. Когда он появится, я тебя извещу.

Заканчивая с ужином, я думала о «Белле». Где я могла ее оставить? В коридоре? Но Анатабель без проблем нашла бы ее. «Белла»… «Белла»… Без нее я чувствовала себя неуверенно. Хоть что, но в мозгу, словно занозой, сидит ощущение, что я оставила ее у кресла. Память услужливо поддакивала: вот я устало опускаюсь в кресло, и, снимая со спины «Беллу», ставлю рядом с ним. Точно! Еще я помнила, как ремень закинула за подлокотник. Значит…

«Значит, у меня появились первые признаки паранойи, − твердо решила я, − причина которой кроется в длительном замерзании, в длительном сне с последующим перееданием»

Диагноз был поставлен, а далее должно следовать лечение. А хорошим лечением может быть только труд. Просто необходимо чем−нибудь заняться.

Я решительно взяла себя в руки и, скинув одеяло, выбралась из кресла. Было приятно чувствовать себя совершенно здоровой, свободной, неограниченной в движениях и даже не убитой. Подумав о том, что этот третий – условно я, мог ввести изменения в режим полета и подстроить, как это было с «Пересмешником», катастрофу, я решила все перепроверить. Если изменения обнаружатся, значит, меня следовало бы запереть в герметичном отсеке или накачать психонейтрализаторами, чтобы ввести в состояние длительного бодрствования, при котором астральная проекция не сможет покинуть тело. Мне за себя стало страшно.

Но вскоре я убедилась, что режим полета не нарушен. Желтая планета занимала четверть смотрового экрана, она казалась такой красивой и безобидной.

Начальный осмотр показывал, что на юге произошел выброс в атмосферу большой дозы жидкого кислорода, который смешавшись с ядовитой атмосферой, окутал всю южную часть планеты облаком густого сизого тумана.

− Нашла его? – поинтересовалась я у Анатабель.

− Его нет.

− Очень хорошо. Надеюсь, он не появится в тот момент, когда я буду принимать душ?

Я действительно почувствовала необходимость принять душ. Хотелось вновь ощутить себя бодрой и уверенной. Заодно смыть с себя дурные предчувствия, навеянные подружкой. В конце концов, никого постороннего на «Безымянном» просто не может быть!

− Я не хочу оставаться одна, − заявила Анатабель. – А если с тобой что−нибудь случится?

− Тогда ты об этом узнаешь по монитору.

− Но я не хочу узнавать об этом.

− А что ты предлагаешь? – рассердилась я. – Сидеть здесь, боясь высунуть нос наружу, окончательно став параноиками?