Глава 3

К отелю мы шли неспешным, прогулочным шагом. Я внимательно присматривалась к напарнику, держа его под руку, а он не менее внимательно прислушивался к своим внутренним ощущениям. Подойдя ко входу, мы остановились, стараясь незаметно осмотреться.

− Спокойно пока, − сообщил Ларни.

После этого мы решительно вошли внутрь.

В номере ничего не изменилось. Оказавшись в нём, мы оба почувствовали огромное облегчение, словно избавились от тяжкого груза. Вскоре заказали ужин и, в его ожидании сидя на диване, смотрели по телевизору местный новостной канал.

− Тишина… − уже не удивлялся Ларни. − Шаэль, скажи, а где ты научилась стрелять?

− Муж научил, когда у нас был конфетно-букетный период нашего знакомства. Мы часто в тир ходили. Вот он себе пушку и приобрёл.

− Понятно… А то я заметил, что твои руки после расстрела даже не тряслись, и истерики не было.

− В тире были очень реалистичные манекены, особенно изображающие людей. Мозги так и разлетались в разные стороны. Эти типы мне их и напомнили. Вот не было ощущения, что они живые. Хохотали, правда, мерзко…

− Они хохотали?

− Когда ты сам себя…

− Ну да… − Ларни усмехнулся. − Смеялись, значит, надо мной…

− Они уже поплатились за это, расслабься, − в утешение я похлопала его дружески по плечу.

Раздался стук в дверь. Я поспешила забрать ужин.

В дальнейшем наш вечер прошёл без разговоров о случившемся. Мы не стали засиживаться. Видимо, сказались переживания этого дня, хотелось просто спать. Но перед сном договорились проснуться затемно и переселиться в другой отель, благо их вокруг города много. Что мы благополучно и сделали. Новый отель порадовал нас номером с двумя кроватями и обещанием сохранить наше инкогнито, а также предупредить, если кто-либо почему-либо будет интересоваться именно нами, особенно, если полиция. Нам даже запасной выход показали, что я разве зря дала на чай управляющему отелем?

Как только мы устроились на новом месте снова завалились спать. Продрыхли до обеда. Утоляя голод, заказанной из ресторана едой, пялились в телик, в который раз убеждаясь, что о расстреле в парке нет ни единого слова, даже намёка. В некоторой степени такое положение вещей даже огорчало. Я почти профессионально замочила тех парней, и никто об этом не знает. Моя страдающая гордость ныла всё жалобнее.

После обеда мы решили изменить свою внешность до неузнаваемости. Ларни тоже пришлось преобразиться. Глядя на его гладко выбритое лицо, я мысленно примеряла ему разные усы и даже бородки, но, честно, ему не шло. Да он и сам это отлично понимал.

− Может, мне девчонкой прикинуться? Буду твоей подружкой?

− Надеть парик, изобразить грудь… Думаю, должно получиться. Хорошая мысль! А твоё самолюбие не пострадает?

− Нет, я уговорю его заткнуться, − парень задорно улыбнулся. − К тому же под юбкой не заметно будет, какие у меня ноги. В джинсах бёдра сильно выделяются.

Я понимающе кивнула.

Благо одежды и париков было предостаточно, есть из чего выбирать.

− Слушай, а чего у тебя все юбки с перьями? − озадачил Ларни меня таким вопросом.

− Не знаю, просто нравятся.

И, правда, с чего у меня такой заскок на перья? Может, я была в прошлой жизни птицей? Перья жёлтые, зелёные, синие и хит многолетнего сезона − павлиньи!

− С павлиньими − моя! − предупредила я.

− Ты вчера в ней была.

− Я была в тёмно-синей, сегодня буду в голубой.

− А… − Ларни, посмеиваясь, переключил внимание на чёрную юбку с рисунком из белого, как снег, пуха.

− К ней вот эта блузка подойдёт, − помогла ему я ему решиться с выбором.

Часа через два мы были как две заправские подружки с отсутствием каких-то важных извилин в голове. Без умолку хихикали и сыпали глупостями. На голове Ларни находился парик с длинными прямыми платинового цвета волосами, который очень ему шёл. Ещё макияж подходящий, а также весьма пикантные подробности тела, превратили его в симпатичную девушку. Пришлось научить его ходить в туфлях − это было то ещё развлечение! Я подобрала ему туфли с плоской платформой, а то вдруг бегать придётся.

Сама я превратилась в шикарную блондинку. Всё было идеально, за исключением кроссовок. А что ещё мне было надеть на ступни сорок третьего размера? Вот то-то же…

Почему-то нас обоих тянуло в парк, мы даже высказали по этому поводу свои подозрения. Хотелось знать, что там происходит. Не верилось, что всё прошло спокойно. Да и Мудодей мог тоже там появиться или уже появился. Нервный зуд, что он там, а мы сидим в отеле, всё больше и больше нас раздражал. Я, словно чувствовала, как шанс вернуть свою жизнь в прежнее русло безвозвратно уходит. Мерзкое ощущение!

Неважно, что вчера мы были настроены избегать территорию парка, сегодня мы имели иное мнение.

Стоя недалеко от его входа, Ларни предложил:

− Давай войдём поодиночке. Ты первая, я в десяти метрах позади.

− Как твоя интуиция?

− Спит пока.

Я кивнула, на всякий случай ещё раз внимательно осмотрев «напарницу».

− За сумочкой следи, чтобы не сдёрнули.

Ларни поправил лямку, прижимая сумочку к себе. Она была не просто аксессуаром. В ней находились кое-какие дамские штучки для поддержания имиджа, смартфон для связи, а также электрошокер и газовый баллончик, которыми каждый из нас специально вооружился в одном из охотничьих магазинов. А как иначе? Вдруг кто-то приставать начнёт? Ларни подобная перспектива сильно напрягала.

Вклинившись в толпу праздношатающихся граждан, я вошла на территорию парка. Сердце тревожно колотилось. Незаметно осмотревшись по сторонам и не увидев ничего подозрительного, я вскоре успокоилась. Пройдя метров сто, присела на скамейку припудрить носик и поболтать по телефону. С кем? Разумеется, с Ларни! Вот и пригодились нам новые мобильники, с новыми симками, купленные на подставное лицо, благо добрых людей для этих целей найти несложно.

Парень, точнее симпатичная девушка, как раз прошествовала мимо, стараясь сохранять осанку и непринужденность.

− Милая, как твои дела? − прощебетала я.

− А… дорогая, рада тебя слышать. У меня всё отлично. Гуляю в парке.

Да… голос у «милой» оказался не слишком женственным. Ларни и сам сообразил, что ему нужно поменьше открывать рот.

− Я приболела не могу долго разговаривать.

− Выздоравливай, милая, увидишь, что интересное, звони.

Так, пока всё в порядке. Место, где вчера произошла встреча с амбалами, меня так и тянуло. Хотелось посмотреть на него. Не зря говорят, что преступник возвращается на место преступления. Похоже, это мой случай. Невольно я всё чаще поглядывала в ту сторону. Жаль из-за деревьев не могла ничего рассмотреть.

Звякнул смартфон. Я включила связь.

− Слушай, здесь ничего нет, − Ларни оказался на месте преступления раньше меня. − И электрошокера тоже нет, − парень говорил вполголоса, едва скрывая волнение.

− А крови на траве?

− Всё чисто. Дети бегают… Жутко даже…

− Уходи оттуда. Встретимся на качелях-лодочках.

Это были качели, как для детей, так и для взрослых. Наше появление не должно было вызвать чьих-либо подозрений. Мы удобно уселись на свободную качель, предназначенную для парочек.

− Бред какой-то, − недоумевал Ларни.

− Остаётся улететь в Италию…

Моя «подружка» засмеялась, добавив:

− Теперь я тоже уверен, что из нас получится отличная пара.

− Да… ещё один бесполезно прожитый день, − огорчённо вздохнула я.

− И завтра будет так же…

− Грустно.

И тут нас отвлёк мужской голос.

− Девушки, можно с вами познакомиться?

Оказалось, качели давно остановилась, но мы так увлеклись переживаниями по поводу неудачного дня, что забыли об этом. На нас с нескрываемым интересом смотрел… ладно бы молодой красавчик, но ведь нет − повезло! − страшный, волосатый пожилой мужик с явными похотливыми намерениями.

− Папаша, иди своей дорогой, − осмелилась я подать голос. − Ты же не хочешь, чтобы с тобой случился несчастный случай?

− Девочки, я же только познакомиться хотел.

Он вдруг вознамерился забраться к нам в лодку, где и так место было лишь для двоих.

− Тебе же сказали вали отсюда! − огрызнулся Ларни.

− О, вы любите грубость, я тоже.

Этот наглый тип решительно сократил расстояние и схватился за бортик нашей качели. Благо Ларни оказался сообразительнее, он, вскакивая, вынул из сумочки баллончик и ткнул наглецу в лицо. Мужик вытаращил глаза и отступил на шаг.

− Понял, понял, ухожу… Я же просто…

Пятясь, мужик сошёл на землю и счёл за лучшее с нами не связываться. Мы проводили его злобными взглядами и, когда он, наконец, скрылся в толпе, облегчённо вздохнули.

− Вот ведь, урод! − в сердцах вспылила я.

− Урод и есть. Ходят тут всякие…

Ларни убрал баллончик обратно в сумочку. Желание находится в парке пропало окончательно. Захотелось оказаться в уютном номере отеля и напиться с горя. Мне, по крайней мере.

И вот мы в удручённом состоянии духа молча покинули парк. Так же молча шли по улице, не обращая внимания на то, что творится вокруг.

− Чую приближение опасности, − внезапно остановившись, Ларни глянул в сторону автомобильной дороги. Затем шепнув: «Чёрный фургон…», схватил меня за руку и потащил к ближайшим зданиям, рассчитывая скрыться среди многочисленных переходов и подъездов.

Страх, который охватил напарника, вскоре передался мне.

− Не оглядывайся…

Да, лучше бы я не оглядывалась. Но ведь нет, дёрнуло! За нами шли очень быстрым шагом три знакомых амбала. В панике я споткнулась, теряя темп, но Ларни не дал мне упасть.

− Скорее туда!

Мы вбежали в ближайший подъезд и закрыли дверь.

− Найди что-нибудь, − попросил Ларни, держась за обе её ручки.

Под лестницей нашлась швабра с металлической ручкой, видимо оставленная уборщицей. Преследователи уже дёргали дверь. Силы Ларни была не равны, но он держал её как мог. Я успела вовремя сунуть между ручками металлической черенок. Переводя дух, мы отошли от двери, затем рванули вверх по лестнице.

− Это они, они… − в панике шептала я. − Чего они увязались за нами?

− А я знаю? Выскочили, как черти из табакерки! На пожарную лестницу нельзя, они уж точно о ней знают.

− Остаётся чердак.

Нам действительно ничего иного не оставалось, как рассчитывать найти убежище под крышей здания. Был отличный шанс перебраться в другое крыло и спуститься. Что мы и поспешили осуществить. Распугав голубей и перепачкавшись в грязи и их помёте, мы благополучно покинули обитель мрака и летающего пуха. На верхней лестничной площадке остановились отдохнуть.

− Чуешь что-нибудь?

− Да, меня колотит от ужаса, − Ларни со стоном обхватывая голову, присел на корточки.

− Может, напросимся к кому-нибудь в гости? Прикинемся работниками социальной службы?

− Не пустят. Они знают в лицо, кто их обслуживает. Ещё в полицию позвонят.

− А если самим позвонить в полицию? − ещё надеялась я на помощь со стороны.

− Звони, потреплем им нервы, и за нами будет гоняться вдвое больше народу.

− Да, не выход…

Я достала пистолет и сняла с предохранителя. Если преследователей трое, то четыре пули должно хватить. Ларни извлёк баллончик. Я видела, как он изменился в лице, став бледным, и всерьёз опасалась, как бы он не лишился сознания. Мы начали медленно спускаться по лестнице. Было тихо и оттого ещё страшнее. Не стоило недооценивать преследователей, они ведь тоже хорошо знали этот район и могли подготовить ловушку.

Нам удалось спокойно дойти до выхода. Ларни прислонился к стене, борясь с приступами паники. Наконец, решился:

− Открывай.

Я, кивнув, слегка приоткрыла тяжёлую металлическую дверь, высунула голову и осмотрелась. Ничего подозрительного не увидела.

− Идём.

Сошли с крыльца, опасливо оглядываясь, затем короткими перебежками добежали до угла здания.

И тут точно, как чёрт из-под земли, перед нами возник один из преследователей. Мы буквально ткнулись носами в его чёрный лакированный пиджак. Я не успела отреагировать. Пистолет был выбит из моей руки, почти одновременно с выбитым газовым баллончиком из руки Ларни. Амбал развернул меня к себе спиной и прекратил всякое сопротивление ударом ребра ладони по шее. Что он сделал с Ларни я увидеть уже не успела…

Очнулась на холодном жёстком полу. Сразу поняла, что меня куда-то везут. Кое-как разлепила ресницы. В салоне полумрак и пахнет полимерами. Микроавтобус, похоже, совсем новый. Я обратила внимание, что связана по рукам и ногам, да ещё кляп во рту. А рядом в бессознательном состоянии скрюченное тело юного напарника. Больше никого в салоне не было. Я подползла к Ларни и начала его толкать ногами. Вскоре тот зашевелился, мучительно постанывая. Окончательно очухавшись, сел, уставившись на меня глазами полными животного страха и отчаяния.

Некоторое время мы в шоке таращились друг на друга. Потом я сообразила, что неплохо бы освободить руки. Судя по тому, что ноги были связаны липкой лентой, (которая, как я подозревала была взята из моей сумочки) я предположила, что и руки связаны за спиной именно ею. Нужно было найти чем её разорвать. Пока ползала по салону в поисках режущего предмета, наш транспорт, проскрипев колесами, остановился. Пришлось прекратить бесполезные поиски.

Дверь резко открылась, и в салон ворвался яркий солнечный свет, заставивший нас зажмуриться. Должно быть мы представляли собой жалкое зрелище. Ларни потерял парик, а макияж размазался по лицу, под носом вовсе засохла кровь, похоже, его всё-таки побили. Да и я выглядела не лучше. Чувствовала, что парик съехал на бок и волосы торчали в разные стороны. Парочка амбалов недолго любовалась добычей. Один забрался в салон и, схватив меня, поставил на ноги. Затем дотащив до выхода, молча вручил напарнику. Мои жалкие попытки выразить возмущение были демонстративно проигнорированы. Ларни, не в пример мне, вёл себя очень тихо.

Как это было унизительно и страшно, что хотелось тупо завыть. Я ведь понимала, что это только начало и ничего хорошего нас не ждёт. С моих ног срезали ленту и, схватив за локоть, повели в неизвестном направлении. Я шла, спотыкаясь, но амбал не позволял мне упасть. Синяки от его пальцев уж точно останутся на память.

Я была так расстроена, что не запомнила, в какое здание нас притащили и по каким коридорам вели. В глазах появились предательские слёзы. Но обида вскоре сменилась злостью.

Нас привели в просторное светлое помещение, напоминающее кафе. Я обратила внимание на бар с напитками и на бармена что-то смешивающего, а также на то, что из пяти круглых столиков четыре были заняты. Люди по двое сидели за ними уставившись на нас равнодушными и даже скорее скучающими взглядами.

− О, наконец-то, к нам пожаловали долгожданные гости!

Наше внимание привлёк довольный мужской голос. Из-за барной стойки вышел… Кто бы вы думали? Он самый… Мудодей! Я чуть не задохнулась от гнева.

− Добро пожаловать! Ну и заставили вы нас поволноваться. Целую неделю вас ждём. Проходите, не стесняйтесь.

Мне освободили руки, сняли ленту со рта, что было весьма болезненно, и подтолкнули к свободному столику. Даже лёгкое удивление шевельнулось в груди, особенно, когда на стол передо мной положили мою сумочку. Вскоре и Ларни освободили от неудобств и усадили за стол, также вручив ему его сумочку.

Мы украдкой переглянулись. Первой родилась мысль напасть на Мудодея, но останавливали амбалы, занявшие пост при входе. Я посмотрела назад на присутствующих в зале. Вроде люди, как люди, разве что блеск жизни в глазах отсутствует, эмоций никаких на лицах не отражается. На миг даже предположила, что это манекены. Если бы не моргали и не дышали, так бы и решила. Особенно впечатлила парочка слева: оба были с причудливыми причёсками напоминающие индейский ирокезы. У девушки малиновый сантиметров по двадцать колючий «ежик», делящий голову на две части, у мужчины − ярко− синий. Остальная часть голов обоих была наголо сбрита. Какие только причёски в наше время не носят…

− Итак, наконец-то, мы имеем честь с вами познакомиться, − ненавистный фокусник подошёл к нам и упёршись руками в столешницу, пристально посмотрел на каждого из нас. Я почувствовала себя самой маленькой мухой под микроскопом. Этот противный, колючий взгляд…

Помню, как часто читала в любовных романах описание врага, на которого смотрит героиня и мысленно восхищается его статью, красотой, рельефной структурой мышц и ещё чем-то там… И даже восклицает также мысленно фразой примерно следующего содержания: «Красив чертяга!». В моём случае всё было совсем не так. Его экстерьер меня совсем не впечатлил. Мудодей был для меня воплощением вселенского ЗЛА, а со злом нужно бороться независимо от того в какую оболочку оно завёрнуто. Бороться и желательно победить! Можно и не бороться − куда мне со своими физическими данными с ним бороться. Но вариант «победить!» даже не обсуждается. Хотя бы довести до нервного срыва или болезни Паркинсона своим вредным, непредсказуемым поведением. А что? Как раз мой стиль, о существовании которого я подозревала всю свою сознательную жизнь.