Рене Декарт был одним из первых, кто выявил и описал правила научного творчества. Он полагал, что, осознавая эти правила и пользуясь ими, человек сможет, не отклоняясь от прямого пути, искать истину. В дальнейшем это направление стало называться методологическим. Оно позволило выявить основные требования к научному изучению явлений действительности. «Различие наших мнений происходит не от того, что одни разумнее других, а только от того, что мы направляем наши мысли различными путями и рассматриваем не одни и те же вещи» [4, с. 250].

Г. В. Лейбниц выделяет 3 ступени познания и 3 вида идей. Высшая ступень – умопостигаемые знания, они являются самыми достоверными, ясными и обобщёнными и открываются человеку путём рациональной интуиции. Мысли являются действиями и врождёнными быть не могут (как у Декарта) – истины и идеи даны человеку как потенциальное знание, подобно фигуре, которая заложена в камне в виде прожилок мрамора до того, как скульптор начнёт высекать фигуру.

Б. Спиноза хоть и не был математиком, но был убеждён в универсальности математического метода как наиболее полного воплощения принципов рационализма. Сущность человеческой души – в познавательной деятельности и связана с наличием в душе понятий и идей. Как рационалист, Б. Спиноза указывает на их логическую природу и выделяет 3 вида идей:

• мнение или воображение, основанное на чувственном опыте субъекта, не является истинным;

• рассудок, разум – знание на основе логических рассуждений. Это общие понятия. Человеческая душа постигает сходство и различие вещей;

• интуитивное знание – истинное. Критерий истинности знания – в разуме. Это общее у всех представителей рационализма.

Г. В. Ф. Гегель утверждает, что основой познания является разум. Разум предстаёт перед взором Гегеля в трёх ипостасях – как наблюдающий, действующий, достигший высшего воплощения в индивидуальности. Наблюдающий разум занят критикой науки, эмпирического и теоретического естествознания. Действующий разум начинает с погони за наслаждениями. Высшая ступень действующего разума – добродетель. Индивидуальность Гегель определяет как некоторое единство противоположностей. «Индивидуальность как раз в том и состоит, что она в такой же мере есть всеобщее». Гегель утверждал, что ребёнок становится личностью в онтогенезе. Для сохранения своего «Я» человек должен быть, по мнению Гегеля, эгоистом. Он выделяет 3 вида эгоизма: эстетический, моральный, интеллектуальный.

Итак, рационализм представляет собой философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей. Рационализм исходил из идеи естественного порядка – бесконечной цепи причинно-следственных связей, пронизывающих весь мир. Эталоном научного познания мира рационализм полагал математику и естествознание. Знания, получаемые здесь, отвечают критериям объективности, всеобщности и необходимости.

Выделение психологии из философии, оформление психологии как самостоятельной науки произошло в середине XIX в. Методологической предпосылкой психологии как самостоятельной науки выступили идеи европейского рационализма. Человеческая психика стала рассматриваться и в логике причинно-следственных отношений и объясняться законами природного мира.

Позитивный момент – психология превратилась в экспериментальную, опытную науку, ориентированную на точный анализ психологических явлений, подобный анализу в естествознании. Но с этого времени из психологии уходят такие категории как «душа», «внутренний мир человека», «субъективность». Объектами психологии становятся «психика», «психические свойства».

Негативный момент – оставаясь на позициях естествознания, внешнеобъектного подхода к человеку, психология может вычленить лишь частичные, односторонние его проекции. Личность человека, его Я не получают отражения в психологических исследованиях. Подлинным предметом психологии человека может стать человеческая субъективность. Субъективность – это та категория в психологии, которая выражает сущность внутреннего мира человека.

Если рассматривать проблему профессионального мышления в контексте теории рационализма, то понятно, что рационализм, проповедующий рассудочность, уводит познавательный процесс в сферу условных знаков и абстрактных умозрений.

В современной литературе профессиональное мышление рассматривают как процесс осмысления специалистом закономерностей выполняемой профессиональной деятельности. Содержание профессионального мышления специалиста заключается в исследовании им сущности познаваемых явлений и творческом решении производственных задач. Эти процессы оказываются за рамками рационально-частичных представлений о психологии человека.

Феноменологическая теория мышления

В феноменологической теории мышления по отношению к проблеме познания Э. Гуссерль считается преемником картезианской традиции: «Можно сомневаться в бытии внешнего мира, зато нельзя усомниться в бытии самого сознания, в моем собственном бытии…». Специфика организации сознания проявляется, согласно Э. Гуссерлю, в его субъектно-объектной структуре. Таким образом, любой акт сознания предполагает наличие самого объекта и осуществляющего акт сознания рефлектирующего субъекта.

Для объяснения феномена рефлексии философ вводит термин «трансцендентальная рефлексия», под которым понимает «акт непосредственного постижения, интуитивного схватывания объекта». При этом сознание постигает не только «индивидуальные данности, но и сущностные связи и предметные структуры». Результаты этой рефлексии не поддаются точному языковому описанию и могут быть представлены иносказательно или метафорически. Сама по себе трансцендентальная рефлексия определяется как особого типа опыт, внутреннее восприятие, осуществляемое без посредства органов чувств и направленное на само чистое сознание.

Мышление имеет место только в акте мышления. Мышление обнаруживает себя в качестве наблюдаемой предметности и в качестве творческого отражения. Между предметом мышления и мышлением существует смысловое пространство.

Заслуживает внимания введенное Э. Гуссерлем понятие «феноменологической редукции». Наше мышление – часть временного потока. Перед нами проскакивают озарения мысли. Если мы пытаемся уловить временной поток сразу, то мы терпим неудачу. Э. Гуссерлем предложено рассмотрение мышления из значения будущего.

М. Хайдеггер (ученик Э. Гуссерля) в книге «Бытие и время» отмечает, что время предполагает горизонт настоящего. Время временит из будущего. Время является мерой. Время, по М. Хайдеггеру, четырехмерно. Человек стоит внутри четырех мер. Августин «Нет будущего, а есть ожидание будущего». В связи с такой трактовкой мышления через временную призму особую ценность имеет рассмотрение ситуации из будущего. Причем ближняя перспектива окружена ситуацией. А творчество (новизна, неожиданность, неопределенность) связано с временной перспективой. Таким образом, для понимания профессионального мышления преподавателя важно учитывать идею осознавания, вытекающую из данного подхода: как только мы осознаем проблемность, границы ситуации расширяются.

Наиболее уязвимым для критики в феноменологическом подходе представляется само сознание, понимание сущности которого сводится к разделению индивидуального сознания и трансцендентального Я. Рефлексивные процессы, таким образом, становятся возможными за счет удвоения и последующего трансцендирования сознания и не рассматриваются как высшая способность сознания отслеживать как внешнюю, так и собственную, внутреннюю реальность.

Исследование мышления проводится в рамках двух подходов (номотетического и идеографического), о которых еще в середине XX века писали Виндербельд, Г. У. Олпорт, Дж. Келли. Идеографическая психодиагностика уже традиционно находится в противоречии с номотетической, основанной на подходе, ориентированном на выявление общих закономерностей и универсальных механизмов развития и формирования мышления.

Релятивистская теория мышления

Согласно релятивистской теории – структуры, входящие в состав поведения людей, тесно связаны с той культурой, к которой эти люди принадлежат. В соответствии с релятивистской теорией языка, у каждой культуры имеется собственная лингвистическая система, характерная именно для этой культуры и служащая матрицей для мышления её представителей.

Релятивизм (от лат. relativus относительный) утверждает относительность, условность, ситуативность научного знания. Релятивисты обычно отказываются от каких-либо общих теоретических дефиниций знания. Наука характеризуется ими не через особенности знания, а через социальные черты научной деятельности (профессиональная деятельность, требующая высокой квалификации, овладение «образцами», «парадигмами») или даже через социально-психологические черты ученого, человека науки (страстная увлеченность, особая научная честность, предполагающая проверку и перепроверку всего и вся, максимальная самокритичность). Структурные характеристики научного знания и тем более его содержание определяются ситуацией, в которой это знание осуществляется. Это значит, что они могут быть объяснены исходя из культурно-исторических условий развития науки, из состояния дел в научном коллективе, который это знание добывает и прилагает, из особенностей психики ученых. Иными словами, ситуация, определяющая структуру и содержание знания, может быть задана как историческим периодом развития «мировой» науки, так и национальной научной школой или даже коллективом ученых, работающих в весьма конкретных условиях.

В философии естественных наук релятивизм нашел свою гносеологическую опору в ныне широко известной концепции несоизмеримости. Авторы этой концепции – Н. Р. Хансон (это он ввел в оборот термин «переключение гештальта» и сформулировал представление о сменах теоретических взглядов на мир как о переключениях гештальта), а также Т. Кун и П. Фейерабенд. Рассматривая суть тезиса о несоизмеримости, Я. Хакинг выделяет три вида несоизмеримости в научном познании: несоизмеримость проблем, разобщение, несоизмеримость значений терминов. Несоизмеримость проблем (тем) означает, что каждая последующая фундаментальная теория, претендуя на описание и объяснение тех же фактов, что и предыдущая, может на самом деле исследовать другие задачи, использовать новые понятия и иметь приложения отличные от предшествующей. Тот способ, которым она распознает и классифицирует явления, может не соответствовать старому подходу. Разобщение состоит в том, что долгое время и существенные сдвиги в теории могут сделать более ранние работы непонятными более поздней научной аудитории. Следует при этом отметить одно существенное обстоятельство. Старая теория может быть забыта, но все же понятна современному ученому, желающему потратить время на то, чтобы изучить ее.

В случае с разобщением речь идет о том, что более ранняя теория может быть совершенно непонятна современному читателю, поскольку в ней используются способы рассуждения, совершенно отличные от нашего. Третий тип несоизмеримости – это несоизмеримость значений терминов теорий. Известно, что смысл терминов теории задается теоретическими предложениями. Смысл индивидуальных терминов задается их положением в структуре теории как целого. В связи с этим при смене теорий смысл одних и тех же (по имени) терминов может меняться самым радикальным образом. Многие – и отечественные, и зарубежные – исследователи полагают, что, оставаясь внутри самого познавательного процесса, разорвать порочный круг, создаваемый «внутренней глобальностью» фундаментальных научных теорий, невозможно, в силу чего релятивизм неизбежен. Они полагают, что преодоление релятивизма возможно лишь в процессе выхода за пределы познания, в сферу материально-практической деятельности людей, в область технологических применений теории. Короче – в сферу практики. В принципе в таком решении проблемы нет ничего неверного. Однако простая ссылка на практику, без анализа этого критерия, без попытки выявить, что такое практика, какова структура этого критерия – есть фактически ссылка на все образующее время. Она обрекает методологию на пассивность. Ее основной мотив: пусть все идет как идет в науке, время в конце концов все расставит по своим местам. Попытки преодоления такой пассивной позиции связаны с фиксацией некоего мета-критерия.

Таким сверхкритерием, действующим на «длительном пробеге» теорий, выступает в рассматриваемых концепциях либо увеличивающееся правдоподобие (verisimilitude) теорий (У. Ньютон-Смит), либо их прагматический успех (М. Хессе), либо способность теорий решать проблемы (Л. Лаудан). Оценки в научном познании могут быть субъективными и парадигмально зависимыми, но все это не ведет к релятивизму, рассуждают сторонники рассматриваемой точки зрения, если существует мета-критерий, в свете которого получают свою оценку применяемые при оценке той или иной теории или парадигмы методологические принципы и критерии научности. Предполагается, что экспериментальная подтверждаемость теорий, так же как их неослабевающая способность решать проблемы, служит знаком того, что применяемый в рамках той или иной парадигмы метод отбора и сравнения теорий является правильным.

Изоморфизм как учение о мышлении

В изоморфизме как философской теории проведен анализ соотношения типов равенства. Отсюда проистекает его методологическое значение как средства обоснования правомерности переноса знаний, полученных при изучении одной изоморфной системы, на другую. В отличие от изоморфизма, гомоморфизм, не будучи симметричным отношением, обосновывает перенос знаний лишь с гомоморфного образа на прообраз, но не наоборот (любые знания, извлекаемые, например, из верной географической карты, переносимы на соответствующую местность, но не всё, что имеется на местности, отображается на карте). Понятия изоморфизм и гомоморфизм (всякий изоморфизм есть гомоморфизм, но не наоборот) используются для характеристики понятия модели и метода моделирования, а также гносеологических категорий образа (если он фиксирован средствами каких-либо знаковых систем).

Теоретически и экспериментально обосновано (А. В. Брушлинский, 1970, 1996; Б. Ф. Ломов, 1996), что изоморфизм не характеризует специфических отношений между психическим образом и отражаемым в нем предметом, между познанием и объектом. Обобщенно это означает, что истина есть адекватность (но не соответствие) познания объективной действительности [13]. Идеальное, вообще психическое, нельзя рассматривать как «удвоение» отражаемого, как его зеркальное отображение. Люди (и животные) с их психикой находятся внутри бытия, а не вне его. Например, все живое, обладающее психикой, не создает иной, «второй» мир по отношению к физическому окружению, ко всей неживой природе.

Единство мира – одного, единого! – очень последовательно и систематически раскрывает С. Л. Рубинштейн. Главное в его выводах: существует единый мир; «таково само бытие в его становлении и разрушении, включающее человека как сущее, осознающее мир и самого себя и потому способное изменить бытие, бесконечно выйти за его пределы. Таков человек как часть бытия, как единичное существо, сохраняющее свою единичность и поднимающее до всеобщности» [13, с. 112–113].

Трансценденталистское понимание мышления

В контексте трансценденталистской философии понимание мышления вырабатывается через анализ его соотношения с понятием «рефлексия». Рефлексия трактуется как отстраненное наблюдение за когнитивными процессами и работой сознания, как внеситуативная аналитика сознания, как раскрывающая в безличном описании объективно идеальную, надличностную структуру истинного знания и безличностные процедуры познания. Рефлексия понимается как мышление о мышлении. Рефлексия – это теоретическая деятельность, направленная на осмысление своих собственных действий и их законов.

Ф. Бэкон, например, собирая систему дихотомических делений, говорит о склонных к дискурсивности или же к единству; к почитанию древности или любви к новому. Он выделяет людей мыслящих твердо и возвышенно или остро и подвижно. А также отмечает тех немногих, кто способен соблюсти меру, что определяет подлинного ученого.

Неустранимая трансцендентность рассматривается как обусловленность личности характером ее обращенности к предельным началам и смыслам. Трансцендентность, в свою очередь, аксиоматически устанавливает приоритет познавательной способности среди критериев личности.

Разработка такого подхода ярко представлена в учение Гегеля о «субъективном духе» как психологически-личностной форме абсолютной идеи. Психология здесь является продолжением антропологии и феноменологии и фундаментом культурологии. И все они есть ступени движения человека к себе и к абсолютной идеи через пространства телесности, душевности, духовности и идеи.

Суть антропологического развития – «снижение и сниженность… телесности до некоего знака, до изображения души» [4, Ш, C.41]; явление «Я». Суть феноменологии – опыт «бытия-как-сознания», жизни души в сознании; самосознания «Я». Суть психологии – дологическое, практическое существование духа в виде действительной (т. е. полностью свободной от телесности и субъективности) души; реализованность «Я». Внутренний мир человека – не психофизическая реальность, а становление субъективности, развертывание духовного творчества, а значит, подпространство культуры.