Глава 3

В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы;

исключить из жизни дружбу —

равно что лишить мир солнечного света.

Цицерон

Воскресные дни Петя всегда проводил в собрании, было это в большой городской церкви или в маленьких поселковых домах молитвы, но в будни он каждый день много времени находился с Давидом и не только в школе. Уже к концу сентября ребята стали «не разлей вода». Они были вместе все время, когда родители позволяли им выйти из дома.

– А что за новый друг у тебя? – спросила Рут Вениаминовна, когда сын, как всегда в последнее время, с опозданием пришел из школы.

Обед был уже готов, но семья не приступала к трапезе без младшего сына. Обычно Давид приходил намного раньше Реувена, но сегодня старший сын уже вернулся и ушел переодеваться. Давид понимал, что задерживает всю семью, поэтому торопился и нервничал. Нехорошо заставлять всех ждать его одного.

Рут Вениаминовна заканчивала сервировку, и сейчас, увидев младшего сына, поставила вкусно пахнущее блюдо на стол. Мать очень волновалась за сына, ведь тесная дружба с мальчиком, не уважающим Заповеди, может плохо повлиять на ребенка.

– Это Петя. Он новичок в нашей школе – ответил Давид. – У него папа русский, а мама еврейка.

– А она синагогу посещает? – немного удивилась мать.

– Мам, если она бы посещала, то ты бы знала. Ты же сама говорила, что кроме нашего дома больше нигде не молятся, а синагогу снесли уже давно, – ответил сообразительный мальчик.

– Ну да, конечно… – пожала плечами Рут. – Может, когда-нибудь и она потянется к своим корням.

– Мам, а как это «потянется к корням»? – не понял Давид.

– Ну… почти каждый еврей когда-то вспоминает о своем происхождении и хочет стать частью народа. Это очень важно! Еврей без общения со своим народом теряется, растворяется среди других народов и забывает о том, кто он, и теряет связь с Единым. Но со временем, его еврейская душа начинает тосковать по Всевышнему, и тогда он приходит в синагогу и начинает исполнять Заповеди, молиться, зажигать свечи перед началом субботы, совершает тшуву¹² и познает Всевышнего. Без этого еврейская душа начинает болеть, – ответила мать.

– А моя душа тоже может болеть? – не понял Давид.

– Но ты же читаешь молитвы вместе с нами, мы всей семьей встречаем и соблюдаем субботу, вы читаете истории из Торы, поэтому ваша душа получает все, что нужно, чтобы не болеть – ответила Рут Вениаминовна, – а когда тебе исполнится тринадцать лет, ты также как твой брат пройдешь бар-мицву¹³ и тоже сможешь читать Тору с папой в синагоге.

– Мам, а зачем проходят бар-мицву?

– Понимаешь… – Рут Вениаминовна остановилась и прервала сама себя, – …иди быстренько переоденься. У отца сегодня выходной, он после обеда все тебе расскажет.

Когда трапеза подходила к концу, Рут обратилась к мужу:

– Ицик, ты бы не мог рассказать Давиду о бар-мицве? Он спрашивал, зачем она нужна?

Ицхак Абрамович неторопливо отложил столовые приборы и начал:

– Мы верим, сын, что у каждого еврея есть две души. Одна – животная душа, нефеш. Она находит удовольствие в простых радостях жизни: поесть, поспать, чувствовать безопасность и заботу других людей о себе, размножаться и так далее. Эту душу получает каждый рожденный ребенок. Но позже, когда еврейский ребенок подрастает, в его тело опускается небесная душа, нешама. Она приходит для того, чтобы звать его к Всевышнему, поднимать и преображать его тело и нефеш (животную душу). Только когда небесная душа опускается к подросшему человеку, ему можно начать изучать Тору. Обычно считается, что у мальчиков это происходит в тринадцать лет, а у девочек в двенадцать. Поэтому, когда ребенок уже вырос достаточно, чтобы начать изучать Тору, семьи устраивают праздник.

– А что радует небесную душу?

Давид был немного озадачен. Конечно, он когда-то слышал подобные разговоры, но эта тема была ему не очень интересна. Но сейчас, как папа обычно говорил: «Ребенок дорос до вопроса, значит дорос и до ответа».

– Небесной душе доставляет наслаждение приближение к Творцу, а также музыка, красота всего, что нас окружает, ведь через это нешама видит руку Всевышнего, которого очень любит. Когда мы засыпаем, нешама покидает наше тело и летит на общение с Творцом. Именно поэтому, когда мы просыпаемся, прежде чем встать, мы произносим браху¹⁴ «Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь Вселенной, который вернул душу мою в тело. Велико Твое доверие ко мне», ведь если Всевышний дал нам Свою часть, небесную душу еще на один день, значит, доверил нам ее.

– А почему девочкам Творец дает душу раньше, чем мальчикам. Они что, лучше? – нахмурился Давид.

– Понимаешь, девочки просто быстрее взрослеют. Ведь им потом приходится приводить души человеческие на землю. Женщина в основном занимается тем, что приводит души, рождая детей, затем заботится о них, и у нее совсем мало времени на изучение Торы. Поэтому Всевышний дает ей Тору сразу в душу. Женщина должна делать намного меньше мицвот,¹⁵ и они меньше всего связаны со временем. Ведь самая главная мицва для женщины – это забота о детях.

– А еще мужчины не торопятся рождаться и взрослеть, потому что женщины к сорока годам уже устали и могут заниматься только домом. А мужикам пахать почти до семидесяти, – вмешался Реувен.

– Сын, – обратился Ицхак к старшему, – для того, чтобы ты понял, что значит «пахать», я попрошу маму на один день передать тебе все свои обязанности по дому, думаю, что ты только тогда поймешь, как непросто быть женщиной и вести хозяйство.

– Паа, – недовольно протянул Реувен. Но он понял, что уже ничего невозможно изменить и скоро ему предстоит «на своей шкуре» ощутить, что значит просто «заниматься домом».

– Рув встрял, – шепнул Давид брату, за что получил удар ногой под столом.

– Хорошо, я сделаю тебе обучающий день на каникулах, – поддержала Рут Вениаминовна, – только умственную работу по планированию домашнего бюджета, контролю за всеми приемами у докторов и прочее, расскажу только в теории. Не хочу рисковать.

Реувен раскраснелся от досады. Он так хотел безнаказанно поумничать!

– Пап, я хотел у вас с мамой спросить – перевел Давид тему разговора, – а можно мне с Петей пойти учиться играть на гитаре?

Отец задумался на некоторое время, затем неторопливо ответил:

– Мы поговорим об этом с мамой.

– А как же зоопарк? – напомнила мать.

Давид пару лет бегал помогать в зоопарк, находящийся недалеко от их дома. Ему нравилось наблюдать в террариуме за змеями. Один из сотрудников террариума согласился время от времени давать мальчику небольшие поручения и позволять ему следить за змеями и ящерицами через стекло.

– Я же не каждый день туда хожу – напомнил Давид, – а музыка только два раза в неделю.

– Ну да, если у еврейского мальчика нет с собой после школы футляра для скрипки, значит он играет на фортепиано, – усмехнулся старший сын.

Он не любил музыку и не хотел заниматься, но родители настояли, чтобы мальчик закончил хотя бы три класса музыкальной школы, и Реувен сколько-то играл на фортепиано. Из-за постоянных «войн» со старшим, родители не спешили отдать младшего сына в музыкальную школу, и вдруг, неожиданно он сам попросился.

После обеда детям нужно было сделать уроки и потом обычно, они могли идти гулять. Давид, закончив с домашним заданием, вскочил:

– Пап, а можно я сегодня в зоопарк?

– Конечно, если маме помощь по дому не нужна, – ответил отец, поднимая голову от книги.

Он все свободное время проводил за книгами, и дети привыкли видеть чуть согнутую спину отца у письменного стола. Это место было «святая святых» в доме. К папиному столу никому не разрешено было подходить. Даже мама, когда вытирала пыль, всегда возвращала книги на то самое место, где они лежали, раскрытыми на той самой странице, на которой отец оставил книгу. К столу никто не подходил, даже маленькая Софочка, и даже когда отец был на работе или уезжал в редкие командировки.

Иногда Ицхак Абрамович, вернувшись с работы, возился в небольшом садике у дома. Но работы там было не много, телевизор в семье обычно не смотрели принципиально, и поэтому времени на книги было достаточно. Дети тоже очень любили читать. Родители покупали книги при любой возможности, библиотека в доме была одной из лучших, в ней были и религиозные книги, и светские. Не все редкие произведения, лежавшие на полках в доме раввина, были в наличии в городской библиотеке. Не мало было книг по толкованию Торы. Когда власти города придумали причину, чтобы снести синагогу, сказав, что на этом месте будет строиться универмаг, в доме раввина появились все тома Талмуда.

Ицхак Абрамович забрал из синагоги всю библиотеку и свиток Торы, чтобы вернуть его, когда власти исполнят свое обещание и построят ее на новом месте. Но коммунистическая власть не торопилась выполнять обещанное, а в еврейской общине не находилось желающих настаивать или требовать что-либо. Ведь попытавшись получить обещанное здание, можно было не только не вернуть его обратно, но и поднять волну гонений на всех евреев города или республики. По всей стране закрывались синагоги и церкви. Евреям не давали возможности учиться, и тот факт, что у них в городе было спокойно и даже некоторые институты принимали евреев на обучение, привлекал многих и они приезжали в город, пополняя общину.

Конечно, в Советском Союзе не говорили, что причина того, что абитуриент, даже отличник, вдруг неожиданно «провалил» экзамен, была в его паспорте или фамилии. Но сами абитуриенты понимали, что виновата пресловутая «пятая графа» или проблема была в том, что он или она не вступили в ряды комсомола по религиозным соображениям. Некоторые молодые люди меняли фамилии и национальность в паспорте, и тогда «вдруг умнели» и поступали в институт. Поэтому здание синагоги, «неожиданно» попавшее под снос, было лишь одной из многих проблем, которые приходилось решать еврейской общине, чтобы выжить.

Но дети не много знали о проблемах, волновавших их родителей и, в общем, не очень-то хотели знать. Как только Давид получил долгожданное «можно», он рванул к дому Пети.

– Петька, давай быстрей! А то вечернее кормление пропустим – торопил он нового друга.

Ребята со всех ног пустились бежать к зоопарку. Давид давно знал калитку, которой пользовались сотрудники, и ему не нужно было платить за вход. Когда ребята появились около террариумов и аквариумов, оба тяжело дышали.

– Здравствуйте, Роман! Вы змей уже кормили? – не успев отдышаться, спросил Давид.

Молодой парень, одетый в униформу зоопарка, улыбнулся ребятам.

– Нет, я еще один аквариум не дочистил, поможешь?

– Ура! Успели! – глаза Давида заблестели. – Да, конечно! – с готовностью отозвался он. – А можно Петя тоже будет помогать?

– Конечно. Только не болтать и не развлекаться, – предупредил Роман, – а то знаю я вас, заиграетесь или заболтаетесь и что-нибудь пропустите.

– Нет, мы будем внимательно все делать – обещал Петя.

Они все вместе закончили чистить аквариум, который Роман перед приходом ребят освободил, и перешли к кормлению. Давид уже хорошо знал, сколько и какого корма сыпать различным рыбам, и они быстро справились с этой работой. Больше всего ребятам нравилось кормить змей. Кто-то посчитал бы негуманным и жестоким участие мальчишек в процессе, когда змеям скармливают живых мышей, но мальчики не думали об общечеловеческих ценностях, им просто было очень интересно наблюдать, как кобра заглатывала живую мышь целиком, а питон глотал маленького кролика. Именно ради этого они так спешили в зоопарк.

Если бы родители знали, ради чего так торопятся их дети, возможно обе семьи запретили бы сыновьям бегать в зоопарк во время кормления рептилий. Но мальчики не рассказывали дома о том, что видели, поэтому они воспринимали процесс еды как простую правду жизни.

Когда рептилии закончили прием пищи, мальчики побежали по другим своим «заповедным» местам. Давид показал Пете все любимые места в округе, а Петя отыскал новые, которые Давид не замечал, привычно пробегая рядом. Сейчас вся живность готовилась к зиме, и мальчикам было интересно наблюдать, как белка заканчивает заполнять последнее дупло припасами на зиму, жуки прячутся под старую кору деревьев. Ребята не обижали животных и птиц. Наблюдение за тем, как едят рептилии, не сделало их души черствыми, и они не воспринимали белку как возможную еду для кобры. В их семьях не было насилия, и сами ребята не желали его. Им было жаль мышей, которых съедали змеи, но самих змей оба полюбили больше, поэтому просто приходилось выбирать. Хотя, если бы им сказали сделать выбор, это было бы намного труднее. Но жизнь проходила без их непосредственного вмешательства, ребят никто не спрашивал, что делать? Мальчики, как и большинство детей, были только наблюдателями.