Глава1

– Врешь, не уйдёшь! – хихикала баба Мотя, давя на педаль газа, и обгоняя попутные машины. – Нет, дорогой мой, не уйдёшь! – вывернула руль и, выкатившись навстречку, – не зря же меня учил ездить… дальше сама без тебя научилась. Все с завистью смотрят на меня. Во водилы, какие на дороге ездют… ёшкина редька… в бок тебе вилы, что-делаешь-то, негодяй?! – объезжая встречную машину, баба Мотя покрутила у виска, – что? Недоросток, не видел женщину лучше тебя могущую вести машину. Чего глаза вытаращил? Не нравится машинка моя? Да езжай ужо, а то покажу, как может наша сесеэровская машинка бегать. О! Что это? Неужели вежливость на дороге случилась. Отстал, – баба Мотя обернулась на «отставшую» иномарку. – А-а понятно – не тянет! – хихикнула она, вдавив педаль газа в пол, её машинка мчалась по встречке. – Вот вам! Молодца! – хитро улыбалась она, видя, как машины разъезжались в разные стороны. – Вежливые какие. А где-внучок-то? Голодный ведь останется… а дорога долгая. Щи остынут, котлетки с картошечкой. – Баба Мотя нагнулась, пальчиком приоткрыла одеяльце, прикрывающее кастрюльки, – тепленькие уже стали. – Вдруг вздрогнула от раздавшегося неожиданно сигнала, выпрямилась, – ты чего, гад, делаешь?! – крикнула она проезжавшей мимо синей ладе и, показывая кулак водителю, – ты, что по встречке гонишь, паразит?! Глаза вылупил, таращишься, как баран на новые ворота! Не видишь: я еду. Тороплюсь. Ой, ты, Боже мой, красный горит! – резко затормозила, почти воткнув машинку в джип, из которого тут же выскочил верзила и завопил на всю улицу:

– Ты чего, бабка, творишь?! Мало того, что по встречке… вылазь давай, старая карга! – орал он, открывая дверцу машинки бабы Моти. Была борьба за дверцу, в которой выиграла баба Мотя. Мужик сопротивлялся, но видно не понимал на кого попал. Тут же огрёб монтировкой в лоб.

– Паразит! Не сметь трогать мою машинку! – рука с монтировкой тут же исчезла за окном машинки бабы Моти.

А тут зелёный загорелся. Баба Мотя объехала джип и его, лежащего на дороге, хозяина, и тут же с места в карьер, машинка чуть ли не на дыбы встала. Хорошо, что другие водилы были вежливы. Пропускали, разъезжались в разные стороны, ещё и приветствовали звуковым сигналам и миганием фар. Мотильда Абросимовна была очень довольна этим, улыбалась, махала ручкой в открытом окне и так же приветствовала миганием фар.

Недолго продолжалось её довольство, увидела машину внука. Тот ехал по другой полосе, но в одном направлении с ней, и разговаривая по телефону выглянул из окна. Чуть аппарат переговорный из рук не выронил. Увидев машину похожую на дедову. Съехав на обочину, резко затормозил.

– Боже! Баба Мотя?! – он почти высунулся из окна, махал ей рукой, – заметила, слава Богу, – вздохнул он, увидев, как та не останавливаясь и не снижая скорости, начала разворот, проехав через разделительную полосу, мчалась к нему. – Боже мой, и зачем я её только научил водить машину! – ворчал он. Вылез из машины и опершись на капот, ждал. – Что могло случиться? Неужели с дедом…

– Ой, Гришка, что ж ты умчался и обед не взял? – кричала баба Мотя, неся в руках кастрюли, завернутые в одеяло.

– Бабуля, ну что ты делаешь? Зачем? Я ведь мог на обед приехать, а ты…

– Не говори ничего, Гриша, мне хотелось свеж…

– И для этого ты нарушила все, что могла?! Как же ты сумела?! Что могло случиться?! Страшно подумать! Машину явно угнала?! Дед наверно ни сном, ни духом…

– Да не волнуйся ты так! На дороге все вежливые, пропускали… Кастрюльки-то возьми. В одеяло завернула, чтоб не остыли.

– Ладно… давай их сюда! – улыбнулся он. Поставив на сиденье и прикрыв дверцу, обернулся: – Я все равно в нашу сторону еду. Давай-ка я тебя провожу. Ты за мной поезжай…

Домой баба Мотя вернулась без приключений. Одно было огорчение: дед ругался, когда из ГИБДД пришёл штраф на немалую сумму.

Только баба Мотя не оправдывалась, ещё и ворчала в ответ:

– Фёдор, так надо было самому ехать! Я ж тебя умоляла… ты отказался категорически. Вот и пришлось приватизировать твою машинку… ты ж на ней почти не ездишь, стоит в гараже… ржавеет… видел бы ты как она мчится… всех обгоняла…

– Ну, что с тобой поделаешь, Мотя. Но, следующий раз без меня ни-ни…

После этого случая баба Мотя садилась за руль только в присутствии мужа и под его присмотром, но монтировку всегда ложила на колени, говорила:

– Не дай, Бог, кто на дороге приставать начнёт…

Глава2

– Алло! Кто это? Ничего не слышу… видела ж – что телефон красным блеснул, сигнал дал… тишина… странно.

– Бабушка, кто там? – спросил, подбежавший мальчишка лет семи, дергая ее за рукав.

– Ась? Ты чего меня дергаешь, баловник, и что только губами шевелишь? А-а, поняла: ты так играешь? Я должна по движениям губ понять, что говоришь. Ну давай, – баба Мотя наклонилась, – Игорек, показывай, что хочешь мне сказать. Что? Ничего не понимаю. Иди руки мой и будем завтракать, что ты тянешься к ушам? А-а… вот раззява, – рассмеялась она, увидев в руке внука ватку, и тут же освободила от такой же второе ухо.

– Бабушка, баба Настя мне на сотик звонила. Волнуется очень. Говорит, что с тобой беда случилась, ты оглохла старая карга и, что она орала тебе в трубку минут пять. Аж голос потеряла, теперь шепчет…

– Кто оглохла? Кто старая карга? Я тебя слышу…

– На! Она ждёт тебя…

Женщина выхватила телефон из рук Игорька:

– Алло! – проговорила она елейным голоском, но услышав только слабое шуршание в трубке, заволновалась, – Бог ты мой, Игорек, я ж ничего не слышу! Алло… алло… Настасья, я тебя не слышу! Оглохла?!

Мотильда Абросимовна бросила телефон на диван, села в, рядом стоящее, кресло.

– Игорек, скажи мне что-нибудь! – в голосе бабы Моти слышался страх и ужас из-за потери слуха. Вопросы жужжали как мухи: «Это что же происходит? Я не смогу водить машинку? И, как теперь жить-то?» – видя растерянность мальчика, приказала: – Говори!

Игорек, тут же выполнил приказ: подошел, наклонился над ней. Набрав побольше воздуха, выдохнул ей в ухо:

– Ба-бу-шка-а!

Баба Мотя аж подскочила в кресле, хлопнув себя по уху, возопила:

– Ты что, Игорек? Я не глухая… не глухая… не глухая! – вскочила с кресла, подхватила Игорька на руки, закружилась с ним по квартире. – Я не глухая! – ставя внука на пол, озабоченно спросила: – С Настасьей что?!?

– Бабулечка, я ж тебе сказал, что она голос потеряла…

– Так, срочно собираемся, Игорек, и едем к ней. Совсем забыла тебе ж на тренировку…

– Я могу и не ходить…

– Нет. Давай, быстренько хватай сумку и вперед! Я тебя провожу, а сама к Настасье…

– А завтракать?

– Иди завтрак на столе… и живее там человеку плохо! Как она без голоса?! – прошептала она.

Женщина наблюдала за внуком: как прошел в ванную, как почистив зубы, умылся, вытерев лицо, прошмыгнул мимо неё в кухню, где тут же уселся за стол. И как она его учила: спина прямая, локти на стол не класть… Игорек смотрел на неё вопросительно – правильно ли он все делает и увидев, что она с одобрением улыбается, принялся за овсянку. Сколько он себя помнил, овсянка – это все. Каждое утро…

Глава3

Баба Мотя меж тем, пока любимчик уминал кашу, переодевалась в любимую блузку цвета хаки, подаренную ей омоновцем, которому она помогла поймать убегающего преступника. Всё, что произошло тогда, плыло перед глазами:

…как мужик перебегает дорогу, ударив локтем ей в грудь, и не извинившись, решил продолжить свой замысловатый бег, но не тут-то было. Она! Мотильда Абросимовна была не из робких и спуску никому не даст. А было так:

Накрапывал мелкий дождь. Но она, выйдя из магазина и отойдя чуть в сторонку, собиралась открыть зонт. Это был зонт всем зонтам зонт. Старый, надежный, с длинной, загнутой ручкой – для удобства держания в руках.

Вот этим самым зонтом она и вернула мужика на место. Решение пришло молниеносно. Она даже (потом) сама удивлялась, как это все быстро произошло. Зацепив, загнутой ручкой зонта, за воротник расстегнутой куртки бегуна, потянула к себе, тот и опомнится, не успел, как оказался возле неё. И пока пытался скинуть куртку, она размахнулась сумкой, в которой лежали продукты, включающие в список, приобретений в магазине, несколько банок вареной сгущёнки, любимую Игорьком. Для него родимого и купила. Пригодилась и для другого благого дела, опустившись на голову мужика. Что привело к падению не успевшего освободиться от куртки, запутавшись в её рукавах. Упал ниц, распластавшись возле её ног. Хотел вскочить, да только был тут же вернут в прежнее положение методом: нажатия ноги на сопротивляющееся тело. А тут и омоновец подоспел, скрутил мужика, да в подъехавшую машину, с надписью: «Милиция», затолкал. Опросил её как свидетеля, записав, в блокнот, адрес, распрощался. А через неделю её пригласили в управление милиции, где вручили грамоту и рубашку цвета хаки вот с тех пор, как она говорит: «…блузка для нее самое ценное и надевать ее будет только в самых торжественных случаях».

Вот и сегодня полюбовавшись на блузку надела, и стоя перед зеркалом, пригладила её на груди, поправляя воротник, прошептала:

– Медали за отвагу не хватает! Эх, Настенька! Игорек, ты готов? – крикнула она, выходя из комнаты. – Ну и молодца! – Увидев стоящего во всей красе внука, одетого в спортивный костюм и с сумкой на плече. – Кроссовки надевай! – скомандовала она.

Игорек, зная характер бабы Моти и то, что она не терпит промедлений: если в её голосе слышатся нотки командира, перечить и медлить не стоит. Мальчик тут же влез в кроссовки и стоял по стойке смирно, вытаращив глаза на бабулю:

– Готов, – гаркнул он, приложив руку к виску.

– К пустой голове руку не прикладывают… кепку на голову… так… так, – баба Мотя озабоченно оглядывала полочку с обувью: – А, где мои топы?

– Так ты ж вчера бабе Вере дала дойти до дома…

– А-а, так она мне не вернула… ладно, – махнула она рукой, – вот эти, – беря туфли снохи Верочки, улыбнулась она.

– Бабуля, ты что? Ты ж не сможешь на них! Видела бы ты, как мама на полусогнутых в них ходит…

– Ничего и не в таких ходила! – похлопав внука по плечу и держась за него, натянула остроносые, на высоком каблуке туфли, шагнула. – Нормально, – пройдясь по коридору, еще могу! Ну, в путь, дорогой.

Дальнейшее происходило как во сне и не только для неё.

Глава 4

Первые ступеньки она преодолела без трудностей, но потом она уже не была так шустра. Держалась за перила. Ноги дрожали. Но бабе Моте не хотелось пасть лицом в грязь пред Игорьком. Она стойко выдержала это испытание. И наконец, преодолев два этажа пыток, оказалась на улице.

– Уф. Ты чего, Игорек? – видя, как с сочувствием на неё смотрит внук, – ничего первые шаги всегда трудны. Прорвёмся.

– Мотильда Абросимовна, вы куда это принарядились?

– Куда? Куда? – передразнила баба Мотя соседа Александра Петровича, – любопытный какой…

– Может, вас подвести, леди? – приоткрыв дверцу Жигулей, спросил мужчина.

Желание женщины было огромное, залезть в машину, вытянуть уставшие ноги и доехать до подруги без ощущения на ногах пыточной, для неё, обуви. Но тут у бабы Моти взыграла гордость, и она поспешила отказаться.

– Нет, дорогой соседушка, поезжай мы сами. Если что я тебе позвоню…

– Хорошо, Матильда Абросимовна, всегда рад услужить такой женщине…